Состояние мировой экономики и накопившиеся в
ней дисбалансы внушают все больше опасений экспертным и деловым кругам
по всему миру. Прошедший на прошлой неделе в Шанхае, в общем-то
своевременный, форум министров финансов и глав Центральных банков G20 по
большей части был посвящен рассмотрению многих таких вопросов. Но как
оказалось, несмотря на призывы МВФ к скоординированным действиям в
вопросах стимулирования роста, интересы стран G20 оказались слишком
разными, а большая часть времени форума была посвящена вопросам текущего
замедления экономики Китая и девальвации китайской национальной валюты.
Действительно, учитывая, что китайская экономика является
второй после США, её устойчивое развитие является одним из главных
объектов внимания в глазах всего мирового сообщества. Открытие форума в
Шанхае происходило на фоне очередного обвала основных биржевых китайских
индексов на почти что 7%. Данные по статистике деловой активности в
производственном секторе также негативные, что подтверждает показатель
PMI, составляющий на текущий момент значение в 49 пунктов. Это ниже
январского значения на 0.4 пункта. Однако следует понимать, что во
многом эти факторы обуславливаются переходом экономики страны на модель,
основанную на росте внутреннего потребления, а также влиянием внешних
факторов в виде ухудшения экономической ситуации в иных макрорегионах,
являющихся торговыми партнерами Поднебесной. Более того, по мере
развития ситуации на глобальных площадках становится все более очевидно,
что Китай вовсе не является единственным дестабилизатором в мировой
экономике. Представляется, что состояние первой экономики мира, США,
должно быть подвергнуто если не большему, то не менее пристальному
вниманию, т.к. в данный момент появляется все больше доказательств ее
скорого и вполне вероятного экономического спада.
Как может
показаться, дело здесь вовсе не в противоречивой статистике, которая
отражает положение в той или иной отрасли хозяйства в США.
Действительно, завершившийся сезон отчетности показал очень плохие
результаты. При всей негативной динамике развития мировой торговли и ее
влиянии на США, вряд ли можно было ожидать столь драматического снижения
корпоративной прибыли американских корпораций, среднее значение падения
которой составило около 10%. Основные индексы опережающего развития
также показывают противоречивую динамику. Если в декабре 2015 года,
производственный индекс PMI составлял 48.0 пунктов, то в феврале
нынешнего 2016 года по данным Institute for supply management он
составил 49,5 («здоровым» показателем считается значение 50+ пунктов,
что свидетельствует о росте активности в секторе). На фоне всего этого
представители различных инвестиционных компаний стали выступать с
противоречивыми заявлениями. Так, если аналитики J.P.Morgan прогнозируют
дальнейшее падение доходов инвестиционно-банковских конгломератов на
25% в первом квартале 2016 года, то представители иных банковских домов,
таких например, как Barclays, заявили о том, что как американский, так и
европейский сектор инвестиционно-банковских услуг по-прежнему является
очень надежной отраслью экономики и сможет пережить текущую
турбулентность на фондовых площадках. (Справедливости ради, надо
отметить, что Barclays — британский инвестиционный гигант, однако он
ведет обширный бизнес на территории Соединенных Штатов. Также стоит
отдельно отметить, что в данный момент имеет место серьезное снижение
капитализации данной компании, которое только набирает обороты. Компания
урезает расходы на выплату дивидендов и распродает множество своих
активов в различных регионах. И это далеко не единственный пример
подобного положения дел в мировой банковской отрасли). Основными
причинами данного положения является резкий рост курса доллара по
отношению к иностранным валютам, что снижает привлекательность
американских товаров, при том, что, как известно, у этой страны итак
давно сформировался хронический дефицит торгового баланса. В расчет
стоит также принимать замедление потребительских расходов. Однако это —
лишь «верхушка айсберга». Трезвый взгляд на экономику США позволяет
справедливо утверждать, что к текущему моменту, несмотря на, казалось
бы, положительные данные по тем или иным отраслям хозяйства, в этой
стране сформировалось несколько очень крупных структурных проблем,
грозящих вновь столкнуть мир в новый кризис, наподобие 2008 года. Речь
идет о давней проблеме США в виде увеличения государственного долга,
который в последнее время резко ускорил свой рост, и нарастающей угрозе
дефолта нефтегазовых компаний перед крупными американскими банками по
причине низких цен на топливные энергоресурсы.
Проблема
американского долга по сути уже давно стала «притчей во языцех».
Следящие за развитием ситуации в мировой экономике отчетливо помнят, как
в 2013 году промедление в вопросе повышения лимитов государственного
долга в США привело к понижению суверенного кредитного рейтинга страны
агентством Standart and Poor’s и временной остановке работы
правительственных органов, что не замедлило сказаться на всех мировых
фондовых площадках. Дискуссии в отношении того, что данная проблема
должна быть решена, имели место на протяжении всех этих лет, однако
темпы роста государственного долга при этом благополучно превысили 9,9% в
год, и по состоянию на март текущего года, госдолг США равняется почти
что 16 трлн. долларов, что составляет 93% от ВВП страны (совокупный
внешний долг превышает ВВП). В пересчете на душу населения это составит
порядка 50 тыс. долларов США. Подобное положение дел не сулит ничего
хорошего миру, т.к. несмотря на привлекательность американских
казначейских облигаций для инвесторов, обслуживание долга становится все
более серьезной проблемой для США. Решить ее можно двумя способами.
Первое — дальнейшее увеличение эмиссии долговых бумаг и попытки
заставить инвесторов по всему миру разными способами вкладываться в них,
в том числе и посредством создания по всему миру очагов нестабильности с
целью притока средств, в целом, на американский фондовый рынок. Иной
способ — увеличение налоговой нагрузки в американской экономике.
Последнее представляется маловероятным, т.к. налоги в США итак высоки, а
их повышение сулит еще больше проблем в области стимулирования
потребления американских граждан, которое, по последним данным, также
показывает негативную динамику. В конечном счете, все это может
подорвать доверие инвесторов к «самым надежным и высоколиквидным
бумагам», повысить премию за риск, что в итоге приведет к очень
серьезным флуктуациям на мировых рынках.
Другая проблема —
фактически безнадежные кредитные портфели крупных американских
инвестиционно-банковских сообществ нефтегазовому сектору, которые были
созданы во времена высоких цен на нефть. Несмотря на то, что, по данным
BCG, еще начиная с 2011 года, денежные потоки крупнейших западных
нефтяных компаний начали падать (а вместе с ними опустилась и их
доходность до 2,9%), банки продолжали активно кредитовать как крупные
нефтегазовые компании, так и компании, добывающие сланцевую нефть. Это
происходило либо из расчета будущего роста нефтяных цен, либо делалось
намерено в расчете на будущее получение прибыли от коротких продаж ввиду
прогнозируемых трудностей нефтяной отрасли. Дисконтируя таким образом
стоимость инвестиций и получая приемлемый результат, крупные банки с
радостью наращивали свои кредитные портфели в нефтегазовом секторе. По
сути своей, они действовали точно также, как и во времена раздувания
пузыря субстандартного ипотечного кредитования 2008 года, когда, будучи
уверенными в постоянном росте цен на жилье, банки изобрели огромное
количество финансовых инструментов и довели свои позиции в этой области
до абсурдных значений, что в итоге привело к схлопыванию ипотечного
пузыря. Сейчас, по не подтвержденным точно данным (у банков есть право
не раскрывать точные данные в конкретном случае) у одного только
J.P.Morgan объем кредитного портфеля нефтегазовому сектору превышает 40
млрд. долларов США. При этом, с учетом нарастания конкуренции с
финансово-технологическими платформами и прочих факторов,
инвестиционно-банковские конгломераты США уже постепенно начинают терять
в прибыли и капитализации, и нет никакой уверенности в том, что у них
хватит средств на покрытие возможных убытков от непогашения кредитов
нефтегазовыми компаниями. С учетом объема выданных кредитов, а также
фактора временного лага (расчет на движение цены на нефть)
вырисовывается гораздо больший риск для всей системы мировой экономики,
чем это было в 2008 году.
В свою очередь, даже несмотря на то,
что на текущий момент стоимость нефти марки Brent и WTI поднялась до 36 и
33 долларов США соответственно, а с рынков приходят данные об
увеличении длинных позиций по нефти, ситуация отнюдь не выглядит
успокаивающей. В данный момент многие американские компании
нефтегазового сектора начали прибегать к использованию инструментов
долговых свопов, что подразумевает отказ от выплаты долгов сейчас с
обещанием выплаты в будущем по более высокому проценту, исходя из ставок
на рост нефтяных цен. Это говорит о том, что многим компаниям уже
сейчас трудно обслуживать свой долг перед банками. Всего лишь
поверхностный анализ энергетических компаний из индекса S&P 500
показывает снижение прибыли фактически всех американских компаний
нефтегазового сектора.
При этом стоит особо учитывать два
фактора. Первое — в случае, если цены на нефть в краткосрочной
перспективе начнут восстановление и превысят значения в 38−40 долларов
за баррель, американские сланцевые компании опять начнут агрессивно
увеличивать объемы добываемой нефти, и все опять может повториться по
кругу. И второе — устойчивое развитие технологий альтернативной
энергетики уже сейчас значительно меняет картину энергобаланса в разных
странах, что также не будет способствовать спросу на «черное золото».
Иными словами, компаниям нефтегазового сектора все сложнее будет
находить свое «место под солнцем», а значит и проблема обслуживания
долгов, сделанных в благополучные для отрасли времена, может продолжить
иметь место. Это в свою очередь может способствовать переходу большого
количества активов в руки кредитовавших их американских банков в случае,
если невозможна будет реструктуризация. Однако, учитывая тот факт, что
потери при возможном дефолте нефтегазовых компаний составляют по разным
оценкам от 60%, переход активов в руки банков также не приведет ни к
чему хорошему. Следовательно, существует риск того, что сами банки могут
снова стать жертвами своей собственной недальновидной и агрессивной
политики, как это уже случилось в 2008 году. Повторюсь, что с учетом
объемов, выданных нефтегазовому сектору кредитов, последствия для всей
мировой экономики могут быть самыми непредсказуемыми.
Резюмируя, стоит отметить, что названные проблемы государственного долга
и обслуживания кредитов нефтегазовым сектором полностью коррелируют с
другими негативными факторами в экономике США. С учетом того места,
которое занимают США в системе мирового хозяйства, данные проблемы
потенциально могут затронуть фактически все регионы. А это значит, что в
данный момент внимание делового сообщества должно направляться не
только на вопросы замедления экономики в Китае, введение отрицательных
процентных ставок в разных странах и пр., но и на давно образовавшиеся
структурные проблемы в США, которые могут «взорваться» в любой момент.
Уместно здесь также поставить вопрос — разумно ли в таких условиях,
усугубляющихся к тому же геополитическими факторами, вкладывать
суверенные средства нашей страны в американские долговые обязательства?
