Сирийский кризис: нефтегазовые причины и следствия
События, которые принято называть «сирийским кризисом», т.е. гражданская война в современной Сирии, сопровождающаяся непрерывным внешним политическим давлением и осложненная постоянно возникающими угрозами внешнего военного вторжения, являются неотъемлемой частью так называемой Арабской весны, т.е. политических перемен взрывного характера, произошедших в странах Северной Африки и Ближнего Востока преимущественно весной 2011 года. Эти события порождены различными причинами: геополитическими, социальными, религиозными, этнополитическими – но в данной статье, ввиду ограниченного объема публикации, будут рассмотрены лишь факторы экономического порядка, связанные с развитием нефтегазового комплекса арабских стран Ближнего Востока.
 Однако вначале обратим внимание на сущность произошедших изменений в политических системах стран Арабской весны. Эти изменения ожидают и Сирию, определяя цель ведущейся там гражданской войны.
Динамичный и на первый взгляд непредсказуемый облик политических изменений в странах Ближнего Востока в период декабря 2010 г. и по настоящее время обычно определяется в научной и особенно в публицистической печати как революции. Однако, на наш взгляд, это совсем не революции, и такое наименование – лишь акт информационной войны, попытка маскировки истинных акторов и истинных причин как удачных, так и пока что не удавшихся актов смены политических лидеров и политических режимов в данном регионе. Социальная революция – это насильственное изменение всей системы общественных отношений, т.е. формы собственности, способа экономического регулирования, политической системы, доминирующей идеологии. Таковых изменений в их системном виде ни в ходе «цветных» революций по периметру юго-западных и южных границ России в первой половине 2000-х годов, ни в ходе Арабской весны произведено не было. Замена социалистической социальной системы капиталистической, т.е. системное изменение, произошло только в ходе так называемых «бархатных» революций в странах Восточной Европы в конце 80-х годов прошлого века. То, что произошло в странах Ближнего Востока в начале 2010-х – это дворцовые перевороты, продолженные затем в очень непродолжительном времени переворотами государственными. Дворцовый переворот представляет собой насильственную смену главы государства с целью изменения политического курса страны. В данном случае под насилием понимается не только вооруженное, но и насилие экономического или социально-психологического типа. Государственный переворот – это изменение социального состава, структуры и функций всех трех ветвей государственной власти с целью закрепления результатов переворота дворцового.
Технологии, используемые в ходе «цветных революций» и Арабской весны чрезвычайно схожи и состоят в следующем:
1) намечаемые в данной стране выборы (парламентские или президентские) оппозицией (а иногда, в стратегически важных странах, и международными организациями и даже Госдепом США) заранее объявляются потенциально фальсифицируемыми со стороны властей;
2) по окончании выборов их результаты подвергаются сомнению, распространяется информация о фальсификации выборов властями, отсутствии равных возможностей для всех политических сил в ходе предвыборной борьбы и выборов;
3) формируются «параллельные» органы власти со стороны оппозиции, имитирующие исполнительные (а часто и законодательные) структуры государства;
4) оппозиция организует многотысячные круглосуточные и многонедельные митинги и демонстрации в столице, а иногда – и в других крупных городах с требованием отставки главы государства и смены «прогнившего коррумпированного режима» (особо заметим, что никаких других требований, а тем более программы социальных преобразований для изменения положения «страдающего народа» у оппозиции нет);
5) подается иск в Верховный или Конституционный суд об отмене результатов выборов и назначении новых, чрезвычайных; подключаются международные правозащитные организации, ООН, «развитые демократии»;
6) организуются боевые отряды оппозиции, нападающие на органы МВД и армейские гарнизоны, запрашивается помощь извне «добровольцами» и оружием; фактически оппозиция начинает гражданскую войну;
7) власти вынуждены вступить в диалог с оппозицией под давлением международных правозащитных организаций и «развитых демократий», однако ни на какие уступки оппозиция не идет, сохраняя неизменным требование отставки главы государства, которое подкрепляется разоблачением «военных преступлений», якобы совершенных регулярной армией в ходе вынужденной вооруженной борьбы с оппозицией;
оппозиция объявляет главу государства военным преступником, следует его арест, суд, казнь – или, если он «особо опасен» для «развитых демократий» возможными на суде разоблачениями с его стороны, главу государства убивает толпа, «возмущенная его злодеяниями».
Данные технологии в совокупности и составляют содержание современных форм дворцового переворота.
Новые властные структуры, которые сформировались в результате дворцового переворота, затем проводят новые, «справедливые» выборы с целью формирования «некоррумпированных», «народных» органов власти. Как правило, для юридического закрепления произошедших политических изменений требуется принятие новой Конституции страны или поправок к существующей. Данные действия и составляют содержание государственного переворота, осуществляемого в отсутствие массированного вооруженного противостояния, поскольку «коррумпированный тиран» уже пал, а его сторонники нейтрализованы. Корректировка действий новых, «народных» органов власти и нового, «демократического» главы государства на данном этапе осуществляется путем организации массовых беспорядков, осуществляемых якобы (или на самом деле) сторонниками свергнутого «тирана», грозящими удалением с политической сцены его «демократического» преемника. В наиболее ярком виде «внутренняя корректировка» политики преемника прежнего главы государства проводилась в Египте после свержения Х. Мубарака и избрания президентом М. Мурси, затем также отстраненного от власти в ходе «народных волнений».
Таков внешний ход событий, и объяснения этому даются даже вполне либеральными комментаторами с опорой на классические марксистско-ленинские концепции «роли народных масс в истории», «революционной ситуации», «общенационального революционного кризиса» и т.п.
Разумеется, никакое социальное преобразование не может быть успешно осуществлено без определенных объективных предпосылок. В случае Арабской весны это чаще всего – коррупция во властных структурах, бедность части населения (иногда – значительной части), иные проявления социальной несправедливости, политический авторитаризм. Тем не менее, необычайная последовательность, «кучность» цепочки «революций» Арабской весны заставляет предполагать значительную роль внешнего воздействия на политический процесс в странах Северной Африки и Ближнего Востока, базирующегося, подчеркнем еще раз, на объективно существующем социальном недовольстве населения.
Итак, Арабская весна – это не революции, это дворцовые перевороты, перетекающие в государственные перевороты, и не более того. Какова же их реальная цель и реальные акторы?
По нашему мнению, события Арабской весны являются, прежде всего, технологией ресурсного передела мира и поощряются, главным образом, глобальными корпорациями. Данная технология позволяет закрепить за конкретными акторами ресурсы целых громадных регионов (Большой Ближний Восток, Азиатско-Тихоокеанский регион, Арктика и Антарктика и т.п.). В то же время дворцовые и государственные перевороты, совершенные в форме «народных революций», могут явиться средством сдерживания развития потенциального конкурента с целью сохранения его в статусе ресурсной базы для развитых стран. А.С. Харланов в этой связи отмечает: «В среднесрочной перспективе западные производители химической продукции промышленно развитых стран могут столкнуться с проблемами, вызванными дороговизной сырья, ростом капиталоемкости новых проектов, медленным ростом производительности труда и дороговизной рабочей силы. В этих условиях нефтехимические заводы промышленно развитых стран могут потерять конкурентоспособность по сравнению с ближневосточными …, что приведет к сокращению производства химической и нефтехимической продукции в западных странах. Здесь можно усмотреть некую глобальную тенденцию и запрос на «внезапный» экспорт революций в странах Северной Африки и Ближнего Востока, что позволяет сдерживать экономический рост стран Магриба и МИНА (Middle East North Africa), используя их в качестве сырьевых придатков основных глобальных игроков – США и КНР». [1]
Не оспаривая данного утверждения, позволим себе сделать другое: Арабская весна – это «нефтяная стрела», летящая прежде всего именно в Китай, а также – в Индию и Японию. Ибо каким образом возможно надежно остановить или затормозить развитие державы, которая является потенциальным геополитическим противником? Прежде всего – взяв под контроль энергию, необходимую для этого развития, в данном случае – основной энергоноситель – нефть. Путь «стрелы» начался в Тунисе («пробный шар, «разминочная страна»), пролег через Египет (ключевая страна суннитской части Большого Ближнего Востока), Ливию (первое место в Африке по запасам нефти, 3,4% мировых запасов), Сирию («проиранская» страна Большого Ближнего Востока), затем полетит в Иран (9,9% мировой нефти), государства Закавказья (основная цель – нефтяной Азербайджан, причем оценки суммарных запасов нефти в Азербайджане весьма противоречивы: цифра колеблется от 0,4% мировых запасов нефти до 1,6%), Центральную Азию, Россию (5,6% мировых запасов нефти, с учетом разведанных арктических месторождений – 16%) – поскольку именно в этих странах сосредоточены основные суммарные запасы евразийской нефти и – что немаловажно – основные транспортно-энергетические коммуникации.
Современная Япония – это региональная сверхдержава Восточной Азии. Китай и Индия являются «поднимающимися державами» современной Евразии, при этом Китай, согласно прогнозам, станет глобальной сверхдержавой в первой четверти века, а Индия – во второй его половине. Поскольку, согласно классической геополитике, сверхдержав обычно две, и одна из них – государство Суши, а вторая – государство Моря, то Китай в определенной степени заменит СССР как сверхдержаву Суши, противостоящую сверхдержаве Моря – США, а Индия к концу второй половины столетия сама будет представлять «морской полюс» мирового могущества.
Китай сегодня – это второй потребитель нефти в мире после США. В 2010—2012 гг. 35% увеличения потребления нефти приходится на Китай. К 2030 г. эта страна выйдет на второе место в мире по количеству автомобилей. По данным Государственного статистического управления КНР, за последние четыре десятилетия потребление нефти в стране возросло более чем в 25 раз. Эксперты из Международного энергетического агентства в Париже прогнозируют, что в течение пяти лет Китай выйдет в мировые лидеры по потреблению этого сырья. [2]
В настоящее время Индия потребляет нефти почти столько же, сколько современная Германия. [3]
Основной объем потребляемой нефти «поднимающиеся державы» Восточной и Южной Азии получают из региона Большого Ближнего Востока, где находится 62% доказанных запасов мировой нефти и более чем 40% газа. При этом Ирак к 2030 г., согласно прогнозам, обгонит Россию по поставкам нефти на азиатские рынки, а к 2035 г. выйдет на второе место в мире по экспорту углеводородов. [3] Вот почему Ирак, в отличие, к примеру, от Египта, не подвергли тактике «цветных революций», а просто и грубо «превентивным образом» завоевали в 2003 г.
Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК) недавно объявила, что к 2035 г. Северная Америка сможет обойтись без поставок ископаемого топлива с Ближнего Востока — в частности, благодаря более энергоэффективным автомобильным двигателям и широкому распространению возобновляемых источников энергии, а также из-за использования так называемой «сланцевой нефти». Вашингтон давно стремится к тому, чтобы нефть поступала преимущественно из стабильных источников поблизости, а не из региона на другом конце земного шара, переживающего период потрясений. К 2020 г. 82% потребляемой нефти США будут получать из стран Латинской Америки. [4] «Сланцевая революция» позволила США уже сегодня превратиться в экспортера газа («сланцевого»), в том числе в Европу (в Великобританию – с 2011 г.). [5] Следовательно, США как основной политический спонсор «цветных революций» Евразии и Арабской весны, в «арабских революциях» «ловят рыбу» не столько для роста престижа своих топ-политиков, не столько для своего общества как такового, сколько прежде всего для своих глобальных корпораций (платящих налоги со своих увеличивающихся доходов в основном в США) и «против» своих геополитических конкурентов – «поднимающихся держав» Восточной и Южной Евразии, а также России. Не стоит забывать и о намерении разбить геополитическую связку «Россия-Евросоюз», т.е. стремление снизить зависимость Евросоюза от российских нефти и газа путем увеличения потребления им углеводородов Ближнего Востока, а также поставок сжиженного сланцевого газа из США. Вытесняются из стран Арабской весны не только российские, но и китайские нефтегазовые корпорации. Не случайно намерение Китая разрабатывать свои собственные запасы «сланцевого газа» совпало по времени с пиком сирийского кризиса в конце лета 2013 г. Российские компании также значительно потеснились с рынка разработки и транспортировки нефти и газа арабских стран, а также столкнулись с требованиями понижения цены на нефть и газ, импортируемые Евросоюзом из России.
Отметим еще один немаловажный аспект Арабской весны: борьба «развитых демократий» с терроризмом в форме исламистского экстремизма. В рамках доктрины преследования терроризма и террористических организаций, прежде всего «Аль-Каиды», США и их западные союзники уже нашли новые точки постоянного военного и экономического присутствия в ресурсных регионах Среднего и Ближнего Востока: военные базы в государствах Центральной Азии, Афганистане, Ираке, новые контракты для западных корпораций на разработку богатых нефтяных месторождений. «Аль-Каида» сегодня в реальной или виртуальной форме присутствует везде, где появляется необходимость закрепления крупного западного капитала: в Йемене, Пакистане, Судане, Саудовской Аравии и т.д. В феврале 2011 г. объявлено о частичном разрушении структур и влияния «Аль-Каиды», в мае того же года был физически ликвидирован сам бин-Ладен, и акцент перенесен на йеменского «террориста» Аль-Авлаки, мусульманина по вере. Аль-Авлаки, как и бин-Ладен в период своего «террористического расцвета», дислоцируется неизвестно где: то ли в Йемене, то ли в Сомали. Регион Аденского залива сегодня более важен, чем «зона племен» между Пакистаном и Афганистаном, скрывавшая бывшего террориста номер один бин-Ладена. Борьба с пиратством а акватории и с терроризмом на территории государств, расположенных по южному берегу Красного моря и по берегам Аденского залива, – в сочетании с контролем Суэцкого канала со стороны абсолютно прозападного Египта по завершении там «финиковой революции» – дает контроль над одной из важнейших морских коммуникаций планеты. Тем самым будет поставлен под контроль и один из главных путей поставок североафриканской, ближневосточной нефти, а также нефти Залива как в Евросоюз, так и в Японию, Китай и Индию, а значит – в определенной мере будет проконтролировано и экономическое развитие названных центров силы современного мира.
Эксперты отмечают внешне противоречивую позицию стран Запада в отношении «Аль-Каиды» в странах Арабской весны: «В Ливии и Сирии монархии Персидского залива оказывали поддержку также радикальным исламистским группировкам, включая боевиков «Аль-Каиды». Как ни парадоксально, поддержку этим силам в Сирии оказывали и продолжают оказывать ведущие страны НАТО.
Напротив, в Йемене НАТО и, прежде всего, США борются против группировок «Аль-Каиды». В политике Франции наблюдается такая же парадоксальная картина. С одной стороны, в Ливии Франция выступила инициатором военной поддержки силам, выступавшим против режима Каддафи, в основном радикальным исламистам. В настоящее время Франция активно поддерживает вооруженную оппозицию в Сирии, основу которой также составляют радикальные исламисты. С другой стороны, в самой Франции происходят террористические акты, после которых проводятся аресты исламистов и заявляется об «угрозе государству» с их стороны». [6] Эта кажущаяся противоречивость – на самом деле верный индикатор истинных целей возбуждения протестных выступлений на Ближнем Востоке, целей овладения ресурсами данного региона со стороны «развитых демократий», стремящихся контролировать энергетическую подпитку дальнейшего развития Японии, Китая и Индии.
В результате «арабских революций» к власти пришли в основном умеренные исламисты. Исламисты у власти в странах Арабской весны это еще один довод для постоянного присутствия глобальных корпораций и вооруженных сил «развитых демократий» в регионе Большого Ближнего Востока, а со временем – в Китае (исламский фактор Синьцзяна), в Индии, а именно довод необходимости борьбы с «основной глобальной угрозой современности». Так что вопрос: почему США и другие страны «золотого миллиарда» не противятся становлению умеренных исламистских режимов в странах Арабской весны – лукавый. Это делается потому, что под предлогом противостояния исламскому экстремизму и терроризму можно постоянно вмешиваться во внутренние дела стран региона, меняя по мере необходимости режимы, сходные по социальной сути, и добиваясь тем самым уступчивости вновь приходящих элит, их лояльности в отношении осуществления Западом реального контроля над их нефтяными и водными богатствами. Вода, реки – это еще и гидроэлектростанции, производство электрической энергии, которую можно транспортировать, продавать, ставя тем самым под контроль энергетическую базу страны-реципиента и целого региона.
Таким образом, первый аспект сирийского кризиса – геополитический.
Второй аспект сирийского кризиса – экономический и геоэкономический, и этот аспект, по нашему мнению, почти полностью нефтегазовый.
В Египте, Ливии, Ираке, Сирии нефть и газ находились (в Сирии – еще находятся) под пристальным контролем глав государств и их родовых кланов. Строительство «арабского социализма» при активной помощи СССР в 60-80 гг. прошлого века, сопровождавшееся национализацией большой части природных ресурсов, не отменило и не могло отменить «социально-экономического кода» восточных обществ, когда ресурс, юридически принадлежащий государству, на деле находится в фактическом распоряжении правящего клана.
Для иллюстрации вышесказанного приведем обширную цитату из статьи «Нефть и газ Египта», размещенной в свое время на сайте «Африкана.ру»: «Вся деятельность иностранных компаний в нефтегазовой промышленности осуществляется на основе соглашений о разделе продукции (СРП), в которых правительство АРЕ представляет Египетская генеральная нефтяная корпорация (ЕГНК). Процедура согласования СРП предусматривает одобрение, помимо ЕГНК, еще и министром нефти, кабинетом министров, а также Народным собранием. СРП включает в себя описание границ участка, выделяемого иностранной компании-подрядчику, устанавливает период для проведения поисково-разведочных работ, который затем может быть продлен. Оно также содержит обязательство подрядчика провести сейсмическую разведку и пробурить определенное количество скважин, количество которых зависит от перспективности участка. Подрядчик также берет на себя обязательство потратить на поисково-разведочные работы определенную сумму и, если она оказывается неизрасходованной, остаток переводится на счет ЕГНК. При заключении соглашения подрядчик выплачивает подписной бонус. В случае обнаружения коммерческого месторождения правительство предоставляет подрядчику срок для его обустройства, который обычно составляет 20 лет, но по просьбе подрядчика может быть продлен на 5 или 10 лет. Добываемая после ввода в эксплуатацию нефть делится на две части. Первая, максимальный размер которой обычно составляет 40% добываемого количества, предназначается для покрытия издержек подрядчика на поисково-разведочные работы, обустройство и эксплуатацию месторождения. После покрытия расходов остаток этой части по большинству соглашений переходит полностью в распоряжение ЕГНК, а в ряде случаев делится между нею и подрядчиком. Вторая часть, порядка 60%, делится в качестве прибыли между ЕГНК и подрядчиком». [7] ЕГНК находилась под контролем правящей семьи Мубарака. Сегодня такие своеобразные условия развития нефтегазового бизнеса в Египте значительно смягчены. Естественно, что глобальные корпорации, а это почти сплошь корпорации, базирующиеся в странах Запада, после распада СССР и мировой системы социализма получившие возможность практически беспрепятственного развития либерального рынка в глобальном масштабе, не устраивали подобные ограничения их деятельности в нефтегазовом секторе арабских стран Ближнего Востока. Если основное реальное препятствие – многолетнее господство определенного клана, контролирующего значительную долю экономики страны, то, следовательно, нужно просто убрать это препятствие. Технологии «наработаны» за много лет, начиная с 1999 г., и это технологии «народных революций против тиранов». В Ирак, Ливию, Египет вернулись глобальные нефтяные корпорации, по преимуществу американские и британские, изгнанные из этих стран в период «арабского социализма» или значительно ограниченные в деятельности.
В Сирии имеются запасы нефти и газа, но до недавнего времени они были несравнимы с углеводородными ресурсами Саудовской Аравии или ОАЭ. Однако в 2013 г. норвежские геологи, работавшие в Сирии по контракту с правительством этой страны, обнаружили 14 нефтяных бассейнов на территории Сирии, простирающейся от ливанской границы до сирийского города Баниас. Среди них находится четыре очень крупных месторождения. Эти месторождения могут обеспечить объемы добычи нефти, сравнимые с объемами, добываемыми в Кувейте. По данным норвежских специалистов, общие запасы других четырех, тоже достаточно крупных нефтяных бассейнов, по объему содержащейся в них нефти равны суммарным запасам нефти Кипра, Ливии и Израиля вместе взятых. Геологи утверждают, что Сирия могла бы добывать от 6–7 млн. баррелей нефти в день, что только в два раза меньше тех объемов, которые извлекает из своих недр крупнейший поставщик этого природного продукта Россия (11 млн. баррелей). Норвежские геологи нашли в Сирии и огромные залежи природного газа. Если суммировать все разведанные запасы сирийского газа, то Сирия в перспективе может выйти на 4 место в мире по объему его добычи. Последний факт никак не устраивает Катар, строящий свое экономическое благополучие в первую очередь на мощных запасах газа. [8] Разумеется, клан Асадов – фактический распорядитель использования природных богатств страны и в этом своем качестве – многолетний главный барьер на пути передела политических прав на экономические преференции в Сирии.
Месторождения – это важный фактор экономики, но еще более важный фактор – доставка углеводородов потребителям. В современном мире это делается преимущественно с помощью трубопроводов. И вот здесь факт транзитного характера сирийской территории, предопределенный ее географией, становится решающей причиной развязывания жестокой борьбы за контроль над этой страной. Через сирийскую территорию в настоящее время проходят десять трубопроводов. Сирия является ключевым звеном в географии Арабского газопровода, протяженность которого составляет 1200 км – от г. Ариш на севере Синая, до г. Акабы на юге Иордании. Газопровод осуществляет экспорт египетского газа для стран Арабского Востока и Европы. Вторая ветвь того же газопровода идет между г. Акаба и иорданским г. Рихаб, что в 24 км от сирийско-иорданской границы. Третья ветвь проекта протяженностью 324 км – из Иордании вплоть до Дейр-Али в Сирии. Эти «ветви» решают, в том числе, проблему транспортировки большой части иракской нефти. Экспорт нефти из Ирака осуществляется двумя путями: 1) морским – через Ормузский пролив, и этот путь в значительной степени проходит через территориальные воды Ирана, вдобавок контролирующего три стратегически важных острова в акватории; 2) использованием нефтепровода, ведущего из Ирака к Средиземному морю через Турцию, чьи пропускные возможности несопоставимы с вариантом транспортировки через Ормузский пролив, а маршрут пролегает через территорию постоянно неспокойных турецких курдов. Данная ситуация – общая для арабских стран Персидского залива. В 2006 году было достигнуто соглашение между Египтом, Сирией, Иорданией, Ливаном, Турцией, Румынией – протянуть газопровод до турецко-сирийской границы, соединив его с «Набукко» и связав с континентальной Европой. Аналогичные соглашения к тому времени были уже достигнуты в 2004 году между Египтом, Иорданией, Ливаном и Сирией, чтобы связать газопровод с Ираком с целью экспортировать иракский газ в Европу. Именно «пророссийская позиция» Сирии была в течение нескольких лет причиной торможения этих проектов. [8] «Пророссийская позиция», в частности, состояла в том, что к работе в нефтегазовом секторе экономики Сирии были допущены российские «Татнефть» и «Стройтрансгаз». «Стройтрансгаз», крупный строительный подрядчик «Газпрома», начал еще в 2005-2007 гг. строительство Арабского газопровода, упомянутого выше. Проект был выполнен на высоком уровне качества за рекордно короткий срок и имеет огромное значение для страны. Арабский газопровод способствует поступлению дополнительных финансовых средств в казну, а также превращению Сирии в объединяющий центр формирующейся региональной газопроводной сети. [9] С этого периода времени большинство крупных проектов в области развития инфраструктуры нефтегазового сектора экономики Сирии либо реализовалось, либо было обещано российским компаниям. Более того, российские компании стремятся к заключению договоров с сирийской стороной на бесконкурсной основе, что, по свидетельству представителей Российско-сирийского делового совета, «является наиболее коротким путем к началу реализации конкретных проектов». [10] Третий путь транспортировки иракской нефти – нефтепровод ISLP (Ирак-Сирия-Ливан) соединяет Киркук с сирийским портом Баниас (также построен «Стройтрансгазом»). Существует еще и Трансаравийский нефтепровод, ведущий от саудовского побережья Персидского залива через Сирию в ливанский Сидон. Этот вариант оптимален: трансаравийский нефтепровод дает примерно 40% снижения стоимости транспортировки по сравнению с традиционной дорогой через Ормузский пролив. Неудивительно поэтому, что после наращивания добычи в постсаддамовском Ираке проекты новых транссирийских трубопроводов возникли очень быстро, и в конце 2010 г. Сирия подписала протокол о намерениях с Багдадом, предусматривающий строительство двух новых нефтепроводов и газопровода. При этом заинтересованность в них проявил не только Ирак. Наиболее амбициозный проект предусматривал прокладку газопровода из Ирана через Ирак в Сирию как альтернативу Ормузскому проливу и дополнение к «Набукко». Между Ираном, Ираком и Сирией было заключено соглашение о создании «Трубопроводистана» стоимостью 10 миллиардов долларов и о строительстве к 2016 году газопровода с гигантского иранского месторождения Южный Парс. Несмотря на идущую в Сирии гражданскую войну, 19 ноября 2012 года Иран приступил к строительству этого газопровода в Сирию. Газопровод длиной 1500 км должен связать месторождение Южный Парс со средиземноморским побережьем Сирии через Ирак. Информационное агентство «Фарс» сообщило, что работы планируется завершить во второй половине 2013 года. Таким образом Иран «сделал ставку» на Асада. Министр иностранных дел Исламской республики Иран Али Акбар Салехи заявил 16 декабря 2012 года, что Тегеран не позволит западным государствам свергнуть президента Сирии Башара Асада. Он отметил, что попытка сменить сирийский режим без учета воли сирийского народа грубо нарушает международное право и что Иран сделает все возможное для предотвращения такого развития событий. [11] Здесь необходимо подчеркнуть, что Иран является геополитическим и религиозным противником Саудовской Аравии, и оба государства ведут между собой ожесточенные экономические и политико-дипломатические войны. Сирия считается «проиранской» страной, поскольку алавиты, составляющие ядро правящего класса этой страны (клан Асадов также относится к алавитам), являются шиитами, как и подавляющая часть населения Ирана. Сирия оказывала в прошлом и оказывает в настоящее время поддержку иранским геоэкономическим и геополитическим проектам, в том числе проекту «Хизбалла».
Экономисты-эксперты говорят также об очевидном возможном выигрыше монархий Залива от строительства нефтепроводов в обход Ормузского пролива и Суэцкого канала. Монархиям Залива, Ираку, а также Турции нефтяной и газовый транзит через Сирию нужно увеличить, но это должна быть «дружественная и стабильная» Сирия. К тому же, не все участники нефтегазового процесса на Ближнем Востоке были заинтересованы в преобладающем контроле над трансарабскими нефте- и газопроводами со стороны российских компаний (в частности, того же «Стройтрансгаза»). Единая арабская газопроводная система, формировавшаяся по мере реализации проектов российским «Стройтрансгазом», естественным образом усилила бы геополитические и геоэкономические позиции России в регионе.
Необходимо отметить то обстоятельство, что смена политических лидеров в ключевых нефтегазодобывающих странах Ближнего Востока привела к резкому ослаблению позиций этих стран в рамках мировых экономических и политических процессов – и к резкому усилению позиций группы стран, входящих в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), и в первую очередь к усилению позиций лидеров этих стран. Здесь надо уточнить, что в странах Персидского залива, как и в подавляющем большинстве восточных государств, реальными лидерами являются, во –первых, не всегда официальные главы государств, а во-вторых, таковых лидеров в стране может быть несколько, и совершенно не обязательно они «живут, как одна большая дружная семья».
Интересен тот факт, что 6 марта 2012 года все шесть членов ССАГПЗ (Саудовская Аравия, Катар, Бахрейн, ОАЭ, Оман, Кувейт) заявили, что Совет сотрудничества стран Залива будет развиваться в направлении от регионального блока к конфедеративному государству. В 2015 г. в четырех государствах ССАГПЗ – Саудовской Аравии, Бахрейне, Кувейте и Катаре – планируется ввод единой валюты под названием «халиджи» (иначе «динар Залива»). (Намерение создать халиджи было провозглашено еще в 2009 г., и в том же году от этой валюты отказались ОАЭ, недовольные тем, что будущий Центробанк ССАГПЗ было решено размесить в Эр-Рияде, а не в Абу-Даби, а в 2006 г., еще до создания Монетарного союза ССАГПЗ, от участия в таком проекте отказался Оман.) ССАГПЗ имеют и нечто вроде объединенных вооруженных сил, называемых Щит полуострова. Естественно, что новые формы государственности, в данном случае – конфедерация со своей валютой и вооруженными силами не появляются по причине индивидуальных желаний государственных лидеров или «воли народных масс», но благодаря некой явно выраженной экономической и/или военной перспективе развития, приносящей как экономический, так и политический успех прежде всего элитам.
В ноябре 2012 года все шесть государств первыми в мире признали легитимность новосозданной сирийской коалиции оппозиционных сил и её право представлять интересы народа Сирии. «Государства Совета сообщают, что признают оппозиционную коалицию… в качестве легитимного представителя братского сирийского народа», — заявил генеральный секретарь Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива Абдуллатиф аль-Зайяни. Он также отметил, что богатые нефтью арабские государства Персидского залива надеются, что «создание коалиции будет шагом навстречу скорейшей смене политического режима в Сирии». [12]
Снижение политического влияния прежних государств-лидеров на Ближнем Востоке (Египта, прежде всего, а также Ливии, Сирии, Ирака) привело и к существенному усилению прозападной ориентации Лиги арабских государств, где играют теперь ведущую роль именно государства ССАГПЗ и главным образом – Саудовская Аравия. Разумеется, никак нельзя сказать, что Египет при Мубараке, Ливия при Каддафи, Ирак при Хусейне или «асадовская» Сирия были противниками США и Запада. Однако многолетнее пребывание данных лидеров у власти, а вместе с ними – и определенных родовых и экономических кланов, практически абсолютное определение ими «повестки дня» в своих странах давали этим режимам довольно значительную степень устойчивости в отношениях с великими державами современности и способствовали приобретению этими государствами некоторой меры политической и геополитической независимости от «сильных мира сего», возможности «свободного маневра».
Удивление политических комментаторов по поводу активной роли в сирийском кризисе Саудовской Аравии и – в особенности – Катара, маленького, но чрезвычайно «шустрого» в сирийском кризисе и в событиях Арабской весны, и не менее маленького, но также не ленивого участника современных общеарабских событий Бахрейна – строится на игнорировании или недостаточном учете фактора нефтегазовых возможностей и нефтегазовых амбиций стран ССАГПЗ. Катар, к примеру, участвует в разработке гигантского месторождения Южный Парс совместно с его географическим обладателем – Ираном. Катар всемерно заинтересован в транзите газа, как добываемого на собственной территории, так и иранского (Южный Парс) – в Европу через транссирийские газопроводы. Саудовская Аравия, главный «игрок» на арене сирийского кризиса со стороны арабов, по всей вероятности, имеет намерение поставить под свой контроль добычу и транспортировку нефти и газа во всем громадном регионе Ближнего Востока и в еще более значительной мере поставить в зависимость от себя цены не только общеарабского, но и мирового нефтегазового рынка. Косвенно судить об этом можно по приведенным в интернет-СМИ словам принца Бандара–бин-Султана (глава саудовской разведки) в ходе его визита в Россию в июле 2013 г.: «Давайте попробуем найти единую стратегию в отношении нефти, выгодную России и Саудовской Аравии. Мы предлагаем согласовать цену на нефть и такие квоты на добычу, при которых цена нефти на мировом рынке оставалась бы стабильной. Давайте вместе изучим вопрос о совместной российско-саудовской стратегии в области продажи нефти. И вы, и мы заинтересованы в поддержании определенного уровня цен на нефть, и мы вместе можем поддерживать стабильность на нефтяных рынках». [13] Саудовская Аравия поддерживает сирийскую оппозицию оружием, финансами, разведданными, наемниками. Сирийские власти утверждают, что в ходе боевых действий в числе погибших со стороны оппозиции были офицеры регулярной саудовской армии. (Те же действия в отношении Сирии осуществляют и Иордания, ОАЭ, Катар, Бахрейн.) Существует прогноз, согласно которому «большая нефть» в Саудовской Аравии закончится к 2030 г., и страна превратится из главного экспортера нефти в ее импортера. Экспорт нефти составляет 95 % экспорта и 75 % доходов страны, давая возможность поддерживать государство всеобщего благосостояния. 98% запасов нефти в Саудовской Аравии контролируется государственной компанией Saudi Aramco (т.е. правящей семьей Саудов). Нефть и нефтепродукты обеспечивают более 50% производимой Саудовской Аравией электроэнергии, которая по большей части (>50%) используется для бытовых целей (кондиционирование воздуха, опреснение воды). Спрос на электроэнергию увеличивается ежегодно на 8%. [14] Если так, то понятно рвение саудитов в поддержке оппозиции во всех государствах Арабской весны и стремление так или иначе контролировать нефтегазодобычу и переработку в этих странах. Более того, становится ясной и причина тесного сотрудничества Саудовской Аравии и газоносного Катара в ходе «революционного» процесса: Саудовская Аравия уже сейчас закупает газ для внутренних нужд, и несмотря на то, что является четвертым государством мира по его запасам, потребляет весь свой добываемый газ, что составляет примерно 9,6 млрд кубометров в день. Существуют планы по увеличению газодобычи до 15,5 млрд кубометров в день к 2015 году. Учитывая, что увеличение газодобычи к 2015 составляет всего 12,7%, тогда как рост потребления газа составляет 8% в год, вероятно, Саудовской Аравии придется искать дополнительные источники для покрытия внутреннего спроса. [14] Тем не менее, нельзя обойти вниманием и тот факт, что сотрудничество Саудовской Аравии и Катара не лишено противоречий. Целью небольшого, но крайне амбициозного эмирата является, по словам его нынешнего правителя, «занятие Катаром лидирующих позиций в исламском и арабском мире, на которое династия ат-Тани имеет больше прав, чем кто-либо другой». [15] В общестратегическом плане катарцы явно готовы пойти на любую дестабилизацию обстановки практически независимо от издержек. Претензии правящей династии на «лидирующие позиции в исламском и арабском мире» могут быть реализованы только при радикальной его перекройке, и в Дохе это осознают. Помимо прочего, Катару не по душе строительство в Бахрейне большой военной базы саудитов. Поддерживая «Братьев-мусульман» в противовес просаудовским салафитам и относительно устраивающим Эр-Рияд военным кругам, Катар, тем не менее, идет вместе с саудитами в тренде дестабилизации Ближнего Востока в рамках Арабской весны. Естественно, при всём этом не стоит забывать, что арабские страны Залива, прежде всего Саудовская Аравия, являются верными геополитическими союзниками США и проводниками их интересов в регионе.
Рамки статьи не позволяют подробно остановиться на религиозном аспекте сирийского кризиса и всей Арабской весны – стремлении правящих семей Саудов и ат-Тани реализовать свое первенство не только в суннитской, но и в шиитской части регионов Ближнего и Среднего Востока. Отсюда – многолетнее противостояние с Ираном и поддерживающей его Сирией (выше упоминалось о том, что алавиты, правящие современной Сирией – это шииты, как и большинство населения Ирана).
Третий и особенно чувствительный аспект сирийского кризиса, по нашему мнению – израильский. Израиль, вопреки распространенному заблуждению относительно его бедности ресурсами, обладает достаточно большими запасами газа. Израиль в последние десятилетия активно вкладывал средства в геологоразведку и обнаружил месторождения Тамар, Далит и Левиафан, имеющие промышленные экспортные запасы газа. Израиль ведет переговоры с Кипром и Ливаном относительно транспортировки газа в 2015-16 гг. в европейские страны. И вот на арену выступает «Хизбалла», поддерживаемая Ирном, Ливаном и Сирией, и угрожает терактами на израильских месторождениях… Помимо этого, транспортировка израильского газа требует включения Израиля в сеть трансарабских и транссирийских газопроводов, что было бы затруднительно осуществить при прежних режимах в Египте, Ираке и Сирии без определенных уступок Израиля арабам в вопросах статуса Палестинской автономии и еврейских поселений на некогда оккупированных Израилем арабских землях. Возможности морских перевозок израильского газа также существуют, но по ряду причин Израиль рассматривает трубопроводную версию как предпочтительную.
Главное же – не в газе и газопроводах, хоть это и важный фактор наращивания влияния Израиля в регионе и в мире. По нашему мнению, Арабская весна и конкретно сирийский кризис дали Израилю долгожданный шанс обезопасить свои границы с арабскими государствами, напряженные после войн 1967 и 1973 гг., смягчить проблему Палестинской автономии. Если режимы в приграничных государствах становятся вполне проамериканскими и прозападными, т.е. лояльными и к Израилю, то в соседних с Израилем странах практически некому будет на государственном уровне поддерживать ни требование «земли в обмен на мир», обращенное к Израилю, ни арабские или проиранские экстремистские организации, деятельность которых направлена против Израиля, ни израильских палестинцев. Войны Израиля и арабских государств прекратятся если не навечно, то очень надолго, а возможности экономического и политического влияния на соседей увеличатся. Особое беспокойство еврейскому государству доставляла Сирия и поддерживаемые ею экстремистские организации: «Хизбалла» в Ливане, палестинские группировки ХАМАС, «Исламский джихад». Представительства этих организаций в течение нескольких лет открыто действовали на территории Сирии. Поэтому участие Израиля в сирийском кризисе не скрытое, как участие саудитов и катарцев, но открыто-агрессивное как в плане «точечных» военных ударов (ракетные удары с воздуха по объектам на сирийской территории в мае 2013 г., которые, предположительно, были направлены против доставленных из Ирана ракет «Фатех-110», предназначавшихся для боевиков «Хизбаллы»), так и в аспекте политического влияния.
Подводя итог, рассмотрим возможные последствия сирийского кризиса с точки зрения его нефтегазовых аспектов.
1. Сирийский кризис в рамках общего тренда Арабской весны и усиления геополитического и экономического влияния монархий Залива, прежде всего – проамериканских Саудовской Аравии и Катара, приведет к увеличению степени геополитического, экономического и политического контроля процесса добычи и транспортировки нефти и газа Ближнего Востока в Европейский союз, а также страны Южной и Восточной Азии как со стороны упомянутых монархий, так и со стороны США и Израиля. Этот фактор, по всей вероятности, ослабит позиции России на нефтегазовых рынках в названных регионах мира.
2. Скорее всего, в конечном итоге Б. Асад уйдет на более или менее приемлемых для него условиях, и в наступившей вслед за этим ситуации полного послушания Сирии, Ливии, Египта как ключевых стран северной части Арабского Востока проамериканским Саудовской Аравии и Катару, т.е., фактически, США, и неизбежном вследствие данного факта получении Саудовской Аравией статуса тьютора Ближнего Востока, королевство вступит в реально напряженные отношения с Турцией, стремящейся к восстановлению контроля над территориями бывшей Османской империи в качестве зоны своего преимущественного геополитического влияния. В этом случае вопрос трубопроводов и морских перевозок углеводородов Ближнего Востока будет решаться уже борьбой саудитов и турок. «Намеки» на то, что Турции придется несладко в этой борьбе, и ее никто «жалеть не будет», дали события 2013 г., весьма схожие с технологиями Арабской весны.
3. Тьюторство Саудов над Ближним Востоком повлечет еще два важных геополитических следствия: 1) иранский газ и иранская нефть встретят трудности в конкуренции с ближневосточными углеводородами в еще большей степени, чем сейчас; 2) нефть и газ России, поставляемые для Европейского союза и Китая, упадут в цене из-за вероятных в будущем массированных поставок катарского, израильского, египетского газа вдобавок к алжирскому и ливийскому, а также увеличения поставок нефти с Ближнего Востока; в рамках Евросоюза это падение уже начинается, правда, виной тому пока что увеличение поставок сжиженного сланцевого газа и «обычной» нефти из США.
В заключение особо отметим следующее. «Ось зла», провозглашенная таковой президентом США Дж. Бушем в 2002 г., и представленная семью «террористическими государствами» (из них пять – с доминированием исламской религии), целенаправленно разрушается Западом разнообразными способами. Любопытно, что в состав «оси» входят три государства, богатые нефтью – Ливия, Ирак и Иран – и одно государство, важное для контроля над нефтяными и газовыми сокровищами Прикаспия и Ирана – Афганистан. Афганистан и Ирак подверглись вооруженной агрессии, в Ливии и Сирии спровоцированы разрушительные гражданские войны (в Ливии это закончилось сменой режима), Иран испытал международные санкции, ему грозят военным вторжением. «Цветные революции» современного Ближнего Востока, осуществляемые с разной степенью интенсивности, имеют скрытой, но несомненной целью поставить под контроль формирующихся в этих государствах абсолютно прозападных политических режимов всю нефть Северной Африки, Ближнего Востока и Персидского Залива.
На наш взгляд, триада «бархатные революции» – «цветные революции» – «Арабская весна» вовсе не случайная последовательность. «Бархатные революции» ставили цель разрушения бывшего лимитрофа СССР и лишение России ее геополитических союзников, поддерживавших ее почти полвека (в случае балканских стран – в течение столетия). «Цветные революции» первой половины 2000-х годов, происходившие только в странах, расположенных по периметру России, бывших советских республиках, решали задачу изоляции нашей страны от главных регионов Евразии и подталкивания процесса ее собственного распада, в том числе посредством «ромашковой революции». Цель Арабской весны, как уже говорилось, это контроль основных ресурсов Евразии, в том числе – полное выведение их из-под контроля России и ее ТНК. Арабская весна и ее неизбежное геополитическое продолжение в виде «цветных революций» в Закавказье, Центральной Азии, России и Китае представляют собой завершение геополитического разгрома СССР как бывшей второй сверхдержавы – сверхдержавы Суши, противостоящей США как сверхдержаве Моря, а также попытку сдержать развитие Китая и Индии как следующей «геополитической пары» сверхдержав, которая сформируется к концу нынешнего века: Суша (Китай) – Море (Индия).
Таким образом, Арабская весна в целом и сирийский кризис в частности, на наш взгляд, являются важным элементом сохранения мирового господства стран «золотого миллиарда» во главе с единственной сверхдержавой современного мира – США.
Комлева Наталья – руководитель Екатеринбургского отделения АГП
Литература:
1. Харланов А.С. Методология и инструментарий геоэкономического инкорпорирования металлургической отрасли России в мировой рынок. //Автореферат дисс…доктора экономических наук. СПб, 2012. С. 20.
2. “Кровавые границы”: карта “Нового Ближнего Востока” – до и после// URL: http://nm2000.kz/news/2010-12-31-35263$; Цой А. Нефтяные аппетиты Китая. // URL: http://www.chinapro.ru/rubrics/2/4471
3. Крылов А. Нефть и новые игры на глобусе. // URL: http://www.perspectivi.ru/oykumena/vostok/neft_i_novie_igri.htm
4. США откажутся от нефти с Ближнего Востока. // URL: http://news.mail.ru/politics/9409697/
5. США могут потеснить Россию на газовом рынке Европы. // URL: http://afn.by/news/i/143977
6. Долгов Б. Арабская весна: итоги и перспективы. // URL: http://www.perspektivy.info/book/arabskaja_vesna_itogi_i_perspektivy_2012-04-19.htm
7. Нефть и газ Египта. // URL: http://www.africana.ru/lands/Egypt/frame/gas&oil.htm
8. Сирия: нефть, газ, трубопроводы. // URL: http://vitki.org/2012/11/21/
9. Официальный сайт компании «Стройтрансгаз» // URL: http://www.stroytransgaz.ru/press-center/smi/neft-i-kapital/200704
10. Иран не собирается быть пассивным наблюдателем. // URL: http://anna-news.info/taxonomy/term/3960
11. Назад, в Сирию возвращаются российские компании. // Нефть и капитал. 2007. №4.
12. Монархи Персидского залива на пути к Арабскому Союзу. // URL: http://rostend.su/?q=node/440
13. Саудовская Аравия давит на Россию. // URL: http://voprosik.net/saudovskaya-araviya-davit-na-rossiyu/
14. Saudi oil well dries up. //The Telegraph. 07/10/2013/ URL: /http:// telegraph.co.uk/finance/ /100019812/saudi-oil-well-dries-up/
15. Противоречия между Катаром и Саудовской Аравией// URL: http://voprosik.net/protivorechiya-mezhdu-katarom-i-saudovskoj-araviej/
Источник: geopolitics.ru.
Рейтинг публикации:
|
