«Норвежцы достаточно часто выявляют недостатки сами у себя. А недавно был колоссальный скандал по тресковой рыбе. Это - треска, пикша. Они проверили предприятия, которые перерабатывают эту рыбу, и выявили колоссальные недостатки. Это и бактериальная загрязненность, и просто, мягко говоря, антисанитария на предприятиях!

С чем мы сталкиваемся сейчас, из-за чего мы сейчас закрыли поставки с нескольких предприятий? Это - микробные загрязнения. Здесь есть несколько интересных факторов. Законодательство Норвегии не предусматривает контроль за листериями. А в то же время это - опасный микробный организм, который вызывает сильное пищевое отравление. Мы буквально заставили их предприятия проводить анализы на листерии! Они проводят, они их обнаруживают сами. Они сообщают в свою контору, которая занимается обеспечением безопасности пищевой продукции. Но нас не информируют! Эта продукция идет к нам. А мы вынуждены ее отправлять обратно. И страдает бизнес.

То есть системы, которая бы обеспечивала нашу безопасность, нет. Так же - по всему спектру рыбной продукции, которую мы получаем. Когда оттуда приходит печень трески для переработки у нас, там обнаруживают живых глистов. Буквально вчера наши девушки здесь, в нашем офисе, открыли баночку консервов печени трески. И прямо на поверхности они обнаружили свернувшиеся спиралькой гельминты! Увидели вот этого глиста и выбросили банку консервов.

Нам непросто работать с норвежцами. Мы им говорим о том, что долго это продолжаться не может, примите меры! Но они нам отвечают, что Россия – это крупнейший импортер норвежской рыбы. И действительно, в прошлом году мы закупили 150 тысяч тонн охлажденного лосося. И они понимают, что нашим переработчикам очень трудно остаться без этого количества рыбы. Но, тем не менее, надо что-то делать. И, по-видимому, в ближайшее время мы закроем поставки некоторых видов продукции. Начиная, скажем, с этой зараженной печени трески. Нам надо выходить на более конструктивный, более серьезный диалог с нашими коллегами в Норвегии.

- Почему такое могло произойти? Норвегия все-таки - высокоразвитая, цивилизованная страна?

- Вы знаете, в этом году я сам выезжал на инспекцию в Норвегию, мы проверяли там некоторое количество предприятий, которые поставляют рыбу нам или хотели бы поставлять. На одном предприятии мы увидели рыбу больную, причем очень серьезно больную. Некротическое поражение кожи. Язва разъедала все буквально до костей. И мы спросили: а куда эта рыба пойдет? Нам сказали: не беспокойтесь, она в Россию не пойдет. Мы реализуем ее на своем рынке. Это - неуважение к своим людям! То есть, что-то очень неладно в самой системе. Мы после этого устроили большую пресс-конференци ю в Осло. Показали фотографии такой больной рыбы. И надеемся растормошить эту ситуацию. Потому что она абсолютно ненормальная.

- Есть ли у России другие источники импорта красной рыбы? И есть ли шансы на свое производство?

- Есть. На оба вопроса можно ответить утвердительно. Лососевые рыбы нам готова поставлять Канада. Британская Колумбия достаточно много производит, Соединенные Штаты хотели бы поставлять нам. Много производит Чили, они тоже хотели бы поставлять. Но дело в том, что из этих стран мы можем получать только замороженную продукцию. А наши переработчики и потребители, конечно, привыкли к охлажденной рыбе. И в этом тоже - большая проблема. Потому что охлажденная продукция, в отличие от замороженной, - это продукция более высокого риска. Причем, намного более высокого. Здесь необходимо контролировать и условия производства достаточно жестко, и условия транспортировки, хранения. В США дело осложняется тем, что они сейчас регистрируют генномодифицированную рыбу. Нам тоже не хотелось бы, чтобы она попала на наш рынок.

В отношении собственного производства - у нас есть дальневосточный лосось, дикий, но это - более дорогой продукт на международных рынках, чем тот, который выращивают в искусственных условиях в Норвегии. Есть у нас и планы развития аквакультуры, в частности в Мурманской области. Там планируется создание больших садков, где будет выращиваться такая рыба. Но здесь у нас тоже свои трудности. Дело в том, что мы не производим малька лососевых. Мы закупаем его в той же Норвегии. И вот сейчас норвежцы затягивают поставки нам из-за того, что они не могут согласовать с нами ветеринарный сертификат. Причем очень долго. Мы их тормошим, но они тянут.

- Можно ли сказать, что сейчас, после того, как были применены санкции к этой рыбе, ее на рынке уже нет?

- Та рыба, которую мы не пустили в страну, и не придет. Потому что у нас действует такая система: если предприятие допустило микробное загрязнение продукции, мы вводим режим усиленного лабораторного контроля. То есть, проверяем каждую последующую партию. А если нарушение повторилось, прекращаем поставки с этого предприятия. То есть, мы отсекаем его от рынка.

Но для того, чтобы система работала эффективно, нам необходимо перестроить собственную систему надзора внутри страны. Сейчас мы контролируем большую часть пути этой рыбы. Но не полностью. Когда она поступает в розницу, там уже контролирует Роспотребнадзор. То есть, система разорвана. А мы знаем, когда система разорвана, появляются дыры, в которые лезет всякая дрянь. Нам еще предстоит создать систему такую, которая действует во многих странах мира. Если говорить о рыбе, это система «от судна до прилавка». И до стола потребителя, что практически одно и то же».