По мнению британской газеты Guardian, тяга покупать все новые вещи связана с депрессией, тревогой и крахом отношений. Она разрушительна как для общества, так и для самого человека. Специалисты согласны с такой постановкой вопроса: основанная на безостановочном росте экономическая модель отставляет за собой хвост личных банкротств и душевных болезней. Речь идет об общей социальной тенденции, порожденной государственной политикой, действиями корпораций, коллапсом сообществ и общественной жизни.
Современные люди сделали ужасную ошибку, поверив, что чем больше у них будет денег и вещей, тем благополучнее будет их жизнь. Причем мы наблюдаем своего рода инфляцию "рыночного" счастья: для его сохранения требуется все больше материальных ценностей. Основная часть людей смотрит лживую рекламу, потом покупает, выбрасывает, снова покупает и снова выбрасывает, и так до конца жизни. Это стало нормой, говорит директор Института проблем глобализации Михаил Делягин:
"Безусловно, шопоголизм является признаком бездушного общества. Когда-то Декарт сказал: "Я мыслю, следовательно – существую". Потом это трансформировалось в "я потребляю, следовательно – существую".
Сейчас огромное количество людей покупают заведомо ненужные им вещи. Они эти вещи даже не потребляют и иногда даже не распаковывают. Но самой покупкой подтверждают факт своего существования".
Западное общество привыкли называть "обществом потребления". По сути, это политическая метафора. Она обозначает совокупность общественных отношений, организованных на основе принципа индивидуального потребления. Так называемое "общество потребления" характеризуется массовым потреблением материальных благ и формированием соответствующей системы ценностей и установок. Надо признать, что сегодня все факторы, формирующие эту социально-этическую модель, гиперболизированы настолько, что впору говорить не об "обществе потребления" а об "обществе сверхпотребления". Как бы то ни было, этот социально-экономический феномен выгоден с точки зрения управления человеческими массами.
Власть осознает всю опасность, исходящую от гражданина, который развивается, познает и трезво оценивает окружающий мир, занимается творческой самореализацией и пр. Таким гражданином, понимающим (или хотя бы стремящимся понять) истинный смысл и порядок вещей, манипулировать практически невозможно. Проблема в том, что действуя подобным образом, власть разрушает фундамент общественной жизни, ставит крест на перспективах.
Эксперты полагают, что жизнь сверхпотребителей является потенциально опасной для системы, частью которой они являются. Вместе со сверхпотреблением на бессознательном уровне происходит деградация разума, которая вначале изменяет этические нормы, а потом медленно нарушает психическую гармонию, за которой следуют нервные срывы, агрессия, недовольство жизнью, социальная и гражданская апатия.
Как следствие мы имеем социальную атомизацию. Общество сверхпотребления всегда в состоянии войны. Оно воюет либо с другими обществами, либо с природой, либо внутри этого общества возникают деструктивные силы, уничтожающие само это общество. Чрезмерное количество товаров — это слишком сильное искушение для большинства.
Являясь потребителями излишеств, люди одновременно работают на то, чтобы эти излишества производить. Чтобы покупать некачественные вещи, которые быстро ломаются и изнашиваются, каждому из нас приходится работать изо всех сил. При этом значительную часть наших денег получают посредники. Цепочка рекламы, сбыта, распространения состоит из множества звеньев, каждое из которых получает свою долю сверхприбыли. Кстати говоря, из-за такого огромного отрыва от фактического производителя, получатели благ не соотносят мясную пищу, кожаные и меховые изделия с животными; бумажные и деревянные изделия — с деревьями; приправы, косметику, парфюмерию, бытовую химию и ткани — с растениями и их плодами; топливо и строительные материалы — с запасами Земли.
В сверхизбыточном производстве благ (одежды, обуви, автомобилей, сотовых телефонов и пр.) задействованы миллионы людей. Весьма грустно, что в их труде и затраченном времени нет особой необходимости. Они вкалывают во благо моды, искусственно подстегиваемого стремления к техническому совершенству и ряда других искусственных процессов, за счет которых система поддерживает самое себя.
При этом мы довольно часто отдаем себе отчет в ненормальности происходящего. Но попытки проанализировать ситуацию тонут в быте, понятийные нормы которого обязывают нас наращивать свои потребности. Что с того, что эти потребности в реальности приносят мало пользы. Они кажутся необходимыми, поскольку связываются нашим сознанием с удобством и вознаграждением за труд.
Австрийский психолог Виктор Франкл, прошедший гитлеровские концлагеря, считал, что человек создан для того, чтобы наделять объекты смыслом. Сегодня же именно объекты – вещи, а точнее, обладание ими – наделяют смыслом человека и его жизнь. Мы пытаемся идентифицировать себя через вещи. Чем совершеннее они, чем дороже, чем более высоким статусом обладают, тем выше кажемся мы сами себе. Но человек даже с самым совершенным телефоном не становится сверхчеловеком.
Здесь важно еще и то, за счет каких факторов происходит лавинообразный рост сверхпотребления. Вещи не становятся дешевле. Но на помощь приходят ростовщики, предлагающие нам обладать сегодня тем, на что мы еще не заработали. В результате люди тратят дополнительные силы на поиск ресурсов для погашения кредита и процентов по нему, хотя могли бы запросто обойтись меньшим, и втягиваются в порочный круг, из которого нет выхода. Ведь практически все, что получает человек лавинообразным образом – материальные ценности, статус, положение, признание – ломает его психологически либо нравственно.
Причиной сложившегося положения дел многие эксперты называют системные недостатки рыночной системы хозяйствования. Все дело в том, что капитализм задал слишком простые ценности, критерии успеха и ориентиры. В результате Запад имеет кризис морали, который распространяется везде, где только эти ценности, критерии и ориентиры становятся базовыми.
Рынок узаконил приоритет выгоды над пользой и возвел в норму стремление к личному благу и благосостоянию, которое является откровенно эгоистичным. Это порождает огромные искажения. Выход из системного кризиса может быть только в смене типа мышления, что напрямую зависит от уровня развития всего общества. Другой вопрос, что это развитие намеренно тормозится, общество сознательно замыкается на себя, обрекая себя на блуждания в потемках собственных примитивных страстей и желаний.
Когда-то самой большой ценностью Запад провозгласил свободу своих граждан. Теперь, в эпоху сверхпотребления, эта свобода была сознательно выхолощена до уровня всячески поддерживаемого стремления к усугублению личного вещевого рабства.
