Украина в ожидании экономического чуда
Борис Волошников, для "Хвилі"
Все говорит о том, что уставшая от внутренних противоречий, Украина выбирает европейское направление, ориентируясь на наведение порядка в своей стране рукой более опытного партнера. Провал в экономике, скатывание на нижние места в рейтингах, многократное усиление имущественного неравенства, разрушение идеалов и разочарование в моральных авторитетах, принуждают к стремлению потянуться за далеко ушедшей вперед европейской группой. К тому же, так хочется неожиданного наступления экономического чуда.
Подобному ходу рассуждений способствует и ситуация у давнего и мощного союзника – России. Где с одной стороны присутствуют все проблемы, характерные для Украины, усугубляемые экономической неэффективностью руководства, а с другой богатейшие запасы сырья и сохранившийся огромный потенциал ядерного оружия, не позволяют сбросить со счетов ее геополитическое влияние. Кроме того, в условиях мирового экономического спада, темпы роста России, даже с учетом количества населения, заставляют с ней все больше считаться и вынуждают не слишком здоровую Европу, попытаться уменьшить вероятность сближения с Украиной, интеллектуальный и технический потенциал которой может значительно усилить союз этих стран.
Ахиллесова пята украинской внутренней политики – превосходство локальных конфликтов, личных, групповых, клановых выгод над очевидными общими интересами. Переворот 1991 года, обозначивший крушение старой системы, привел к постепенной гибели неповоротливых динозавров промышленности и размножению новых агрессивных и хищных, а часто просто криминальных субъектов хозяйствования, способных выживать во враждебной среде возникшего хаоса и убийственной коррупции.
Проблема состояла в том, что автономность, неожиданно пришедшая не в результате целенаправленной борьбы, а открывшаяся из-за распада старой системы, не создала условий для объединения политических сил и выдвижения национальных лидеров. Привилегированное положение Украины в СССР, мощная экономика и налаженные социальные лифты не располагали к идеям прогресса на платформе автономии. Не сумев выработать идей будущего развития, мы с головой окунулись в ожесточенную идеологическую борьбу с прошлым, войну с давно умершими врагами действительными и придуманными.
Вряд ли, Украина попала в уникальное положение, и ни у кого в мире не возникали сходные проблемы. Напортив, существует множество примеров, когда страны, имевшие подобные и даже большие трудности, начав самостоятельное плавание, добивались наивысших результатов, но не редки и случаи деградации, распада или расчленения некогда высоких цивилизаций. И если нельзя непосредственно перенести чужой опыт на свою почву, то использование объективных идей, выработанных лидерами различных эпох необходимо, как и крайне важны популяризация и внедрение этих идей в сознание общества.
Хрестоматийными примерами стремительного прогресса небольших стран, не обладающих сырьевыми запасами, каждый из которых с свое время назывался чудом, явились Азиатские тигры — Япония, Гонконг, Тайвань, Сингапур. Несмотря на разницу в ментальности населения этих стран и стран восточноевропейского региона, продвижение к прогрессу, вероятно, имеют одинаковые для всех законы. Европа, СССР, США и Китай в свое время также проходили этот путь, хотя и с различной скоростью, и решали близкие классические задачи: индустриализации, завоевания рынков, подавления коррупции, повышения уровня образования, подготовки специалистов и подбора кадров, мотивации населения к труду и соблюдению порядка и т.п. Однако начнем с самой классической.
ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ
При всей банальности этого термина понимаемого как целенаправленное развитие промышленности, думаю, трудно возразить против того, что без индустриализации, общество не сможет рассчитывать на вхождение в клуб процветающих, развитых, обеспеченных стран. Примеры даже самых богатых сырьевых и аграрных стран, только подтверждают это. Лидирующее положение в мире занимают именно страны с высоким промышленным и военным потенциалом. История показывает, что если руководители стран делали ставку на подъем промышленности, шансы прогресса значительно увеличивались. Конструктор Сингапурского экономического чуда Ли Куан Ю в «Выживании в одиночку» вспоминал «Мы приветствовали каждого инвестора, но, когда мы находили большого инвестора с потенциалом для серьезного роста, мы просто из шкуры лезли, чтобы помочь ему начать производство… Именно доверие к нам позволяло иностранным инвесторам основывать свои фабрики и нефтеперегонные заводы в Сингапуре».
В результате американские ТНК заложили фундамент масштабной высокотехнологичной промышленности Сингапура, и это небольшое государство стало, в частности, крупным мировым производителем электроники. «Тогда мы еще не знали, что электронная промышленность позволит Сингапуру преодолеть проблему безработицы».
В далекой от Сингапура и радикально отличающейся по менталитету, Финляндии индустриализация началась шестьдесят лет назад, в 1950-х, сегодня эта страна является одним из мировых лидеров в области технологий. Этому также способствовала целенаправленная государственная политика, стимулирующая экономический рост. Одной из важнейших составляющих послевоенного экономического развития Финляндии были торговые отношения с Советским Союзом, имевшего необъятные рынки. Кроме этого развитие промышленности стимулировалось за счет увеличения внутреннего потребления и постепенного интегрирования в мировую экономику. Кстати, и Сингапур и Финляндия до обретения независимости находились в составе более крупных государственных образований, однако самостоятельно пройдя путь индустриализации, гораздо увеличили свой геополитический вес и свою привлекательность как потенциальных союзников.
Основой Сталинского экономического чуда стала индустриализация и интеграция промышленности по всей территории страны, создавшая основу для победы в катастрофическое военное время и обеспечившая десятилетие триумфа советской экономики в 50-е годы. К концу 1950-х сложилось представление о том, что в будущем СССР неизбежно опередит экономику США. Различия сводились лишь к оценке времени, когда это должно случиться: в 1970-е годы, как полагало советское руководство, или же в 1980-1990-е, на что рассчитывали многие западные экономисты. За возможность индустриального роста СССР заплатил непомерно высокую цену, однако и для других стран этот процесс, безусловно, также был тяжелым и болезненным. Гражданская война и великая депрессия США, многочисленные жертвы провальных экономических экспериментов Китая и последующее загрязнение природной среды. Индустриализация никому не дается легко, подъем всегда связан с напряжением, рисками, ограничениями, мобилизацией общественных сил.
Неподражаемый Дмитрий Выдрин так деликатно намекает о трудностях индустриализации: «Чтобы быть экономическим лидером, нужно закручивать политические гайки. Сингапур 25 лет был провинцией Азии, а сейчас он – экономический лидер, но они пошли на ограничение политических прав. Надо отдавать себе отчет – если хочешь быть лидером, надо хотя бы частично и на время отказываться от демократии». Сингапур признан лучшим городом для жизни в Азии. По нашим меркам там очень суровые и жестокие законы, которые к тому же выполняются, превращая этот дисциплинированный и зарегулированный город-государство в подобие гигантского робота, хотя у многих очевидцев и жителей Сингапур вызывает восторг.
В тоже время, процесс деиндустриализации происходит демократично, легко и почти незаметно. Так первый президент Украины совершенно сознательно взял курс на уничтожение ВПК: «Если говорить о ВПК — он, конечно, имел большую ценность, но Украине был не нужен. Чтобы жить в независимом государстве, исповедуя принципы демократической жизни, нам не нужно было содержать этот могучий комплекс (а Украина производила 33% военного производства СССР). Нам не нужны были для внутреннего потребления другие сверхпроизводства, например кораблестроение — 5 корабельных заводов!» — посчитал первый президент. По его словам, Украине пришлось сворачивать многие «ненужные» отрасли промышленности… Как не вспомнить продолжающиеся мучения Беларуси по конверсии оборонки.
В России после переворота 1991 года происходили аналогичные процессы. Были свернуты или уничтожены многие производства, и страна постепенно скатилась на сырьевой профиль экономики, который до этого служил объектом жесткой критики, со стороны нарождающейся оппозиции и являлся одной из причин переворота. «Исторический эксперимент перехода от директивно управляемой к рыночной экономике не подтвердил ни одного из считавшихся очевидными преимуществ последней над первой: ни частной формы собственности над государственной, ни стихийного ценообразования над административным, ни свободного движения капитала над планированием развития и размещения производства. Напротив, хаос освобожденного от государственного регулирования рынка разрушил многие эффективно работавшие хозяйственно-технологические организации, производившие сложные виды продукции, повлек резкую примитивизацию хозяйственной деятельности, выродившейся в простые и короткие технологические цепочки по производству и экспорту сырья, с одной стороны, и импорту готовой продукции — с другой. По уровню технического развития, способности производить товары с высокой добавленной стоимостью, по сложности организации хозяйства и эффективности российская экономика оказалась отброшенной на десятилетия назад». Так объясняет причины деградации экономики экономист с мировым именем Сергей Глазьев, ссылка на которого сейчас считается глубоко непатриотичнойi.
Стихийный неуправляемый либерализм, либертарианство, овладевшие нашими странами после переворота, привели к нынешней ситуации. В отличие от, например, китайского варианта, когда дозы либерализма, получаемые обществом, были контролируемы, и он сыграл роль лекарства для экономики, а не яда. Устранить диспропорциональность и обеспечить развитие приоритетных отраслей экономики может только государство, при наличии «достаточно мощных усилий» и воли к достижению этой цели. Необходимо определить и выделить приоритетные отрасли (в частности, кластерные нано-, био- и информационно-коммуникационные технологии), которое растут в развитых странах, несмотря на кризис, с темпом около 35% в год, и обеспечить концентрацию ресурсов, необходимую для реализации этих приоритетов. Безусловно, концентрация средств на инновационных направлениях содержит существенные риски, и требует объемных затрат. Но в случае правильного расчета, дает огромный выигрыш в темпах развития и повышении геополитического веса. С другой стороны, добрые старые танковые бригады, стратегические силы сдерживания, авианосцы и отряды морской пехоты еще надолго останутся весомым аргументом в геополитическом соперничестве и дискуссиях о месте в мировой иерархии.
Правомерно предположить, что в руководящих кругах России существуют различные мнения как относительно технических и организационных направлений индустриализации, так и о ее территориальном векторе. В Советском Союзе преобладала политика копирования и повторения научно-технических достижений Запада. Такая тактика позволяла избежать множества ошибок и рисков, свойственных периоду исследований, поиска оптимальных решений и их производственной обкатки. Соответственно экономились значительные финансовые, технические и кадровые ресурсы. Хотя при этом приходилось длительно находиться в положении догоняющего, существовала возможность подготовить группы квалифицированных специалистов, которые в дальнейшем могут создавать оригинальные решения и осуществлять научные и технические прорывы. Нельзя отрицать успехов Союза в авиации, космонавтике, ракетостроении и др., обусловленных концентрацией усилий и средств на этих направлениях. Научно-техническому прогрессу способствовали также усилия, направленные на повышение общеобразовательного уровня населения, развитие прикладной и фундаментальной науки. Индекс образования в постсоветских странах и после распада Союза остается достаточно высоким.
Освободившись от целенаправленности времен «чуда», академическая, фундаментальная наука в дальнейшем больше развивалась в сторону оригинальности и новизны исследований, чем их прикладного значения для промышленности Союза и постсоветских государств, создавая базу для технических завоеваний в странах обладающих более высоким технологическим потенциалом. Научные достижения в инновационных отраслях не подкрепленные технологическими возможностями и производственной базой вполне могут стать легкой добычей ТНК и усиления промышленного потенциала других стран, например Китая. Реализация полных циклов создания продукции «исследования – разработка – производство», в России получило развитие лишь в некоторых отраслях, таких как военная промышленность, энергетика. Где заказчиком и исполнителем, как правило, выступают государственные предприятия, и отсутствует конкуренция. Видимо учитывая опыт с Газпромом, для выхода на внешние рынки с жесткими требованиями к качеству и цене продукции, в России выбрана ориентация на создание огромных государственных корпораций, сравнимых с Транснациональными Корпорациями. В 2007 году была основана корпорация «Ростех» для содействия в разработке, производстве и экспорте высокотехнологичной промышленной продукции гражданского и военного назначения. В мажорных сообщениях об итогах работы корпорации за 5 лет анонсировались восстановление сотен разрушенных и разграбленных после переворота предприятий, партнерские связи с корпорациями The Boeing Company, Renault-Nissan и многое другое… будущее покажет насколько эффективными и живучими окажутся такие крупные государственные корпорации в области высоких технологий.
Поиск территориального вектора индустриализации для России — это выбор между развитием собственных Российских территорий и восстановлением связей с нестабильной, отделившейся Украиной. Страной в значительной мере деиндустриализированной, но обладающей сохранившейся частью научно-технического потенциала и занимающей пока пятое место среди постсоветских и социалистических стран после России, Польши, Казахстана и Чехии. Существуют предположения, что Россия разворачивается в сторону Сибири и Дальнего Востока, где сосредоточены ее основные интересы, хотя судя по активности Сергея Глазьева, возможно, есть и другие мнения.
Среди факторов «экономического чуда» Японии на первое место также следует поставить роль государства, но непосредственно экономикой не занимающегося, а эффективно влияющего на ход экономических процессов. На старте индустриализации Японии был выбран вариант создания полного цикла создания продукции, но акцент был сделан на товары всеобщего спроса, так как страна сознательно отказалась от милитаризации. Поскольку развитие собственной науки и техники требовало колоссальных затрат и, главное, многих десятилетий, Япония использовала свой собственный опыт эпохи Мэйдзи для быстрой ликвидации научно-технического отставания от более развитых стран: за 30 лет с 1949 г. было закуплено на Западе 34 тыс. лицензий и патентов, которые были японцами творчески доработаны и, что самое главное, быстро внедрены в производство. Поначалу западные владельцы научно-технической информации не ожидали от японцев столь быстрого по североамериканским стандартам ее внедрения и превращения Японии в торгового конкурента, патенты и лицензии продавались за бесценок.
Выход этой страны на второе место в мире по экономическому потенциалу к началу девяностых годов и конкуренция к американским корпорациям, предопределила жесткую реакцию. В сентябре 1985 года, японское правительство под беспрецедентным нажимом старшего «партнера» — США было вынуждено подписать так называемое Соглашение отеля Плаза (The Plaza Agreement). Неизвестно, какие «меры воздействия» применили США, но японцы были вынуждены сделать самое настоящее экономическое харакири. Их валюта стала стремительно дорожать, и к 1988 году за доллар давали не 265, а 138 иен. В Стране восходящего солнца установилась экономическая рецессия, временами переходящая в стагнацию. Общество охватили пессимизм и апатия, упала рождаемость. Тем не менее, несмотря на то, что японское «экономическое чудо» поблекло, корпорации с высоким мировым рейтингом особенно в престижной автомобильной отрасли остались, как и остались высокие стандарты жизни в Японии.
В индустриально неразвитом Китае опираться на иностранные технологии начали сразу же после неудач с доморощенными маоистскими экспериментами. Времени и средств на развитие собственной науки и техники или покупку лицензий не было, и большинство ноу-хау тут получали с помощью «обратного инжиниринга», то есть просто с присвоения (воровства) чужих результатов. Копирование образцов продукции мировых лидеров в дальнейшем превратилось во влиятельное направление экономики. Инициатором экономических реформ в Китае, сделавших страну частью мирового рынка стал Дэн Сяопин, получивший образование во Франции и Советском Союзе и переживший в своей стране чреду жестоких падений и невероятных взлетов. Он разработал принцип «социализма с китайской спецификой», стал инициатором экономических реформ в Китае и сделал страну частью мирового рынка, чего не удалось сделать больше ни одной социалистической стране. Яркий пример Японии, предприимчивость и ухищрения в отношениях с Западом, сохранение порядка и повиновения в стране, позволили Китаю предложить ТНК стабильную экономическую среду с неограниченной дешевой рабочей силой и экологическим либерализмом. Эпохальное перемещение основных производств из западных стран в Китай дало свежий импульс развития, как Китаю, так и транснационалам. Активная, неукротимая стратегия Китая направленная на получение иностранных технологий, и использование для достижения этих целей любых средств сегодня вызывает обоснованное беспокойство Запада. Американский аналитик Р. Аткинсон считает, что «США и Европе нужно создать свой союз для противостояния политике «инновационного меркантилизма» Китая, Индии или Бразилии, которые скупают технологии и успешно растут».
Отношение Евросоюза к индустриальному развитию своих новых членов и соискателей очевидно и уже рассматривалось на печальном примере Прибалтики.
Особое место в списке абитуриентов ЕС занимает Турция. Реформаторский курс на индустриализацию Турции провозгласил еще в двадцатые годы, ныне весьма почитаемый на родине, Мустафа Кемаль Ататюрк, издав «Закон о поощрении промышленности». Потребовалось немало сил и шесть десятилетий, чтобы аграрную, неграмотную, коррумпированную страну, регулярно сотрясаемую вооруженными конфликтами, военными переворотами, беспорядками, жесткими репрессиями и подверженную мощному влиянию исламского духовенства поставить на рельсы экономических реформ и развития.
Первый серьезный экономический прорыв пришелся на восьмидесятые годы и связан с именем Тургута Озала, стратегическими целями которого стали интеграция Турции в мировую экономику, при поддержке крупного бизнеса, и возможность продвижения турецкими компаниями своих товаров и услуг в мире. Используя уникальное положение в регионе, Турция предприняла шаги к развитию отношений с большинством соседей на основе бизнеса. Такая концепция позволила улучшить отношения, например, с Ираком и Грецией, создав благоприятный климат для расширения торговли. Определенные усилия были направлены на решения сложных вопросов в отношениях с Арменией и Кипром, хотя решающего прогресса достигнуто не было. Существенно улучшились контакты с курдской общиной в Северном Ираке.
Бизнес стал одним из основных «двигателей» внешней политики Турции. Экономическому росту способствовала благоприятная демографическая ситуация в Турции, с восьмидесятых население увеличилось в 1,7 раз и достигло 74 млн. Вхождение в двадцатку лидеров во всемирном экономическом рейтинге – это колоссальный успех, однако экономика развивалась рывками, длительные подъемы сменялись кратковременными но болезненными спадами. В 2012 темпы роста экономики вновь снизились, обострились внутренние и международные проблемы. Радужные прогнозы сменились аналитикой пытающейся объяснить причины очередного спада. Возможно ситуация в экономике Турции резко ухудшилась на фоне разговоров о предполагаемом сворачивании Федеральной резервной системой стимулирования развивающихся экономик. Однако за 10 лет экспорт Турции в страны ЕС сократился на 30 процентов, и это вынуждает премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана активно искать новые рынки для турецкой продукции в странах БРИКС и ШОС.
* * *
Различие в величине, ментальности, стартовых условиях государства не являются непреодолимым препятствием для совершения экономического чуда. При всем несходстве выбираемых путей, каждому обществу приходится проходить одни и те же этапы.
Непременные условия успеха — развитие промышленного производства, индустриализация, выход на внешние рынки с максимально возможным уровнем технологий. Обеспечить прогресс экономики может только государство, при наличии мощных усилий и воли к достижению этой цели. Скорость решения зависит исключительно от способности руководства сконцентрировать напряжение общества на оптимальных направлениях, обеспечить приток внешних и внутренних инвестиций и передовых технологий, создания позитивного психологического климата для стремления общества к прогрессу. Только высшее напряжение сил позволяет аутсайдеру сравняться с лидерами, а наведение дисциплины и порядка в экономике и обществе, концентрация усилий на избранных направлениях, исправление неизбежных ошибок без сомнения вызывает недовольство части общества, которое сегодня легко представить как отступление от принципов «демократии» и повод для апеллирования к геополитическим авторитетам. Важным моментом является улучшение отношений с соседними странами, снижение возможностей возникновения конфликтов, отвлекающих силы от созидательной работы. Прогрессу, расширению рынка производимых товаров и услуг может способствовать и вступление в межгосударственные союзы, безусловно, при сохранении и улучшении условий для развития собственной индустриальной основы.
i Хотя, вероятно, его не слишком удачные выступления в пользу Таможенного Союза объясняются предложениями, от которых он не может отказаться (роль «плохого полицейского»). В любом случае представляется, что дипломатические, административные и организационные вопросы должны решать и отвечать за результат специалисты, а не ученые, у которых своя сфера приложения – исследования, прогнозирование, моделирование, подготовка рекомендаций...
Источник: hvylya.org.
Рейтинг публикации:
|
