«Джилло Дорфлес (Gillo Dorfles) — весьма интересная личность, у него были разносторонние интересы в самых разных сферах, которые он всегда развивал с большой творческой энергией», — комментирует Массимо Амманити (Massimo Ammaniti), всемирно известный психоаналитик, почетный профессор римского университета Sapienza, который посвятил этому вопросу эссе «Любопытство не стареет» (издательство Mondadori): оно представляет собой собрание свидетельств 80- и 90-летних людей (в числе которых писатель Андреа Камиллери, политик Лучана Кастеллина, писатель Раффаэле Ла Каприа, философ Альдо Мазулло, журналист и политик Марио Пирани), которые рассказывают, как изменился их способ восприятия переживаний и происходящего.

Повторный интерес к Дорфлесу у Амманити возник некоторое время назад благодаря посвященной ему ретроспективной выставке в римском музее Макро. «До того момента я был знаком с ним как с художником и историком искусства. Эта ретроспектива раскрыла для меня совершенно неизвестные его черты: он окончил медицинский факультет по специальности «Психиатрия» и в 30-е годы написал несколько портретов душевнобольных пациентов».

L'Espresso: Профессор Амманити, считается, что старость означает концентрацию на себе, утрату интереса ко всему, что происходит вокруг. Это неизбежно?

— Отнюдь, нет. Нужно не терять связи со своими мыслями, уметь их развивать, и это основной вид деятельности, который сопровождает нас с течением времени. Старение — это особенно плодотворный период, если вспомнить «De senectute» («О старости») Цицерона: человек вновь обретает нить собственной жизни, находит в себе желание, бывшее движущей силой его существования. Принятие приближающегося возраста генерирует положительные рефлексы на психологическом уровне, а также в мозге. Если же человек отрицает старение, он сталкивается с общим ухудшением, а в нейронах могут формироваться старческие бляхи, характерные для синдрома Альцгеймера.

— Существуют ли какие-то заповеди, чтобы сохранить молодость?

— Один из наиболее важных аспектов — это любопытство. Не следует замыкаться в собственных привычках, стоит заниматься заботой о своем теле: хорошо питаться, по мере возможностей заниматься спортом, продолжать путешествовать. Крайне важно развивать связи с новыми поколениями. Клубы для пожилых — это хорошо, но благодаря молодым старый человек сохраняет связь с жизнью.

— Я бы сказал, что нет. Мне само слово «пожилой» никогда не нравилось, оно слишком политкорректно, я предпочитаю говорить «старый». Сегодня жизненный цикл глубоко изменился: когда Данте начинает «Божественную комедию», «Земную жизнь пройдя до половины», ему 35 лет, сегодня тот же самый момент может выпасть на период между 50 и 60 годами. В Соединенных Штатах, например, были приняты разные законы, чтобы противостоять дискриминации работников, которые перешагнули шестидесятилетний рубеж. Мой друг Джером Брунер (Jerome Bruner), один из творцов когнитивной революции на мировом уровне, который в 50-е годы запустил компьютерную эру, был профессором в Гарварде и Оксфорде. В 98 лет он преподавал на юридическом факультете Нью-Йоркского университета.

— Неслучайно среди видов деятельности, способных замедлить старение, вы упоминаете писательство…

— Писать — значит заставить ваши воспоминания жить собственной жизнью, оставить наследие. Я вспоминаю фразу Фрейда, которую он произнес в разговоре со своим коллегой, написавшим книгу: «Выпустите ее, опубликуйте, дайте ей жизнь». Писательство делает наш мир доступным для других.

— Джорджо Альбертацци (Giorgio Albertazzi), у которого Вы брали интервью, утверждал, что красота стала доминирующей чертой его жизни. Является ли эстетический стимул гарантией долгожительства?

— Стремление к прекрасному, создание вокруг себя более приятной атмосферы позволяет жить лучше и придает внутреннюю гармонию. Я вспоминаю Франко Дзеффирелли (Franco Zeffirelli): он не двигается самостоятельно, по дому передвигается на своей электрической коляске. При этом он очень заботится о своем внешнем виде, он очень изящен, как и все остальные, с кем я разговаривал, они весьма щепетильны к тому, как преподнести себя, чтобы компенсировать свои ограничения.

— Совместима ли любовь с четвертым возрастом?

— По моему опыту мне известно, что в сообществах старых людей возникают сильные привязанности и симпатии. Любовь играет очень важную роль, как и в целом либидо, которое необязательно выливается в сексуальные отношения, но обогащает жизнь. Один мой друг, уже совсем не мальчик, рассказал мне историю: его мать, вдова 85 лет, однажды говорит: «Я познакомилась с мужчиной, который на три-четыре года старше меня. И знаешь, нам очень хорошо вместе». Тогда мой друг ей ответил: «Мама, тебе очень повезло, о папе можешь не волноваться». А она: «Я никогда не забуду папу».

— Когда люди приближаются к своей кончине, ощущение пустоты можно смягчить надеждой на загробную жизнь. Те, кто верит в бога, с большим мужеством встречают смерть?

— Для тех, у кого она есть, это действительно важный подготовительный момент. Хотя Андреа Камиллери однажды сказал мне кое-что, что меня глубоко поразило: «Смерть сама по себе является источником любопытства, я часто задаюсь вопросом, что будет дальше». Как бы то ни было, как утверждает Фрейд, религия помогает справиться со страхом кончины. Человек светский должен больше работать, чтобы придать земной смысл своей жизни.