Янис Варуфакис (Yanis Varoufakis), профессор экономической теории в Афинском университете, а также штатный экономист разработчика игрового софта Valve, в виртуальных мирах которой действует своя валюта.
 Несколько недель назад режиссер театра Teatri Di Vita в Болонье Андреа Адриатико (Andrea Adriatico) обратился ко мне с интересным запросом: не мог бы я написать «письмо» некоему вымышленному итальянскому профессору экономики и обрисовать в общих чертах, «как коллега коллеге», ситуацию в Греции, какой она ощущается греческим профессором экономики. Это письмо зачитывалось бы вслух по ходу пьесы «Сердце Греции». Я был заинтригован и сказал, что сделаю это. «Письмо» я завершил, и оно перед вами.
Уважаемый коллега!
Полагаю, как и Вы, я рос на черно-белых фильмах о южной Европе, изо всех сил пытающейся оправиться от катастрофы военной эры.
Подобно Вам, моя память всё еще полна образов борющихся людей, испытания и несчастья которых положили начало волнам итальянских и греческих миграций в далекие места, а также фильмам наподобие «Похитители велосипедов» и их греческим аналогам, где целый ряд комических сцен выстраивался вокруг тоски взрослого мужчины по творожному пирогу или миске десерта.
Однако настало время, когда мне уже нелегко было припомнить бедность и выселения из домов, которые придавали тем образам и комическим рядам их остроту. В итоге наши общества, Италия и Греция, далеко сместились от культурной традиции Де Сики, Феллини, Кондуроса и Какоянниса и опустились в черную дыру вульгарности а-ля Берлускони. На протяжении этих лет «роста» и стимулирования потребительского интереса многие из нас надеялись, что наши общества найдут в себе способность заново открыть утраченное равновесие, совместить полный живот с превалированием приличного кино над тупым образом жизни, который показывает телевидение.
Увы, нам это так и не удалось. В 2008-м, точно так же как в 1929-м, Уолл-стрит обвалилась, единая валюта эпохи (золотой стандарт в 1930-м, евро в 2010-м) начала слабеть, и очень скоро наши элиты потерпели впечатляющую неудачу в рациональном ответе на триумфальный марш Кризиса. Спустя два коротких года после того, как Кризис поразил мою страну, Грецию, мы обнаружили, что снова чувствуем связь с комическими рядами из кинофильмов 1950-х и 1960-х, которые вращаются вокруг тяги к творожному пирогу или мечты о десерте.
Когда в молодости я изучал экономику, мне было трудно понять, как это получилось, что правительства военной эры, с 1929 года и далее, могли так последовательно делать промахи и поддерживать спад экономики, который трагическим образом привел нас к Второй мировой войне. Я читал об обязательстве президента Гувера резко сократить правительственные расходы и заработную плату, в то время как американская экономика схлопывалась, и не мог понять, как он и его жизнерадостные консультанты могли одобрить такой идиотизм. Я просто отказывался предположить, что они были плохими людьми, желающими зла своим соотечественникам. Но в то же время я не мог понять, как им удалось убедить себя, что эти действия принесут облегчение их страдающим избирателям. Много лет прошло с тех пор и, в конце концов, я понял. Глядя на наше правительство в Греции с тех пор, как вспыхнул кризис задолженности, наблюдая смятение европейских лидеров, принимающих одну пагубную политическую стратегию за другой, я наконец сообразил, что к чему.
Задумайтесь: это не отличается от того, что произошло в Соединенных Штатах конца 1960-х и начала 1970-х. Тогда умные генералы в Пентагоне отлично понимали, что война Америки во Вьетнаме не может быть выиграна, что бессмысленно посылать еще больше войск для сражений в джунглях, сбрасывать больше напалмовых бомб на вьетнамские города, и вообще, проворачивать военную машину. И все же они сочли невозможным скоординироваться друг с другом, состыковать свои взгляды, чтобы согласиться на смену курса – на перемену, которая спасла бы тысячи американских и сотни тысяч вьетнамских жизней, не говоря уже об огромной сумме денег.
Что-то подобное происходит в Афинах, в Риме, во Франкфурте, в Берлине и Париже сегодня. Не то чтобы наши элиты не видели, что Европа похожа на поезд, который сходит с рельсов в замедленном движении. Греция – первый вагон, покидающий пути, Ирландия с Португалией следуют за ней и ведут к крушению следующие большие вагоны: Испанию, Италию, Францию и, наконец, саму Германию. Нет, я полагаю, что умственным взором они могут видеть это, по крайней мере, так же как американские генералы могли предвидеть заключительные сцены в Сайгоне – вертолеты, перебрасывающие по воздуху последних американцев с крыши американского посольства. Однако, точно так же, как американские генералы, они считают невозможным скоординировать свои взгляды в разумный политический ответ. Ни один из них не осмеливается заговорить об этом, когда они входят в конференц-залы, где принимаются важные решения, – чтобы не быть обвиненными в «мягкотелости» или в «потере хватки». В то время как Европа горит, они продолжают хранить молчание, вопреки всему надеясь, что пожар сам сойдет на нет, и зная в глубине души, что этого не произойдет.
Они колеблются и занимаются пустяками, в то время как Афины, Рим, Мадрид, Лиссабон, Дублин горят и наши общества погрязают в болоте, где исчезает надежда, где перспективы уничтожены, где жизнь унижена, а единственные победители – это мизантропы, «ненавистники», ищущие козлов отпущения в форме «чужака», еврея, «ненашего», «другого».
Пламя вырывается наружу в моей стране: семьи «предпочитают» отключать электричество, чтобы иметь возможность поставить еду на обеденный стол, а головорезы «патрулируют» улицы в поисках «врага». Нацистская идеология получает новый шанс в виде голода и выселений, чтобы снова заразить наш социум. И пока наши учреждения, профсоюзы, культурные нормы и организации превращаются в пустые раковины, мало что (если вообще что-то) стоит на пути у фанатиков, расистов и эксплуататоров общей боли и беспомощности. Увы, змеиное яйцо снова высиживается в Европе, причем по тем же самым причинам, что и когда-то.
Ваша страна и моя намного больше разделяют эту грустную историю, чем мы удосуживаемся признать. Перед войной оба наших общества породили фашистские режимы и были толерантны к ним. Ваш Муссолини и наш Метаксас, возможно, закончили бы междоусобицей, но они оба были продуктами политических неудач и экономических бедствий, которые устрашающе напоминают общую судьбу наших двух стран сегодня.
Я знаю, какая странная и причудливая география действует в современной Европе: Ирландия изо всех сил старается доказать, что она не Греция, Португалия утверждает, что она не Ирландия, Испания кричит, что она не Португалия, и, конечно, Италия хочет верить, что она не Испания.
Я заявляю вам: мы обязаны отбросить в сторону это идиотичное отрицание нашего общего недуга. Несомненно, Италия – не Греция, однако затруднительное положение, в котором Италия всё более и более обнаруживает себя, пока я пишу эти строки, не может быть практически отделено от затруднительного положения моей страны. Наша болезнь, возможно, привела к более высокой лихорадке чем та, которую испытываете вы, но, поверьте, это тот же самый вирус. Ваша лихорадка повысится завтра до уровня нашей сегодня.
Много людей, которых я знаю за пределами Греции, включая коллег-экономистов, делают ошибку в рассуждениях, полагая, что Греция испытывает глубокую рецессию. Позвольте мне сказать Вам, что это не рецессия. Это – депрессия.
В чем различие? Рецессия – это просто спады деловой активности, периоды сокращения экономической деятельности и повышения безработицы. Как Вы и я учим наших студентов, рецессии для капитализма – то же, что ад для христианства: они неприятны, но важны для функционирования «системы». Периоды рецессии могут быть искупительными, в том смысле, что они «избавляют» экономическую экосистему от менее эффективного, от фирм, которых на самом деле не должно быть в бизнесе, от продуктов, которые вышли из моды, от устаревших методов производства – выражаясь метафорически, от динозавров.
Однако то, что происходит в Греции, – это никакая не рецессия! Здесь, все тонут одинаково: эффективный и неэффективный, производительный и непродуктивный, потенциально прибыльный и убыточный. Я знаю о предприятиях, которые экспортируют всё, что производят, и отвечают требованиям клиентов, имея полные регистрационные журналы с долгой историей доходности, – и все же они на грани банкротства. Почему? Потому что их иностранные поставщики не будут принимать гарантии их банкиров, чтобы предоставлять им необходимое сырье, поскольку никто больше не доверяет греческим банкам.
Кредитные схемы хорошо и основательно нарушены, и Кризис топит все корабли, разрушает все суда, гарантируя потопление всего общества. Чем больше мы сокращаем заработную плату, тем больше мы повышаем налоги, чем больше мы сокращаем пособия для безработных, тем глубже дыра, в которую затягивает всех. Если кто-либо хочет объяснить понятие порочного круга, то сегодняшняя Греция – идеальный пример.
Между нами, профессорами экономики, я должен выразить глубокое чувство стыда за нашу профессию. Вы знаете, что другие научные сотрудники часто сравнивают нас, экономистов, с сейсмологами и шутят, что мы одинаково бесполезны в предсказании явлений, лежащих в самом сердце наших дисциплин. Это совершенно верно. Как представители своей профессии, мы не предупредили мир заблаговременно о надвигающемся «землетрясении». Некоторые отдельные экономисты, возможно, сделали это, но, с другой стороны, сбившиеся часы тоже показывают время правильно дважды в день. Нет, в качестве «научной» организации мы оказались столь же никудышны, как и сейсмологи, которые должны сказать, где, когда и с какой силой ударит следующее землетрясение. Только мы намного, намного никудышнее сейсмологов.
Задумайтесь об этом: за каждой токсичной облигацией (CDO), за всеми летальными финансовыми технологиями скрывается некоторая изначальная модель одного из нас. За каждой экономической стратегией, ответственной за схему Понци, т.е. за так называемый рост, предшествовавший Краху 2008-го, можно найти некоего прославленного и высокоуважаемого экономиста, который обеспечил «идеологическую крышу» для принятия этой стратегии. За каждой мерой жесткой экономии, которая душит сегодня наши общества, опять-таки стоит наш научный коллега, чьи модели и теории предоставляют власть имущим смелость, чтобы применять подобные стратегии к нашим народам.
Одним словом, мы с Вами виновны в том, что испытывают наши собратья – греки и итальянцы. Даже если мы не верили в эти конкретные экономические модели, мы не сделали достаточно, чтобы предупредить мир об их токсичности. Мы действительно виновны.
На прошлой неделе моя бывшая студентка, страдающая от рака, больше не смогла найти лекарства для химиотерапии, от которой она зависит, – вследствие краха правительственного соглашения с фармацевтами (которые ведут борьбу из-за того, что государство не платит им в течение восемнадцати месяцев). Мы собрались группой из нескольких ее бывших преподавателей (все экономисты) и оплатили лекарства наличными.
Однако, как бы ни был полезен этот жест, он не реабилитирует нас. Наша вина столь же актуальна, как и до этого доброго дела. Ведь мы были теми, кто учил студентов эффективности финансовых рынков, мы позволили финансовой эре Понци стать тем, что известно как Великое успокоение (Great Moderation), мы предлагали нашим студентам веру в способность финансовых учреждений оценивать риски должным образом, мы сидели сложа руки, в то время как наши студенты читали учебники, обучавшие их большой лжи о том, что рынки саморегулируются и что лучшее, что может сделать государство, это сойти с их пути, дабы они творили свое чудо. Да, мой дорогой коллега, наши головы достойны позорной петли – даже если поодиночке мы возражали против общепринятой «мудрости» нашего ремесла.
Прежде чем завершить это письмо, я хочу утвердить прочный образ, которым можно описать то, как мой народ, народ Греции, чувствует себя сейчас. Помните ли Вы блестящий фильм Феллини «И корабль плывет…»? Припоминаете ли военных беженцев на палубе, с которыми команда обращается как с источником неудобств? Я не буду продолжать описание. Уверен, что Вы воскресили в памяти мастерскую картину Феллини. Так вот, так же греки чувствуют себя сегодня, причем имея на то основания – ведь их превращают в козлов отпущения, и они должны страдать, подобно первой падающей костяшке домино в длинной цепи костяшек, которая угрожает всей Европе постмодернистской версией былой отвратительной эры.
В печали,
Искренне Ваш
Янис Варуфакис
Источник: perevodika.ru.
Рейтинг публикации:
|
