Немецкие эксперты обнаружили, что политика Запада лишь усиливает экономику РФ.
В четверг, 17 июня, главы внешнеполитических ведомств 28 стран Европейского Союза приняли решение продлить санкции против России еще на полгода. Об этом сообщило агентство Reuters со ссылкой на источники в дипломатических кругах. Первоначально ожидалось, что решение о продлении санкций будет принято на саммите лидеров ЕС, который пройдет в конце июня. Но, очевидно, Запад решил побыстрей разобраться с болезненной темой. Тем более, что на саммите европейцы хотят обсуждать собственные вопросы — проблемы мигрантов из Африки и требования Великобритании по пересмотру законов Евросоюза.
По данным источников, официально документ о продлении санкций будет оформлен в понедельник, 22 июня. Первые лица ЕС и США еще не называли причины такого решения, но можно предположить, что они будут ссылаться на невыполнение Москвой минских соглашений. Ведь именно выполнение всех пунктов договоренностей и Вашингтон, и Брюссель называли главным условием для отмены ограничительных мер. То, что большую часть пунктов невозможно выполнить без усилий со стороны Киева, который и не думает начинать работу в этом направлении, западных лидеров, похоже, совсем не смущает.
Барак Обама, Ангела Меркель и другие политики неоднократно говорили, что санкции — не самоцель, а всего лишь инструмент, с помощью которого они хотят заставить Россию изменить свою политику. Хотя российское политическое руководство в ответ заявляло, что такими действиями Запад ничего не добьется, кроме ухудшения отношений с Москвой. К примеру, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров на майской встрече с госсекретарем США Джоном Керри сказал, что «попытки санкционного давления на нас — путь в никуда. Россию не удастся заставить поступиться национальными интересами и принципиальной позицией по ключевым для нее вопросам».
Если на Западе это понимают, получается, что единственная цель санкций — навредить российской экономике. Но и здесь реальность может не оправдать ожидания Вашингтона и Брюсселя. Институт немецкой экономики (IW) в опубликованном на этой неделе докладе пришел к парадоксальному выводу: снижение рубля, низкие цены на нефть и санкции ЕС в стратегической перспективе могут оказать на экономику России, не разрушительное, а благотворное влияние.
«Торговый баланс России остается сбалансированным, местная экономика усиливается», — констатируют эксперты. Снижение курса рубля помогло скорректировать падение цен на нефть — ведь она продается за доллары. Так что внутренние расходы, как и прежде, можно финансировать за счет продажи углеводородов. Импорт иностранных товаров, безусловно, подорожал, но это приводит к росту внутреннего производства, особенно в сельском хозяйстве. «Президент России может в течение длительного времени удерживать ситуацию под контролем», — приходят к выводу экономисты. Почему же, осознавая это, Запад все равно делает ставку на санкции?
— Санкции наносят экономикам Европы и России взаимный вред, — говорит
заместитель директора Центра политической информации Алексей Панин. — Ситуация серьезно сказывается не только на российских предприятиях и экономике, но и на Европейском Союзе. В особенности — на странах, которые ориентированы на поставки сельскохозяйственной продукции в Россию и на сотрудничество в других отраслях, в том числе нефтегазовой.
Образно говоря, экономические санкции — это обоюдоострое оружие, которым нужно размахивать крайне осторожно. Иначе можно остаться без рук. Мне кажется, в Брюсселе это прекрасно понимают, видя экономические результаты отдельных стран.
Скорее всего, речь идет именно о политических причинах пролонгации санкций. По мере нарастания конфликта и резкой риторики, остается все меньше инструментов, с помощью которых стороны могут задекларировать победу в развернувшейся дипломатической войне. Ни Москва, ни Брюссель, ни Вашингтон не готовы признать свое поражение. По мере сил, а их осталось немного, возникает попытка как-то поднять ставки. По большому счету ситуация сводится к тому, что все блефуют в надежде, что у противника рано или поздно закончатся ставки.
—
То есть — война на истощение? — В общем-то да, причем не только на экономическое, но и на политическое. Это расшатывание не только дипломатических нервов, но и нервов населения. Причем, сказанное в большей степени относится к Европе. Ухудшение экономической ситуации в странах, привыкших к тому, что всегда есть хлеб с маслом, чревато сменой политических элит. Перед глазами пример Греции. Первый, но далеко не последний.
Чем хуже будет ситуация в экономике и чем проще будет списать ее на санкции против России, тем больше вырастет недовольство населения. Даже сейчас многие граждане Европы не понимают, зачем вообще нужен этот конфликт и почему Украина имеет такое принципиальное значение, что из-за нее должны терпеть убытки конкретные жители конкретных стран.
Экономист, преподаватель РАНХиГС при Президенте РФ Владислав Гинько считает, что из санкций действительно можно извлечь некоторый позитив.
— Безусловно, санкции наносят ущерб российской экономике, но с их помощью можно получить и благо. В Вашингтоне и ЕС не скрывают, что цель санкций — ухудшение ситуации в экономике, которое должно повлиять на политический курс и решения руководства страны. Естественно, они не хотят видеть никаких положительных моментов, которые вызывают у них досаду.
Нужно признать, что основной негативный эффект достигнут — снижение курса рубля. Впрочем, само по себе это не может быть воспринято, как однозначный негатив. При снижении курса возникают и положительные моменты. Любая экономика с помощью внутренних механизмов в принципе может приспособиться к санкциям. Вопрос в том, насколько это повлияет на ее ключевые параметры.
Если говорить о российской экономике, которая входит в первую десятку среди всех стран мира и занимает первое место по количеству ресурсов, исторически любые ограничения воспринимаются обществом, как повод для того, чтобы консолидироваться, сосредоточиться. Как ни странно, под влиянием санкций мы становимся более собранными и принимаем более рациональные решения, чем в их отсутствие.
Стоит подчеркнуть, что именно российская экономика вследствие своей специфики наименее уязвима для санкций. У нас есть огромные природные богатства, территория, накопленный экономический потенциал. Мы уже не в ситуации 90-х годов. Во многом восстановлена промышленность, и не только ВПК. У нас есть собственное сельское хозяйство. По многим видам продукции в отличие от 90-х у нас большая доля собственного производства — около 80% молока, большой рост по мясу.
Мы привыкли думать, что у нас ничего не производится, но в «нулевые» ситуация начала меняться. Во многих странах вообще нет стремления все продовольственные товары производить внутри страны, считается нормальным закупать их. У нас неплохие показатели продовольственной безопасности.
Так что Россия, как объект для применения санкций, наиболее неудобна из всех стран мира. При этом наш курс заключается в том, что мы санкций не хотим, они вредны, бесполезны и несправедливы. Мы всегда готовы сесть за стол переговоров, но с учетом наших национальных интересов.
— Какие ограничения вредят экономике больше всего? — К наиболее тяжелым, хотя и менее заметным для людей относятся финансовые санкции. Российский финансовый сектор, то есть банки, в значительной мере ограничены в доступе к финансированию в Европе и США. Эти меры самые чувствительные. Но и к ним можно приспособиться, что мы сейчас и делаем. Эта проблема решается за счет снижения импорта в страну — из-за импортозамещения и снижения курса рубля мы больше потребляем внутри России.
Второй момент заключается в том, что часть импорта идет не за доллары и евро, а за другие национальные валюты. Такие отношения у нас начали выстраиваться с Китаем, Турцией, Бразилией и другими странами. Они будут развиваться и дальше. Ко всем остальным ограничениям экономика приспосабливается даже легче, чем мы ожидали.
— За счет чего? — Если вспомните, 16 декабря 2014 произошло очень сильное обрушение национальной валюты. Но дальше мы увидели консолидацию общества и одобрение курса, проводимого государством, которая стала ощущаться и в экономике. Мы не столкнулись с массовым бегством вкладчиков банков или даже с тем объемом переводов рублей в доллары, который наблюдался в 2008—2009 годах. Крупный бизнес стал больше вкладывать в российскую экономику. В этом и «заслуга» санкций, если можно так сказать.
Хотя, скорее, пришло понимание того, что настало время инвестировать в собственную экономику. Этот комплекс факторов привел к тому, что после сильного падения курса национальной валюты произошла коррекция, и рубль несколько укрепился.
Те, кто вводил санкции, не просчитали эффект, который политическая консолидация общества окажет на экономику. Если бы этого эффекта не было, мы бы увидели многократную девальвацию валюты. Рубль мог упасть в разы. На это откровенно рассчитывали, была задействована масса факторов, пытались стимулировать отток капитала, вызывали панические настроения по отношению к рублю. Но не сработало.
Американская технология применения санкция для снижения курса национальной валюты не уникальна. То же самое мы увидели в Турции. Перед самыми выборами произошел девальвационный шок, турецкая лира снизилась до исторического минимума. Это не совпадение, а та же технология — снижение курса нацвалюты через снижение доверия к ней. И, соответственно, попытка повлиять на политические решения Эрдогана, который решил развивать отношения по «Турецкому потоку».
Такое же давление оказывают и на Бразилию. Мы сталкиваемся с санкционным хулиганством со стороны США. Они пытаются с помощью экономики влиять на политику. Но в случае с Россией у них ничего не выходит. В области политики они совершенно не добиваться того, чего хотят, а в экономике страна, в отношении которой введены санкции, даже извлекает плюсы.
Управляющий партнер компании экспертного консультирования «Неокон» Денис Ракша считает, что позитивный эффект от санкций переоценивать не стоит.
— Чисто теоретически, если смотреть на ситуацию с научных высот, описанный немцами эффект от санкций возможен. Но нужно понимать, к чему это приведет. В настоящее время ни одна страна не обладает полным набором технологий для изготовления сложной продукции. Существует международная кооперация, экспорт и мировой рынок технологий. Будучи отрезанной от доступа к этому рынку, Россия не сможет воспроизвести весь спектр технологий, необходимый для полноценного экономического развития, для того, чтобы конкурировать с развитыми экономиками и замещать их продукцию на внутреннем рынке.
Грубо говоря, мы сможем сделать автомобили, которые передвигаются, но все знают, какие это будут автомобили. Мы сможем сделать ракеты, которые поражают цели, но делаться они будут вместо потребительских товаров. Экономика «осажденной крепости» всегда должна быть мобилизационной и милитаризованной. Технически это осуществимо. Вопрос в том, нужно ли нам это.
— Ну а если санкции продлятся несколько лет, позитивный эффект возможен? — Проблема в том, что сложное производство строится достаточно долго. Инвестиционный цикл измеряется сроками от 5 до 10 лет. А после начала работы проект должен выпускать конкурентоспособную продукцию, чтобы завод не обанкротился. Мы также должны понимать, что не сможем построить весь спектр условных заводов. Мы должны выбрать только несколько направлений и бросить туда все ресурсы. Но что будет по остальным направлениям?
Единственный рациональный выход, если не говорить о политике — это возвращаться в мировую систему разделения труда. Но делать это не с нефтью или газом, а с некими технологическими решениями. Это не имеет отношения к санкциям, а исключительно к организации производственного процесса внутри страны.
Но чтобы запустить полный цикл производства сложной продукции, нужно начинать со станков. А мы перестали их выпускать. И пока не начнем выпускать их снова, не сможем построить заводы, на которых будет выпускаться сложная продукция. Чтобы перезапустить производство станков хотя бы спектра, который нужен для создания второго эшелона производства, нужно 15−20 лет. Вот это и есть полноценное импортозамещение. Речь не идет о нескольких годах. Чудес не бывает.
