|
10. В XIX в. была широко распространена вера в то…
Коль скоро руководящее ядро сформировано, методы завоевания масс и сохранения их лояльности к доктрине могут быть весьма разнообразными. Если нет серьезных внешних препятствий, а также препятствий, обусловленных сущностью самой политической или религиозной системы, и методы пропаганды, основанные на постепенном убеждении и образовании масс, и методы, предполагающие использование насилия, дают хорошие результаты. Сила действительно является, возможно, самым эффективным средством убеждения, хотя, естественно, ее может использовать тот, кто сильнее.
В XIX в. была широко распространена вера в то, что насилие и гонения бессильны против доктрин, основанных на истине, поскольку таким доктринам принадлежит будущее. Их также считали бессильными против ошибочных убеждений, суть которых выявится на основе здравого смысла. Теперь, если быть вполне откровенным, трудно найти понятие, которое вызывало бы большую поверхностность наблюдения и большую неопытность в осмыслении исторического факта. Это явно будет одна из тех современных идей, которая вызовет самые чистосердечные усмешки на наш счет. То, что такая теория будет проповедоваться партиями и сектами, еще не обладающими властью, легко объяснить, так как к исповедованию этих взглядов их ведет инстинкт своекорыстия и самосохранения. Глупость начинается тогда, когда она воспринимается другими. "Quid est veritas"25 - спрашивал Пилат, и нам следует задаться вопросом, что представляет собой истинная доктрина, а что - ложная. Научно выражаясь, все религиозные доктрины ложны, независимо от числа верующих, которое они могли иметь или имели. Никто, очевидно, не станет утверждать, что ислам, который завоевал значительную часть мира, опирается на научную истину. Точнее будет сказать, что есть доктрины, удовлетворяющие широко распространенным и коренящимся глубоко в человеческом сердце чувствам и, соответственно, обладающие значительными средствами самовоспроизводства, и есть доктрины, в меньшей степени обладающие указанными качествами и потому не столь привлекательные, хотя они и могут быть более приемлемыми с интеллектуальной точки зрения. Если кто-то желает, то можно провести различие между доктринами, которые следовало бы использовать шире в интересах цивилизации и справедливости, ибо они ведут к большему миру, нравственности и благополучию людей, и доктринами, вызывающими противоположный эффект, причем последние, к сожалению, обладают порой не меньшей способностью самовоспроизводства. Мы полагаем, что социал-демократия угрожает будущему современной цивилизации, но, вместе с тем, вынуждены признать, что она основывается на чувстве справедливости, зависти и жажде наслаждений, а эти чувства столь широко распространены среди людей, особенно сейчас, что было бы серьезной ошибкой отрицать тот факт, что социалистические учения обладают большими способностями самовоспроизводства. [12, c.112]
В пример всегда приводят христианство, одержавшее победу несмотря на гонения, и современный либерализм, который победил тиранов, пытавшихся задушить его. Но эти случаи свидетельствуют лишь о том, что если преследование организовано плохо, оно не может ничего сделать, и возможны ситуации, когда применяется недостаточная сила против распространения идей. Исключение не может, однако, служить основанием для общего вывода. Если преследование плохо организовано, предпринято с опозданием, осуществлялось вяло и нерешительно, оно почти всегда способствует будущему триумфу доктрины; в то же время безжалостное и энергичное преследование, которое обрушивается на противостоящую доктрину сразу же, лишь только она себя проявит, - это лучшее средство одержать над ней победу.
Христианство не всегда энергично преследовалось в Римской империи. Были продолжительные периоды терпимости, и нередко гонения применялись только в отдельных провинциях. Но оно не одержало, однако, полной победы до тех пор, пока император, обладавший законной властью, не начал благоволить ему. Также и либеральная пропаганда была не только затруднена, но встречала содействие со стороны властей, начиная с середины XVIII в. вплоть до Французской революции. Позднее она шаг за шагом одерживала победу, но этого не было повсеместно в Европе. Пропаганда победила, когда к ней обратились сами правительства или же они были сброшены внутренней либо внешней силой.
Но с этими двумя сомнительными примерами можно сравнить множество других прямо противоположного свойства! Само раннее христианство вряд ли было распространено за пределами Римской империи. Оно не было принято в Персии не только потому, что встретило препятствие в лице национальной религии страны, но и потому, что подверглось серьезным гонениям. Карл Великий26 насаждал христианство среди саксов огнем и мечом на протяжении жизни одного поколения. Обращение граждан Римской империи в христианскую веру длилось столетиями. Всего несколько лет понадобилось для распространения христианства во многих варварских странах, так как христианами стали король и его приближенные, и началось массовое крещение народа. Христианство довольно быстро распространилось во многих землях англосаксов, в Польше, России, в скандинавских странах и в Литве. В XVII в. христианская религия безжалостными и потому эффективными средствами была почти полностью уничтожена в Японии. С помощью гонений было покончено с буддизмом на его родине, в Индии, с маздакизмом в Персии периода Сассанидов, с бабизмом27 в современной Персии и с новой религией тайпинов28 в Китае. Из-за притеснений исчезли с юга Франции альбигойцы29, ислам и иудаизм в Испании и на Сицилии. Реформация в конце концов одержала победу только в тех странах, где получила поддержку правительств, а в отдельных случаях была поддержана победоносными революциями. Быстрое распространение самого христианства, приписываемое им чуду, не идет в сравнение с еще более быстрым распространением ислама. Христианство распространялось на территории Римской империи в течение трех столетий. Ислам в течение только 80 лет - от Самарканда до Пиринеев. Правда, христианство действовало лишь проповедью и убеждением. Другие проявляли явную склонность к ятагану.
Тот факт, что все политические партии и религиозные течения стремятся оказать влияние на властей предержащих и, где только можно, стараются монополизировать власть, служит лучшим доказательством того, что если они открыто и не сознаются, то убеждены в том, что лучший способ распространения и утверждения доктрины - контроль над всеми наиболее важными силами социального организма и особенно бюрократического государства. [12, c.113]
11. Что касается других средств, кроме физической силы…
Что касается других средств, кроме физической силы, которые используются различными религиозными и политическими партиями для привлечения масс, доминирования над ними и использования их доверчивости, то можно говорить об обязанности создателей доктрин и самих доктрин исходить из весьма низкого уровня нравственности. Сторонники каждой политической или религиозной системы имеют обыкновение четко фиксировать проступки своих противников в отношении [12, c.113] нравственности и в то же время провозглашают себя свободными от всякого обвинения. Фактически все они, только в разной степени, вычищены той же самой щеткой. Это наше преимущество - быть высоконравственными до тех пор, пока мы не вступаем в контакт с другими людьми и особенно до той поры, пока не пытаемся руководить ими. Но как только мы начинаем руководить их поведением, то должны играть на всех доступных нам чувствительных струнах человеческой души. Надо суметь извлечь пользу из всех человеческих слабостей, и всякий, кто взывал бы только к благородным чувствам, был бы побежден менее щепетильным. Государства управляются не молитвенниками, говорил Козимо Медичи, правитель своей страны. И действительно, трудно вести массы в определенном направлении, если нет готовности, в случае необходимости, подстраиваться под чувства, удовлетворять прихоти и страсти и вызывать страх. Конечно, если человек, каким бы нечестивым он ни был, старается управлять государством с помощью богохульства, то есть опираясь исключительно на материальные интересы и низменные чувства, в таком случае он как раз был бы столь же неразумен, как и тот человек, который старался управлять лишь при помощи молитвенника. Если бы был жив старый Козимо, он бы не преминул назвать такого человека глупцом. С помощью умелой демонстрации энергии, самопожертвования, постоянной активности, терпения и, если нужно, превосходной техники человек, стоящий у кормила власти, может в меньшей степени использовать низменные чувства и больше опираться на благородные и возвышенные устремления его подданных. Но глава государства всего лишь человек и не всегда в нужной степени обладает упомянутыми выше качествами.
Некто утверждает, что при ближайшем рассмотрении средства, используемые для обольщения масс, более или менее одинаковы во все времена и повсеместно, поскольку проблема заключается в том, чтобы извлечь выгоду из одних и тех же человеческих слабостей. Все религии, даже те, что отрицают веру в сверхъестественное, обладают собственным напыщенным стилем, который характерен для их молитв, лекций или речей. Все они разработали собственные ритуалы и демонстрируют пышность, захватывающую воображение. Своего рода парад с зажженными свечами и церковным пением литаний. Другие маршируют с красными флагами под "Марсельезу" или "Интернационал".
Религии и политические партии также используют тщеславных людей и создают для них ранги, должности и отличия. Точно также они используют простых, бесхитростных, всегда готовых к самопожертвованию и популярности людей с целью создания мученика. Как только он найден, они стремятся поддерживать его культ, поскольку это эффективно служит укреплению веры. Когда-то в монастырях существовала практика - выбрать из числа монахов самого глупого и представить его как святого, даже приписать ему чудеса с целью придать популярность братству, а значит, увеличить его богатство и влияние, что немедленно использовалось теми, кто направлял организацию такого фарса. В наши дни секты и политические партии весьма искусно создают супермена, легендарного героя, "человека бесспорной честности", кто, в свою очередь, служит поддержанию блеска банды и приносит пронырам богатство и власть. Когда "мой дядя граф" напоминал провинциальному приору капуцинов о проделках отца Кристофера в юности, то приор тут же отвечал, что это служило во славу духовенства, и тот, кто вызвал скандал в миру, надев церковное одеяние, становился другим человеком. Без сомнения, типичный ответ для монаха! Но еще хуже монахов политические партии и секты, которые скрывали самые большие подлости своих приверженцев до тех пор, пока те были лояльны по отношению к ним. Для политических партий и сект всякий, кто рядится в их одежду, становится совершенно другим человеком.
Смесь притворства, изворотливости и уловок, которую связывают обычно с понятием "иезуитство", характерна не только для последователей Лойолы. Иезуитам, возможно, принадлежит честь дать ей название, поскольку они систематизировали, усовершенствовали и превратили это в своего рода искусство; но в конце концов дух [12, c.114] иезуитства является как раз формой сектантского духа и служит его основному назначению. Все религии и все партии, которые стремятся с более или менее искренним энтузиазмом вести людей к определенным целям, в большей или меньшей степени используют методы, близкие к методам иезуитов, а порой и похуже. Принцип "цель оправдывает средства" был принят во имя торжества всех общих дел, самых разных социальных и политических систем. Все партии, все культы взяли за правило утверждать, что, сражаясь в рядах партии, человек велик, а все прочие - дураки или мошенники. Когда партии и культы не могут совершить ничего положительного, они упрямо замалчивают заслуги аутсайдеров. Все сектанты практикуют искусство следовать духу и букве сказанного ими, но по сути нарушают данное слово. Все они знают, как найти простые, робкие души, как добиться их лояльности, заручиться их поддержкой и заставить работать на благо "дела" и его апостолов. Поэтому, к великому сожалению, если бы даже иезуиты исчезли, иезуитство все равно осталось, и чтобы убедиться, достаточно просто оглянуться вокруг. Наиболее вопиющие, бесчестные средства чаще всего используются в ассоциациях, которые борются с существующей властью и носят в той или иной мере подпольный характер. Среди инструкций, рассылавшихся Бакуниным своим последователям, мы находим следующую: "Первое требование создания мрачного города Сверхразрушения - это серия убийств, серия смелых, даже безрассудных предприятий, которые нагонят ужас в сердца власть имущих и охватят население верой в триумф революции". Выраженные в грубой форме, бакунинские максимы напоминают слова другого великого революционера - "быть сагитированным и агитировать". В том же памфлете "Принципы революции" Бакунин продолжает: "Не признавая никакой другой деятельности кроме разрушения, мы утверждаем, что формы, в которых оно может проявляться, различны: яд, кинжал, кнут. Революция все разрешает без различия". Другой русский, пришедший в отличие от Бакунина, к совершенно иным принципам, так описывает в романе методы, с помощью которых простодушные коварно вовлекаются в революционные общества. Свидетельствует Достоевский: "...Первое, что ужасно действует, - это мундир. Нет ничего сильнее мундира. Я нарочно выдумываю чины и должности: у меня секретари, тайные соглядатаи, казначеи, председатели, регистраторы, их товарищи - очень нравится и отлично принялось. Затем следующая сила, разумеется, сентиментальность. Знаете, социализм у нас распространяется преимущественно из сентиментальности... Ну и, наконец, самая главная сила -цемент, все связующий, - это стыд собственного мнения". "Все эти чиновничество и сентиментальность, - добавляет другой собеседник, - все это клейстер хороший, но есть одна штука еще получше: подговорите четырех членов кружка укокошить пятого, под видом того, что он донесет, и тотчас же вы их всех пролитою кровью, как одним узлом, свяжете. Рабами вашими станут, не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать". [12, c.115]
12. Конфликты и противостояние различных религий и партий
Вряд ли наступит день, когда завершатся конфликты и противостояние различных религий и партий. Это было бы возможно, если бы весь цивилизованный мир принадлежал к одному социальному типу, т.е. одной религии, и если был бы положен конец разногласиям относительно путей достижения социального совершенства. Сейчас некоторые немецкие авторы полагают, что политические партии необходимы для выражения различных тенденций, проявляющихся в человеческом существе на разных этапах его существования. Не принимая эту теорию, мы можем легко заметить, что всякая новая религия, новая политическая догма, стремящиеся к определенному успеху, неизбежно распадаются на секты под давлением инстинкта разногласий и враждебности; эти секты борются друг с другом с теми же энергией и упорством, которые проявляла исходная религия в борьбе с соперничающими религиями и партиями. Многочисленные расколы и ереси, которые пустили глубокие корни в христианстве, исламе и многих других религиях, расколы, происходящие в наши дни в социал-демократии, которая все еще далека от триумфа, вряд ли достижимого, - все это доказывает, насколько тяжело добиться этого унифицированного и всеобщего морального и интеллектуального мира, привлекающего так много людей. [12, c.115]
Даже если такой мир и может быть создан, нельзя сказать, что он выглядит очень привлекательно. В прошлом свобода мыслить, наблюдать, судить людей и явления спокойно и беспристрастно была возможна (что понимают лишь немногие) только в тех обществах, где различные религиозные и политические течения борются за власть. Это же условие, как мы уже видели, в сущности небходимо для достижения того, что обычно называют "политической свободой", другими словами, достижения максимально возможной, учитывая несовершенство человеческой природы, степени свободы в отношениях между управляющими и управляемыми. Фактически в обществах, где выбор из определенного числа религиозных и политических течений невозможен, так как одно из них преуспело в достижении исключительного контроля, отдельный самобытный мыслитель должен хранить молчание, а моральная и интеллектуальная монополия неизбежно связана с политической, и все на благо касты и немногочисленных социальных сил.
Современное масонское учение в Европе основано на вере в то, что человек стремится стать физически, интеллектуально и нравственно более здоровым и благородным, и лишь невежество и предрассудки, порождающие догматические религии, мешают ему следовать этим естественным для него путем и ведут к наказаниям, резне и братоубийству. Такой взгляд представляется нам нелогичным. Богооткровенные религии, которые многие называют в настоящее время предрассудками, не были внушены человеку сверхъестественным существом. Они явились порождением самих людей и всегда находили пищу и raison d'кtre в человеческой природе. Они лишь частично, порой в весьма малой степени несут ответственность за борьбу, резню и гонения. Причина чаще крылась в человеческих чувствах, а не в религиозных догмах. В действительности, согласно беспристрастной истории, объяснение временем, религиозным и политическим фанатизмом снимает только часть личной ответственности за творимый грубый произвол всякого рода. Всегда в каждой религии, в каждой доктрине любой из нас может найти и находит ту линию, которая более всего соответствует его характеру и темпераменту. Ислам не помешал Саладину проявить человеколюбие и великодушие даже по отношению к неверным, равно как и христианство не смягчило жестокость Ричарда Львиное Сердце. Этот король, считавшийся воплощением рыцарства, был ответствен за убийство трех тысяч пленников-мусульман, взятых после осады Акры, и только благодаря великодушию Саладина этот ужасный пример не был повторен в большем масштабе мусульманской армией. Одна и та же религия дала миру как Симона де Монфора и Торквемаду, так и св. Франциска Ассизского и св. Терезу. 1793 год видел жизнь и подвиги Марата, Робеспьера и Каррье (члена Конвента Каррье, приказавшего тысячами топить в Нанте детей вандейцев). Но в том же году Боншан - лидер роялистов Вандеи, находясь на смертном одре, защищал жизнь четырех тысяч заключенных-республиканцев, которых его солдаты хотели расстрелять, и добился их освобождения. Кстати, на протяжении прошлого века наиболее ожесточенные битвы, самые большие гонения и резня совершались во имя доктрин, в своей основе не имеющих ничего сверхъестественного и провозглашающих свободу, равенство и братство всех людей.
Беспристрастный приговор истории человечества вызывает естественное чувство сострадания противоречивым свойствам бедного человеческого рода, столь способного на самоотречение, порой готового на личное самопожертвование; однако каждая его более или менее удачная или совсем неудачная попытка достичь нравственного и материального совершенства связана с всплеском ненависти, злопамятства и низких страстей. Трагична судьба людей! Вечно готовые на поиски того, что они считают благом, люди всегда находят предлог убивать и преследовать друг друга. Некогда они убивали и преследовали из-за трактовки догмы или отрывка из Библии. Затем убивали и преследовали во имя Царства свободы, равенства и братства. Сейчас они убивают и преследуют, дружески мучают друг друга во славу других вероучений. Завтра, возможно, они станут убивать и мучить друг друга с целью уничтожить последние следы жестокости и несправедливости на земле! [12, c.116]
Источник: bibliotekar.ru.
Рейтинг публикации:
|
