Судьба крупных компаний расскажет многое о причинах экономической волатильности
 В декабре 2004 года компания Microsoft выплатила своим акционерам огромные дивиденды на сумму 33 млрд. долларов. Крупнейшая сумма в своем роде - она обусловила рост личных доходов среди американцев на 6% за соответствующий год. Мало найдется примеров, когда крупные компании так сильно влияли на общую экономику. Подобные потрясения, как правило, не учитываются экономическими моделями, которые предполагают, что взлеты и падения в корпоративном секторе компенсируют друг друга. Однако чтобы понять, как эволюционируют такие показатели, как торговля и ВВП, очень важно знать, что происходит в гигантах бизнеса. На первый взгляд, нужно рассматривать их сверху вниз. Деловой мир огромен: в Америке около 27 млн. компаний, в Великобритании - 4.8 млн. Каждая страна торгует с сотней других стран в сотнях отраслей промышленности, создавая тысячи точек соприкосновения между странами и секторами экономики. В мировой экономике все уже исчисляется миллионами.
Экономики состоят из миллионов компаний и торговых взаимосвязей, поэтому каждая в отдельности кажется песчинкой, не играющей особой роли. Однако совокупные шоки не проясняют причину волатильности. В 2007 году Банк Испании провел исследование торговых балансов в среди стран ОЭСР. Общие потрясения (для всей страны или для одной отрасли на мировом уровне) объясняют лишь 45% случаев всплеска волатильности. Стремясь найти причину остальных 55% колебаний, авторы изучили более подробную статистику по 8260 «торговым потокам» между странами и отраслями (59 отраслей и 140 торговых партнеров). Полученные данные показали, что картина торговли, сформированная на обобщенном уровне, страдает отсутствием точности; на самом деле, эти потоки крайне концентрированы. Большинство взаимосвязей не имеют значения. В Америке, например, 99% торговых потоков - это всего лишь 25% от общего объема торговли. Но есть единицы, которые меняют все: в среднем по странам ОЭСР 25 основных потоков отвечают за две трети объема торговли, а 100 крупнейших - за 85%.
Но даже такая детализация подразумевает наличие большого количества компаний. Потоки автомобилей между Америкой и Японией формируются такими звездами автопрома, как GM, Ford и Chrysler с Toyota, Nissan и Honda. Поэтому исследователи пошли дальше и копнули глубже, добравшись до уровня отдельных компаний. Изучая Японию, они обнаружили еще более плотную концентрацию: 20% всего экспорта страны приходится на пять крупнейших японских корпораций. Это говорит о том, что торговая волатильность - результат совокупной статистики по всему корпоративному сектору - может быть спровоцирована деятельностью всего лишь одной крупной фирмы. Некоторые из них действительно настолько велики, что способны своими делами менять окружающую реальность. Перепись населения в Америке за 2008 год показала, что 981 компания со штатом 10 тыс. человек или больше предоставляют 25% от общего числа рабочих мест. Из 4.5 млн. компаний в Италии 96% являются «микро-фирмами» из сегмента малого и среднего бизнеса со штатом не более 10 человек; на другом конце - гигант итальянского автопрома Fiat. Samsung в одиночку обеспечивает 17% экспорта Южной Кореи. Но самый яркий пример - это Финляндия, где телекоммуникационный гигант Nokia обеспечивала 20% от экспорта и 25% от всего прироста ВВП за период с 1998 по 2007 года.
Это проблема подхода к экономике с позиции «сверху вниз». Исследование Ксавьера Габэ из Нью-Йоркского университета, проведенное в 2011 году, объясняет, как работает диверсификация, когда компании являются независимыми, а их размеры соответствуют традиционной колоколообразной модели распределения. Представьте себе экономику, где все производится одной компанией: волатильность ее доходов определяет волатильность ВВП. Но по мере роста числа компаний, волатильность ВВП снижается, потому что преуспевающие фирмы сглаживают негативный эффект проблемных конкурентов.
Когда число компаний в экономике достигнет ста, общая волатильность упадет до одной десятой от уровня, зафиксированного при одной компании; а если их уже миллион - волатильность не превысит одну тысячную. Но учитывая то, что компаний намного больше, потрясения, связанные с событиями в одной из них, не должны ощущаться. Но это в теории. Когда в модели распределения компаний появляются «тяжелые хвосты» (то есть, образуются очень мелкие и очень крупные компании), теоретические правила перестают работать. Теперь экономике нужно 22 тыс. компаний, чтобы снизить волатильность до одной десятой от уровня волатильности при наличии одной компании (а до одной тысячной вообще никогда не добраться). Логика диверсификации рушится, когда компании становятся достаточно большими. Поэтому события внутри корпораций имеют значение.
Габэ проверил свою новую «гранулярную» теорию на данных по 100 крупнейших американских компаний, полученные за период с 1951 по 2008 годы. Стилизованные факты подтверждают его гипотезу. За каждой крупной корпорацией тянется «тяжелый хвост»: продажи сотни лидеров эквивалентны 35% от ВВП в 2009 году, по сравнению с 30% в середине 1980-х. Их динамика неустойчива: продажи колеблются в среднем на 12% в год. Корреляция между компаниями низкая, а это значит, что потрясения возникли непосредственно на уровне компаний и не носят общеэкономический характер. Затем Габэ изучил взаимосвязь между кризисами в крупных компаниях и динамикой ВВП. Она есть, и весьма устойчивая. До 48% волатильности американского ВВП коренится в динамике отдельных крупных компаний.
На мели
Голиафы влияют и на торговлю. Принято считать, что торговля снижает волатильность: чем больше внешних рынков сбыта, тем выше диверсификация. Результаты исследования 2012 года, проведенного Джулианом ди Джованни из МВФ и Андреем Левченко из Университета Мичигана, говорят о том, что внешняя торговля лишь усиливает влияние крупных фирм на экономику, поскольку их торговые операции распределены неравномерно. Центральным банкам есть о чем задуматься. Г-н Габэ доказал, что, принимая во внимание события в крупных компаниях, можно значительно повысить качество экономических прогнозов. Модели, определяющие макроэкономические решения - подобные тем, которые приняла ФРС на последнем заседании - можно улучшить, оценив динамику в крупных корпорациях. Для правительств тоже имеется пища к размышлению. Гранулярный подход показывает: что хорошо для GM, хорошо и для всей Америки. И наоборот: когда большие компании терпят убытки, худо всем. В компаниях Ford, GM и Chrysler работает около полумиллиона человек. В конце 2008 года, когда рухнули рынки, они воспользовались деньгами налогоплательщиков, чтобы остаться на плаву. Проблема «слишком больших» выходит далеко за пределы банковского сектора.
Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist
Источник: Forexpf.ru.
Рейтинг публикации:
|
