Отношение в России и Америке к алкоголю на орбите разное. Если в первой он с определенными оговорками допускается, то во второй полностью исключается. Во многом это обусловлено разными характерами космических миссий, которые до программы МКС традиционно практиковали две страны: в России это было «проживание» в космосе, тогда как в Америке – краткосрочный «визит» за пределы атмосферы. Насыщенность программы 10-12-дневного полета на шаттле не отставляла ни времени, ни возможности для «расслабления».

Столкнуться с американской жесткостью в этом вопросе пришлось французскому летчику-испытателю и астронавту Патрику Бодри. В свое время он был дублером Жан-Лу Кретьена, ставшего первым французом, который в июне-июле 1982 года совершил полет на советском корабле «Союз Т-6» и станции «Салют-7». Слетать на «Союзе-Салюте» Бодри не пришлось, зато полученные в ходе подготовки в Звездном навыки пригодились ему во время полета на шаттле «Дискавери» в июне 1985 года.

В ходе этой миссии Бодри хотел отведать на борту французского вина «Бордо», но его желание было в корне пресечено командиром шаттла Дэном Брандэстином. «Бордо» вернулось на Землю нераспечатанным и в настоящее время хранится в музее вин в одноименной провинции.

Со своей стороны, американцам пришлось столкнуться с жесткостью русских в соблюдении российских космических традиций. Так, уже знакомые нам Владимир Дежуров и Геннадий Стрекалов почти сразу же после приземления на шаттле на территории Космического центра имени Кеннеди отметили благополучное завершение своего полета небольшим количеством алкоголя. К изумлению сотрудницы НАСА Пегги Уитсон, они получили его от своих же соотечественников-врачей.

Пегги пыталась выяснить (наивная!), зачем они это сделали, но ответ, который она получила, был для нее так же непонятен, как и таинственная русская душа в целом. Как-то улучив момент, один из коллег Уитсон незаметно стянул стакан, из которого пил космонавт, и отдал остатки его содержимого на экспертизу. Результаты анализа повергли американцев в шок: в стакане находился 70-градусный алкоголь!

«Тут культурные различия, и ничего с ними не поделаешь, – вздыхала Уитсон. – Русские приписывают целебные свойства куда большему числу разного рода продуктов и напитков, чем мы».

«Ведь алкоголь в целом, – продолжала Уитсон, – является довольно мощным диуретиком, влияющим на количество жидкости в организме. Представляете, вы тратите силы и время на то, чтобы измерить это количество, а после они пьют диуретик!»

Летчик-космонавт Георгий Гречко вспоминал, как кто-то из русских в шутку налепил на пакет с перцовыми пластырями этикетку от водки «Перцовая», так американцы шарахались от этого пакета, как черти от ладана. Трудно сказать, чье отношение к алкоголю в конце концов победит – российское или американское, но совместные экипажи на МКС пока тяготеют к более консервативному подходу. Когда 22 декабря 2007 года космонавт Юрий Маленченко отметил на станции свой 46-й день рождения, некоторые российские СМИ предположили, что он отпраздновал его глотком чего-нибудь горячительного. Увы, ответ Маленченко разочаровал. «Мне и моим товарищам по экипажу, может, и хотелось бы выпить по этому поводу, да было нечего», – с грустью признался он.

Соль и водка на Земле – пролог к «рукопожатиям в космосе»

Дик Слейтон, участник советско-американского полета по программе «Союз-Аполлон», вспоминал в мемуарах «Лунный бросок: история американской гонки к Луне, написанная ее участниками»:

«Пять человек, которым предстояло совершить полет “Аполлон-Союз”, сели вокруг стола: три американца по одну сторону, а двое русских – по другую. Настроение у собравшихся было серьезно-торжественным, но, в то же время, приподнятым. Дик Слейтон, Том Стаффорд и Вэнс Бранд смотрели, как Алексей Леонов и Валерий Кубасов откупоривали бутылку русской водки.

Леонов протянул бутылку Тому. Тот кивнул, принял ее, приподнял, приветствуя остальных, помедлив секунду, положил на язык щепотку соли, а после сделал большой глоток огненной жидкости. Затем он протянул бутылку соседу и ритуал повторился.

Когда все из пяти космических пилотов проглотили свою соль и водку, чтобы их совместный полет прошел удачно над родной планетой, Леонов вбил пробку назад в горлышко одним ударом могучей ладони. Бутылка вновь пошла по кругу, на этот раз для того, чтобы каждый мог написать на этикетке свое имя. Серьезную торжественность смели внезапно появившиеся ухмылки и хлопки по спине. Леонов поднял бутылку вверх. Пятеро поклялись вновь откупорить эту бутылку, когда “Аполлон-Союз” станет достоянием истории. Тогда они прикончат этот чертов пузырь и перейдут к следующей бутылке!

Они осторожно выбирали слова. Никто из них не пил за успех их будущего совместного приключения. У русских это было плохой приметой. «Мы выпили за нашу подготовку, и этого достаточно», – сказал Кубасов. Трое американцев кивнули в знак согласия».

Двадцать лет спустя

Прошли годы, окончилась «холодная война», началась программа «Шаттл-Мир», но не потеряло актуальность наблюдение, сделанное американским журналистом, обладателем Пулитцеровской премии Хедриком Смитом. «Водка, – тонко подметил он, – это одна из необходимых “смазок” русской жизни... Русские пьют, чтобы скрасить тоску серых будней, согреться в зимние холода, и они с радостью хватаются за возможность бегства от окружающей их действительности, которую предоставляет им водка».

Впрочем, как довольно скоро поняли специалисты НАСА, взаимодействующие со своими российскими коллегами, водка в России не менее эффективно «смазывает» и человеческие отношения. Этим успешно воспользовалась уже знакомая нам Пегги Уитсон – представительница научного сообщества агентства. Впоследствии она дважды летала на МКС, проведя на орбите больше времени, чем какой-либо иной астронавт НАСА, и увенчала свою космическую карьеру должностью начальника управления астронавтов в Космическом центре имени Джонсона.

Но тогда, в общем еще рядовая сотрудница НАСА, Уитсон решила «по-русски» отметить завершение очередного раунда переговоров в сентябре 1994 года перед первым полетом американца на станцию «Мир» (состоялся в 1995 году). Она «закатила» банкет для своих российских коллег в одном из ресторанов неподалеку от улицы Лубянка. Обильное количество алкоголя, «выставленное» Пегги, смыло, словно растворителем, маску политкорректности и сдержанности, которую носят за рубежом члены официальных американских делегаций, позволив проявиться в их обликах чертам искренности и простодушия, так высоко ценимыми русскими, особенно за дружеским застольем.

Тосты, поначалу носившие на себе некоторый налет официоза, вспоминала она в беседе с американским писателем Брайаном Берроу – автором книги «Стрекоза: НАСА и кризис на борту “Мира”», становились по ходу вечеринки все более эмоциональными и откровенными – то же можно было сказать и о поведении заокеанских гостей. Так, один из сотрудников компании-подрядчика НАСА Krug Life Sciences по имени Джеймс Бридинг поспорил со своим российским коллегой, что перепьет его, и (надо же!) перепил. Когда его соперник приклеился лицом к столу в тяжелом алкогольном нокауте, Бридинг сфотографировался над ним в позе победителя чемпионата бодибилдеров.

О качестве вечеринки говорит тот факт, что после ее окончания потребовался еще час, чтобы посадить всех ее заокеанских участников в автобус НАСА. Посторонний наблюдатель мог в течение часа наблюдать довольно странную картину: слегка помятые после бурного застолья, но не до конца растерявшие заграничный лоск джентльмены бегали с озабоченно-измученными лицами от автобуса до ближайшего укромного места и обратно.

На шаттле «подшофе»?

В конце июля 2007 года НАСА начало расследование случаев полетов астронавтов на орбиту в нетрезвом виде. Основанием для подобного расследования стало сообщение одного из членов экипажа шаттла. Якобы однажды ему пришлось видеть, как другой член того же экипажа, после того как старт «челнока» был отложен, находился «подшофе», когда садился в кабину учебно-тренировочного реактивного самолета Т-38. Астронавты используют эти машины для полетов из Космического центра имени Джонсона на мыс Канаверал и обратно.

Был и еще один «звонок», на этот раз из России. Информация о нем была предоставлена Брайану О’Коннору – бывшему астронавту, ответственному в НАСА за безопасность космической деятельности. Согласно этой информации, один астронавт, отправлявшийся на МКС на борту «Союза», был «настолько пьян, что врач экипажа был вынужден сидеть рядом с ним всю ночь из опасения, чтобы тот не задохнулся» (информация, опровергнутая российскими представителями). Хотя О‘Коннор и оговорился, что не знает – было ли это в ночь накануне старта или же за несколько ночей до него.

Вообще в НАСА существовало официальное правило не принимать алкоголь за 12 часов до полета, но... на Т-38. Правда, некоторые крупные американские авиакомпании требуют от своих пилотов не принимать алкоголь менее чем за 12 часов до вылета (у «Аэрофлота» этот срок равен 24 часам). Считалось, что астронавты автоматически перенесут 12-часовое требование касательно полетов на Т-38 на космические миссии. Оказывается, переносили, но не все. После этих случаев НАСА официально установило правило для экипажей шаттлов: ни капли в рот, если до старта на орбиту остается меньше 12 часов.

За неделю до полета в космос экипаж «челнока» переходит в специальное карантинное помещение. Делается это с целью максимально сократить контакты с окружающей средой и таким образом уменьшить риск заражения инфекцией с последующим развитием заболевания на орбите. Однако при этом астронавты имеют свободный доступ к алкогольным напиткам. По словам Дэйла Очоа, главного ответственного в НАСА за деятельность экипажей в космосе, «[астронавты] по-настоящему взрослые и ответственные люди. Нет ничего плохого в том, если они после работы вернутся в свои апартаменты и выпьют пива».

Что касается слухов о полете астронавта «под мухой» с Байконура, то Очоа сказал в интервью газете «Вашингтон пост», что у русских есть «великая национальная традиция» выпить перед полетом бокал шампанского. Впрочем, Очоа тут же признал, что ни разу не слышал, чтобы хоть один из «звездоплавателей» последовал ей, хоть при этом добавил, что НАСА строго следит за тем, чтобы астронавты проявляли уважение к традициям русских партнеров.

А такая «великая национальная» традиция действительно есть?

Вот что рассказал Георгий Гречко в интервью газете «Взгляд»:

«За завтраком [перед стартом] нам давали не только соки, но и шампанское. Мы его выпивали и затем шли к автобусам, прощались с близкими и уезжали на аэродром, а потом оттуда – на космодром. Во время антиалкогольной кампании был очень забавный момент. За столом, когда мы пили шампанское, с нами сидели наши начальники. Но очень боялись быть рядом с нами, поэтому уходили из зала и ждали под окнами, пока мы выпьем.

«Взгляд»: Пили именно шампанское?

Гречко: Конечно! Шампанское – не водка и не спирт. Это был своего рода ритуал – выпить шампанского, пожелать счастливого полета. И когда впервые перед вылетом экипажа шампанского за завтраком не оказалось (в разгар антиалкогольной кампании), то за столом повисла неприятная тишина».

Пьют, но не как «меркурианцы»

Вскоре вопрос с «пьянством» астронавтов был закрыт. «Я не смог в достоверности установить ни одного случая, когда астронавт находился бы в состоянии опьянения в день старта», – написал О’Коннор в заключении к 34-страничному докладу, посвященного данной проблеме. Не нашел он и свидетельств тому, что кто-нибудь из руководителей агентства не прислушался к рекомендации врачей НАСА, проводивших предполетный осмотр членов экипажа, снять с полета астронавта с признаками алкогольного опьянения.

В основу данного доклада О’Коннор положил сведения, полученные от 90 астронавтов, совершавших полеты на протяжении двадцати предшествующих лет, а также от врачей и прочих сотрудников НАСА. Двадцать врачей, отвечавших непосредственно за здоровье членов экипажей, также заявили, что никогда не видели подвыпившего астронавта – ни перед стартом, ни во время тренировочных полетов на самолетах.

Правда, О‘Коннор не исключил возможности того, что случаи пьянства среди астронавтов непосредственно перед полетом все же имели место. В предыдущих докладах, посвященных этой тематике, отмечалось, что «в результате бесед как с врачами экипажей, так и с астронавтами были выявлены случаи злоупотребления астронавтами алкоголем непосредственно перед полетом, что вызывало беспокойство по поводу безопасности [миссии]».

О‘Коннор также отметил, что в карантинной зоне астронавтов алкоголь имеется в неограниченном доступе. Совершив небольшую инспекцию этой зоны, он обнаружил, что алкоголь присутствует там в основном в виде пива и вина, а на одном из шкафчиков стояла наполовину опорожненная бутылка текилы. Кстати, поскольку в самой карантинной зоне алкоголь не продается, задачу обеспечения своих коллег горячительными напитками решают астронавты, выступающие в роли «группы поддержки» улетающего экипажа.

При этом О‘Коннор заметил, что «количество вина и пива в апартаментах экипажа было намного меньше того, которое наблюдалось там в 1980-е годы и в начале 1990-х годов». Когда он спросил об этом, ему сказали, что количество пьющих астронавтов постепенно уменьшается. Это, кстати, согласуется со словами Фрэнки Камера – владельца ресторана «Фрэнчис», расположенного рядом с Центром имени Джонсона.

Астронавты и прочие сотрудники центра не прочь завернуть в этот ресторан после работы поужинать, а заодно пропустить стаканчик-другой спиртного. «Может, астронавты времен “Меркурия” “закладывали за воротник” больше [чем современные астронавты], но я организовывал для них банкеты и ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из них напился “до положения риз”», – сказал Камер в интервью газете «Вашингтон пост».

Поднимем в невесомости бокалы…

На МКС, как мы хорошо знаем, работают вместе американцы, русские, европейцы, японцы, канадцы. Неужели помимо работы и общих интересов их не может объединить еще такая распространенная в мире традиция, как поднять бокал по случаю Нового года?

Вот что рассказал в интервью «Комсомольской правде» Вячеслав Рогожников – сопредседатель главной медицинской комиссии по отбору космонавтов, заместитель руководителя Федерального медико-биологического агентства:

«Если еще говорить о традициях в космосе, откуда-то у [астронавтов и космонавтов] всех в таких случаях появляется небольшая емкость с алкогольным напитком…

– Это шампанское?

– Нет, это, как правило, буквально небольшое количество алкоголя – наперсток… Это запрещено категорически, но откуда оно там появляется, я не знаю.

– А что за напиток, откройте секрет?

– Ну, я же не знаю, я не участник этого процесса… Думаю, что это все-таки не космонавты, это какое-то все-таки влияние извне, так скажем…»

Таким образом, можно быть уверенными, что, даже если «души» некоторых членов экипажа МКС будут требовать «горячительного» больше, чем может вместиться в наперсток, столь малая порции алкоголя не доведет дело до положения ни риз, ни скафандров, и немного «расслабившийся» по случаю праздника многонациональный экипаж на следующий день с новыми силами продолжит нести на орбите свою нелегкую вахту.