В 1989 году рассматривались самые разные гипотезы, в том числе и сценарий распада страны. Четверть века спустя нужно признать, что ей удалось опровергнуть самые мрачные прогнозы. По крайней мере, пока...В этом году экспертная группа Cyclope во главе с экономистом Филиппом Шальменом (Philippe Chalmin) решила представить очередной доклад о мировых рынках в стиле знаменитого романа классической китайской литературы «Сон в красном тереме». Кроме того, перекликается он и с «китайской мечтой», о которой говорит новый лидер страны Си Цзиньпин.
Достигнутые Китаем за последние годы успехи в экономике наводят на мысль о том, что эта мечта уже начала воплощаться в действительности. В 2011 году китайский ВВП обошел японский и занял второе место в мире. В 2012 году Китай стал крупнейшим мировым экспортером, оставив позади даже Германию. В 2013 году юань занял место евро в качестве второй самой распространенной валюты торговых соглашений, а внешнеторговый оборот в 4 триллиона долларов позволил Китаю стать первой торговой державой мира, потеснив США.
Скорый спад, как в Японии?
Такие успехи во многом напоминают примеры Тайваня, Кореи и Японии, которые в течение нескольких десятилетий переживали бурное развитие. Это сравнение может принести некоторым успокоение: чуть больше 20 лет назад японские экономисты с удовольствием показывали заехавшему в Токио европейскому журналисту впечатляющие графики роста национального ВВП, который грозился уже совсем скоро обойти американский.
Но что же мы видим? По данным МВФ, в 2013 году ВВП Японии составил 5,4% от мирового (это при 1,8% от населения мира!), а ВВП США — 19,3%. И хотя Китай сейчас переживает похожий период бурного развития, он еще не вскарабкался на первую ступеньку подиума, несмотря на все прогнозы.
Как бы то ни было, есть тут и одно существенное отличие: в Китае насчитывается более 1,3 миллиарда человек, а его ВВП составляет 15,4% от мирового (что, кстати говоря, до сих пор ниже его доли населения в 19,3% от мирового). Хотя его экономический рост и идет на спад (7,7% в 2013 году), его вес в мировой экономике продолжит расти, а население станет богаче. И это самое главное для действующей власти, которая стремится избежать нового восстания, подобного событиям 1989 года.
Экономика — приоритетная цель
Какую бы роль ни играли политические идеи и стремление народа жить в демократической стране, нельзя закрывать глаза на значимость экономики среди факторов, которые привели к событиям на площади Тяньаньмэнь. 1988 году рост цен на потребительские товары составил 18%, что на порядок превосходило увеличение зарплат (они по большей части устанавливались государством). В 1989 году эта тенденция сохранилась, что не могло не подпитывать народное недовольство. У нас часто забывают, что на площади Тяньаньмэнь были не только студенты, но и представители рабочих.
Власть же была готова тем решительнее отстаивать свои позиции, что она не оставила без внимания усиление профсоюза «Солидарность» в Польше. Сначала она воспользовалась событиями в Гданьске, чтобы показать, что дела в странах-сателлитах СССР складываются не лучшим образом. Но потом она осознала, какую опасность может означать появление в Китае независимого профсоюза. В тот момент подобная организация как раз начала складываться вокруг Ханя Дунфана. Пекинское руководство не могло допустить формирования в стране противовеса своей власти.
Поэтому у консервативных кругов появилась прекрасная возможность доказать опасность текущих реформ. В конце концов, разве инфляция, подорвавшая доверие китайского народа к руководству, связана не с кредитным бумом, который последовал за решением о предоставлении центробанку относительной независимости от Министерства финансов в 1979 году и конкуренцией четырех главных государственных банков после 1986 года?
После долгого периода напряженности и разногласий в руководящих инстанциях Дэн Сяопин все же смог дать новый толчок реформам в 1992 году. Нужно сказать, что для таких мер созрела срочная необходимость: рост ВВП упал с 11,3% до 4,1% в 1989 году и 3,8% в 1990 году. Государственные предприятия накопили огромный груз долгов, с которыми были совершенно не в силах расплатиться. Поэтому стране нужно было искать за границей источники роста, которые не мог предоставить внутренний спрос. Продолжение истории всем прекрасно известно.
Серьезные трудности
Сегодня на наших глазах все дальше продвигается оригинальный опыт по совместной работе «невидимой руки рынка» и «видимой руки правительства», как выразился в марте премьер Ли Кэцян на открытии заседания Всекитайского собрания народных представителей.
По словам экономистов Мишеля Аглиетты (Michel Aglietta) и Го Бая, «капитализм и рыночная экономика тесно связаны, но не стоит отождествлять их друг с другом». В случае открывшегося для рыночной экономики Китая, «капиталистические интересы не могут стать настолько серьезными, чтобы создать угрозу для верховенства государства».
Но позволит ли такая экономическая модель преодолеть стоящие перед страной препятствия? В краткосрочной перспективе Китаю нужно развеять сомнения насчет сохранения темпов роста у отметки в 7-7,5% в год (сейчас он больше чем когда бы то ни было ориентирован на удовлетворение потребностей местного населения) и решить проблему чрезмерной задолженности частного сектора.
В долгосрочной перспективе ему нужно показать, что он в силах справиться с растущей урбанизацией страны: в ближайшие 20 лет властям необходимо создать около 10 миллионов рабочих мест в городской среде и одержать победу в борьбе с загрязнением. У всех тех, кто периодически пророчит крах китайской системы, будет немало возможностей заявить о себе.
"Slate.fr", Франция
