КЕМБРИДЖ. Поскольку безработица среди молодежи в таких странах еврозоны, как Испания и Греция, приближается к 50%, возникает вопрос: стоит ли приносить в жертву целое поколение ради единой валюты, охватывающей группу слишком разных стран, чтобы быть жизнеспособной? Если это так, действительно ли расширение членства в еврозоне служит очевидной цели ЕС максимизировать экономическую интеграцию без обязательного достижения полноценного политического союза?
Illustration by Paul Lachine
Хорошая новость – экономические исследования вполне определённо отвечают на вопрос, должна ли у ЕС быть единая валюта. Плохая новость – становится все более очевидно, что по крайней мере для крупных стран валютные зоны будут крайне нестабильными, если не будут совпадать с национальными границами. Как минимум, валютные союзы требуют конфедеративного государственного устройства с гораздо более централизованной властью над налогообложением и другими сферами политики, чем власть, предоставленная еврозоне лидерами ЕС.
Но как насчёт известной гипотезы 1961 г. лауреата Нобелевской премии Роберта Манделла о том, что национальным и валютным границам не обязательно существенно совпадать? В своей провокационной работе «Теория оптимальных валютных зон», опубликованной в журнале American Economic Review(Американское экономическое обозрение), Манделл утверждал, что, до тех пор пока рабочие могут перемещаться в пределах валютного региона туда, где имеются рабочие места, данный регион может позволить себе отказаться от уравновешивающего механизма регулирования валютного курса. Он отдавал должное другому (будущему) лауреату Нобелевской премии Джеймсу Миду за то, что тот подчёркивал важность мобильности рабочей силы в своих более ранних работах, но критиковал его за слишком строгое толкование данной идеи, особенно в контексте зарождавшейся интеграции ЕС.
Манделл не подчеркивал значение финансовых кризисов, но сегодня мобильность рабочей силы, предположительно, является более важной, чем когда-либо. Неудивительно, что рабочие уезжают из кризисных стран еврозоны, но не обязательно в более сильные северные страны. Вместо этого португальские рабочие торопятся в быстро развивающиеся бывшие колонии, такие как Бразилия и Макао. Ирландские рабочие в массовом порядке уезжают в Канаду, Австралию и в США. Испанские рабочие потоком устремились в Румынию, которая до недавнего времени была основным источником сельскохозяйственной рабочей силы Испании.
Всё же, если бы мобильность внутри еврозоны хоть немного напоминала идеал Манделла, сегодня мы бы не были свидетелями 25% безработицы в Испании, в то время как уровень безработицы в Германии ниже 7%.
Позже экономисты начали признавать существование других важных критериев успешного валютного союза, которых трудно достичь без глубокой политической интеграции. Питер Кенен утверждал в конце 1960-х гг., что в отсутствие движений валютных курсов в качестве гасителя колебаний валютному союзу требуются налогово-бюджетные перечисления как способ разделить риск.
В случае обычной страны общенациональная система подоходного налога представляет собой огромный автоматический стабилизатор для всех регионов. В США, когда повышаются цены на нефть, доходы в штатах Техас и Монтана растут, что означает, что эти штаты затем дают больше налоговых поступлений в федеральный бюджет, помогая, тем самым, остальной части страны. У ЕС, конечно же, нет значительного централизованного налогового органа власти, поэтому данный ключевой автоматический стабилизатор, в принципе, отсутствует.
Некоторые ученые-экономисты ЕС пытались возразить, что нет необходимости в налогово-бюджетных перечислениях наподобие американских, потому что разделения рисков любой требуемой степени можно, теоретически, достичь за счет финансовых рынков. Данное утверждение было в корне ошибочным. Финансовые рынки могут быть хрупкими и не обладают существенными возможностями разделения рисков, связанных с трудовым доходом, который составляет бóльшую часть доходов в любой развитой стране.
Кенен, в основном, имел в виду краткосрочные перечисления для сглаживания циклических скачков. Но в валютном союзе с огромными различиями в доходах и уровне развития краткосрочный период может растянуться на очень долгое время. Многие немцы сегодня справедливо считают, что любая система налогово-бюджетных перечислений превратится в постоянный искусственный пищевод, что во многом будет походить на то, как северная Италия всё прошлое столетие подпитывала южную Италию. И даже по прошествии более 20 лет западные немцы до сих пор не видят конца счетам за объединение Германии.
Позднее американский экономист Морис Обстфельд отметил, что, помимо налогово-бюджетных перечислений, валютному союзу нужны четко сформулированные правила для кредитора последней инстанции. В противном случае, паническое изъятие банковских вкладов и долговая паника примут угрожающие масштабы. Обстфельд имел в виду механизм спасения банков государством, но теперь совершенно ясно, что кроме этого еще требуется кредитор последней инстанции и механизм банкротства для административно-территориальных единиц и городов страны.
Логическим следствием критериев, установленных Кененом и Обстфельдом, и даже критерия мобильности рабочей силы Манделла является то, что валютные союзы не могут выжить без политической легитимности, для чего, скорее всего, потребуются всеобщие выборы в масштабах всего региона.
Лидеры ЕС не смогут бесконечно осуществлять крупные перечисления между разными странами без общей согласованной политической системы.
Политики ЕС сегодня часто жалуются на то, что, если бы не американский финансовый кризис, в еврозоне всё было бы замечательно. Возможно, они и правы. Но любая финансовая система должна быть способна противостоять потрясениям, в том числе, крупным.
Европа может никогда не стать «оптимальной» валютной зоной согласно любым стандартам. Но без дальнейшей глубокой политическо-экономической интеграции (которая может закончиться с участием не всех нынешних членов еврозоны) евро может не дожить даже до конца этого десятилетия.
