Нефтяной сектор сейчас лихорадит: игроки не понимают, какими будут последствия для рынка от ситуации вокруг Катара. С равной возможностью скандал может привести как к сокращению поставок нефти из Катара, таки и срыву выполнения договоренностей по сокращению добычи ОПЕК. Между тем, в зоне риска оказывается и газовая отрасль. Как заявил зампред правления «Газпрома» Александр Медведев, эскалация катарских событий может привести к проблемам с экспортом сжиженного газа из этой страны.

Это значительно усилит позиции "Газпрома", в ЕС, где идет борьба за «Северный поток-2». В частности, на днях экс-премьер Польши, а ныне председатель Евросоюза Дональд Туск написал главе Еврокомиссии Жан-Клоду Юнкеру письмо с очередным требованием воспрепятствовать строительству российского проекта. Но в условиях напряженности на Ближнем Востоке и угрозы потенциального срыва поставок газа из Катара в Европу Еврокомиссия может пойти на значительные уступки российской монополии и увеличить покупки российского газа. Между тем, говоря о перспективах спроса на газ в Европе, Медведев Александр отметил, что даже реализация «Северного потока — 2» и двух ниток «Турецкого потока» не сократит разрыв между спросом и предложением в этом регионе. 

Конфронтация Катара с арабским миром пока на поставках газа потребителям не сказывается, отмечает аналитик «Алор Брокер» Кирилл Яковенко. Основной экспортный ресурс Катара, напоминает он, – действительно является СПГ – 80 млн т. Помимо европейских поставок, катарский газ покупают и те страны, что заняли позицию неприятия к Дохе – сильную зависимость от этого газа имеют Египет и ОАЭ, например египтяне потребляют до 72%, Дубай – 25% от всего используемого газа. Между тем формально участники конфликта покупают газ через нефтетрейдеров – поставки осуществляют такие компании как Glencore, Trafigura, «Роснефть», которые по сути и являются конечными поставщиками. 

Механизм закупки работает так – трейдеры закупают газ на торгах и поставляют его туда где у них есть спрос. То есть ни юридически, ни практически, обвинить потребителей катарского газа в том что они противостоят общей идее, "поддерживая идеологического врага", нельзя. Соответственно, частично, такая же схема используется при поставках газа в Европу, поэтому говорить о том, что катарский газ можно пропасть с европейского рынка – преждевременно. 

Между тем, продолжает Кирилл Яковенко, конфронтация в отношениях может оказать воздействие на цену СПГ на европейских биржах. Связано это с тем, что сейчас Катарский газ идет в Европу через Суэцкий канал и за трансфер ему предоставляется что-то вроде экспортной скидки, в случае если этот дисконт будет отменен, а у стран-участников конфликта есть все на то политические рычаги и основания, то стоимость СПГ для Европы может существенно вырасти. Учитывая, что последние месяцы СПГ на торгах зачастую опережал даже контрактные цены Газпрома, можно предположить – что перед Европой встанет очередной вопрос – в какую сторону все же смотреть. 

Что же касается ситуации с польским терминалом приема СПГ и их опасениями в отношении усиления позиций Газпрома и его СП-2 на фоне политобосрения в Африке, то, по мнению эксперта, для общего европейского рынка серьезных проблем не возникнет, Европейцы могут рассчитывать и на других африканских поставщиков СПГ и на контракты по поставкам из США, которые, несмотря на дороговизну, все равно имеются в наличии, а также на контракты с Газпромом, объемы поставок которого, минуя все политические невзгоды, из года в год наращиваются. 

То есть, заключает Кирилл Яковенко, тут можно вполне согласится со спокойной уверенностью Газпрома, который считает что ситуация на рынке, какая бы она ни была, не скажется на снижении его доли. Польша же по сути переживает за то, что если поставки катарского газа прекратятся, или, что более вероятно, он станет более дорогим и потеряет конкурентное преимущество перед Газпромом, - страна лишится очередного рычага политического влияния и будет вынуждена смирится со строительством Северного потока. Между тем сами по себе объемы катарского газа в общем потреблении Польшей не велики – не более 1 млрд куб в то время как всего Польша закупает 11,2 млрд. 

Вместе с тем, последствия обострения ситуации с Катаром для России могут быть противоречивыми, полагает, в свою очередь ведущий аналитик ГК TeleTrade Марк Гойхман. И дело даже не в нефти, говорит он. На нефтяном рынке Доха – не крупный игрок. Добыча нефти в апреле 2017 г. составила там 618 тыс. барр. в сутки,то есть лишь 2% в объёмах ОПЕК.

Но вот на рынке сжиженного природного газа (СПГ) Катар – один из лидеров. В 2016 г. он поставил 79,6 млн. т., или около 30% мирового экспорта. Из них в Европу ушло 17,9 млн. т. Поэтому в отношениях России и Катара проявляется практически философский принцип – «единство и борьба противоположностей». 

Европа стремится ограничить зависимость от поставок газа из России. В 2015 г. был запущен СПГ-терминал мощностью 5 млрд. кубометров в порту Свиноустье в Польше. Он во многом рассчитан на приём СПГ именно из Катара. Потенциальные перебои с таким импортом могли бы усилить позиции России в лице Газпрома на европейском рынке топлива. Но здесь есть два обстоятельства, рассказывает Марк Гойхман. Многочисленные конфликты на Ближнем Востоке чаще всего не приводят на долгий срок к ограничениям в экспорте. Поставки из Катара, вероятно, не пострадают. Хотя  здесь «тёмной лошадкой» в переплетении интересов становится… Иран. Главное месторождение газа в Катаре – Парс. Оно расположено в территориальных водах и Катара, и Ирана. Но последний из-за санкций не может разрабатывать свою часть. И Катар фактически качает и сжижает и иранский газ, что вызывает настороженность Ирана. И тот же Тегеран контролирует Ормузский пролив, через который идут поставки с данного месторождения. Тем не менее перекрытие пролива не состоится, это невозможно в мирных условиях. 

Так что, уверен эксперт, импорт в Европу не пострадает. Но сама вероятность такого исхода может сделать европейцев сговорчивее в вопросах прокладки газопроводов из России. Сейчас спрос на газ в Европе - около 400 млрд кубометров в год. По оценке «Газпрома», он повысится к 2035 г. до 185 млрд. Российский газ способен обеспечить преодоление перспективного дефицита. Это произойдёт в случае постройки газопроводов Северный поток-2 (на 55 млрд кубометров), Южного и Турецкого потоков – (на 60-63 млрд. кубометров каждый). Они в совокупности дадут примерно 180 млрд кубометров.