Эта статья была впервые зачитана в 1985 году в Институте Мизеса на конференции, посвященной золотому стандарту. Позднее она вошла в книгу Золотой стандарт: Перспективы в австрийской школе экономики в качестве последней главы.
Одним из основных посылов ведущих экономистов этой школы – и Карла Менгера (CarlMenger), и Людвига фон Мизеса (LudwigvonMises) – является то, что деньги появились в результате эволюции из рыночного процесса.Их не изобрели правительства. В настоящее время существуют основные экономические силы, влияющие на дальнейшую эволюцию денежной системы, и существует политическая стратегия, которая, как я полагаю, будет способствовать высвобождению этих сил и восстановит значение золота. Под влиянием текущего экономического климата важно понимать, что мы можем сделать – и на что нам нельзя даже надеяться в ближайшее время.
Политический климат необходимый для реформы
В эпилог к своей Теории денег и кредита в 1952 году Мизес включил раздел под названием «Возвращение Соединенных Штатов к твердой валюте».[1] В 1952 году в памяти большинства еще сохранилась инфляция времен войны с Кореей, когда Мизес подготовил свое предложение. Цены в 1951 году подпрыгнули на 11,1%, а цены на потребительские товары в массе своей выросли на 7,9%. Но к середине 1950-х общественный интерес к кредитно-денежным реформам ослабел. Изменения индекса потребительских цен в последующие десять лет колебались в пределах 1%, а цены на продукты питания и вовсе снизились в 1952–1953 годах.
Политическая и экономическая обстановка для создания реального золотого стандарта в Соединенных Штатах – нового международного золотого стандарта, введению которого предшествовала бы монетарная реформа в этой стране – сильно зависит от климата, создаваемого политическим и экономическим мнением. Если бы инфляция из-за войны с Кореей продолжилась, я полагаю, предложению Людвига фон Мизеса уделили бы гораздо больше внимания.
Мое мнение о том, что периоды денежной нестабильности всегда притягивают внимание к золоту как способу решения проблем, подтверждается недавним заседанием утвержденной Конгрессом «золотой комиссии», в котором я с гордостью принимал участие. Она была создана в качестве реакции на высокий уровень инфляции в конце 1970-х годов и всеобщее требование восстановить золото в своей первоначальной роли.
Большинство людей знают о золотой комиссии лишь то, что сообщалось в прессе – что она отказалась от возвращения к золотому стандарту. Я считаю, что реальное значение золотой комиссии состоит в том, что политики и руководители центральных банков были так испуганы самим ее существованием, что приложили все усилия, чтобы она состояла лишь из кейнсианцев и сторонников монетаризма. Эти защитники официальных институтов и соглашений, конечно, не хотели, чтобы какая-то из функций золота угрожала их уютным теориям о научном регулировании и контроле денежного обращения и макроэкономическом планировании.
Сильнейшее снижение темпа роста цен во время недавней рецессии в очередной раз отвлекло внимание от фундаментальной кредитно-денежной реформы, но мне стало ясно, что существующий нестабильный баланс будет снова нарушен, и в будущем появится новая золотая комиссия.
Предложение Мизеса
Я хочу кратко рассказать о плане, описанном Мизесом и впоследствии заложившем основы, которые, как мне кажется, помогут реализовать его цель.Любые отличия от первоначального предложения 1952 года, которые я поддерживаю в Конгрессе, основываются на моем мнении о прогрессивном ухудшении в нашей денежной и финансовой системе за прошедшие 30 лет и особенностях сегодняшней политической ситуации.
В «Теории денег и кредита» Мизес писал: «Первым шагом должен стать радикальный и безоговорочный отказ от дальнейшей инфляции».[2] Несмотря на то что я решительно поддерживаю этот тезис, я не думаю, что такое требование когда-либо получится выполнить, если мы будем позиционировать его как «первый шаг».
Запрет на инфляцию является на самом деле главной целью, которой мы намерены достичь путем создания нового золотого стандарта. Правительство США зашло так далеко в финансовой безответственности, что реформа наших базовых денежных и финансовых организаций серьезно осложнилась. По политическим причинам запрет на инфляцию не может быть первым шагом. Мы должны разделить его на много мелких подготовительных шажков, чтобы попытаться хотя бы приблизиться к нему.
К счастью, второй шаг из предлагаемых Мизесом уже пройден: «Все ограничения на торговлю и владение золотом должны быть сняты».[3]
В январе 1975 года американцам разрешили владеть и торговать золотом, а в 1977 году были сняты остальные запреты на золотые позиции в контрактах. На мой взгляд, восстановление свободы – это самое важное изменение обстоятельств с 1952 года, а также единственное условие, необходимое для восстановления первичной роли золота.
Еще один пункт, в отношении которого Мизес остается непреклонным, – роль Федеральной резервной системы: «Для осуществления реформы важно, чтобы ФРС держалась от нее подальше».[4] Мизес выступал в защиту создания «обменного бюро», которое должно было нести ответственность за выпуск золотых монет и слитков для населения, а также возмещало излишки золота в обращении, если бы население решило обменять золото на бумагу. По его плану ФРС продолжила бы нести некую ответственность как финансовый агент Минфина при управлении государственным долгом, но обменное бюро занималось бы поддержанием внутреннего и международного обменного курса доллара.
В этом и заключается одно из самых главных отличий Мизеса от остальных защитников золотого стандарта, которые хотят, чтобы ФРС продавала и покупала золото по фиксированному курсу за доллары. Правительственный финансовый агент выполняет функцию банка, когда он собирает и тратит средства налогоплательщиков. Он должен существовать отдельно от обменного бюро, которое функционирует при этом больше как офис Национального бюро стандартов, нежели как банк. В ходе анализа финансовых организаций и рыночного процесса Мизес полностью оценил преимущества свободной, децентрализованной банковской деятельности.[5] Таким образом, он стал убежденным сторонником разделения властей.
Людвиг фон Мизес понимал, что проблема кредитно-денежных организаций – это в первую очередь проблема политическая. Предлагая разделение власти между центральным банком и обменным бюро, он был первым инициатором институциональной конкуренции в валюте. Даже правительству конституционной республики, такой, как Соединенные Штаты, нельзя доверить свободное денежное управление.
Президент, Конгресс и Верховный суд явно доказали свою неспособность или нежелание защитить простого человека, избирателя, от воздействия инфляционных махинаций. Функция обеспечения твердой валюты должна перейти в новые руки, в руки всего народа.[6]
Восстановление монетарной роли золота должно стать популярной кампанией в США. В сфере политики популярные кампании требуют ощутимых – в противовес идеологическим или интеллектуальным – благ, которые люди могут распознать и присоединиться к ним.
Первый шаг: чеканка золотых монет
Основным положением в предложении Мизеса по восстановлению роли золота в нашей денежной системе является выпуск золотых монет. Он писал:
«Золото должно быть в виде наличных у каждого. Все должны видеть как золото переходит из рук в руки, должны носить золото в карманах, получать золотые монеты при обналичивании чека на зарплату и тратить золотые монеты на покупки в магазинах».[7]
Именно в этой детали – критической важности выпуска золотых монет – находится, как я полагаю, ключ к установлению золотого стандарта.
Здесь нельзя ошибаться: чем ближе мы подходим к созданию золотого стандарта, тем более агрессивной будет становиться наша оппозиция. Личные интересы некоторых, как вы знаете, могут сильно пострадать, если нам удастся провести реконструкцию денежной системы на базе золота. Первый политический шаг заключается, таким образом, во введении монет в обращение.
Каждому американцу придется стать владельцем золота. Мы должны поощрять более широкую политическую поддержку владения золотом и доступности золота в личных экономических целях. Конечно, более распространенное владение золотом в стране способствовало бы снижению угроз дискриминационного налогообложения или регулирования владения золотом и операций с золотыми монетами, которые в Конгрессе сегодня очень любят.
Людвиг фон Мизес и большинство сторонников золотомонетного стандарта понимали чеканку монет как нечто подобное тому, что у нас было в XIX веке и до 1933 года. Монеты должны быть разных размеров и номинально оцениваться в долларах, но не соответствовать точным размерам в системах измерений.Мы могли получить монету стоимостью $50 весом в 1/11 унции, или стоимостью $100 весом в 1/5 унции; но это вызвало бы перестройку золотой денежной системы в неверном ключе. Во-первых, большинству в Конгрессе пришлось бы проголосовать за новую номинальную стоимость доллара.
Говоря о необходимости решения вопроса о размерах и весе золотых монет большинством Конгресса, мы должны вначале допустить, что мы знаем, какова «правильная» номинальная стоимость доллара. Мы должны предполагать, что большая часть публики уже поддерживает восстановление золотого стандарта. Политическая задача становится гигантской проблемой образования. Чтобы получить нечто конструктивное, миллионы людей, ровным счетом ничего не знающих о причинах инфляции или преимуществах денежной системы свободного рынка, придется уговорить присоединиться к политическому движению. Из массового сознания следует стереть все заблуждения, продвигаемые сегодня экономистами-теоретиками, весь мистицизм банкиров, все возражения политиков. Я не верю, что это эффективный способ решения проблемы.
Что мы должны сделать вначале – это ввести монеты в обращение, а затем выстроить политическую базу, чтобы обуздать финансовые причуды правительства золотыми наручниками. Люди всегда осознавали ощутимую ценность золотых монет в обращении. Им не нужно соглашаться или даже разбираться в тонкостях денежной теории, чтобы владеть золотыми монетами, обмениваться монетами или пользоваться золотыми монетами для удовлетворения своей предельно полезной потребности в наличных.
Большинство людей очень мало понимают в экономике или экономической теории. Когда они видят несогласие между предполагаемыми экспертами, по умолчанию победит статус-кво, так как никто из тех, кто обладает реальной способностью изменить его, не обладает силой убеждения. Большинство избирателей видят споры между экспертами и колеблются, поддерживать ли им лидеров со сложной программой реформ. Вот почему все попытки перестроить золотую денежную систему в прошлом терпели крах и заходили в тупик.
Очевидная популярность крюгеррандов в США, а также всех подражателей крюгеррандов (кленовый лист, панда, Onza и американские золотые медальоны) показали нам, что возможно применение иной тактики, то есть введение золотых монет в обращение до установления новой номинальной стоимости доллара. На самом деле единственной утвердительной рекомендацией золотой комиссии была чеканка новых золотых монет США в единицах веса.
Я бы хотел видеть лишь частную денежную систему свободного рынка, где любой честный производитель способен выпускать монеты, как это было в Калифорнии с 1849 по 1864 годы. Естественно, не должно быть никаких ограничений на частное производство монет, но я полагаю, что дальнейшее участие Американского Монетного двора в производстве золотых монет при некой таинственности, напущенной правительством, будет полезным на следующих политических стадиях денежной реформы. В конце концов, честные деньги – это политическая цель; люди должны требовать честности от своего правительства, а также требовать проведения экономической политики, которая позволяет отдельным гражданам честно конкурировать. Официальная чеканка монет, отражающих реальный вес металла, – это мощный символ золотого стандарта, который мы поддерживаем.
Чеканка монет должна базироваться на точных единицах веса слитка. Монеты следует номинировать в тройских унциях, половинах унций и более мелких размерах, если такое возможно. Номинал монет – это секрет нашего успеха на поздних стадиях политической программы, так что позвольте мне объяснить определенную важность номиналов.
Существует несколько важных преимуществ в том, чтобы начать номинировать золотые монеты в тройских унциях и долях унций. Так как денежная единица должна характеризоваться определенным весом металла, монеты, номинированные в единицах тройской системы веса, должны значительно помочь в переподготовке общества. Это знание, сегодня практически полностью забытое тремя поколениями американцев, необходимо возродить.
Мюррей Ротбард (MurrayN. Rothbard) наиболее явно выразил эту точку зрения:
Переход от золота к необеспеченным деньгам пройдет гораздо мягче, если государства сначала откажутся от унций, граммов, гранов и других единиц веса в наименовании денежных единиц и заменят их уникальными названиями – доллар, марка, франк и так далее. Позднее будет гораздо проще уничтожить в общественном сознании ассоциации денежных единиц с весом и научить население ценить сами названия. Более того, если правительство в каждом государстве придумает свое собственное название, каждому государству будет проще осуществлять абсолютный контроль этой необеспеченной валюты.[8]
Некоторые авторы возражали против номинации монет только в соответствии с весом, доказывая, что доллар первоначально был единицей веса, но я считаю это заявление ложным. Долларом называлась монета определенного веса, но не единица веса. Принятие названия стандартной единицы веса слитка в качестве номинала монет поможет объединить две важных идеи о деньгах, к которым мы должны активно приучать большинство американцев, если мы когда-либо собираемся восстановить золотой стандарт. Образовательная часть проекта сразу упрощается.
Во-вторых, как понимал Мизес, ФРС и существующие банки следует держать подальше от восстановления золотого стандарта до тех пор, пока идея не получит достаточно широкого и глубокого признания в обществе, чтобы лоббирование особых интересов не смогло извратить систему. Если избегать использования долларовых номиналов на монетах, то Федеральная резервная система автоматически выходит из игры на время этого периода развития. Монополия на определение стоимости доллара сегодня полностью принадлежит ФРС.
В-третьих, в день завершения перехода, чтобы обеспечить доллар США фиксированной стоимостью по отношению к золоту, достаточно будет просто сообщить публике, что обменное бюро, предусмотренное Мизесом, начинает покупать и перепродавать монеты в тройских унциях по фиксированной цене. В 1900 году доллар оценивался в 25,8 гранов стандартного золота.Сегодня он может быть оценен как 1 гран стандартного золота 0,900 пробы. Это требование вполне логично, если монеты будут оцениваться согласно весу в тройских унциях, половинах унций или четвертях унций.
В проекте денежно-кредитной реформы Мизеса и согласно классическому золотому стандарту различным заменителям монеты – банкнотам, банковским чекам и векселям, а также вкладам до востребования – следует присвоить стоимость в соответствующих монетах и позволить обменивать на них. Бюро обмена будет функционировать как скупщик и оптовый дистрибьютор монет, а также как покупатель бумажных денег Федеральной резервной системы в последней инстанции.
Вопрос, на который сложнее всего ответить при решении проблемы перехода к золотому стандарту, – как долго все это займет. В плане перехода, разработанном Мизесом, говорится о периоде времени, за который свободный рынок золота обнаружит новый паритетный курс, при котором не будет ни дефляции, ни инфляции.
Возможно, цена золота, установившаяся после неких колебаний на американском рынке, превысит $35 за унцию… возможно, она остановится на уровне между $36 и $38, может, немного выше. Как только рыночная цена обретает некую стабильность, приходит время для установления нового легального курса доллара и обеспечения его абсолютной конвертируемости при этом курсе.[9]
Мизес не указал, сколько должен продлиться период перехода до фиксирования новой номинальной стоимости доллара, но он займет столько времени, сколько понадобится для того, чтобы обеспечить политическое большинство. Это почти очевидная истина, так как Конгрессу придется принять закон, чтобы привязать вес золота к доллару.
Выбор для сторонников золотомонетной денежной системы, однако, простой: либо мы продвигаем программу выпуска золотых монет с привязкой к весу без номинальной стоимости в долларах, таким образом, немедленно входя в переходный период, либо сидим сложа руки, возможно, десятки лет, обсуждая тонкости банковской теории до тех пор, пока система бумажных денег не обрушится на нас. Даже при этом неочевидно, что коллапс системы бумажных денег приведет к появлению достаточного политического давления, чтобы восстановить золотой стандарт. Вместо этого мы можем прийти к контролю заработков, цен, кредита и обменных курсов.
Преимущества монет из драгоценных металлов в долгосрочной перспективе
В долгосрочной перспективе, при допущении, что переход к новому золотому стандарту будет успешным (и Конгресс установит цену доллара с привязкой к золоту, а финансовая политика будет обуздана с помощью свободного обмена валюты), по-прежнему существуют явные преимущества сохранения монет в унциях, нежели закрепления официального фиксированного курса доллара на лицевой стороне монеты.
Во-первых, закон Грешема (Gresham) – плохие деньги замещают хорошие – имеет тенденцию влиять даже на самый совершенный золотомонетный стандарт. Если мы хотим, чтобы золотые монеты свободно циркулировали в экономике, где все цены обозначены в долларах, сами монеты нельзя оценивать в долларах. Закон Грешема работает даже тогда, когда банкноты являются 100-процентными товарными квитанциями на золото. Люди могут поверить, что банкноты полностью обеспечены золотом, но если предоставить им выбор – что потратить, а что отложить в копилку – потратят бумажные деньги, а монеты сохранят, так как каждый денежный инструмент обладает своими субъективными ценностными качествами.
Тот простой факт, что честные монеты более надежны, чем самая надежная бумага, обеспечивает достаточную качественную разницу, чтобы слегка увеличить их стоимость. Субъективная оценка каждого человека должна применяться в экономике свободного рынка для сохранения справедливости и отсутствия инфляции. Для обеспечения движения монет в активной торговле, а не хранения в сейфах, мы должны позволить работать ценообразованию свободного рынка. Пусть монеты продаются с небольшой надбавкой повсюду, кроме обменного бюро, которому придется обменивать избыточные долларовые банкноты ФРС (символические деньги) на честные монеты по номинальной стоимости под влиянием общественного спроса.
Закон Грешема – это естественный результат искусственной фиксации цены, санкционирующей обмен товаров с разной предельной полезностью при коэффициентах, не определяемых свободным рынком. Это, в действительности, особый случай законодательной установки слегка заниженных цен на золотые монеты, которые являются предпочтительной формой денег для долгосрочных накоплений. Только бюро должно по закону иметь возможность обменивать настоящие монеты на бумажные доллары по номинальной стоимости. Здесь возникают расходы в отношении реальных ресурсов, альтернативные издержки в работе золотомонетной денежной системы. Эти расходы стоят того; их следует оплатить, чтобы правила денежно-кредитной политики работали, способствуя предотвращению финансовой эксплуатации, но стоит также решить и вопрос о том, кто за все это будет платить.
Большинство экономистов, которые поддерживают золотомонетный стандарт, не понимают важности распределения прямых затрат на чеканку монет по всему диапазону денежной экономики. В XIX веке эта система фиксации номинальной стоимости золотых монет по отношению к банкнотам, а не по отношению к единицам веса, привела к централизации золотых запасов в банковских хранилищах, благодаря чему правительствам стало проще их конфисковать. Элементарная путаница в монетах и денежных номиналах вызвала действие закона Грешема в период классического капитализма. Если позволить правительству, центральному банку или банковской системе нести расходы, связанные с необходимостью всегда иметь под рукой монеты, чтобы обменивать их на банкноты по номинальной стоимости, менеджер каждого звена попытается снизить эти расходы, переложив их на плечи потребителя, таким образом, постоянно будет возникать прессинг в сторону изъятия монет из обращения и их замены суррогатами: бумажными банкнотами и бессрочными вкладами.
Если монеты номинировать только в тройских унциях и частях унции, структура ценообразования свободного рынка решит эту проблему мгновенно и без усилий. Официальное бюро должно обменивать банкноты по номиналу, но остальные при этом должны свободно делать конкурентную наценку на золотые монеты (то есть чтобы обесценить банкноты ФРС). Это будет способствовать обеспечению постоянного потока золотых монет в частное владение.
Людвиг фон Мизес предложил решить эту проблему введением в обращение золотых монет путем запрета всех купюр номиналом $5, $10 и $20.В 1952 году ему казалось разумным, что доллар может стоить около 1/40 унции, так что золотые монеты могли заменить эти купюры. Сегодня это предложение может касаться лишь купюры в $100, так как золотые монеты в настоящее время должны были бы быть слишком мелкими для большинства торговых операций. Наилучшее применение они бы получили при финансовых операциях и покупках товаров длительного пользования из-за более высоких цен. Со временем доллар ФРС будет считаться формой символических денег, которая является лишь крохотной частью золотой унции.
В политическом плане мы можем использовать лишь тот факт, что общество предпочитает твердые деньги бумажным, если ему объяснить разницу. Различные номиналы для разных форм – доллары для бумаги и тройские унции для монет – наиболее простой и очевидный способ достижения этой цели. Это предложение вроде бы напоминает золотовалютный стандарт 1920-х годов, но активное обращение мелких золотых монет справится с любой критикой такого рода. Отрицание мелких монет было отличительной чертой псевдозолотого стандарта, принятого в 1920-х годах и зафиксированного Бреттон-Вудским соглашением в 1944 году.
До тех пор, пока обменное бюро будет выполнять свою функцию, Федеральная резервная система не сможет создать денежную инфляцию из-за агентства, которое будет отделено от правительственной банковской деятельности и будет заниматься поглощением избытка долларов из обращения в обмен на монеты в тройских унциях, которые оно выпускает. Если Федеральный резерв совершал ошибку в противоположном направлении, как это часто случалось в прошлом, и чрезмерно ограничивал денежную массу, рынок всегда мог продать монеты бюро обмена и получить необходимые доллары. Точный баланс между общественным спросом на деньги в форме монет и ее спросом в форме банкнот или вкладов в банках будет достигнут с появлением обменного бюро как чего-то отдельного от ФРС.
Гений Людвига фон Мизеса состоял в его глубоком видении процессов свободного рынка, науке каталлактике. Самое важное, что я вынес из его работы – это то, что достижение нового золотого стандарта в нашем обществе должно прийти от самого свободного рынка. Вот почему я считаю, что первым шагом должен стать выпуск новых золотых монет в тройских унциях, даже без принятия их в качестве законного средства платежа или специального налогового режима. Как мы выяснили после недавнего сокращения вмешательства государства в банковский сектор, рынок развивает новые принципы и техники в денежной и финансовой системе, а Конгресс отвечает на это отменой старых ограничительных законов. Это динамический процесс в политике и экономике, которые мы также можем использовать для восстановления функции золота.
Все, что нужно сделать правительству, это убраться с дороги. Политическая и экономическая программа денежной реформы состоит, таким образом, из следующих шагов:
1. Конгресс должен принять закон, рекомендованный золотой комиссией, о вводе в обращение новых американских золотых монет, оцениваемых в тройских унциях и их частях.
2. Сторонники возвращения к золотому стандарту должны работать как на политической арене, так и на рынках, чтобы обеспечить общество как можно большим количеством монет. Политически это означает сопротивление налогообложению или любому регулированию использования новых монет в целях обмена либо на другие товары и услуги, либо на доллары. Как продемонстрировал Мизес в своей «Теории денег и кредита» [10], именно конкурентоспособность товара формирует его стоимостную характеристику. Чем более узнаваемыми и конкурентоспособными станут новые золотые монеты, тем быстрее их признают в качестве настоящих денег.
3. На том факте, что тройская унция золота четко определена, а бумажный доллар вообще не имеет фиксированного обозначения, следует основывать просветительские программы и дискуссии, как сейчас и происходит. Постоянная научная работа студентов Карла Менгера и Людвига фон Мизеса в денежно-кредитной и финансовой теории жизненно важна, особенно для выявления ошибочности централизованного макроэкономического планирования и краха «управляемых денег». Придется также заручиться согласием экономической профессии, которая сегодня с презрением относится к золоту. Серьезная научная работа вызовет интерес к новой золотой комиссии, которая сможет сконцентрировать свои исследования в экономической теории на политических проблемах денежной реформы. Важно перенести центр дебатов о денежно-кредитной политике с вопроса о том, как центральный банк должен осуществлять денежное управление, к более общему вопросу о целесообразности управляемых денег по сравнению с самостоятельным их регулированием рыночными процессами.
4. Сохраняется задача уговорить большинство членов Конгресса утвердить новую номинальную стоимость доллара США по отношению к золоту. Когда каждая американская семья знакома с золотыми монетами и понимает скрытые недостатки управляемого бумажного стандарта, большинство голосов в Конгрессе можно получить с помощью требований избирателей установить новый номинал для доллара и создать бюро обмена по описанию Мизеса.
Кроме случайных шоков на финансовых рынках вследствие ошибок центрального планирования ФРС и периодических политических потрясений, таких как война на Ближнем Востоке или проблемы в Южной Африке, долларовый эквивалент монет в тройских унциях должен стабилизироваться, как это произошло в 1984 году. Древний миф о том, что «золото слишком нестабильно, чтобы служить в качестве денег», будет развенчан широким распространением общественного опыта.
Стратегия, изложенная в этих четырех шагах, как я считаю, это единственный политически реализуемый способ достижения цели. Все фантазии о восстановлении золотого стандарта путем выбора «правильного человека» в президенты или попытки просветить широкую публику потерпят поражение без выпуска реальных золотых монет, которые можно увидеть, потрогать, использовать как часть накоплений и привыкнуть к их применению в различных операциях. Опросы общественного мнения выявили мощную поддержку денежной стабильности. В американском обществе существует значительное количество сторонников золотого стандарта, однако различные предложения по установлению номинальной стоимости доллара отклоняются конгрессменами, финансовой и деловой прессой и «экспертами» всех мастей.
Первостепенная задача, таким образом, состоит в устранении всех препятствий к реализации воли большинства. Должно быть мобилизовано чувство золота. Вопрос больше не в том, зачем нам золотой стандарт, а в том, как нам установить его. Чтобы восстановить центральную роль золотого стандарта в нашей системе конституционного правительства, мы должны возглавить вторую американскую революцию, популярное движение за честные деньги.
Как писал Мизес, «без такого изменения все остальные конституционные гарантии могут считаться бесполезными». [11]
Золотой стандарт как конституционный ограничитель нашего правительства был отменен в Соединенных Штатах не в 1934 и не в 1971 годах, а в 1819 году в деле «Маккалок против Мэриленда», которое рассматривалось в Верховном суде.[12] После этой знаменитой интерпретации Конституции Верховным судом федеральное правительство обрело суверенное право манипулировать деньгами населения, откуда и последовали законы о платежных средствах времен Гражданской войны, наделение ФРС полномочиями центрального банка и окончательный запрет на любое частное использование золота в 1934 году. Эта связь между суверенностью и валютными махинациями была умело доказана Генри Марком Хольцером (HenryMarkHolzer).[13]
Правительство обрело возможность манипулировать деньгами с помощью управления значением слова «доллар». Широко распространенное обращение монет в тройских унциях значительно изменит общественное понимание роли правительства в управлении деньгами. Если Конгресс когда-либо попытается изменить номинальную стоимость доллара по отношению к золотым монетам, владельцы монет будут полностью защищены. Финансовые обязательства по оплате монетами будут обеспечены так, как никогда не будут гарантированы обязательства по оплате долларами. Лучшим результатом разделения между номиналами валюты и монет станет отсутствие необходимости в общественных проектах, для финансирования которых к населению обращаются с просьбой превратить старые монеты в новые; преступление, совершенное в январе 1934 года, не должно повториться.
Возвращение к выпуску золотых монет является также важнейшей нашей задачей как граждан этой страны. Мы больше не живем в мире, где свободный рынок – это нечто само собой разумеющееся. Напротив, большинство людей согласились с тем, что правительство должно контролировать экономическую систему и управлять ею ради всеобщего блага. Людвиг фон Мизес страдал на протяжении большей части своей карьеры, так как слишком хорошо понимал, каковы ставки в этом конфликте идеологий:
«Циники опровергают доводы сторонников восстановления золотого стандарта, называя их утопистами. Все же у нас есть выбор между двумя утопиями: утопией рыночной экономики, не парализованной правительственным саботажем, с одной стороны, и утопией тоталитарного повсеместного планирования, с другой. Выбор первого варианта предполагает принятие решения в пользу золотого стандарта».[14]
Я полагаю, что цель рыночной экономики, не парализованной правительственным саботажем в пользу личных интересов и групп давления, – это идеал, за который стоит бороться. Вот почему я пошел в Конгресс, и это единственная причина, которая, по моему мнению, оправдывает политическую деятельность.
Ссылки
[1] Людвиг фон Мизес [1952], Теория денег и кредита (Ирвингтон-он-Хадсон, Нью-Йорк: FoundationforEconomicEducation, 1971), стр. 448–452.
[2] Там же, стр. 448.
[3] Там же.
[4] Там же, стр. 450.
[5] Там же, стр. 395–99.
[6] Там же, стр. 452.
[7] Там же, стр. 450–51.
[8] Мюррей Н. Ротбард, Человек, экономика и государство (Лос-Анджелес: Nash, 1970), стр. 941.
[9] Мизес, Теория денег и кредита, стр. 449.
[10] Там же, стр. 30–34.
[11] Там же, стр. 452.
[12] Дело № 17 US 316.
[13] Генри Марк Хольцер, «Денежная монополия правительства» (Нью-Йорк: BooksinFocus, 1981).
[14] Мизес [1952], Теория денег и кредита, стр. 457.
