В разгар конфронтации с Россией, Брюссель рискует остаться без единой валюты.
25 января в Греции пройдут досрочные выборы в парламент страны, высокие шансы на победу в которых, по оценкам экспертов, имеют левые радикалы из партии СИРИЗА (лидер Алексис Ципрас). Главные пункты стремящихся к власти евроскептиков хорошо известны. Это отказ от ранее взятых на себя кабальных обязательств по международным кредитам и поднятие вопроса о выходе Греции из еврозоны параллельно со списанием части огромного долга страны.
Общественный взрыв недовольства подготовили взятые греческим правительством обязательства по полученным займам. Они, в частности, предусматривают резкое сокращение финансирования социальной сферы и, соответственно, ведут к снижению уровня жизни в некогда вполне благополучной (до вступления в еврозону и подсаживания на брюссельскую «кредитную иглу») стране. На сегодняшний день внешний долг Греции насчитывает 318 млрд. евро – свыше 170% ВВП. Две последние программы по спасению тонущей экономики общим объемом свыше 240 млрд. долларов в обмен на жесткие реформы не привели к желаемым результатам. Греческое общество проявляет все большее недовольство по поводу нарастания долговой кабалы без какого-либо ощутимого улучшения материального положения. Недовольны и основные доноры – немецкие бюргеры. А также налогоплательщики из ряда других стран т.н. «экономических тяжеловесов», которые не понимают, почему они должны за свой счет спасать греческих «иждивенцев».
Таким образом, в самый разгар противостояния с Россией еврозона начинает трещать по швам. А события в Греции могут перекинуться на те страны европейской периферии, где уже давно назрели фрондерские настроения. Монетарный союз - это ключевой инструмент европейской интеграции. Его ослабление может привести к падению авторитета ключевых стран. Диктовать свою волю при принятии значимых политических решений им станет гораздо труднее.
Пожалуй, не стоит рассматривать происходящее в алармистском ключе, как начало конца «единой Европы». Однако усиление центробежных тенденций в ЕС видится почти неизбежным. Что объективно играет на руку Москве, хотя бы с точки зрения укрепления переговорных позиций по украинскому вопросу.
Мы наблюдаем не подготовку Греции к выходу из еврозоны, а скорее элементы греческой предвыборной кампании, считает
руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений Василий Колташов.
– По всем раскладам к власти в стране придет правительство во главе с партией СИРИЗА, которой прочат лидерство и порядка 34% голосов. Это соответствует 143 мандатам в 300-местном парламенте. С точки зрения риторики СИРИЗА - это радикальные левые, но на деле - умеренные левые. При этом правительство будет сформировано на коалиционной основе. Думаю, оно не рискнет поколебать статус-кво в еврозоне. Кстати говоря, до сих пор представители СИРИЗА, включая лидера партии Алексиса Ципраса, не агитировали за выход из еврозоны.
Поэтому вокруг этой темы есть определенная, довольно мощная спекуляция.
— Насколько она безосновательна?
– Безусловно, под такими разговорами есть серьезная подоплека. Греческая экономика за годы нахождения в еврозоне и добросовестных платежей по долгам в условиях тяжелейшего экономического кризиса практически разрушена. Конечно, для Греции критически важно уменьшить уровень долговой нагрузки.
Проблема в том, что с 2008 года уровень жизни в Греции сильно опустился. И многие догадываются, что если страна вернется к драхме, это будет не та национальная валюта, которая была в 1980-1990 гг. Это будет слабая драхма, которая опустит уровень жизни греков до Болгарии. Правящий класс использует возвращение к драхме таким образом, чтобы еще больше удешевить рабочую силу. А вот возможностей платить по долгам станет еще меньше, поскольку они номинированы в евро. Тогда Греция не сможет обслуживать свой долг и объявит дефолт.
Поэтому, я думаю, вероятнее всего, произойдет частичная реструктуризация долга. Тем более, некоторая его часть была явно приписана. Эту часть и можно будет списать, сохранив получение греческой ренты для крупнейших западных банков. Эта игра вокруг Греции обозначила противоречия внутри ЕС, но едва ли она приведет к его распаду.
— С другой стороны, в случае возвращения к эмиссии драхмы, это сыграет на руку национальному производителю, и будет способствовать повышению конкурентоспособности греческого экспорта.
– Греция небольшая страна. Главная проблема для нее это внешние рынки – куда поставлять продукцию (хотя бы сельскохозяйственную). В 1980-е годы это был сильный экспортер. Вступив в ЕС, Греция потеряла те рынки, на которых теперь хозяйничают другие. Если Афины ослушаются еврокомиссаров и МВФ, то греки вообще могут остаться без рынков. Или окажутся в санкционной блокаде.
— Почему бы России не сыграть на противоречиях в ЕС и предложить Греции (в случае ее выхода из зоны евро) вступить в Таможенный союз или хотя бы создать зону свободной торговли?
– Москва должна смело играть на противоречиях внутри ЕС, но совершенно не занимается этим. Потому что сегодня Россия - это страна без амбиций. Страна, которая хочет дружить с ЕС. Мы не только не используем возможность надавить на Меркель, но и расширить зону своего экономического притяжения. Включить 40 микроскопических тихоокеанских островов в ТС, это совсем не то же самое, что включить в свою орбиту Балканы и Восточную Европу.
Для Греции выстраивание торговых отношений очень важно. Греческие политики говорят об этом постоянно. Проблема в том, что российский рынок в плане продовольствия отдан испанцам (до ответных санкций) и туркам. В Москве вы либо не найдете греческое оливковое масло, либо переплатите за него. Отчасти за счет пошлин, а, главным образом, из-за сговора на рынке. Если бы Россия имела амбиции в Европе, она пошла бы на сделку с греческими поставщиками.
Евросоюз на протяжении последних лет находится в кризисе, констатирует
руководитель Центра политических исследований Института экономики РАН Борис Шмелев.
– Наибольшие проблемы связаны как раз с функционированием еврозоны. Ее наиболее слабые звенья не выдерживают той конкурентной борьбы, которая разворачивается в Европе. Они не в состоянии приспособить свои экономики к требованиям времени.
Проблема в том, что масштабная реконструкция экономик связана с отказом от ряда устоявшихся догм. По существу греческая экономика не способна к самовоспроизводству: Греция живет в долг. Она производила гораздо меньше, чем потребляла (а уровень потребления в Греции был достаточно высоким). Реальное производство постепенно отмирало.
— Но ведь Брюссель и стоящие за ним основные выгодоприобретатели ЕС (Германия и Франция), навязали аналогичную модель практически всей европейской периферии?
– Это так. Но эта модель действует лишь в случае, если основные экономические тяжеловесы будут готовы ее финансировать. Если ты потребляешь больше, чем производишь, кто-то должен покрывать эту разницу. В последнее время этим занимались Германия, Нидерланды, Франция, отчасти Великобритания.
— Но занимались этим отнюдь не безвозмездно. Выдавая кредиты Греции, те же германские банки извлекали процентную ренту, а на полученные средства греческие потребители приобретали продукцию все тех же германских и французских концернов.
– Абсолютно верно – дотирование Греции это не альтруизм, а помощь собственному крупному бизнесу. Потому что в результате возник огромный общеевропейский рынок, на котором преимущество получили крупные германские и французские корпорации. Это финансовая и промышленно-экономическая экспансия. Она позволяла германским монополиям решать проблемы сбыта. ФРГ - это экспортоориентированная экономика. Наибольшая часть ее ВВП реализуется в сфере внешней торговли. Поэтому расширение рынков сбыта имеет для Германии жизненно важное значение.
Но в какой-то момент плюсы политики расширения стали перекрывать минусы. То есть издержки перестали покрываться получаемой прибылью. И стало понятно, что хотя в Греции проживают менее 11 млн. человек, субсидировать их нет смысла. Тогда Брюссель и МВФ попытались заставить греков жить по средствам – за счет урезания социальных расходов и выплат.
— Но тогда падает платежеспособный спрос, а вместе с ним и «навар» транснациональных корпораций.
– В силу отсутствия реальной экономики оздоровить ее практически невозможно. В Греции практически нет своего производства, судостроение закрыто. Легкая промышленность в упадке, то же касается сельского хозяйства. Единственное, на чем Греция может делать деньги, это туризм. Но одна отрасль не может покрыть издержки и потребности всей страны. Отсюда закономерная реакция населения на резкое снижение уровня жизни, и усиление позиций левых.
— То есть выход из зоны евро это не панацея. А что еще может предложить партия СИРИЗА?
– Введение драхмы, конечно, расширит возможность маневрирования. Те же самые проблемы можно будет решать через инфляцию. То есть вы не урезаете зарплаты, но инфляция сама ведет к ее сокращению. Конечно, дешевая драхма может улучшить торговый баланс. Но проблема в том, что Греция может поставить на внешние рынки.
— Почему России не попытаться воспользоваться ситуацией и не вовлечь страны европейской периферии в орбиту своего экономического влияния?
– Конечно, в условиях конфронтации с Европой, мы не заинтересованы в ее единстве. Нам не нужен единый европейский антироссийский фронт. Но если вовлечь в Евразийский союз еще целую когорту нищих, мы можем не потянуть этот проект. Ведь нам придется брать на себя ответственность, оказывать финансовую поддержку Греции, Болгарии и т.д. На данном этапе нам это совершенно ни к чему. В отличие от Берлина, мы мало что можем предложить греческому рынку. А что есть, мы можем без проблем сбывать и так. Если посмотреть на структуру российского экспорта в Румынию, Болгарию и Грецию, то наибольшую его часть составляют нефтепродукты.
Так что все равно оборудование, станки, продукты питания эти страны будут закупать в ЕС, а не в России. В этом плане мы не конкурентоспособны.
— Даже с учетом обвала рубля?
– Пока это не дало ощутимого экономического эффекта внутри самой России. Плюс у нас отсутствует тот набор товаров и продуктов, который нужен этим странам. К тому же эти страны уже вплетены в западные технологические цепочки. Менять один тип оборудования на другой - крайне накладно и сложно. Да и сами рынки сбыта небольшие – в Болгарии порядка 7 млн. человек, в Греции меньше 11. Это не так уже много. И потом, чем они будут платить – их население в основной массе неплатежеспособно.
— Зато появляется возможность расширения рублевого спроса в процессе товарообмена.
– Это, конечно, укрепило бы нашу валюту. Но вся проблема в российском рубле. Нам надо сначала навести порядок с рублем, который крайне неустойчив. Кстати, не нужно забывать, что болгарские и румынские элиты настроены антироссийски. В этих странах у власти находятся прозападные и проамериканские правительства, так что нам здесь особенно не на что рассчитывать. России самой нужно определиться с той политикой, которую она собирается проводить.
