|
Когда захочешь, я уйду,
утрату сладостно прославлю,--
но в зацветающем саду,
во мгле пруда тебе оставлю
одну бесценную звезду.
Заглянешь ты в зеркальный пруд
и тронешь влагу, и движенья
беспечных рук звезду вспугнут,
но зыбь утихнет, отраженье
вернется вновь, шепнет: я тут...
Ты кинешь камешек, и вновь
зыбь круговая гладь встревожит.
О, нет, звезде не прекословь,
растаять в сумраке не может
мой лучший луч, моя любовь...
Над влагой душу наклоня,
так незаметно ты привыкнешь
к кольцу тончайшего огня;
и вдруг поймешь, и тихо вскрикнешь,
и тихо позовешь меня...
ВЛАДИМИР НАБОКОВ
********
Если бы не война, в Веганской КВА Информсистем никогда бы не появились девушки.
Первый женский набор в Орион состоялся не от хорошей жизни.
Поначалу рей - адмирал готов был признать, что это было самое ужасное время в его преподавательской практике. Девичья группа 1D , влившаяся на первый курс факультета подавителей ИС, была, по его выстраданному мнению, которое он не собирался менять, самым безголовым «выводком» из всех, кого когда- либо ему приходилось «ставить на крыло»…
- Гардемарина… Марш за дверь!.. Итак, мессиры, продолжим…
Не было дня, чтобы кто-нибудь из них не дослушивал лекцию в коридоре, искренне не понимая, что же такого в совершенно невинной игре в гляделки через ряд, если уж нельзя тихонечко пошептаться с соседками, или уж совсем исподтишка вытащить зеркальце и поразглядывать свое отражение, притворно хмурясь и недовольно надувая губки.
Среди тридцати девушек Катрин оказалась одной из самых младших, и то, что адмирал приходился ей родным дядей, ей нисколько не помогало.
Красивыми были все. Очень красивыми, даже в будничных темно- синих форменках и самых обычных юбках в складку из такой же ткани. Настолько, что учебный процесс постоянно оказывался под угрозой срыва.
В остальном же «смерть с небес» ( мор- скай) постепенно приобретала все более специфический колорит, и анекдот про «морскую свинку» ( лебедь – сван- свин) родился, как ни странно, именно тогда, на волне протестных настроений в веганской академии. Про «лебедушек»- программеров…
Кураторы у девичьей группы менялись со страшной скоростью. За один год – положили рапорт трое.
- Уберите их от меня … Так работать невозможно. Это стая вампиров, они у меня всю кровь выпили…
- Прекратить истерику!
- Адмирал, это ваш проект, вот и возитесь с ним сами! Я лучше вернусь на астромарину...
Барышни потратили вечер на вышивку, и преподнесли ее куратору «на долгую память». Память действительно оказалось «долгой».
Оро внимательно рассматривал «подарок», приложенный к рапорту. Он бы мог поклясться, что при их разговоре не присутствовала ни одна живая душа. Эмблемка с нетопырем получилась удивительно милой…
На второй курс перешли не все. Павшие в битве с "эн факториалом" оставили негостеприимные стены альма-матер, оказавшейся злобной мачехой. Уцелевшие еще теснее сомкнули ряды.
Ласковые нежные девушки, чьи-то сестренки, дочки и племянницы, чьи –то долгожданные жены, которых мужчины и воспринимали-то до сих пор исключительно как украшение, радость жизни, обернутую в шелка, кружева и бархат, здесь независимо от полевого вида каждой в отдельности, постепенно оформлялись в безжалостный осиный рой, со своим негласным лидером и четким разделением труда внутри коллектива.
Только очень узкий круг посвященных в детали, знал, что на самом деле явилось причиной этого эксперимента. Набранные поначалу скорее для маскировки, благополучные девушки достаточно быстро отсеялись, потому что для таких жестких условий учебы, и особенно для выполнения последующих задач требовалось нечто большее, чем мечтательное любопытство.
В группе остались только вдовы. Невесты и молоденькие женщины, едва успевшие выйти замуж. Пришедшие сюда вместо Долины, потому что всех объединяло одно пока что загадочное обстоятельство, не ускользнувшее от сфинксов Микерина. Неистребимая вера, что их любимые до сих пор живы.
- Гардемарины,.. вы знаете, что от вас отказались все преподаватели?... Поздравляю. С сегодняшнего дня. Я. Лично. Буду вашим куратором. И не дай бог, если мне поступит хоть одна жалоба от сотрудников академии и курсантов. Пеняйте на себя.
Проект «Золотая рыбка», у всех на виду, начал свою работу.
-------------------------
Трюмная каюта без окна, та же одиночка.
В отличие от соты, дающей иллюзию пространства, жилые помещения медперсонала Микерина отличались еще большей аскетичностью.
Узкий коридор, плафоны под потолком, и никаких излишеств.
Еще один этаж вниз – и уже ионохранилище, в корму – Инкубатор и ясли. Сверху, прямо над головой – сектор ИНО, но туда можно попасть только через единственный центральный вход, защищенный двойным бронированным тамбуром в обе стороны от трапов. Шахты лифтов заканчивались на палубе 1. Ниже – зона 0, зеро – орез. АРЕСТ.
До прихода в Инкубатор сестры Анны, как ее теперь все звали, функции обслуживающего персонала исполняли только роботы. Возможно, там и не было серьезной потребности в людях, потому что стадия пребывания зачатка в полевом коконе, имитирующем материнское поле, полностью контролировалась и поддерживалась автоматикой, на весь блок достаточно было одного микропедиатра.
Одеванием в телесные оболочки занимались уже несколькими этажами выше, в госпитале, и то по экстренным показаниям, потому что отлично оснащенные биоинкубаторы были на каждой планете в крупных городах, и не было никакого смысла их дублировать.
Ситуация осложнилась с приходом новой власти на Микерин, и переломить ее не мог даже кардинал- начмед.
Дети , рожденные здесь, оставались узниками, даже если становились сиротами.
Полевой инкубатор расширили, добавили установку по клон-одеванию, и медленно, но верно ясли стали заполняться. Достаточно быстро выяснилось, что ясли надо делить на две группы, потому что младенцев с задержкой развития становилось все больше.
Этих граждан Империи как будто и не было, только номера на кювезах, после номерки на одежде, пока какому –то рационализатору не пришло в голову наносить чип- татуировку на ручку, чтобы няня- андроид могла быстро считать всю необходимую информацию и не путалась в назначениях.
Зачем новый глава Микерина создает личную коллекцию образцов полей, кардинал -начмеду было ясно, но так же было ясно, что без поручения Императора вряд ли кто рискнул бы заниматься этим по личной инициативе.
Впрочем и понятие Император стало размываться, и кто именно, прикрываясь его именем, продолжал методично захватывать все, что касалось полевых допусков, кардинал- начмед не знал, и чувствовал, что его собственная судьба все чаще повисала на волоске чьих –то меркантильных, тупых и просто предательских решений.
Сколько еще времени его могла защитить профессиональная ценность – ему было неизвестно. Казалось, внешне ничего не меняется. Все те же заботы, пациенты и коллеги, все тот же формальный распорядок дня, составленный им как будто специально для того, чтобы его постоянно нарушали неотложные дела.
Вот только все меньше и меньше друзей оставалось рядом, и он понимал, что это самый верный признак того, что его наблюдения правильны, и что не только он ощущает, как сжимается вокруг него опасное кольцо, и высочайшее неудовольствие было лишь формальным поводом для сведения совсем других счетов.
Те из сослуживцев, кто еще не боялся с ним здороваться, открыто намекали, что ему не стоит так щедро передавать свои знания ученикам, потому что это единственный его щит против расплодившихся интриг.
«Господь моя защита.»
Он только улыбался в ответ, несколько старомодно отвечая доброхотам извечной присказкой аборигенов, чтобы не продолжать бессмысленный разговор.
Последний Дракон Микерина слишком много знал о БОГе, чтобы уповать на что-то еще, кроме неукоснительного соблюдения тех норм жизни, в которых когда –то родился и вырос. Для него они даже не были алгоритмами, как принято было говорить в совсем другой среде, среди компьютерных богов Альтаира.
И та власть над жизнью других, которой он был наделен, и встречный страх людей перед этой его властью, никогда не вызывали в нем жажды еще усилить эту власть и этот страх, наоборот, скорее мешали нараставшей суетностью, теперь отнимавшей последние силы.
Тех, кого он уважал и любил всем сердцем, на кого привык полагаться во всем, уже не было.
Ни старого Императора, ни Красного Сфинкса и еще многих и многих людей чести, и в КВ, и в ГБ, их не было ни в одном из миров.
И на фоне этих страшных потерь постепенно ушло желание цепляться за жизнь ради себя самого. То, что творилось на Микерине, катилось по всей Империи, и было более похоже на какой -то инфернальный кошмар.
Когда он позвал сюда на помощь беспамятную девчушку, толком не вспомнившую даже своего имени, он и подумать не мог, что она станет его единственным якорем среди летящего в пропасть бытия.
Кардинал-начмед неподвижно стоял в коридоре, более всего боясь звуком шагов спугнуть сестру Анну.
Из- за неплотно прикрытой двери бокса ясельной группы, то затихая, то приближаясь, нежно наплывала мелодия колыбельной, долетевшая до его слуха из какой-то давно забытой жизни, именно сейчас, когда он был ближе всего к отчаянию.
Вопреки всему, что происходило совсем рядом, за стенами следственного изолятора, Марта неслышно бродила между кроватками, на руках укачивая малышку адмиральши Оро.
Источник: Is.
Рейтинг публикации:
|
