Андрей Кобяков

Экономист, публицист, общественный деятель. Доцент МГУ им. М.В. Ломоносова, кандидат экономических наук. Председатель правления «Института динамического консерватизма».

 Сам вопрос о том, должен ли бизнес быть этичным и социально ответственным, уже говорит о том, что концепция бизнеса как деятельности, концепция капитализма как такового в своем классическом виде никакой социальной ответственности не предполагала. Капитализм начинался в XVIII и XIX веках с работорговли, с мануфактур и фабрик, где дети и женщины работали по 12 часов в день и больше, с классовой ненависти и отношения к работнику как аристотелевскому «живому орудию труда». К каким историческим катаклизмам это привело в России, всем известно.

Запад, стараясь избежать такого развития событий, стал, пусть и нехотя, мало-помалу вводить «дикий» капитализм в цивилизованные рамки.

 В США мысль о том, что производительность труда можно повысить добрым словом, улучшением комфорта в рабочем помещении и возможностью для работников высказывать свое мнение, стала рассматриваться лишь после пяти лет экспериментов американского психолога Элтона Майо 1927—1932 годов и сильно удивила общественность.

К концу XX века «капитализм с человеческим лицом» стал результатом пусть не фундаментального изменения своей природы, но по крайней мере серьезной работы над имиджем. Континентальная Европа выбрала социальную рыночную экономику с балансом интересов бизнеса и общества. Американский бизнес в 90-е годы оценил преимущества командной работы на основе сотрудничества, позитивного образа в глазах общества и стратегий сотрудничества с потребителями. Модель глобализации, со слов ее адептов, вроде бы предполагает возможности бизнес-реализации для каждого, да еще и на основе новых технологий и экологических стандартов — мультикультурный интернационал с айфоном. В реальности же глобализация подтачивает именно те модели рыночных экономик, которые связаны с традициями общественной пользы и ответственности. А об этичности глобализированного капитализма можно судить по случившейся всего неделю назад в Москве истории со сгоревшими заживо в бытовке 15 гастарбайтерами, которых хозяин просто запирал на замок снаружи. Увы, в XXI веке во многих регионах мира капитализм существует именно в тех варварских формах, с которых когда-то начинался. Просто потому, что в игре по закону джунглей тот, у кого в наличии совесть, автоматически проигрывает.

Будем честны: большая часть бизнесменов согласна с позицией Милтона Фридмана о том, что единственная цель бизнеса — прибыль. Никакой этике и человеколюбию тут не место. И именно такая пещерная «экономика без морали» считается теперь базисом цивилизованного общества. И победа глобализированного финансового капитализма над всеми прочими моделями — это шаг не вперед, сколь бы технологически совершенным ни был такой мир. Это шаг назад от цивилизованности в гуманитарном понимании, от человека как существа, жизнь которого невозможна без набора высоких смыслов. К тому же нынешняя экономическая модель дошла до своих пределов. И чем бы это ни кончилось — новой ли мировой войной или вялотекущими волнами стагнации, — олицетворением рынка без морали уже не будет излучающий порочное обаяние успешный биржевой карьерист. Скорее это будет лицо «живого орудия труда».

 Нужен ли нам такой мир? А если нужен другой мир, то в этой модели социальная ответственность должна быть не побочным эффектом или подачкой слабым от сильных, а одним из базовых оснований для любой деятельности. В том числе предпринимательской.