Белоусов и его ведомство в интеллектуальном и содержательном плане – это светлое пятно в российской исполнительной власти
Как пишет «Независимая газета», руководитель Минэкономразвития Андрей Белоусов заявил, что его ведомство подготовило план повышения тарифов на газ не на 15%, а на 5%.
Тарифную политику государства комментирует для KM.RU известный тележурналист Михаил Леонтьев.
Российская инфляция имеет немонетарный характер
Андрей Белоусов и его ведомство в интеллектуальном и содержательном плане – это светлое пятно в российской исполнительной власти. Но у этого «светлого пятна» функционально очень ограниченные функции. Это в принципе консультационный орган, у которого нет прямых полномочий по руководству экономикой. У нас экономическую политику определяют Минфин и Центробанк. У нас страна победившего монетаризма. Кроме вопросов, которыми вручную руководит президент, единственным средством экономической политики являются монетарные регуляторы. А это значит: денег не давать, все, что можно, секвестировать, бороться с инфляцией и при любой возможности повышать стоимость денег, не производить длинных денежных инструментов, потому что Минфин не верит, что длинные инструменты останутся длинными.
Есть мнение, которое основано на реальности, данной нам в ощущениях, а также и в информации экономической статистики, что российская инфляция имеет немонетарный характер. Поэтому бороться с ней монетарными методами бессмысленно. Одним из основных факторов постоянного воспроизводства инфляции в России являются тарифы естественных монополий. В них заложены инфляционные ожидания естественных монополий, а значит, мы автоматически получаем воспроизводство инфляции. Была идея вообще тариф не повышать, заморозить его на три года. Некоторые пугают, что после этого будет дикий обвал.
Исходно все эти тарифы были внеэкономическими
Если говорить о тарифной политике за последние 20 лет, то надо сказать одну вещь: лоббистские политические возможности естественных монополий настолько велики, что в тарифной политике они почти всегда превалировали. Чем больше власть пыталась их временно укоротить, тем большую волю они давали себе потом, оправдывая это своими страданиями, перенесенными за время сдерживания тарифов.
Конечно, понятно, что исходно все эти тарифы были внеэкономическими. Исходно в значительной степени эти компании несли очень большую социальную нагрузку. До сих пор у нас очень большая разница в ценах на газ для индивидуальных потребителей и промышленности. Можно вспомнить РАО «ЕЭС», от которого одновременно требовали и роста капитализации, и выполнения социальных задач. Когда они пытались повысить капитализацию путем приведения тарифов к экономически внятным показателям, их гнобили за социальные издержки. А когда они выполняли роль «собеса», то им ставили в вину падающую капитализацию.
В концентрированном виде мы это имеем в ЖКХ. То есть эти проблемы в ЖКХ нерешаемы, потому что там социальный барьер является императивным. Бедные граждане получили огромные объемы дорогого, но ветшающего жилья, которое обременительно в обслуживании. С пенсионной системой хуже. Источников пенсионных накоплений, делающих ее экономически сбалансированной, не существует в природе в силу демографии, характера самих пенсий и так далее.
