Нескорая американская «помощь». 1ч.
ЧТО ТАКОЕ «СКОРАЯ ПОМОЩЬ» В США
С тех
пор, как я приехала в США, всегда и всюду рассказываю о том, какая
прекрасная жизнь была в Советском Союзе. Да, плевать мне на недостатки.
Вы же не рассказываете о недостатках вашей матери. Для вас она – ваша
мама, самая лучшая на свете. Советский Союз – это, самая лучшая на свете
страна, просто потому что – Родина моя. И свои рассказы я начинаю с
того, что в нашей стране можно было набрать 03 и через 10 минут приедет к
вам НА ДОМ не обученный пожарник, а НАСТОЯЩИЙ ВРАЧ и медсестра с ним.
Мне говорят: "Не может такого быть!" Тогда я говорю: "Ладно, через 20
минут." Мне все равно не верят... Тогда я добиваю: и все это –
БЭЗПЛАТНО! Не, говорят мне, такого быть не может. А я безжалостно
добавляю: и вы можете вызвать «Скорую», даже, когда у вас просто
температура поднялась, понимаете! Это действительно скорая помощь, а не
ваше издевательство, где вы часами ждете помощи, и вам приходится сидеть
в холодном холле больницы по 4-5 часов с больным ребенком!
Амеры
обычно офигевают. А я говорю: сейчас я вам еще про декретные отпуска
расскажу, и по уходу за ребенком...Постарайтесь пережить услышанное...
Мне
часто говорят, что это – неправда. А даже, если и правда, то они лучше
будут думать, что – выдумки, потому что это слишком хорошо, чтобы быть
правдой...
Потому что у них нет такого сервиса. Звонят, как вы
знаете, в 911, куда, отнюдь, не так легко дозвонится. Смотря, где
живете. Очень может быть, что вас продержат на линии с повторяющимся
ответом: «оставайтесь на линии», пока вы не испустите дух... Врач, в
любом, случае не приедет. Приедут парамедики, которые просто умеют
оказывать первую помощь. И это должно быть что-то опасное для вашей
жизни. При аварии на дорогах, да, приедет машина, с парамедиками.
Действительно, первым вопросом будет: имеется ли у вас страховой полис.
Об этом когда-то писала Андрейченко, но в одном я с ней не соглашусь.
Вам окажут помощь даже, если у вас нет страховки. Вам просто потом
пришлют блистающий нолями счет. Так что, если вас не подстрелили,
ворвавшиеся к вам в дом, бандиты или не свалил с ног инфаркт, то –
езжайте в «Скорую помощь».
Там вы будете долго сидеть в холле,
окруженный, витающими в воздухе, бациллами, извергающимися из каждого
чихающего или кашляющего пациента.
Описание больницы «Скорая помощь» на американском сайте: «Здоровье ребенка»:
«Когда
вам срочно нужна помощь, то лучшим местом, куда вам следует обратиться,
будет, расположенная поблизости больница «Скорой помощи». Которая также
называется «Комната скорой помощи». Это место открыто 24часа в сутки.»
Теперь, посмотрим, насколько это - "лучшее место". Ждать вам там придется долго. Часа четыре, может – пять.
Как-то,
в городок, где мы жили, приехала русская семья. Мы познакомились и
какое-то время общались. Про все свои «восторги» по поводу жизни в
штатах я им, естесственно, рассказала. Мне не поверили, особенно в
отношении четырехчасового ожидания в «Скорой помощи». Через какое-то
время моя знакомая рассказала, что муж сломал ключицу. Я уже забыла, как
морально готовила их к жизни в Америке, и поэтому просто
посочувствовала. Женщина эта посмотрела на меня странным взглядом и
сказала:
- А ведь ты была права...
- В чем? - спросила я, - мучительно пытаясь вспомнить, что я могла говорить о сломанных ключицах.
- Мы действительно ждали 4 часа в холле, а потом еще – в кабинете, где его осматривали.
- Ну, да, - ответила я спокойно, - могли и 5 прождать или еще дольше.
- Ну, как же это? – растерянно произнесла моя знакомая, - с переломом... с острой болью...
Зря она мне не поверила, я ей рассказывала о реальных случаях из нашей жизни.
Как-то,
мы жили в комплексе, состоящем из какого-то количества двух- и
одноэтажных домов, с квартирами, сдающимися в рент. Ребенок мой ушел
играть во двор, а я что-то готовила на кухне. В дверь постучали, я
открыла и увидела негритянку, которая смотрела на меня ошалелыми,
абсолютно перепуганными глазами.
- Это ты – мама беленького русского мальчика? Испуг из ее глаз перелетел в мои и там повторился множество раз...
- Что? – прошептала я.
-
Нет, нет, – поспешно пробормотала негритянка, - хотя я ничего не успела
сказать, только стояла с распахнутыми гразами, - он жив, жив...
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног...
- Что? – песпросила я сдавленным голосом.
- Он упал... голова...я ему полотенце дала...
Путаясь
в одежде и непонятных словах про полотенце, я выскочила на улицу и
увидела, как здоровенный негр ведет моего мальчика. Тут я поняла, что за
полотенце она имела ввиду. Кровища так хлестала, что к ране приложили
полотенце.
- Хочешь, мой муж тебя отвезет в «Скорую»? – спросила
негритянка, увидев, что я совершенно обезумев от страха, то вбегаю, то
выбегаю из дверей дома.
- Да, да, конечно! – Я, наконец, перестала
метаться, схватила чистое полотенце, и мы поехали в «Скорую помощь»
или, если перевести точнее, в «Комнату срочной помощи».
Мы там
просидели 4 часа. Напрасно я ругалась и упрашивала, плакала и угрожала.
Тут надо заметить, что 4 часа – это только в холле. Сколько вы прождете в
смотровой, пока вас осмотрит врач – большой вопрос. Может быть 2, как
было в тот раз с нами, а может, и другие 4 часа.
Моему ребенку не
оказали первой помощи. Полотенце было насквозь мокрым от крови. Приняли
его, промыли рану и наложили швы через 6 часов.
В другой раз, в
том же жилом комплексе, он играл в этот их дибильный американский
футбол. Пришел домой, глянул на меня сердитым взглядом из-под
низконадвинутой на глаза шапки и поднялся наверх. Этот его взгляд меня
насторожил, и я последовала за ним. Сын был в ванной комнате. Опять же,
сердито глянув на меня, он сказал: «Я душ приму».
Я не уходила.
Что-то, думала, тут не то... Он начал снимать одежду, но почему-то
оставался в шапке. Ему было 8 лет, и он еще меня не стеснялся, поэтому,
голым, но в шапке, влез под душ. К этому времени меня начала охватывать
легкая паника, потому что я уже боялась представить, а что там – под
шапкой.
– Сними, - тихо попросила я. Ребенок, взглянув на меня с
отчаяньем, стянул шапку, и моему взору открылась глубокая рана у него на
лбу.
Мы поехали в другую «Скорую», где, после долгих часов ожидания, ему наложили 11 швов.
Когда
они играли в американский футбол, (а вы себе представляете, что это за
игра) то был момент, когда его дружок, с зачем-то широко открытым ртом,
на всем скаку врезался в моего сына, вернее, в лоб моего сына. А еще
точнее, врезался своими зубами в лоб моего сына. Когда рану зашивали,
врач подивилась длине его зубов.
Случай самого долгого ожидания в
больнице с нелепым названием «Скорая помощь» произошел, когда он был
постарше, мы жили уже в другом штате. К этому времени, я уже избегала
посещения «Скорой», но он тогда очень глубоко порезал руку, и мы опять
были вынуждены помчаться за неотложной помощью. Напрасно мчались. Мы
прибыли в больницу в 12 ночи, ему оказали помощь в 12 дня. Следующего
дня. Никакой первой помощи, несмотря на мои просьбы, оказано не было. На
мои возмущения, мне говорили, что все врачи заняты. Я просила прислать
сестру, промыть рану, но в этом мне отказали, объяснив тем, что
медсестра не имеет права оказывать помощь до осмотра врача.
Когда,
наконец, врач появился, то сказал, что у сына может начаться сепсис,
потому что ждали слишком долго, рана глубокая и не была обработана
сразу, так что, инфекция могла пойти в организм и вызвать общее
заражение крови. Когда же я, не совсем сдерживаясь в выражениях, стала
возмущаться тем, что его оставили без помощи в течение 12 часов, врач
спокойно ответил: «Было много другой работы».
Теперь вы понимаете,
что амеры не верят, что после легких движений пальцем по телефону, к
нам на дом прилетит волшебник, примчится бригада с НАСТОЯЩИМ врачом.
Добавлю,
что задачей таких больниц, является устранение явных симптомов. Любой
ценой. Какие это страшные слова, я желаю никому не узнать. Вас могут
накачать такой гадостью, от которой вы отбросите коньки вам станет
гораздо хуже, но, если на приеме у обычного врача, вы можете отказаться
от тех или иных медикаментов, то в «Скорой», как мне объяснили когда-то,
раз уж заявились, то терпите. Тоже касается диагноза. Это не входит в
их обязанности, как это ни кощунственно звучит для нас. Здесь вам просто
постараются купировать симптомы. Повторю: любой ценой.
http://oppps.ru/neskoraya-amer...
Два дня в больнице США. 2 ч.
Два дня в больнице США
И
вот, опять жизнь решила, что давно не посылала мне испытаний. Решила,
что я как-то слишком здорова или недостаточно больна. Однажды я
почувствовала боль в сердце, к вечеру боль усилилась, продержалась весь
следующий день, а ночью раскаленными клещами сдавила мое бедное сердце, и
я опять подумала: «Ну, все, труба ...».
Тем не менее, до утра я
дожила. Встретившись, как обычно, со своим другом-эстонцем на скайпе, мы
сообща поставили мне диагноз: инфаркт.
Эстонец – это мой друг. Он
живет в Эстонии, но в нем только четверть эстонской крови, и похож он
слегка на китайца. Когда я его спросила, откуда у него такие раскосые
глаза, он, не мудрствуя лукаво, свалил все на татаро-монгольское иго. Я
засомневалась и решила, что в семье его есть какая-то неведомая ему
тайна. Возможно, связанная с китайцами.
Эстонец был в штатах 13
лет назад, мы встретились один раз, но подружились надолго. Мы
«встречаемся» на Скайпе почти каждый день, и в курсе всех основных
событий в жизни друг друга.
Поскольку справится с болью становилось невозможно, мне пришлось ехать в больницу.
В
этот раз не пришлось ждать 4-5 часов, приняли меня довольно быстро,
симптомы дейстительно напоминали инфаркт. Меня отвезли в палату,
подключили провода, кислород и т.д. Вокруг сновали медсестры, медбратья,
техники и прочий персонал. Вбежавший развеселый медбрат приготовил
шприц.
- Что колоть будете? – настороженно спросила я, не понаслашке зная о методах американских больниц.
- Да, обезболивающее, - ответил медбрат и небрежно добавил: - Не беспокойся!
- Наркотик? Я не хочу наркотик. Не колите.
- Да, нет, не наркотик. Не беспокойся, - наврал медбрат, вкалывая мне в вену морфин.
Жгучая боль охватила руку.
- Вы че там вкололи мне! Больно же, жжет!!
- Да, это лекарство в холодильнике лежало. Ледяное просто, - заржал медбрат. И добавил:
- Не беспокойся!
Боль
в руке стала стихать, но я почувствовала, что горло мое перекрыто, и
дышать становится все труднее. Я стала разевать рот, как большая рыба,
безжалостно выброшенная на берег. Кабинет стал медленно вращаться.
- Что это вы со мной сделали? - прохрипела я.
- Да, это бывает, - ответил неунывающий медбрат. - Не беспокойся, - откуда-то издалека донесся до меня его голос.
Кабинет
бешеными скачками мчался вокруг меня, набирая скорость. Дышать стало
совсем невозможно, и я постаралась еще шире разевать рот, рискуя его
разорвать.
- Ты чего так рот разеваешь? Как-то уж слишком... - насторожился медбрат, напрасно надеясь услышать от меня хоть слово.
Я
хрипела, стараясь не обращать внимания на мчащийся вокруг меня кабинет.
– Угробили, - пронеслось в моей голове, - ничего....сами убили, сами и
оживят, -думала я, помня, что в американских больницах, если что и
умеют, то только возвращать к жизни ими же замучанных пациентов.
Я
очнулась оттого, что возле меня крутилась медсестра со шприцем, видимо
уже успевшая мне что-то вколоть. Неунывающего медбрата, которого мне
очень хотелось пристукнуть, если б у меня были на то силы, поблизости не
было.
- Ну, что, легче тебе? – спросила медсестра.
-
Относительно, - слабым голосом ответила я. - Относительно того, в каком
состоянии я поступила – нет, а относительно того, что вы тут со мной
вытворили – лучше.
- Вот и хорошо, - несмотря ни на что, обрадовалась медсестра. Пока я думала, как отреагировать на ее реплику, она упорхнула.
Вместо нее вошел доктор.
- Ну, что, как чувствуете себя?
- Да, как сказать... - неопределенно ответила я.
-
Вот и хорошо! – тоже непонятно чему обрадовался доктор. - Выписать мы
вас не можем. Все же, как ни крути, боль отдает под лопатку и в левую
руку, а это опасные симптомы. Останетесь у нас, мы вас понаблюдаем, а
завтра вас посмотрит кардиолог.
- Меня мутит ужасно и голова болит!
- И давно?
- Да, с тех пор, как вы мне вкололи какую-то гадость!
- А-а-а, - протянул доктор, - морфин... Ну, это случается, при приеме морфина.
- Морфин?! Я же просила, не вкалывть мне наркотики!!!
- Ну, мы не ожидали такой реакции...
- Я ожидала! И просила не вкалывать!!
- Ну, сейчас же лучше? Вот и хорошо.
Доктор
убежал, и на его место прибыл здоровенный мужик с громким голосом и
раскатистым смехом. Я так и не поняла, кем он был и в чем заключались
его функции. Он рассказал мне, как служил во Вьетнаме, порадовался
результатам моих анализов, поправил трубку с кислородом, которую я
пыталась отбросить.
- Оставь ее, - попросил он, - это тебе прикрепили, потому что ты задыхалась.
- Так я не задыхаюсь больше, меня только тошнит - возразила я, - это я от морфина вашего задыхалась.
Мужик этот мне нравился, его истории были интересными, и я собиралась принять живое участие в беседе, а трубка мне мешала.
- Да, я понимаю, - согласился мужик, - но у тебя же подозрение на инфаркт.
- Да вы же все мне говорите, что нормальная кардиограмма.
- Да, - обрадовался мужик, - у тебя вообще все анализы хорошие. Ты просто какая-то на редкость здоровая!
Я немного растерялась от этого заявления, не сумев понять, почему мне так больно, если я такая здоровая.
Тут
пришел санитар с каталкой, радостно улыбаясь, по-американски, всеми
32-мя зубами и воскликнул, так, как если бы мы с ним были друзьями
детства, разлученными судьбой на долгие годы и наконец встретившимися:
- О, привет!! Как ты? Хорошо, надеюсь. Я так рад!!!
Подумав, я ответила:
- Привет.
- Сейчас мы тебя переложим и отвезем в палату. Как я рад, что тебе лучше!!!
Ничего
не отвечая на восторги санитара, я попыталась встать, но оба, санитар и
мужик-ветеран вьетнамской войны, ловко ухватив простынь, быстро
перекинули меня на каталку.
Счастливый санитар повез меня в палату.
Это
была палата на двоих. Моя койка стояла у входа, а рядом, за ширмой,
стонала женщина и легкомысленно просила морфина. Напротив кроватей стоял
стеллаж с разными медицинскими штуковинами, на стене висела доска, на
которой медсестра написала имена наших врачей и прописанные нам
процедуры. Не знаю, как насчет процедур, но зачем были написаны имена
врачей, я так и не поняла, потому что пришли к нам совсем другие врачи.
Мне было плохо. Тошнило все сильнее. Я пожаловалась медсестре, которая почти все время находилась в палате.
- Хорошо, - ответила она, - я об этом позабочусь.
Но ни через 15 мин, ни через полчаса ничего не изменилось.
Я
обратилась к ней еще пару раз и опять услышала обещание об этом
позаботится. Может, она не понимает значение этого слова, подумала я, и
выразилась более определенно:
- Меня сейчас стошнит, - сказала я, - прямо сейчас!
Медсестра
глянула на меня и ничего не ответила, продолжая заниматься своими
делами. Тогда я сползла с кровати и раскачиваемая морфином из стороны в
сторону, все же добралась до туалета. Выйдя из туалета, я припала к
раковине, чтобы вымыть руки и прополлскать рот. От раковины отлипать не
хотелось. Морфин бушевал внутри, переворачивая мои внутренности.
«До
кровати не дойду, - подумала я, - да, и какой смысл?» Держась за все,
что мне попадалось на пути, я старательно развернулась и снова
внедрилась в туалет. Когда я, судорожно цепляясь за дверной проем,
выставила из туалета свое тело, меня уже поджидала медсестра. Цепко
ухватив меня под руку, она попыталась оттащить меня к кровати. Отбиваясь
из всех своих жалких сил, я опять припала к раковине. Они что, не
понимают, что человеку просто необходимо прополоскать рот, после того,
как его вывернуло наизнанку? А руки, руки, что мыть не надо? –
подумалось мне.
Медсестра отлепила меня от раковины и потащила к кровати.
- Вот, тебе плохо, - почему-то с упреком сказала она, - а люди, вон, просят морфина!
Она посмотрела на ширму, за которой стонала моя соседка. Я тоже посмотрела на ширму и сказала:
-
Ну, может, ей помогает, а у меня аллергия на наркотики ваши, и я об
этом сразу сказала. - Мне все еще было обидно за то, что меня, вместо
того, чтобы вылечить, ввели в состоянии, гораздо худшее, чем было до
этого.
Все это время ко мне продолжали заходить молодые интерны,
врачи, другие медсестры и техники. Все шумно радовались, что мне
полегчало после морфина.
- Я, конечно, не задыхаюсь, - уточняла я, - но меня уж очень тошнит. И вообще-то, поступила я к вам не с этим.
-
Да? – удивлялся каждый и углублялся в бумаги. Мне тут же говорили, что
кардиограмма – хорошая и скорее всего у меня не инфаркт.
- Но мне
же больно до ужаса! – восклицала я, и наверное, кто-то проникся и
выписал мне легкое обезболивающее, но я об этом узнала только после
того, как, не выдерживая боли, обратилась к медсестре:
- Ну, сделайте же что-нибудь! Боль же невыносимая!
Месдестра посмотрела в мою карту и сказала:
- О, тебе же тут обезболивающее выписали. Сейчас дам таблетки.
Я от удивления замерла, а потом спросила:
- Может, мне еще чего-то будь выписали, так вы бы хоть сказали.
- Ну, да, - согласилась медсестра, - тебе тут много чего навыписывали.
- Правда? – удивилась я, - и где оно?
- Ну, ты же от всего отказываешься, - ответила медсестра.
-
Я? - опять удивилась я, - когда это я отказывалась? Мне никто список не
оглашал. Я от наркотиков отказываюсь, так вы мне все равно их вкололи.
Обманным путем.
Медсестра посмотрела на меня и, оставив без внимания мои обиды, спросила:
- Ну, так что, обезболивающее будешь принимать?
- Да, конечно!
- А противорвотное?
- Не, не буду. А то после вашего противорвотного у меня еще какие-нибудь проблемы начнутся. Выйдет морфин и само пройдет.
Тут
надо сказать, что в Америке лечат симптомы, а не саму болезнь. Смысла
вылечивать человека полностью - нет. Никому не интересно терять клиента:
ни врачам, ни страховой или фармацевтической компании.
В
американских больницах вам даже диагноз не поставят. Но зато настойчиво
порекомендуют посетить, прикрепленного к этой больнице врача, с тем,
чтобы он установил диагноз и продолжил лечение. А лечение продолжить
необходимо, потому что вылечивать вас никто не собирается. Кому это,
кроме вас, выгодно? Никому.
На следующий день, после осмотра
кардиолога, меня выписали. Диагноз так и не поставили, но настойчиво
посоветовали начать лечиться у закрепленного за этой больницей,
кардиолога. Счет, предъяленный мне, сиял нулями.
После того, как я
прочла инструкцию к выписанному мне обезболивающему, оказалось, что оно
может вызвать инфаркт. Интересно, чем руководствовались врачи,
выписывая именно это лекарство пациентке, которая попала с подозрением
на инфаркт? Возможно, хотели ускорить мой следующий к ним визит или
просто хотели прояснить ситуацию: сейчас, вот, диагноз неясен, инфаркт
не подтвердился, а попьет наше лекарство, и сразу все станет ясно и не
надо будет напрягаться с диагнозом.
Кстати, диагноз мне поставил
дистанционно мой одноклассник-врач. У меня была классическая картина
межреберной невралгии. Я промучилась с адской болью целых три месяца, но
к местным врачам не обращалась.Просто из невинного желания остаться в
живых.
http://oppps.ru/neskoraya-amer...
А
мы удивляемся чего нас в массе так хреново лечат. Нет, кому-то везет и
попадают в нормальные клиники, поликлиники, больницы. Но вероятность
этого стремится вниз. На нас просто отрабатывают американскую схему. Еще
не до конца скопировали.
Два медицинских
случая из жизни моего отца. 5 лет назад в 70 лет сломал он шейку бедра.
Что бы получить протез сустава за счет бюджета его предложили поставить
на очередь с возможностью операции через год - квот на текущий год не
было. А до этого лежи прикованный на кровати. Что в 70 лет смерти
равносильно. Купили сами импортный за стольник, слава Богу, бесплатно
заменили - 5 лет человек нормальный образ жизни ведет.
Но
в этом году новая напасть - затемнение в легком после пневмонии. 3
месяца поставить диагноз не могут. Сдал кучу анализов, 3 КТ, разные узи,
месяц пребывания в госпитале. И ничего не понятно, только нашли еще
один очаг, но и его роль определить не могут. И это здравоохранение
Подмосковья и Минобороны. А что происходит в глубинке?
Дмитрий Савицкий
Источник: cont.ws.
Рейтинг публикации:
|
