На неделе много шума наделала публикация в «Московском Комсомольце», озаглавленная авторами «Не было ни рубля, да вдруг алтын». Издание со ссылкой на некие неназванные источники, сообщило, что примерно к 2025 году в странах Таможенного союза наконец-то появится единая валюта, рабочее название которой «алтын». При этом тот же неназванный источник «МК» сообщает, что якобы власти трёх государства Таможенного союза (России, Белоруссии и Казахстана) уже одобрили введение этой валюты, правда, цитата: «неофициально».

После статьи в «Московском Комсомольце» другие издания решили поупражняться в том, кто угадает, когда же именно в обороте России, Казахстана и Белоруссии (а также, возможно, других государств, собирающихся примкнуть к Таможенному союзу) появится единая валюта в виде алтына. В частности, LifeNews публикует материал, в котором утверждается, что введение этой валюты в рамках ТС пройдёт в течение ближайших пяти лет, что связано с возможным использованием против России жёстких экономических санкций со стороны ряда иностранных государств. До таких же сроков введение алтына сужает и сам «МК».

Нужно напомнить, что с будущего года РФ, РБ и Казахстан будут интегрированы в Евразийский экономический союз, основная функциональная база которого – единство экономического пространства. По понятным причинам, глубокая интеграция рано или поздно должна была привести к поднятию вопроса о введение единой валюты (как это произошло, к примеру, в Евросоюзе в своё время). Разговоры о необходимости введения единой валюты ЕАЭС (Евразийского экономического союза) начаты далеко не сегодня. Возможность введения единой денежной единицы обсуждалась не только на полях Таможенного союза, но и в рамках Союзного государства России и Белоруссии, о котором, кстати, в последние годы упоминается куда реже, нежели о ТС.
[AD]


Пока все разговоры о создании единой валюты для стран Таможенного союза (с 2015 года – стран ЕАЭС) так и оставались разговорами. Главная причина трений и разногласий состоит в том, что введение единой валюты не должно ставить чью-либо экономику в статус зависимости от эмиссионного центра, контролируемого исключительно одной стороной. Белорусские и казахстанские власти высказывают мысли об открытии центров эмиссии на своих территориях, чтобы в каждом государстве Евразийского экономического союза был собственный эмиссионный центр. Казалось бы, всё честно и объективно за исключением одного «но». Дело в том, что союз-то, если обращать внимание на его называние экономический, а значит, и обустройство его должно вестись на экономических законах. Если во главу угла ставить эти самые экономические законы, то говорить о тройственности эмиссионных центров в ЕАЭС сложно по той причине, что экономики трёх стран слишком разнятся по своим объёмам.

Так уж экономически сложилось, что белорусская экономика сегодня составляет лишь тридцатую часть экономики России, а экономика Казахстана – десятую часть российской. Эти показатели и выводят на всеобщее обозрение главную сложность введения сегодня трёх равноправных эмиссионных центров. Ведь это как раз тот случай, когда три, по меньшей мере, не лучше, чем один – несогласованность монетарной политики, желание потянуть одеяло на себя, даже не обладая достаточными экономическими, скажем так, мощностями, могут внести диссонанс в работу ЕАЭС. Но с тремя разными валютами такой диссонанс может оказаться ещё более внушительным.

По понятным причинам, Москва желает получить право на единый центр эмиссии в ЕАЭС на своей территории - в связи с тем, что российская экономика имеет бОльшие объёмы. Но экономика экономикой, а ведь все мы прекрасно понимаем, что любое союзное образование – это далеко не только экономика, пусть именно термин «экономический» и выделяется в его названии. В любом случае возникнут политические вопросы. Возникают они и сегодня. Ни Астана, ни Минск, исходя из собственных интересов, не хотят терять рычаги экономического управления, доверяя их исключительно Москве. И понять их можно – государства-то всё-таки независимые.

Как же быть в такой ситуации? Дотягивать белорусскую и казахстанскую экономики до российского уровня, а потом вводить три эмиссионных центра на базе единой валюты – пусть алтына? Ну, это просто объективно невозможно, потому что дотянуть 3% до 100% - это что-то из серии «В гостях у сказки». Да этого и не нужно. Тогда отказываться от использования единой валюты – торговать, как торгуем, теряя на обменных операциях миллиарды рублей или тенге? Тоже не вариант, хотя бы потому, что деньги, сэкономленные на обменных потерях, можно было бы направить в куда более выгодное для ТС (ЕАЭС) русло. Так что же готовы предпринять российские, белорусские и казахстанские экономисты?

Судя по той информации, которую представил председатель Евразийской экономической коллегии Виктор Христенко, выход пока так и не найден. Рассуждая о публикациях по поводу введения чуть ли не в ближайшие 5 лет российско-белорусско-казахстанского алтына, Христенко отметил (РИА-Новости):
Нет такого вопроса в повестке дня. Официально таких предложений нет. Это пока на уровне поэзии, наверное, чем на уровне реальной жизни. Вопроса о единой валюте нет.

Если Христенко озвучивает официальную позицию, то выходит, что публикация «Московского Комсомольца» высосана из пальца. Ну, или Христенко всё-таки чего-то не договаривает...

Итак, официальных представитель Евразийской коллегии фактически опроверг о том, что разговоры о введении единой наднациональной валюты в рамках ТС сегодня ведутся. Так значит, наши государства продолжат и дальше нести потери при взаимной торговле, вынужденно обменивая одну валюту на другую? Если так, то это, мягко говоря, не самая конструктивная позиция, которая саму эффективность создания Евразийского экономического союза ставит под сомнение. Чтобы эффективность такого рода интеграции со временем не устремилась к нулю, вводить единую валюту придётся по определению. И чтобы прийти к консенсусу, над этим вопросом явно нужно работать уже сейчас.

Один из вариантов, предлагаемых экспертами, это создание Евразийского центрального банка (ЕАЦБ), в котором будет реализовано устраивающее все без исключения стороны интеграции представительство этих самых сторон. Это вовсе не означает, что представительство будет сопряжено с жёстким соотношением экономик (то есть примерно 90 россиян, 9 казахстанцев и 3 белоруса). Не означает, потому что такое представительство, по сути, ничем не будет отличаться от наличия единственного эмиссионного центра в Москве. ЕАЦБ должен стать финансовым институтом, который все свои решения принимает с учётом не только интересов каждой из сторон, но, главное, и с учётом общих интересов. В такой ситуации каждая из сторон в ЕАЦБ должна получить право «решающего голоса». То есть решение не принимается до тех пор, пока все стороны не готовы его поддержать.

Но ведь это может просто парализовать работу. Ну тут так: если мы действительно собираемся выстраивать самые тесные экономические отношения друг с другом в рамках полноценного союза, то к мнениям сторон нужно прислушиваться по определению и принимать только те решения, в отношении которых высказана общая поддержка . Если пытаться гнуть свою линию без учёта интересов других субъектов ЕАЭС, тогда какой же это союз? Не союз это, а всего лишь повторение европейских ошибок экономической интеграции, когда кредиторы готовы выжимать все соки из кредитуемых, а кредитуемые в свою очередь готовы держаться до победного конца, вытягивая всё, что можно, из кредиторов, при обоюдном негодовании друг в адрес друга.

Да, безусловно, сложно услышать мнение 3% или 10%, если у тебя многократный перевес, но ведь не для того интегрируемся, чтобы считать свою долю, а для того, чтобы приумножать общее благосостояние. Разве не так? И тут уж хоть алтын, хоть тугрик, хоть песета – главное, чтобы на общее благо, а не на подковёрные игры с единением исключительно в бумажном варианте…