Вадим Бондарь
Резкое ухудшение всех параметров, определяющих состояние и перспективы отечественной экономики, требует незамедлительного реагирования
Первый квартал 2013 года помимо природных аномалий, которые творцы разнообразных концепций пока не знают, как трактовать и к какой выгодной для себя теории пристроить, принес немало столь же неоднозначного и тревожного и в экономическом плане.
Основные мировые центры политико-экономического влияния, а также российская экономика подают разнообразные сигналы о наличии наметившихся тенденций, воли и определенной логики поведения. Будут ли они своевременно замечены, должным образом проанализированы и последуют ли за этим какие-либо выводы — вопросы отнюдь не риторические.
Тучи ходят хмуро
В марте ООН обнародовала «Доклад о человеческом развитии 2013. Возвышение Юга: человеческий прогресс в многообразном мире». Согласно его выводам, США остаются крупнейшей экономикой мира и вопреки оценкам некоторых аналитиков в обозримом будущем останутся таковой в номинальном стоимостном выражении. Эксперты также считают, что если восстановление американской экономики будет пробуксовывать, то Европе будет трудно вырваться из нынешних экономических и социальных неурядиц. Это, по их мнению, повлечет за собой далеко идущие последствия для развивающегося мира, куда, для тех, кто не знает, после поражения в холодной войне и распада СССР определили и нас. Выводы из всего этого напрашиваются неутешительные. Будучи со своей сырьевой экономикой зависимыми от мировой конъюнктуры, мы, как ни пыжимся, продолжаем оставаться заложниками обстоятельств, чужой воли и логики поведения. Весьма показательными в этой связи являются следующие факты.
По данным Федеральной таможенной службы, в 2012 году основу российского экспорта в страны дальнего зарубежья составили топливно-энергетические товары, удельный вес которых в составе экспорта вырос до 73% против 72,7% годом ранее.
Положительное сальдо торгового баланса РФ в январе-феврале 2013 года снизилось до 31,4 млрд долларов с 41 млрд долларов за аналогичный период 2012 года, что связано со снижением в указанные месяцы экспорта газа и нефти из России, пояснил в конце марта заместитель министра экономического развития Андрей Клепач.
Согласно результатам исследования, проведенного Центром развития Высшей школы экономики, вклад добычи полезных ископаемых в ВВП России за последние десять лет, несмотря на все разговоры, решения и постановления, не то что не сократился, а вырос на 3,4 процентного пункта. При этом доля обрабатывающих производств, напротив, сократилась на 2,2 процентного пункта. Заключение: все десять лет российская экономика росла почти исключительно за счет сырья. Быстрый рост подушевого ВВП за 2000–2011 годы не был получен за счет увеличения выпуска и реализации высокотехнологической продукции и изделий с высокой добавленной стоимостью, а явился следствием роста сырьевых цен. В случае их падения пузырь нашего «экономического чуда» может неожиданно лопнуть, обнажив «слабый и неразвитый скелет российского экономического организма». «Это приводит к сильной зависимости нашей жизни, в том числе госбюджета, от внешнеэкономической конъюнктуры на основные сырьевые товары российского экспорта», — говорит директор департамента стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев. По его данным, доля машиностроительной продукции в экспорте России снизилась и сегодня составляет 4–5%, хотя десять лет назад была около 10%.
«Неизбежным следствием проводимой ЦБ политики высоких учетных ставок становится растущая структурная деградация национальной экономики, убивающая отрасли с длинным производственным циклом и длинным периодом оборота капитала. Ни о какой модернизации в таких условиях не может быть и речи — остается только добыча и продажа природных ресурсов, а в лучшем случае — их первичная переработка», — говорят аналитики ФЦ «Инфина».
Проектные версии программы развития Дальнего Востока предусматривают беспрецедентное наращивание объемов добычи углеводородов и других полезных ископаемых с последующей их реализацией на рынках стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Так, поставки газа, добываемого на Дальнем Востоке, на рынки Китая, Японии, Кореи, тихоокеанского побережья Америки, Монголии и других стран могут составить 103–110 млрд куб. метров к 2020 году и 144–170 млрд куб. метров — к 2030 году. Поставки нефти на рынки АТР должны составить 100–110 млн т к 2020 году и до 112–130 млн т к 2030 году; нефтепродуктов — до 30–35 млн т к 2020 году, до 40 млн т к 2030 году. Экспорт угля на тихоокеанский рынок увеличится до 68–73 млн т к 2020 году и до 111–120 млн т к 2030 году. Будут введены новые мощности по добыче алмазов, золота, серебра, уранового, железорудного, фосфатного и калийного сырья, руд цветных металлов (в том числе вольфрама и олова), плавикового шпата и прочих рудных и нерудных полезных ископаемых. Программа предусматривает массовый приход в регион частных инвесторов и их капиталов. Откуда могут прийти эти инвесторы — понятно. Оттуда, на чьи рынки планируется ориентация Дальнего Востока. В случае реализации данной программы почти треть страны станет, по сути, сырьевым придатком семимильными шагами развивающих свои индустриальные и высокотехнологичные сектора стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Таким образом, мы всеми силами будем помогать конкурентам окончательно вытеснить нас из соответствующих сегментов мирового рынка.
«Бизнес смирился с перспективой затяжного спада в мировой экономике и начал искать новые возможности для роста, сосредоточившись в 2013 году на инновациях и освоении быстрорастущих рынков в ответ на сокращение рынков традиционных», — пишут авторы исследования «Десять основных рисков и возможностей в 2013 и последующие годы», проведенного международной аудиторской компанией Ernst & Young. Похоже, правы были те, кто называл кризис началом новой технологической эпохи. Главным источником возможностей бизнес называет инновации. Объем затрат на НИОКР на быстрорастущих рынках увеличивается в четыре раза быстрее, чем на развитых рынках, подчеркивают авторы отчета.
В отличие от указанных общемировых тенденций в России сырьевая компонента в экономике продолжает в буквальном смысле душить высокотехнологическую. Закономерные результаты этого процесса продемонстрировал опубликованный в марте всемирно известной консалтинговой компанией Brand Finance рейтинг 500 наиболее дорогих брендов мира. Первую тройку в нем составили исключительно высокотехнологичные компании: Apple, Samsung и Google. Ведущие позиции в первой десятке заняли также Microsoft, IBM и General Electric. Далеких от высоких технологий компаний в ведущей десятке оказалось только две, это супермаркеты Walmart и Coca-Cola. Из десяти компаний — девять представлены в рейтинге под американским флагом, что в немалой степени является подтверждением выводов авторов доклада ООН «Возвышение Юга: человеческий прогресс в многообразном мире». Российская тройка лидеров среди компаний, представленных в BrandFinance Global 500, выглядит так: на 63-м месте «Сбербанк», (единственный из отечественных брендов оказавшийся в первой сотне), 122-й в рейтинге «Газпром», 218-й — «Лукойл». Как говорится, делайте выводы.
Ударим инвестициями
В соответствии с этими выводами распределяются и инвестиции. 7 ноября прошлого года, выступая в ходе «Инвестиционных сезонов» в Томске, уполномоченный по правам предпринимателей Борис Титов прямо заявил: «У нас в стране пока перерабатывающий бизнес находится на втором плане». Судя по докладу ООН, не лучше дело обстоит и с инвестициями в человеческое развитие, по уровню которого Россия заняла отнюдь не почетное 55-е место, уступив пять позиций даже критикуемой со всех сторон Белоруссии. Зато активность вывоза капитала неизменно остается на высоте. По данным Центробанка, в прошлом году он составил 56,8 млрд долларов. На этот год Минэкономразвития прогнозировало резкое сокращение оттока этого показателя — до 10 млрд долларов, но в феврале столь же резко повысило свой прогноз — до 50 млрд (реально же отток может быть гораздо большим, поскольку, по некоторым данным, за первые два месяца 2013 года его сумма составила от 14 до 16 млрд долларов).
Глава ведомства Андрей Белоусов пересмотр прогноза комментировал в успокаивающих выражениях: российский бизнес активно инвестирует за рубежом, без чего невозможно закрепиться на мировых рынках. Но что дает эта инвестиционная активность людям, стране, российской экономике? Диверсификацию, большую независимость? Судя по последним событиям — нет. Инвестируем (или вывозим, кому как больше нравится) денег за рубеж мы много и на протяжении всего существования новой России. Причем этот процесс, как показывает практика, не зависит ни от экономической ситуации в стране, ни от положения на мировых рынках. Однако на структуре отечественной экономики, ее ускоренной модернизации, повышении конкурентоспособности, стрессоустойчивости, инвестиционной привлекательности и перспективности этот массовый переток средств практически никак не отражается.
Выступая в марте на совещании по вопросам поддержки высокотехнологичного экспорта, премьер-министр Дмитрий Медведев признал, что Россия «пока не сильно преуспела» в создании благоприятных условий для экспортеров, и заявил, что необходимо увеличить неэнергетический экспорт на 60–70% за пять лет. Вопрос в том, как это сделать, если «не преуспеваем» мы уже больше двадцати лет, а существующие модели, не позволяющие преуспевать, почему-то по-прежнему так упорно защищаются нашими неолиберальными «рыночниками», поддерживаются на самом высоком уровне и продолжают консервировать сырьевое проклятие, не давая расти высокотехнологичным секторам товарной экономики. Списали нас в разряд «развивающихся экономик» и не хотят оттуда выпускать. Нам, дескать, чтобы встать вровень с передовыми, надо либерализоваться, либерализоваться и еще раз либерализоваться.
Ну, во-первых, наша либерализация и так уже зашла слишком далеко. Практически все крупнейшие объекты экономики оформлены в собственность в офшорных юрисдикциях. К чему это привело и продолжает приводить, мы видим. В сами предприятия в России, которые собственно генерируют прибыть, эта прибыль вкладывается по минимуму (если вообще вкладывается). О социально значимой инфраструктуре страны и говорить нечего. Деньги просто тупо выводятся за рубеж, и все. Дошло до того, что о деофшоризации экономики заговорили уже как о болезненно назревшей необходимости.
Остроты моменту добавила кипрская ситуация. И важно даже не то, что российские вкладчики в чужую экономику (ой, простите, наши инвесторы, закрепившиеся на мировых рынках) потеряют сорок, а может быть и больше процентов своих вывезенных из страны капиталов, а то, как эти деньги там воспринимаются и каковы будут последующие действия мировых глобализаторов, базирующиеся на этом восприятии. Воспринимаются эти деньги как «незаслуженно» полученные в качестве присвоения ренты от даров природы (вспомним Мадлен Олбрайт, которая говорила, что Россия не по праву одна владеет и распоряжается такими богатствами), ну и в результате коррупционных сделок. А значит, никаких угрызений совести при их изъятии под разными предлогами и с помощью различных новых инструментов в той же Европе никто испытывать не будет. А у нас с ней около 50% товарооборота. Туда же текут белые, серые и всех цветов радуги отечественные «инвестиционные» реки. О том, что удар на Кипре, а в перспективе, возможно, и в других странах наносился и будет наноситься главным образом по российским деньгам, не скрывая говорят многие политики, экономисты и эксперты. «Решение министров финансов еврозоны и чиновников МВФ о нелегальном изъятии вкладов основных банков Кипра — это было тщательно продуманное, хотя и кажущееся бредовым, решение. Цель этих действий — удар по России и ее интересам в Европе», — считает экономист, автор книги «Боги денег» Уильям Энгдаль. И повидимому, не только в Европе, но и в самой России. По данным Росстата, в 2012 году порядка 25% всех прямых иностранных инвестиций в отечественную экономику приходились на Кипр.
Зона хаоса
Политика все больше берет верх над экономикой, что способствует не уменьшению, а нарастанию хаоса и неадекватности в действиях политиков и управленцев в области экономики. Результатами этой неадекватности становится все большее вхождение мировой экономики в состояние турбулентности с крайне опасными последствиями. Структурные реформы и инструменты, целью которых является стимулирование экономического роста, а также различные инициативы (например, такие как создание единого экономического пространства от Лиссабона до Владивостока) неизменно игнорируются. Безоглядные инвестиции, а также материальные ценности, размещаемые в виде депозита в чужой юрисдикции, в условиях роста скандальности и деструктивности политико-экономических процессов как локального, так и глобального масштаба приобретают статус все более рискованного актива. Кто продолжает верить в неолиберализм, незыблемость верховенства западных законов и гуманизм ценностей, советую почитать лондонскую Financial Times, о том, как россияне ищут пути избежать потерь на Кипре, а ЕЦБ ищет способы им помешать. По всей видимости, это такой особый вид благодарности за то, что, как написал 20 декабря 2012 года Spiegel Online, «Москва помогла укрепить евро во время кризиса, переведя 41% от своих валютных резервов общим размером 400 млрд евро в европейскую единую валюту», а Германия — главный инициатор и проводник в жизнь «благодарственных» мероприятий — с помощью России в прошлом году установила рекорд по экспорту сельхозпродукции.
Во-вторых, пример эффективной либерализации внутри страны нам демонстрирует, в частности, электроэнергетическая отрасль. Проблем в ней по-прежнему хоть отбавляй. О них первые лица государства говорили и в феврале, и в марте нынешнего года. В конце марта академик РАН, советник президента Сергей Глазьев призвал наконец признать, что реформа РАО «ЕЭС» привела к крайне негативным результатам, и дать оценку этому факту. Без такого признания, по его мнению, очень трудно говорить о рационализации управления отраслью. «Все ждут какого-то чуда, что вдруг заработают механизмы рыночной конкуренции, у нас появится рынок электроэнергии и тарифы пойдут вниз. Я лично таких тенденций не вижу, — заявил он. — Представители промышленности уже настолько удручены происходящим ростом тарифов, что просто свертывают свои инвестиционные планы». К этому следует добавить отсутствие значительного прогресса в сокращении износа сетей, энергооборудования и соответствующей инфраструктуры, проблемы с инвестиционными программами у ряда компаний, трудности с подключением к электросетям, управленческую запутанность и непрозрачность, сохраняющуюся угрозу нехватки мощностей, трудности с кадрами и еще целый ряд вопросов.
Кстати, о кадрах. Образование — еще одна важнейшая отрасль, где активно поработали либерал-коммерциализаторы. Что имеем в итоге? А вот что. Выступая в ноябре прошлого года в Московской школе управления «Сколково» перед ректорами российских вузов в рамках программы «Новые лидеры высшего образования», директор направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив Дмитрий Песков задал присутствующим несколько вопросов и получил следующие ответы. «Считают ли они, что их вузы предоставляют образование мирового уровня?» (4 из 115). «Сколько преподавателей мирового уровня преподают в этих вузах?» (20 из 115). «Могут ли выпускники этих вузов устроиться на работу в мире?» (7 из 115). Справедливости ради надо сказать, что приведенные выше примеры не являются чем-то из ряда вон выходящим. Стоит поговорить с любыми отраслевиками, и услышишь не меньше, а может быть, и больше интересного. Эти с позволения сказать «интересности» закономерным образом демонстрируют и вполне закономерные результаты.
Мартовские разочарования
Следование России в фарватере неолиберального политико-экономического «Титаника», построенного и управляемого мировыми глобализаторами, приносит вполне предсказуемые плоды.
Внешних источников роста нет. Как нет и внутренних. Зима и первый месяц весны не дали ответа на вопрос, за счет чего будет обеспечиваться дальнейшее движение вперед российской экономики. Вокруг сценарная болтовня (а по-другому не скажешь, ибо наблюдаются пустопорожняя говорильня и бумагомарательство в отсутствие самостоятельной, самоценной политико-экономической внешней и внутренней линии поведения и практических шагов в этом направлении) безвозвратно расходует бесценный ресурс — время, не давая взамен ничего.
Кроме того, малейшее ухудшение внешнего экономического фона вызывает у нас глубокий отклик. Маленькая иллюстрация к сказанному. В первый панический день, связанный с ситуацией на Кипре, общемировой рынок акций потерял 0,94%, развивающиеся рынки упали на 1,16%, Соединенные Штаты — на 0,55%, фондовые рынки ЕС на 0,26%, а фондовый рынок России упал на 2,2%. Как говорится, почувствуйте разницу.
Экономический генштаб в лице Минэкономразвития на исходе марта признал, что темпы роста отечественной экономики в нынешнем году могут не достигнуть 3%, отнеся, таким образом, свой ранний прогноз роста ВВП в 3,6% к разряду слишком оптимистичных. Основания для столь неутешительных выводов, к сожалению, есть.
Промышленное производство в стране падает второй месяц подряд. По данным Росстата, в феврале падение ускорилось до 2,1% после 0,8% в январе. Итоги двух месяцев — минус 1,5%.
Темпы со снятой сезонностью в феврале также остались отрицательными (минус 0,1% в феврале к январю и минус 1,6% в январе к декабрю). Сильнее всего упало производство в уже упоминавшейся выше «передовой» отечественной электроэнергетике (на 10% к февралю 2012 года).
Экономисты считают, что главная причина снижения темпов роста промышленности — низкая деловая активность в производственной сфере. Из-за введения правил ВТО многие российские компании перестали справляться с конкуренцией со стороны импорта. Против отечественных производителей сыграло и то, что они фактически отрезаны от рынка капиталов. «Поддерживая высокую учетную ставку, ЦБ принуждает российские предприятия и банки прибегать к услугам внешних кредиторов, у которых кредиты дешевле и длиннее. Надо полагать, что подобным образом наш ЦБ выполняет обязательства перед ведущими мировыми центральными банками, обеспечивая сбыт их валюты. На то он и «независимый»», — говорят аналитики ФЦ «Инфина». А вот заместитель министра финансов Алексей Моисеев оценивает текущее положение дел как положительное для стимулирования процесса модернизации экономики РФ. Интересно, почему это она при таком положительном положении дел как-то совсем не модернизируется? Может быть, положительные процессы идут скрытно от посторонних глаз, по ночам? Как в старом советском анекдоте про космонавтов, которых собирались отправить к солнцу ночью, чтобы не сгорели. Поэтому и не видно героев и их свершений.
Пока же следствием общего торможения экономического развития стало существенное замедление темпов роста налоговых сборов. По данным Федеральной налоговой службы, за первые два месяца текущего года налоговые поступления в консолидированный бюджет РФ выросли на 10% (до 1,458 трлн рублей) по сравнению с аналогичным прошлогодним периодом, когда их рост составил 18,8%. Не исключено, что по итогам года они вновь упадут вдвое, как это случилось в прошлом году, говорят эксперты.
Руководитель Федеральной таможенной службы Андрей Бельянинов сообщил, что в январе-феврале ведомство уменьшило перечисления в бюджет на 5,5% — до 895,23 млрд рублей.
Набирает обороты отток капитала из фондов, инвестирующих в акции российских компаний. С начала года его объем составил 731 млн долларов. По данным Emerging Portfolio Fund Research, недельный отток капитала за период с 21 по 27 марта (235 млн долларов!) стал рекордным за последние полтора года.
«В ближайшее время мы ожидаем сокращения потребительского спроса на товары длительного пользования (недвижимость и автомобили) на фоне роста стоимости кредитования и ухудшения долгосрочных ожиданий», — говорят аналитики ИК «Велес Капитал». А замминистра экономического развития Андрей Клепач вместе со своим ведомством предвидят замедление и всей торговли целиком. «Мы не думали, что торговля свалится до 3,5%. В этом смысле у нас с учетом сезонного календарного фактора получается отрицательная динамика январь-февраль. Мы видим, существенного ускорения в ближайшее время здесь не будет», — сказал он на «круглом столе» «Рост на пять с плюсом: что мешает России совершить экономический прорыв».
Ухудшение долгосрочных ожиданий, пожалуй, является наиболее тревожным и требующим безотлагательной реакции сигналом, подаваемым отечественной экономикой. Отсутствие ожидаемого роста производительности труда — не менее тревожный сигнал, свидетельствующий, что, во-первых, у людей по-прежнему, несмотря на все пламенные речи, нет порыва на «творение истории» (похожая ситуация была в 1917 году, когда все богатейшее красноречие А.Ф. Керенского, комиссаров Временного правительства и законотворчество кабинета министров-либералов не смогло «завести» массы ни в тылу, ни на фронте); и во-вторых, рост продолжают усиленно тормозить низкий уровень образования и профессиональной подготовки, недостаток передового оборудования, а также отсутствие управленческих навыков.
К «эффективным менеджерам», разумеется, последнее не относится. Управляют они самыми передовыми неолиберальными способами. И плоды их праведных трудов встают перед нами, как говорится, во весь рост и всю ширь, отражаясь в блеске денежного потока, полноводно и стремительно уносящего богатства страны за ее пределы.
Источник: odnako.org.
Рейтинг публикации:
|
