Goldenfront: Для лучшего понимания интервью Рон Хира (Ron Hera) специально для наших читателей любезно согласился рассказать о деле Армстронга и нарушениях закона связанных с ним.
Рон Хира: Дело Мартина Армстронга: воровство, коррупция и вымогательство в правительстве Соединенных Штатов
Дело Мартина Армстронга (Martin Armstrong) – это история о краже, коррупции и вымогательстве. Однако эти преступления совершило американское правительство, а не Армстронг. Его обвинили в мошенничестве в 1999 году, когда обнаружилось, что банк Republic New York Bank, управлявший счетами компании Армстронга, Princeton Economics, Ltd., а также счетами ее клиентов, сформировал неверные выписки о состоянии счетов. Средства японских клиентов Princeton Economics были ошибочно объединены со средствами других инвесторов.
По утверждению Армстронга, он не знал, что Republic New York Bank объединил средства и что его японские клиенты не потеряли свои деньги. В Republic New York Bank заявили, что Армстронг стоял за этим мошенничеством, и помогли прокуратуре США открыть дело против него. Republic New York Bank, уничтоживший множество документов, чтобы скрыть следы своей деятельности, выплатил штраф в размере $606 млн. Однако ни одному сотруднику банка обвинений выдвинуто не было.
Такая ситуация типична для американских правительственных регуляторов в целом и для нью-йоркских судов в частности, то есть они не хотят портить репутации финансовых компаний и законы не применяются. Иными словами, нью-йоркские суды коррумпированы. В результате финансовое мошенничество стало очень успешной бизнес-моделью в Нью-Йорке. Крупные нью-йоркские банки получают гораздо более грандиозные прибыли, чем штрафы, которые они выплачивают в судах, и таким образом, они участвуют в еще более крупных мошенничествах. Те несколько человек, которых удалось привлечь к ответственности за преступления, всегда являются посторонними людьми.
Финансовые активы Армстронга сразу же заморозили, чтобы он не смог воспользоваться юридической защитой. Это стандартная тактика американских федеральных прокуроров. По сути, они часто выдвигают ложные обвинения против друзей или членов семьи обвиняемого, чтобы лишить того финансовой поддержки и добиться вынужденных признаний (с помощью угроз предъявить фальшивые обвинения членам семьи или разрушить их финансовое благосостояние). Это и есть «легальное» воровство и вымогательство.
Не выдвинув никаких обвинений в преступлении против Армстронга, федеральный судья Соединенных Штатов Ричард Оуэн (Richard Owen) приказал ему передать федеральному правительству США свои наиболее ценные активы, включая золото и собственное программное обеспечение, которое Princeton Economics использовала для моделирования международных потоков капитала. Когда он отказался, его отправили в тюрьму за «неуважение к суду». Армстронг пробыл в тюрьме 7 лет без суда и следствия, не будучи обвиненным в каком-либо преступлении, потому что он не отдал свою собственность федеральному правительству США.
Высшим законом Соединенных Штатов является Конституция США. Четвертая поправка к Конституции гласит: «Право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться…» Шестой поправкой к Конституции США устанавливается: «При всяком уголовном преследовании обвиняемый имеет право на скорый и публичный суд…» Это значит, что собственность обвиняемого в преступлении не может быть конфискована правительством, кроме случаев, когда обвинения выдвинуты судом присяжных, и что правительство не может посадить кого-то в тюрьму без суда, чтобы, например, заставить его признаться в преступлении, которого он не совершал.
В деле Армстронга федеральное правительство действовало в точности как незаконная преступная организация. К сожалению, в сегодняшней Америке это обычное явление. Американское федеральное правительство делает все, что хочет, и берет все, что хочет взять, попросту игнорируя закон. В реальности нет никакого закона. Законом является то, что говорит правительство. Те, кто отказывается повиноваться произвольным капризам хозяев в правительстве, оказываются под железным сапогом тирании.
В 2007 году Апелляционный суд Соединенных Штатов отстранил судью Оуэна от дела Армстронга. Судью Оуэна не вывели из состава суда и не обвинили в преступлении, хотя он открыто нарушил многочисленные положения Конституции США. Наконец, дело было рассмотрено в суде в 2007 году. Не имея возможности воспользоваться юридической защитой, Армстронг признал себя виновным и был приговорен еще к 5 годам лишения свободы, даже несмотря на то, что его 7 лет незаконно продержали в тюрьме. В 2011 году Армстронг, наконец, оказался на свободе.
Интервью Мартина Армстронга
29 марта 2012 года
Hera Research Newsletter с удовольствием представляет захватывающее интервью с Мартином Армстронгом, основателем и бывшим директором компании Princeton Economics, Ltd. В 1980-е годы Princeton Economics стала международным лидером в сфере консалтинга и работала с транснациональными корпорациями Парижа, Лондона, Токио, Гонконга и Сиднея, а в 1983 году Wall Street Journal назвала Армстронга самым высокооплачиваемым консультантом в мире.
Мнение Армстронга, ведущего валютного аналитика и частого автора статей в академических журналах, о финансовых рынках по-прежнему пользуется высоким спросом. Специальная группа президента (комиссия Брейди), расследовавшая обвал на американском фондовом рынке в 1987 году, обратилась к Армстронгу; кроме того, в 1997 году его пригласили консультировать Народный банк Китая во время азиатского валютного кризиса.
Изучая историю цен на золото и финансовых паник, Армстронг разработал циклическую теорию цен на сырьевые товары, что привело к появлению модели экономического доверия на базе числа Пи, используемую для составления долгосрочных прогнозов. С помощью своей модели Армстронг за несколько месяцев предсказал высшую точку индекса Никкей в 1989 году, 20 июля 1998 года – пик американского фондового рынка, а также важный максимум на финансовых рынках 27 февраля 2007 года. Журнал New Yorker назвал его теорию «Секретным циклом», а Джастин Фокс (Justin Fox) написал в журнале Time, что модель Армстронга позволила «сделать несколько поразительно точных прогнозов с использованиемформулы, основанной на математической константе «Пи» (30.11.2009, стр.30)
Hera Research Newsletter (HRN): Спасибо, что сегодня вы с нами. Принимая по внимание своп-линии Федерального резерва и операцию долгосрочного рефинансирования (Long Term Refinancing Operation, LTRO) Европейского центрального банка, каков прогноз для евро?
Martin Armstrong: Система евро изначально ущербна. Если описать ее понятными для американца терминами, то представьте, что все пятьдесят штатов имеют право на выпуск федеральных облигаций. Это был бы полный, абсолютный хаос. Если выражаться политически корректно, они сделали следующее: они заявили, что, так как каждый член союза выпускает собственные облигации вроде федеральных, они все должны считаться резервами, а крупные банки должны справедливо распределить свои активы между ними. Это полное безумие. В то время как страны вроде Греции и Испании гибнут под долговым бременем, это отражается на банковской системе. У нас в Соединенных Штатах рухнули акции Long Term Capital Management (LTCM) (в 1998 году), и правительство спасло этот хедж-фонд, чтобы не пришлось выкупать нью-йоркские банки. В Европе та же проблема. По сути, ЕЦБ в действительности спасает европейские банки «по блату», чтобы поддержать европейские государственные облигации.
HRN: Будет ли справедливым сказать, что помощь Греции – это на самом деле выкуп банков, в то время как LTRO – это спасение государственных долговых обязательств?
Martin Armstrong: Конечно. Двум словам - «политика» и «экономика» - стоило сразу разойтись, как только они впервые повстречались. Политики всегда так поступают. Во время ссудо-сберегательного кризиса в США политики стимулировали кредитование на местных рынках недвижимости, вынудив сберегательные учреждения получать чартеры от федерального правительства в 1980 году и застраховав их долларами налогоплательщиков. Ссудосберегательные компании инвестировали свои средства в недвижимость. Затем политикам понадобились деньги, поэтому они сократили программу списаний в недвижимости. А они не думали, что это скажется на рынке? По сути, они выдали кредиты на недвижимость, заинтересовали ссудосберегательные конторы, чтобы те инвестировали в нее, а потом приняли Закон о реформе налоговой системы 1986 года. После этого четверть сберегательно-кредитных компаний обанкротились, они были вынуждены выкупить их, желая при этом обязать всех вкладывать в неликвидные активы, притом, что проблему создали, в первую очередь, сами политики. В Европе ситуация та же.
HRN: Европейские политики устроили кризис государственной задолженности, классифицировав все европейские государственные облигации в качестве резервов?
Martin Armstrong: Да. Определив европейские правительственные облигации как резервы и потребовав, чтобы банки эти резервы держали, они заставили европейские банки скупить долговые обязательства таких стран, как Греция и Испания. Например, Греция получила возможность брать кредиты по значительно более низким ставкам, чем обычно. В этом году только Испании и Италии пришлось выпустить долговые обязательства с более отдаленными сроками выплаты на €600 млрд. Все эти облигации были эмитированы по очень низкой ставке. Теперь придется перевыпустить их с новым срокам исполнения, а новые ставки достигают 6-7%. Правительственные бюджетные расходы существенно вырастут, и это вызовет реальный экономический кризис.
HRN: Поможет ли европейский механизм финансовой стабилизации (European Financial Stabilization Mechanism, EFSM) решить эту проблему?
Martin Armstrong: Нет. Когда они создавали евро в 1997 или 1998 году, я говорил им, что этого делать нельзя, и что им придется иметь общие долговые обязательства. Они понимали, что это будет расценено как спасение членов союза, у которых на тот момент было больше долгов. Механизм EFSM, который является частью Европейского фонда финансовой стабилизации (European Financial Stability Fund, EFSF), движется в этом направлении, но это, скорее, механизм спасения, нежели консолидация. Это полумера. Им нужно обратить существующую задолженность в федеральные облигации, а новые долговые обязательства, выпущенные государствами-членами Европейского Союза, будут равноценны американскому государственному долгу и не будут приниматься в качестве резервов.
HRN: Может ли выжить евро?
Martin Armstrong: Я не думаю, что оно уйдет со сцены. Мне кажется, что они сделают все возможное, чтобы сохранить его. Политики никогда не захотят признать ошибку. Если им придется пойти на инфляцию, они так и сделают. Германия сдалась.
HRN: Станет ли это причиной нового финансового кризиса?
Martin Armstrong: Следующий кризис начнется в 2015 году. Увидеть долгосрочные тенденции способен трехлетний ребенок с карманным калькулятором.
HRN: Вы говорите о европейском кризисе государственной задолженности?
Martin Armstrong: Не только о еврозоне. Безумна сама идея о том, что можно бессрочно брать в долг год за годом и никогда ничего не возвращать, и это, каким-то образом, вызывает меньшую инфляцию, чем просто включение печатного станка. В США, если бы мы только печатали деньги, государственный долг составил бы всего 40% от того объема, которого он достигает сегодня. Мы создаем валюту, да еще платим проценты по ней.
HRN: Как вы думаете, у японцев те же проблемы?
Martin Armstrong: Долг Японии чуть меньше 300% ВВП. Единственная причина сохранения сильной иены – это то, что деньги возвращаются в Японию. Я думаю, мы приближаемся к дну в Японии, за которым последует инфляция, и это, вероятно, будет последней каплей.
HRN: Как выглядит доллар США в сравнении с евро и иеной?
Martin Armstrong: У доллара наилучшие позиции из всех трех уродцев. Европа – слаба из-за своей структуры. Ее пришлось бы федерализовать, и я не думаю, что политики пойдут на это. Япония на данной стадии совершенно безнадежна.
HRN: Ставит ли это под сомнение всю концепцию центрального банкинга?
Martin Armstrong: В случае необходимости центральные банки могут вмешиваться и вливать в систему наличные за счет более долгосрочных активов. Таково было первоначальное назначение Федерального резерва.
HRN: А разве Федеральная резервная система не является главной причиной такого высокого уровня государственной задолженности США по сравнению с тем, что было бы, если бы американское правительство эмитировало собственную валюту?
Martin Armstrong: Когда был создан Федеральный резерв, на самом деле не было никого государственного долга. Американский национальный долг начался с Первой мировой войны, а затем со Второй. Когда Федеральный резерв хотел стимулировать экономику, он скупал корпоративные облигации, а не федеральные, и это действительно помогало экономике. Политики полностью исказили предполагаемое предназначение Федерального резерва. Чтобы выпускать долговые обязательства для войн, они запретили Федеральному резерву покупать корпоративные облигации, а велели скупать федеральные. На протяжении Второй мировой войны Федрезерву также приходилось поддерживать номинальную стоимость этих облигаций.
HRN: Политики изменили задачи Федерального резерва?
Martin Armstrong: Когда Федеральный резерв был создан в 1913 году, он действительно служил неким страховочным механизмом, помогающий управлять банками и находящийся у них в собственности. Он был не таким зловещим, каким его изображали многие. Он был ближе к Корпорации по защите интересов фондовых инвесторов (SIPC) или к Федеральной корпорации страхования депозитов (FDIC). Роль Федерального резерва изменилась из-за Первой мировой войны. Возникла теория, что инфляция возникает в связи с увеличением денежной массы, и так как Федеральный резерв отвечал за предложение денег, политики часто говорили Федрезерву, что все дело в инфляции. Подавляющее большинство членов Конгресса не считают себя ответственными за состояние экономики. Они воздевают руки к небу и говорят: «Что ж, это работа Феда».
HRN: Банковская система частичного резервирования инфляционна по своей природе.
Martin Armstrong: Ну, это в действительности система рычага. Денежная база увеличивается за счет тех же денег и выдается в качестве кредитов несколько раз, так что если я положу в банк $100, и банк выдаст вам $100 в кредит, мы оба будем думать, что у нас по $100, тогда как в реальности существует лишь один стодолларовый вклад. Возьмем рынок ипотечного кредитования, где Федеральный резерв создал триллионы долларов, выкупив ценные бумаги, обеспеченные ипотекой. Ипотечный рынок сжался с максимума примерно на $5 трлн. В то же время произошло сокращение рискованных рыночных позиций. Если бы Федеральный резерв выпустил $3 трлн, когда не было никакой дефляции, это привело бы к инфляции, но в системе подобного типа экономический спад всегда приводит к дефляции и сокращению заемных средств. При дефляции всем нужны наличные, так что стоимость активов падает. Наличные составляют лишь малую долю общей стоимости активов на пике. Но если бы Билл Гейтс (BillGates) продал все свои акции Microsoft одновременно, они не стоили бы столько, как на бумаге. Это инь и ян между рычагом и дефляцией.
HRN: В чем разница между использованием депозитов на выдачу в кредит по $10 на каждый доллар и созданием денег с потолка?
Martin Armstrong: Существующая сегодня банковская система в реальности является аферой. Раньше вы платили банку за хранение своих денег, но затем они начали выдавать их в долг, чтобы заработать еще больше. Они давно вычислили, что им нужно оставлять всего 6-10% от объема вкладов. Когда в экономике происходит спад, это похоже на набег вкладчиков на банк. Но реальная проблема состоит в том, что они производят краткосрочные займы в виде вкладов до востребования и выдают их в качестве долгосрочных кредитов, чтобы заработать на разнице. Когда начинается кризис, их активы оказываются заморожены на десять, двадцать или тридцать лет, но тут к ним приходит краткосрочный спрос с требованием «вернуть мои деньги сейчас же». Так что в действительности эта система не работает вообще.
HRN: Давайте поговорим о золотом стандарте. Он бы предотвратил европейский кризис государственной задолженности?
Martin Armstrong: Нет. В США можно было сохранить золотой стандарт, но им пришлось бы поднять цену золота. Они держали официальную цену на уровне $35 и в 1968 году перешли на двухъярусную систему, где и у свободного рынка была цена. Они постоянно выпускали новые бумаги, но не меняли соотношение. Неужели они не думали, что в какой-то момент все это пойдет прахом? Политики всегда тратят больше, чем имеют. У нас был золотой стандарт, и они его развалили. Это поведение в духе «голосуйте за меня, и в каждой кастрюле будет по цыпленку». Ничего не финансируется. В США никто не планировал программу социального обеспечения. Политики просто приходят и говорят: «Голосуйте за меня, и я дам вам это и то», но за это никто не платит.
HRN: Вам импонирует идея возвращения к золотому стандарту?
Martin Armstrong: Мы должны разобраться непосредственно с правительственными расходами. Аннулировать возможность заимствования. Это важнее, чем решать, что называть деньгами. Что они теоретически пытаются сделать с золотым стандартом? Они пытаются сказать: если мы вернем золотой стандарт, вы не сможете создавать денег больше, чем у вас имеется золота, но в прошлый раз было то же самое. Я не вижу панацеи, которая не даст им сделать это вновь. На нынешней стадии неважно, что использовать в качестве денег – раковины-рапаны или золото. В правительстве нет финансовой ответственности. Мы должны искоренить главную проблему и правительственные займы, за исключением военного времени.
HRN: Это аргумент в пользу сокращения правительства?
Martin Armstrong: Именно. Во время Великой депрессии безработица лишь выросла до того уровня, как сейчас, но потом произошла «Пыльная чаша» (серия катастрофических пыльных бурь, происходивших в прериях США и Канады между 1930 и 1936 годами (в отдельных регионах до 1940 года). Именно ее Шумпетер (Schumpeter) и назвал созидательным разрушением. Она направила занятое население Америки на путь квалифицированного труда. До Великой депрессии почти половина рабочей силы была задействована в сельском хозяйстве. К 1980 году в сельском хозяйстве было занято лишь 3%. Сегодня мы столкнулись с той же проблемой, только сейчас 40% рабочей силы работает в правительстве. Они ничего не производят и не вносят никакого вклада в валовый внутренний продукт (ВВП). Конечно, официальная статистика учитывает как правительственные расходы, так и зарплаты государственных чиновников, так что если государство кого-то нанимает, ВВП растет вдвое быстрее.
HRN: Это дает повод предполагать, что ситуация с соотношением долга к ВВП намного сложнее, чем кажется.
Martin Armstrong: Да. Правительство подделывает абсолютно все показатели. Ситуация очень, очень серьезная. Единственная страна, финансировавшая пенсионный план, - это Австралия. Размер необеспеченных обязательств США составляет $60 трлн. На пике, в 2007 году, общий объем американской ипотеки достигал $15 триллионов. Впереди нас ждет катастрофа. Вот почему правительство преследует тех, кого они называют богачами, и так далее. Сегодня к богачам причисляют всякого, чей семейный доход достигает или превышает $250000. Если вы и ваша жена оба имеете работу, приносящую по $125 000 в год, то вы относитесь к богатым. Так как молодые люди дольше живут с родителями, их зарплаты могут считаться частью семейного дохода.
HRN: Это разве не то, что осталось от среднего класса?
Martin Armstrong: Они всегда говорят о ком-то вроде Воррена Баффетта (Warren Buffett) или Билла Гейтса, но таких людей не так немного, и если правительство заберет у них все имеющееся, этого даже не хватит, чтобы ликвидировать годовой дефицит бюджета. Это фактически война против американского среднего класса. Когда они больше не смогут продавать облигации, потолок рухнет. В этот момент рынок облигаций будет полностью уничтожен.
HRN: Вы ожидаете, что Федеральный резерв продолжит монетизацию казначейских облигаций США, например, в рамках третьего этапа количественного смягчения?
Martin Armstrong: Они втянуты в монетизацию, но это не будет стимулировать экономику. Не только американцы владеют 30-летними облигациями. Может быть, китайцы продают свои облигации Федеральному резерву, а потом говорят спасибо и забирают деньги обратно в Китай. Невозможно стимулировать только внутреннюю экономику. Теории Федерального резерва устарели. Они базируются на внутренней экономике и даже старом золотом стандарте. Эти теории основаны на том, чего вообще больше не существует. Посмотрите на университеты. В Лондонской школе экономики даже не преподают хеджирование. Поразительно.
HRN: Как вы думаете, в США будет долларовая гиперинфляция?
Martin Armstrong: Нет, потому что экономика не проживет достаточно долго, чтобы достичь стадии гиперинфляции. Все рухнет еще до того, как это произойдет. Важно понимать, что американцы склонны зацикливаться на американских показателях, тогда как Европа находится в еще более сложной ситуации. Многие европейские банки все еще в собственности правительств.
HRN: Что может сделать американское правительство для восстановления экономики?
Martin Armstrong: Сложно заставить их сделать что-то, что действительно благотворно влияет на экономику. Они этого не понимают. Они и рекордную базу корпоративных наличных в США создали из-за плохой политики.
HRN: Чего же именно не понимают члены Конгресса?
Martin Armstrong: В 1996 году я давал показания перед Постоянным бюджетным комитетом Палаты представителей, и они хотели знать, почему ни одна американская компания не получила подряда на строительство плотины на Хуанхэ. Я сказал, что США и Япония – это единственные компании в мире, которые облагают налогами общемировой доход. Мы слышим о компаниях, которые выплачивают львиную долю, но если они не в США, то о какой доле идет речь? Если говорить о правительстве США, то тут ты экономический раб. Если ты родился в Соединенных Штатах, ты должен платить налоги, даже если ты не живешь в США и не получаешь никаких выплат. В других странах такого нет. К примеру, немецкая компания, подающая заявку на участие в том же тендере в Китае, заведомо дешевле американской.
HRN: Вы хотите сказать, что налоговая политика американского правительства вывела компании в офшор?
Martin Armstrong: Чтобы конкурировать на международном уровне, американским компаниям приходится покидать Соединенные Штаты. Это связано не только с трудозатратами, так как вам нужны квалифицированные кадры. Я помогал перевести множество компаний в Европу. Приходится находить оптимальное сочетание рабочей силы и налоговых преимуществ. Невозможно отправить автопроизводителя в Зимбабве. Это гораздо более деликатный баланс, чем говорят политики.
HRN: Могут ли политики сделать что-нибудь, чтобы вернуть компании в США?
Martin Armstrong: Одна из первостепенных задач – установить окончательную налоговую ставку и не менять ее на каждых выборах. Именно это является причиной рекордного накопления корпоративных наличных. Зачем компании нанимать людей, если только и слышно: «мы разберемся с богачами», «мы доберемся до корпораций», и им придется платить больше. Вот откуда растут ноги у исторического максимума наличных. Зачем брать людей на работу сейчас, если потом в следующем году вам, возможно, придется платить на 20% больше? Это никого не устраивает. Никто не подпишет договор на аренду квартиры, где говорится, что хозяин может изменить размер оплаты в любое время, когда ему захочется, если он потратит на себя слишком много денег. Контракт есть контракт, и не будет никакой стабильности до тех пор, пока не будет принято окончательное решение. Множество стран привлекли капитал, делая именно это. Если вы поедете туда и откроете завод, они обещают не повышать налоги в течение 20, 30, 40 лет. Если планируешь создать бизнес-план, нужно знать, каковы затраты. Они не могут составлять, к примеру, $1 млн в этом году, а в следующем году – уже на 25% больше. Бизнес-планы так не работают. Политикам нужно зафиксировать ставку, и все, вопрос закрыт. Прекратить болтовню. Без этого они не создадут рабочие места. Зачем кому-то строить завод в США, если правительство может поменять все за 6 месяцев? Так экономику не строят.
HRN: Итак, одной из главных проблем американской экономики является неопределенность?
Martin Armstrong: Основная проблема – эта вся структура задолженности. Неопределенность – это причина рекордно высокого объема наличных, который существует уже на протяжении двух лет. Отсутствие стабильности подрывает доверие. Чтобы кто-то инвестировал, нужна уверенность. Вот почему процентные ставки могут опуститься до 0%, но при этом если ты не думаешь, что можешь заработать 1%, тогда ты не будешь брать кредит под 0%. Процентные ставки всегда существенно снижаются во время депрессии, потому что никто не хочет брать в долг. Нет уверенности в будущем, поэтому вряд ли кто-то откроет новый ресторан или примет уйму народа на работу. Мелкие компании в особенности не проводят наем, потому что они не могут получить ссуду в банке. Они сокращают больше, чем крупная компания. Крупная компания, если она публичная, торгует акциями, и банки дадут им кредит на большую сумму под залог этих акций, нежели владельцу малого бизнеса. Мелкие компании создают большую часть рабочих мест, но они больше всех страдают от банков, и они вряд ли будут нанимать, потому что они не могут получить кредит для этого.
HRN: Что еще стоило бы сделать американскому правительству для восстановления экономики?
Martin Armstrong: Правительству придется прекратить бесконечное заимствование, и нам придется что-то сделать с государственным долгом. Для этого нужно изменить налоговую политику, и зафиксировать ставки, чтобы они не могли меняться. Невозможно щелкать их туда-сюда во время каждых выборов, потому что когда это происходит, подрывается доверие. Зачем кому-то создавать производство или брать больше людей на работу до окончания следующих выборов?
HRN: Как может помочь кредитно-денежная политика?
Martin Armstrong: Как только что-то происходит, политики поднимают руки и говорят, что во всем виноват Федеральный резерв. Фед не виноват. Именно политики тратят деньги. Федеральный резерв не может контролировать расходы Конгресса. Он мало что может сделать, чтобы изменить динамику проблемы. Фед может захватить любую компанию, слишком большую, чтобы обанкротиться, поэтому мы теперь выходим за рамки банковской деятельности. При желании он может конфисковать Ford Motor Company. Мы настолько далеки от того, чем должен заниматься Федеральный резерв, что это просто безумие. Он не был создан, чтобы отвечать за денежную массу. Он не был создан, чтобы отвечать за инфляцию или спасение компаний, слишком крупных, чтобы обанкротиться. Он никогда не учреждался для этих целей, это был просто страховой фонд для банков, и точка. Конгресс признает, что ни за что не отвечает. Никто ни за что не отвечает. В Округе Колумбия всего лишь происходит одна большая вечеринка.
HRN: Спасибо, что уделили нам время.
Martin Armstrong: Пожалуйста.
