Стиглиц: эффект на экономику от действий ЕЦБ и ФРС
Центральные банки по обе стороны Атлантики в сентябре приняли чрезвычайные меры кредитно-денежной политики: долгожданное QE3 со стороны Федеральной резервной системы США и заявление Европейского центрального банка о том, что он будет скупать неограниченные объемы облигаций проблемных членов еврозоны. Рынки ответили эйфорией, и цены на акции в США достигли максимума после рецессии, пишет на Project Syndicate нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц.
ФРС и ЕЦБ сообщили три послания, которые должны были предоставить передышку рынкам
Некоторые, особенно с политическим правым уклоном, опасались, что недавние меры денежно-кредитной политики подстегнут инфляцию в будущем и поспособствуют необузданным государственным расходам.
В действительности, как опасения критиков, так и эйфория оптимистов, являются необоснованными. Сегодня, с такими большими неиспользуемыми на полную мощность производственными мощностями и столь мрачными ближайшими экономическими перспективами, риски серьезной инфляции минимальны.
Тем не менее действия ФРС и ЕЦБ сообщили три послания, которые должны были предоставить передышку рынкам. Во-первых, они говорили, что предыдущие действия не сработали, более того, что крупнейшие центральные банки несут большую часть вины за кризис. Но их способности по исправлению этих ошибок ограничены.
Во-вторых, заявление ФРС о том, что она будет держать процентные ставки на чрезвычайно низком уровне до середины 2015 г., подразумевает, что она не ожидает восстановления в ближайшее время. Это должно стать предупреждением для Европы, чья экономика сейчас гораздо слабее, чем американская.
Наконец, ФРС и ЕЦБ сообщили, что рынки быстро не восстановят полную занятость самостоятельно. Нужен стимул. Он должен стать ответом тем в Европе и Америке, кто призывают к прямо противоположному ‑ дальнейшей жесткой экономии.
Но стимул, который нужен ‑ по обе стороны Атлантики, ‑ это финансовый стимул. Денежно-кредитная политика оказалась неэффективной, и большая ее часть вряд ли сможет вернуть экономику к устойчивому росту.
В традиционных экономических моделях повышенная ликвидность приводит к увеличению кредитования, в основном инвесторов, а иногда и потребителей, тем самым увеличивая спрос и занятость. Но рассмотрим случай Испании, где так много денег наводнило банковскую систему и продолжает наводнять, по мере того как Европа говорит о реализации общей банковской системы. Просто добавляя ликвидность и продолжая нынешнюю политику жесткой экономии, нельзя возродить испанскую экономику.
Также в США мелкие банки, которые в основном финансируют малые и средние предприятия, были проигнорированы. Федеральное правительство – во времена как президента Джорджа Буша, так и Барака Обамы – выделило сотни миллиардов долларов, чтобы поддержать мегабанки, позволяя при этом сотням таким критически важным, менее крупным кредиторам обанкротиться.
Но кредитование бы не работало, даже если бы банки были здоровы. В конце концов, малые предприятия полагаются на залоговые кредиты, а стоимость недвижимости ‑ основная форма залога – все еще на треть ниже докризисного уровня. Кроме того, учитывая величину избыточных активов в сфере недвижимости, снижение процентных ставок не сильно поможет восстановлению цен на недвижимость, тем более раздутию еще одного потребительского пузыря.
Конечно, не стоит исключать маргинальный эффект: небольшие изменения в долгосрочных процентных ставках от QE3 могут привести к небольшому росту инвестиций; некоторые богатые воспользуются временно высокими ценами на акции, чтобы потреблять больше; и некоторые домовладельцы смогут рефинансировать свои ипотечные кредиты, а меньшие выплаты также позволят им повысить свой уровень потребления.
Но большинство богатых знают, что временные меры приводят лишь к мимолетным всплескам цен на акции, чего вряд ли достаточно, чтобы поддержать неудержимое потребление. Кроме того, доклады свидетельствуют о том, что лишь немногие из преимуществ снижения долгосрочных процентных ставок просачиваются до домовладельцев; основными бенефициарами, по-видимому, являются банки. Многие, кто хотят рефинансировать свои ипотечные кредиты, по-прежнему не могут этого сделать, поскольку они "находятся под водой" (имея долг по своей ипотеке выше, чем стоит залоговое имущество).
В других обстоятельствах США могли бы выиграть от ослабления обменного курса, что следует из более низких процентных ставок. Это своего рода конкурентная девальвация "разори своего соседа", что произойдет за счет торговых партнеров Америки. Но, учитывая более низкие процентные ставки в Европе и глобальное замедление экономического роста, прибыль, вероятно, будет малой даже здесь.
Некоторые беспокоятся, что свежая ликвидность приведет к худшим результатам, например сырьевому буму, который будет действовать наподобие налога на американских и европейских потребителей. Пожилые люди, которые были разумными и держали свои деньги в государственных облигациях, получат более низкие доходы, что приведет к дальнейшему сокращению их потребления. И низкие процентные ставки будут стимулировать фирмы, которые действительно делают инвестиции, приобретать в качестве основного капитала машины высокой степени автоматизации, обеспечивая, тем самым то, что, когда придет восстановление, оно будет относительно безработным. Короче говоря, выгода, в лучшем случае, небольшая.
В Европе у денежной интервенции больший потенциал для помощи, но с таким же риском усугубить положение. Чтобы развеять беспокойство по поводу расточительности правительств, ЕЦБ встроил условия в свою программу скупки облигаций. Но если условия действуют как меры жесткой экономии ‑ введенные без значительных сопутствующих мер роста, ‑ они будут больше похожи на кровопускание: пациент должен рисковать жизнью, прежде чем получить подлинное лекарство. Из страха потерять экономический суверенитет правительства будут неохотно обращаться за помощью к ЕЦБ, и только когда они будут обращаться, будет какой-нибудь реальный эффект.
Для Европы есть и дополнительный риск: если ЕЦБ слишком много внимания будет уделять инфляции, в то время как ФРС пытается стимулировать экономику США, разницы в процентных ставках приведут к более сильному евро (по крайней мере относительно того, каким бы он был в противном случае), подрывая конкурентоспособность Европы и перспективы ее роста.
Для Европы и Америки опасность состоит теперь в том, что политики и рынки считают, что денежно-кредитная политика может оживить экономику. К сожалению, ее основное воздействие в этой ситуации состоит в отвлечении внимания от мер, которые бы по-настоящему стимулировали экономический рост, в том числе экспансионистской налогово-бюджетной политики и реформ финансового сектора, которые увеличивают кредитование.
Нынешний спад, который продолжается уже половину десятилетия, не закончится в ближайшее время. Это то, о чем в двух словах говорят ФРС и ЕЦБ. Чем скорее наши лидеры признают это, тем лучше.
Источник: vestifinance.ru.
Рейтинг публикации:
|
