Энергетические войны на евразийском пространстве вступают в новую стадию. Потерпев неудачу в попытках сорвать реализацию соглашения «Северный поток», США и руководство Еврокомиссии решили сменить акценты и перенести основной удар на «Южный поток». Причем если в случае с Североевропейским газопроводом ставка делалась на выступления государств, оставшихся в стороне от газовой трубы, то против «Южного потока» мобилизованы влиятельные силы в тех странах, которые являются главными бенефициантами данного проекта. Особая роль здесь отводится Сербии и кампании против России, организованной рядом сербских средств массовой информации...

Главный тезис критиков «Южного потока» и российско-сербских соглашений в энергетической области, заключенных в начале 2008 года, прописан в серии передач Insajder телеканала B92. По мнению его экспертов, Сербия из всех стран, лежащих на трассе «Южного потока», «хуже всего» провела переговоры о сооружении данного международного газопровода. В вину сербским переговорщикам и подписантам документа, среди которых были тогдашние президент Сербии Борис Тадич, премьер-министр Воислав Коштуница и министр инфраструктуры Велимир Илич, ставится, в частности, продажа «ниже реальной цены» сербского монополиста Naftnа Industrijа Srbije (NIS), согласие на управление газохранилищем Банатски-Двор и тот факт, что компания по управлению сооружением газопровода «Южный поток» зарегистрирована в швейцарском Цуге, якобы являющемся «черной налоговой гаванью». [1]

Попробуем разобраться во всём этом с фактами в руках. Вряд ли будет преувеличением сказать, что значимость Балканского полуострова как перекрестка трансконтинентальных транспортных путей стала возрастать не сегодня, а, по крайней мере, с конца XIX века в связи с переориентацией мировых сырьевых и торговых потоков. А уже в наши дни борьба за контроль над маршрутами транспортировки энергоресурсов стала ключевым аспектом геополитического соперничества. Значение Балканского региона хорошо определил авторитетный британский эксперт Джон Бакер, подчеркивавший, что Балканы и лежащая к востоку от них Малая Азия (современная Турция) «занимают самую важную стратегическую позицию в мире», поскольку «расположены в месте, откуда можно угрожать и вести нападение против трех континентов». [2] 

Сегодня, однако, в отличие от ситуации кануна и периода Первой мировой войны, все более активную роль здесь играют США. Задачи этой борьбы были сформулированы в апреле 2007 года на страницах обнародованного в Вашингтоне Государственным департаментом США документа под названием «Стратегический план: 2007–2012 финансовые годы». В нем впервые после формального завершения холодной войны администрация США провозгласила своей приоритетной задачей противодействие «негативному поведению» России, в том числе ее растущему влиянию на мировом энергетическом рынке. [3] 

Одна из главных задач правительства США – «не допустить энергетического союза России и Европы». С этой целью предполагается сооружение нефте- и газопроводов из прикаспийского и среднеазиатского регионов в Западную Европу в обход России при одновременном противодействии политическими, финансово-экономическими и другими методами российским проектам транспортировки энергоресурсов через Балканский полуостров. [4] Эта стратегия хорошо вписывается в систему глобальных приоритетов США. Так, в докладе Национального разведывательного совета США прогнозируется возможное возникновение ситуации, при которой «возрастет напряженность между странами, конкурирующими за ограниченные ресурсы, особенно если это сопровождается возросшей политической неразберихой на Ближнем Востоке и общей потерей уверенности в способности рынков удовлетворять возросшие потребности. Национальные компании могут поставить под контроль львиную долю мировых запасов углеводородного сырья, что может привести к дальнейшему переплетению взаимоотношений государственной политики и энергетики с геополитической озабоченностью». [6] 

Неудивительно, что столь масштабный российский энергетический проект, как газопровод «Южный поток», с самого начала оказался в эпицентре геополитических баталий. До сих пор, однако, российской стороне удавалось отстоять его первоначальные параметры и выгоды для всех стран-участниц, в том числе для Сербии.

Первым документом в рамках реализации проекта стал меморандум о взаимопонимании, подписанный в июне 2007 года в Риме вице-президентом «Газпрома» Александром Медведевым и исполнительным директором итальянской компании Eni Паоло Скарони. В ноябре того же года «Газпром» и Eni подписали в Москве соглашение о создании совместной компании по подготовке технико-экономического обоснования проекта. [7] Компания с соотношением долей 50% на 50%, призванная разработать и реализовать проект сооружения газопровода с начальной пропускной способностью в 30 млрд кубометров газа в год, была зарегистрирована в Швейцарии в январе 2008 года. [8]

Так что российско-сербские соглашения в энергетической области легли на надежную почву, созданную одним из ключевых государств-членов Европейского союза – Италией – и никоим образом не могут считаться односторонними. Предварительные соглашения России и Сербии были подписаны еще до официального объявления о проекте, а именно в декабре 2006 года. Речь шла о соглашении «Газпрома» и сербского государственного газового монополиста – компании Srbijagas - о проведении совместной экспертизы на предмет сооружения сербского участка газопровода от границы с Болгарией. [9] В развитие данной договоренности в январе 2008 года, во время визита в Москву сербской правительственной делегации во главе с президентом Тадичем и премьером Коштуницей, как раз и были подписаны межправительственное соглашение о сотрудничестве в энергетике, а также рамочный договор о покупке компанией «Газпром нефть» контрольного пакета акций компании NIS за 400 млн евро и 500 млн евро инвестиционных обязательств, что с учетом тогдашнего плачевного финансово-экономического состояния NIS являлось выгодной сделкой для сербской стороны. Пакет документов предусматривал, что «Газпром» проложит через Сербию одну из веток газопровода «Южный поток» для транспортировки по ней в Центральную Европу не менее 10 млрд кубометров газа в год. Кроме того, соглашения оговаривали российское финансовое содействие для сооружения газохранилища в районе сербского города Банатски-Двор. 

Возможно, нынешние критики проекта «Южный поток» и в целом российско-сербского сотрудничества в энергетической области подзабыли те финансовые и политические реалии, в которых заключались вышеуказанные договоренности. Тогда приведем авторитетное мнение занимавшего в то время пост председателя Экономического совета Демократической партии Сербии Ненада Поповича, который следующим образом оценивал значение российско-сербских договоренностей по реализации проекта «Южный поток»: «Речь идет о комплексном нефтегазовом договоре, который должен принести Сербии в совокупности 2 млрд евро инвестиций и 200 млн евро ежегодных транзитных платежей. Кроме того, в стране на российские деньги будет построено газохранилище Банатски-Двор – третье по величине в Юго-Восточной Европе». Этим и объясняется противодействие реализации данных договоренностей как извне, так и со стороны определенных кругов в самой Сербии. 

«Против российско-сербского соглашения работают более мощные силы, нежели отдельные министры. Сорвать его, а в более широком смысле – все российско-сербское сотрудничество - сейчас активно пытаются несколько лобби», - свидетельствовал Ненад Попович и продолжал: «Самое крупное и опасное лобби связано с двумя крупнейшими нефтегазовыми компаниями из окружающих Сербию стран-членов Евросоюза (имеются в виду венгерский нефтегазовый концерн MOL и австрийская нефтегазовая группа OMV. – П.И.). Эти компании являются сегодня монополистами на сербском рынке и не хотят конкуренции со стороны «Газпрома». Они уже имеют свои нефтеперерабатывающие мощности и готовы купить компанию Naftna Industrija Srbije по завышенной цене лишь для того, чтобы закрыть ее как ненужного конкурента». Кроме того, стоит напомнить, что при ратификации российско-сербского соглашения в Народной Скупщине Сербии главную обструкционистскую роль играли депутаты от «Венгерской коалиции», представляющей сербский автономный край Воеводина, где располагается NIS. «Те лидеры воеводинских венгров, которые уже заявили о намерении отделиться по косовскому образцу, панически боятся покупки сербской компании «Газпром нефтью», ведь тогда она будет увязана в единое инфраструктурное целое с трубопроводом «Южный поток». А после этого на планах венгерских сепаратистов можно будет поставить крест: ни Сербия, ни Россия, ни ЕС не позволят им покушаться на энергобезопасность Европы», – подчеркивал председатель Экономического совета Демократической партии Сербии. [10] 

А уже после ратификации сербо-российских соглашений по «Южному потоку» в ноябре 2009 года в Швейцарии и было зарегистрировано совместное предприятие «Газпрома» и Srbijagas – South Stream Serbia AG (соотношение долей соответственно 51% и 49%), отвечающее за сооружение сербского участка газопровода. [11] Иными словами, данный акт отнюдь не предшествовал договоренностям и никак не мог быть предметом переговоров. Кроме того, создание совместного предприятия South Stream Serbia AG в Швейцарии было связано отнюдь не с желанием сторон отмывать деньги через «налоговую черную дыру», а со стремлением избежать введенных Евросоюзом на своей территории целого ряда ограничительных мер в энергетической сфере. Аналогичная практика применялась не только с Сербией, но и партнерами «Газпрома» из других европейских стран, в частности Францией и одним из ключевых игроков на европейском энергетическом рынке Норвегией. Не будь этого, стоимость реализации проектов могла возрасти в разы, что, в первую очередь, не обрадовало бы сербских партнеров России.

(Продолжение следует)

Одним из главных аргументов противников проекта «Южный поток», они же противники сотрудничества европейских государств с Россией в энергетической области, являются утверждения о якобы технической нереализуемости проекта, его чрезмерной дороговизне, возможном экологическом ущербе от сооружения газопровода, наконец, о его несоответствии интересам обеспечения энергетической безопасности Европы. Например, в устах министра энергетики Сербии Зораны Михайлович-Миланович это звучит следующим образом: Сербия недостаточно думала о своих интересах, когда подписывала энергетическое соглашение с Россией. Единомышленники госпожи Михайлович-Миланович из неправительственной организации «Исак фонд» выражаются более определённо; они настойчиво подчеркивают, что, подписывая в 2008 году пакет энергетических соглашений с Россией, тогдашние сербские власти должны были учитывать те обязательства, которые Белград уже взял или только собирался взять на себя в рамках процесса евроинтеграции.

Полуправда, как известно, хуже лжи. То, что самостоятельная политика России в энергетической области не по нраву Брюсселю – факт несомненный, и здесь сербский министр права. Однако только в том случае, если отождествлять интересы всех 28 государств-членов Европейского союза с корпоративными интересами брюссельской бюрократии. Для Гюнтера Эттингера, Жозе Мануэля Баррозу и других высокопоставленных еврочиновников, готовящихся к выборам в Европарламент в предстоящем году, разыгрывание российской (точнее антироссийской) карты необходимо, прежде всего, для их собственного политического выживания в структурах евро-атлантического сообщества… 

А вот если говорить об интересах европейцев в широком смысле этого слова (включая сюда, разумеется, и сербов), то крупные бесперебойные, гарантированные диверсифицированной инфраструктурой поставки российского газа отвечают европейским интересам самым прямым образом. Обратимся к беспристрастной статистике, которую привёл на днях председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер. По его свидетельству, рассчитанные объемы поставок российского газа в Европу за первую половину октября составили 6,8 млрд кубометров газа — на 30% больше, чем за аналогичный период прошлого года. «Это подтверждает наши прогнозы - Европа продолжает демонстрировать повышенный спрос на российский газ, и тенденция дальнейшего роста поставок на внешние рынки сохранится», - подчеркивает Алексей Миллер.

В первом полугодии 2013 года поставки российского газа в страны дальнего зарубежья достигли 79,5 млрд кубометров (+9,6% по отношению к 2012 году). Расчёт по девяти месяцам текущего года составил 119,4 млрд кубометров (+15,5% к 2012 году).

Текущим задачам прокладки «Южного потока» было посвящено состоявшееся 4 октября собрание акционеров компании South Stream Transport B.V. В частности, были проработаны практические вопросы продолжения полномасштабного строительства четырех ниток морского участка газопровода общей мощностью 63 млрд кубометров, а также вопросы обеспечения финансирования акционерами строительства соответствующего участка трубы. 

Не далее как 18 октября в Краснодарском крае Российской Федерации близ города Усть-Лабинск «Газпром» ввел в эксплуатацию компрессорную станцию «Кубанская», входящую в систему газопроводов западного маршрута «Южный коридор». Одна из главных задач проекта «Южный коридор» - подача газа в морскую часть газопровода «Южный поток» для его последующей транспортировки в Европу. Старт проекту «Южный коридор» был дан пять месяцев назад. Проект реализуется в два этапа: первый должен завершиться в 2015 году, а в целом проект будет окончен в 2017 году.

Ещё ранее согласие на проведение всего комплекса геологоразведочных работ в своей исключительной экономической зоне дала российской стороне Турция, что, кстати, полностью лишает смысла любые рассуждения по поводу «эгоистической» политики России и односторонних выгод, которые русские якобы стремятся извлечь из проекта «Южный поток». К слову, турецкие политики и эксперты часто говорят и пишут сегодня на тему «всё более слабого интереса» Анкары к Евросоюзу. Дистанцирование от ЕС позволяет турецкому правительству занимать более активную и независимую позицию, в том числе в вопросах глобальной энергетической политики. Следует учесть, что Турция, по ряду экспертных оценок, включая оценку Всемирного банка, занимает сегодня 17-е место в мире по общему объему валового внутреннего продукта и 15-е – по рассчитанному паритету покупательной способности, имея ВВП порядка 730-740 млрд долларов. А в контексте заинтересованности Турции в развитии стратегических энергетических и коммуникационных проектов в обширном регионе Балкан, Кавказа, Ближнего и Среднего Востока курс Анкары на разностороннее и не связанное обязательствами перед Брюсселем сотрудничество с Россией в вопросах энергетики приобретает ещё большее значение. 

В связи с этим стоит напомнить, что еще в начале 2009 года в Европарламенте развернулась примечательная дискуссия, имеющая самое прямое отношение к тому, зачем Европе «Южный поток». Тогда группа европейских депутатов во главе с представительницей Франции Анн Лаперруз, ссылаясь на выводы доклада об энергетической безопасности Европейского союза, предложила подключить Россию к реализации патронируемого Евросоюзом проекта сооружения газопровода «Набукко».

По словам докладчицы, в данном вопросе должен преобладать «подход, нацеленный на примирение и диалог с Россией, которая поставляет в ЕС 42% потребляемого им газа». В поддержку данных тезисов посчитал нужным выступить тогда даже эксперт НАТО по проблемам безопасности Эндрю Монаган, которого трудно заподозрить в пророссийских симпатиях. Хотя Евросоюз должен стремиться к диверсификации источников энергоресурсов, подчеркнул Э.Монаган, «мы не можем просто взять и уйти от России, не зная, куда мы идём».

К сожалению, многим в сегодняшней Сербии о подобной объективности и трезвости суждений остаётся только мечтать. Это заметно, скажем, при сравнении позиции официального Белграда в отношении энергетического сотрудничества с Россией с подходом, возобладавшим в той же Турции.

(Окончание следует)