Разбирая конкретную ситуацию плохого близкого и хорошего далёкого, вы увидите, как почти все эти комплексы задействованы одновременно. Так, другой – хороший, потому что он идеальный, безопасный, бросающий, свободный, есть чем поживиться, сексуальный и создающий драму. А близкий – плохой, потому что стыдный, опасный, брошенный, зажатый, исчерпанный, и драмы не хватает

Часто мы сталкиваемся с этим механизмом, когда влюблённость прошла, и партнёр кажется плохим, особенно на фоне хорошего и отчасти недоступного другого. Ну почему я не могу жить с человеком, который теперь мне нравится, а вынужден терпеть рядом того, кто уже не симпатичен. К тому же моя агрессия всё равно прорывается, партнёр защищается, и отношения всё больше напоминают холодную войну.

Как близкий становится плохим, а далёкий - хорошим

Возможно, терпеть и не нужно, и лучше честно расстаться, чем отравлять дальше жизнь друг другу. Но что если эта динамика наблюдается постоянно, и хороший далёкий при приближении довольно быстро из красавицы превращается в лягушку? Без подробного анализа и трансформации характера, любое решение уйти или остаться будет лишь навязчивым отыгрыванием до боли знакомого сценария

Попробуем объяснить психодинамику плохого близкого и идеального далёкого с точки зрения комплексной психологии.

Самое простое объяснение - через комплекс неполноценности. Идеальная часть себя (царевна или принц) проецируется на далёкого и менее знакомого, «стыдная и уродливая» часть себя (лягушка) на того, кто рядом. За счёт стремления к царевне-принцу я временно раздуваю своё Я. А обесценивая близкого, я выпихиваю лягушку вместе со стыдом из себя. То и другое является манёврами комплекса неполноценности для временного поддержания самооценки.

По тому, что находится в содержании такой идеализированной и обесценивающей проекции, можно понять, что является главной темой неполноценности.

Ум: Он такой умный, а этот дурак. Красота: Она самая красивая, а у этой явные дефекты внешности. Ну и дальше: глубина, образование, интерес, сексуальность, эмоции, смелость, сила, предприимчивость и т.д.

Почему я проецирую идеал вдаль? Потому что не вижу его в себе, потому что плохо знаю далёкий объект. Почему я не строю с идеалом более глубокие отношения? Потому что стыдно, если он во мне разочаруется, и плохо, если разочаруюсь я, и он тоже окажется лягушкой. Поэтому лучше выбрать на роль идеала отвергающий объект - принца, который не любит лягушек, и дальше постараться его любовь обрести. Возможно, я также повторяю детскую травму обесцененности родителем, испытывая обесценивание со стороны недоступного идеала и одновременно сам обесценивая близкого. При доминировании комплекса неполноценности главное чувство - стыд.

Теперь рассмотрим, как в этой динамике плохого близкого и идеального другого участвуют другие базовые комплексы.

Комплекс брошенного
Я повторяю жертвенную стратегию, с одной стороны, прямо чувствуя себя брошенным хорошей далёкой мамой и одновременно бросая или мучая плохую маму. В этом может отыгрываться глубоко погребённая агрессия брошенного. При этом я глубоко страдаю от вины, пытаясь вернуть контроль за ситуацией себе.

Так как признаться, что быть или не быть оставленным часто не в твоей власти, лучше прибегнуть к защитному манёвру - первичному всемогуществу: меня бросают, значит, я плохой, и я бросаю, потому что она плохая. Меня бросили, потому что я скользкая, никому не нужная лягушка, и если бы я не квакнула, то меня бы не бросили – самообвиняющая депрессия.

Мне не нравится лягушка рядом, но приходится жить с лягушкой, ведь принц-царевна всё равно меня бросит. Но я испытываю вину за то, что не люблю её, а люблю принца. Поэтому в случае активации комплекса брошенности доминирует вина.

Комплекс отшельника
Часто в таком треугольнике воспроизводится ранняя тема потерянной базовой безопасности. Другой - это вторгающийся, преследующий, ужасный, разрушающий объект. Тогда единственный способ спасения от него - уход во внутреннюю башню. Раннее расщепление приводит в ситуацию Рапунцель. И архетипические защиты, выраженные образом матери-ведьмы, замыкают в башне внутреннего мира. Позитивная эротическая составляющая сил, которые могут меня вытащить из башни, проецируется на далёкого, часто виртуального, возлюбленного. Он, как принц, может взбираться ко мне в башню по волосам онлайн переписки, пока не придёт ведьма-охранитель. Ведьма проецируется на близкий объект. Как же ведьма вообще проникла в эту башню?

Ответ прост: когда-то она была принцем, но быстро превратилась в ведьму. Конечно, главное чувство здесь страх. Я боюсь близкого другого, во многом, проецируя на него собственную подавленную агрессию. Возможно, так я повторяю и отыгрываю отношения с вторгающейся, деструктивной, психотической матерью. А на далёкий объект проецирую архетипического спасителя.

Базовое чувство здесь - страх к обоим объектам, рядом пугающая и вторгающаяся лягушка, вдали - не менее пугающий, хотя и влекущий объект - принц-царевна.

Комплекс власти
Властвуя над ближним, я бессознательно могу мечтать попасть под власть другого и наоборот. Ведь я не ценю тех, кто слабее меня, а ценю только тех, кто сильнее. Кроме того, покорённый город уже не интересен, нужны новые жертвы. Близкий объект уже разорён и использован до конца, а далёкий кажется интересной добычей. Вампирическая суть просит новой крови. Базовое чувство здесь - алчность и гнев для оправдания своего хищничества.

Комплекс зависимости
Заставляет рваться к самостоятельности, при этом оставаясь в зависимых отношениях. Он заставляет вести себя, как подросток, который требует полной свободы, при одновременной финансовой поддержки от родителей.

Поэтому зависимость, конечно, видит в близком главную тюрьму для своих возможностей. «Если бы не ты» – любимая игра комплекса зависимости. А значит, близкий - плохой ограничивающий родитель, а на далёкого спроецирован образ человека, рядом с которым мне будет хорошо и свободно. Если бы не эта лягушка рядом, я бы задышал полной грудью, она мне всё время не даёт делать то, что я хочу. А та далёкая царевна понимает меня с полуслова, с ней мы будем свободны и счастливы.

Главные чувства здесь - вина за бегство к свободе, и гнев за то, что нахожусь в тюрьме у лягушки.

Комплекс порядка
Он связан с ритуалами и нудными текстами, контролирующими Тень, наполненную сексуальностью и агрессией. Поэтому одна из этих частей может быть спроецирована на близкого, а другая - на далёкого. Скорее всего, близкого будут осуждать за его лишние эмоции, грязь и неумение соблюдать порядок, а настоящий чистый идеал будет манить издалека. Но если близкий ещё более упорядочен, чист и закрепощен, значит, бессознательно привлекающая сексуальность и агрессия спроецируются вдаль. Значит, или рядом скучная лягушка, или слишком живая, а вдали или раскрепощённая королева, или идеально упорядоченный принц.

Главное чувство здесь - отсутствие чувств, за которым прячется страх, а под ним - гнев и возбуждение.

Комплекс драмы
Свойственна любовь к треугольникам. Ранее развитие драматического характера, чаще всего, связано с недостатком любви и внимания со стороны родителя своего пола и избытком или даже соблазнением со стороны родителя противоположного пола. Эта ранняя ненужная победа в эдиповой борьбе может отыгрываться в постоянных соблазняющих отношениях с противоположным полом, лучше в ситуации конкуренции.

А значит, такой человек заводит постоянные романы с людьми в отношениях, а близкий может восприниматься как преграда для настоящей любви. При этом отношения могут не скрываться: чтобы все страдали, и драма была настоящей. Эта лягушка рядом не способна на настоящие чувства, и пусть я сгорю в огне страсти.

Возникает постоянная угроза развалу сразу двух семей, и всё это вызывает полную гамму чувств: вина, страх, стыд, радость, и главное, возбуждение.

Самое интересное, что, разбирая конкретную ситуацию плохого близкого и хорошего далёкого, вы увидите, как почти все эти комплексы задействованы одновременно. Так, другой – хороший, потому что он идеальный, безопасный, бросающий, свободный, есть чем поживиться, сексуальный и создающий драму. А близкий – плохой, потому что стыдный, опасный, брошенный, зажатый, исчерпанный, и драмы не хватает.