В настоящее время высшее руководство Соединенных Штатов демонстрирует странный парадокс. Их президент, под предлогом укрепления международной безопасности, предложил миру отказаться от ядерного оружия. Формально даже выдав красивое обоснование.

Во-первых, фактическое расширение ядерного клуба логично требует соответствующего изменения состава договаривающихся сторон. А то одни свои арсеналы сокращают, тогда как другие, например, Северная Корея, их, наоборот, наращивают. Во-вторых, прекращение ядерной гонки высвободит огромные деньги для их эффективного использования в решении социальных задач.

Более того, по ходу дела Трамп прямо намекнул на целесообразность приостановки всей гонки вооружений в целом. Нынешний период он назвал худшим в истории. А значит, хватит ссориться, давайте налаживать порушенные отношения. Как минимум внутри Большой тройки (США-Россия-Китай), как максимум – во всем мире.

В то же самое время министр сухопутных войск США Марк Эспер публично говорит нечто прямо противоположное. Смыслом его деятельности является коренная реорганизация вооруженных сил страны для обеспечения готовности противостоять России и Китаю. Рубежом выхода Пентагона на способность успешного ведения боевых действий с главными противниками Америки он обозначил 2028 год.

В чем тут суть и к чему Вашингтон стремится на самом деле?

Ответ на этот вопрос в речах представителей высшего военно-политического руководства США отсутствует. Это, в первую очередь, чисто политические, от того предельно обтекаемые, тексты в общем стиле "против всего плохого и строго за все хорошее". Однако если собрать в одну картину все доступные по открытым источникам пазлики, итоговые мотивы, а также конечный смысл анонсированных действий проясняется достаточно отчетливо.

За истекшие почти четыре десятка лет США вели почти два десятка войн, крупнейшими из которых можно считать: Ливан и Гренада (1983),  Панама (1989), Кувейт (или Первая иракская, 1991), Сомали (1992), Гаити (1994), Югославия (1999), Афганистан (с 2001 по н.в.), Ирак (2003 и практически по н.в.), снова Гаити (2004), опять Сомали (2004 - 2010), Ливия (2011).

Сирия (2014 - по н.в.) и Йемен (с 2015 по н.в.), но тут больше инструкторами и оружием, непосредственно сама американская армия в боевых действиях участия не принимала.  Отдельно следует отметить Украину, где с 2014 года продолжается гражданская война, которая ведется по американским уставам и на основе американских методик. Последнее особенно важно.

Все перечисленное позволило Пентагону накопить обширный боевой тактический опыт, а также огромный фактологический массив для анализа складывающихся тенденций в видах и способах вооруженной борьбы, выводы из которого оказались неутешительными.

Прежняя стратегия "серебряной пули" больше не работает. Техническое, технологическое и финансовое могущество США уже не обеспечивает сохранения абсолютного превосходства на поле боя даже над откровенно отсталым противником. На протяжении десятилетий считалось, что наличие самых передовых вооружений позволяло Америке относительно легко и быстро громить любого противника на расстоянии, практически не подвергая риску собственную пехоту.

Особенно наглядно результат проявился во Вторую иракскую, когда американские танковые и механизированные бригады лихо разрезали иракскую оборону, обездвижили и локализовали ее очаги, которые дальше перемалывала в пыль авиация.

Но с тех пор даже папуасы научились достаточно эффективно прятаться от самолетов. Впрочем, растянутый на полмира фронт оперативно массировать авиаподдержку уже не позволял, тем самым вынуждая пехоту слишком часто вступать в ближний контактный бой. Как показал пример октября 2017 года в Нигере, даже хорошо обученный спецназ в этих условиях несет недопустимо высокие потери. 

Внезапно оказалось, что только бомбежками, без занятия территории сухопутными частями, войны уже не выигрываются. А ближний бой – это потери. Причем 90% их количества приходится на огневые контакты на дальности не более 600 метров. По мнению министра обороны США Джеймса Мэттиса (озвученного еще до его отставки в январе 2019), корень проблемы кроется в недостаточности внимания Пентагона к вопросам эффективности пехотного вооружения.

Страна десятилетиями тратила львиную долю бюджета на авианосцы и дорогущие супермегапередовые самолеты, тогда как оружие пехоты оставалось практически неизменным на протяжении пяти десятков лет. И оно... устарело.  Так как с трудом обеспечивает поражение незащищенной цели на дистанции эффективного огня (упомянутые выше 600 метров) и совсем не обеспечивает, если она имеет хотя бы стандартный пехотный бронежилет.

В общем, армии остро требуется новая винтовка (программа Next Generation Squad Automatic Rifle – автоматическая винтовка следующего поколения, NGSAR), а также новый патрон под нее. Нынешние разработаны под давление в стволе около 45 килофунтов на дюйм (KSI), тогда как армия нуждается в системах под 60 и даже 80 KSI (примерно соответствует давлению в стволе танка М1 "Абрамс"), чтобы гарантированно поражать цели в бронежилетах на 600, а лучше 700-750 метрах.

В рамках стандартного на данный момент американского калибра 5,56 такая цель достигнута быть не может. Поэтому армия приступила к тестированию нового калибра 6,5 и 6,8 мм так называемых телескопических патронов (с пулей, полностью утопленной в легкую цилиндрическую гильзу). Итоги предварительного тестирования показывают, что при меньшем калибре и массе, патрон СТ 6,5 мм обеспечивает на 10% лучшие баллистические характеристики чем 7,62х51 мм, и серьезно превосходит патрон М855А1 5,56х45 мм в скорости на дистанции в 1200 метров.

Оговорка про бронежилеты как раз и является ключевой. Пока американцы воевали только с папуасами, сколько-нибудь особых проблем со стрелковкой у них не наблюдалось. Да, возникали рабочие моменты с надежностью, обслуживанием и разными прочими чисто бытовыми вещами, но все они решались в рамках локальной модернизации существующей платформы.

Однако когда Россия в 2014 году ввела войска в Сирию и активно развернула переобучение вооруженных сил САР под свои стандарты, плюс помогла с их оснащением до нашего среднего пехотного уровня, Пентагон почти тут же ощутил критичность проблемы. Мы не просто воюем по-другому, мы сильно иначе понимаем базовые принципы организации боя. Начиная с состава и тактики низовых подразделений (отделение-взвод-рота) и заканчивая системы взаимодействия родов и видов вооруженных сил. В частности, масштаба обеспечения действий пехоты тяжелым вооружением.

Известный и весьма серьезный центр американской аналитики – корпорация RAND – провела несколько глубоких анализов сравнения возможностей российской и американской механизированных бригад как ключевого инструмента современной крупной войны. На данный момент в открытых источниках встречаются упоминания пяти таких исследований, от чисто тактических (моделировали результат боя синих с красными в Прибалтике), до серьезных фундаментальных, охватывающих технические параметры и методику применения имеющихся в бригаде средств. Картина получилась неприятной.

При в общем незначительной разнице в списочной численности личного состава самих бригад, американская (за основу аналитики брали штат бригады "Страйкер", как основной на данный момент в структуре сухопутных сил США) уступает российской по количеству ствольной артиллерии вдвое (18 155 мм САУ у американцев против 36 152 мм САУ в российской) и абсолютно - в реактивных системах залпового огня (18 РСЗО "Торнадо-Г" у нас и 0 - у них).

Кроме того, самоходные орудия М109А6 "Палладин" обеспечивают дальность поражения до 25 километров уверенно и до 30 специальными типами выстрелов, тогда как российские 122 мм реактивные системы штатно достают на 40 километров. А уж что такое "Солнцепек", сегодня никому специально объяснять не требуется.

Важно отметить два момента. Опыт Сирии показал достаточную успешность портирования российских стандартов на войска, так сказать, даже очень развивающихся стран. Потому он сейчас активно перенимается практически по всей линии соприкосновения американской и российской зон геополитических интересов. Учитывая темпы, с которыми российские инструкторы сумели переобучить практически разбитые бармалеями сирийские войска, аналитики RAND вполне резонно полагают, что очень скоро противники Америки перейдут на российские стандарты повсеместно.

Раньше такую проблему США решали с помощью авиации. Разгром армии Саддама в 2003 превосходство американской концепции наглядно подтвердил. Наступающие части за редким исключением в контактный бой не вступали. Их задача заключалась в перехватывании логистических линий и локализации переднего края очагов обороны противника. Туда немедленно вызывалась авиация, быстро перекапывавшая опорные пункты до состояния лунного пейзажа. Пехоте оставалось добивать редкое сопротивление и паковать пленных.

Российская армия с тех пор вопрос ПВО сухопутных войск пересмотрела коренным образом, накрыв надежным противовоздушным зонтиком не только передний край (на 20-40 км от линии соприкосновения), но и средствами бригады – до 90 км вглубь территории противника, а зональной системой на базе С-300 – до 250. Тем самым ликвидировав преимущество американской авиации как средства поддержки пехоты на земле.

А без нее принятая в США и НАТО тактическая система боя не работает. Даже самый качественно подготовленный спецназ, вроде рейнджеров, в контактном бою проигрывает. Более того, даже комплектуя армию строго по добровольному принципу, американское общество все равно психологически не готово нести серьезные потери в личном составе.

Кстати говоря, даже смысл самого этого термина – серьезные потери – у нас и у них отличается решительно. Например, длящаяся с 2001 года война в Афганистане сейчас в Америке считается чрезвычайно кровавой. Армия в далеких горах практически умывается кровью. Хотя в действительности вся Коалиция по 31 декабря 2014 года потеряла там всего 3485 человек (непосредственно Пентагон - 2356).

Моделирование боевого столкновения между бригадами "Страйкер" и российскими силами вторжения (примерно равной численности) при обороне Прибалтики, стабильно давало не менее 63-65% потерь в личном составе в течение первых 36 часов боя (из них до половины – безвозвратными).

Списочный состав бригады "Страйкер" - 4500 человек. На Прибалтику таких надо три. Получалось, что в течение полутора суток Америка получит гробов едва ли не в два раза больше, чем за 14 лет войны в Афганистане.

Марк Эспер назвал Москву главным врагом Америки (тоже мне сделал открытие, можно подумать раньше, скажем, с даты учреждения НАТО 1 января 1948, они считали нас лучшими друзьями) не столько по геополитической инерции, сколько ввиду объективного факта новой реальности. Существующие виды пехотного вооружения Пентагона главному противнику уступают. Нужны новые пушки, другие ракеты и точно требуется что-то делать с преимуществом российских систем РЭБ. 

Высокоточное оружие критично зависит от качества обеспечения GPS, тогда как стандартные средства российской бригады гарантируют их неработоспособность не только над собственным расположением, но и до 25-30 километров вглубь территории противника. А без этого воевать как?

Также важно понимать, что армия, в первую очередь, является тесно взаимосвязанным между собой набором инструментов и методик их применения. Столкнувшись с массовой минной войной, Пентагон перешел с "Хаммеров" на защищенные бронеавтомобили JLTV. Вес в четырехместном варианте – 6,4 тонны. Как и предшественник, он также рассматривается в качестве единой основы для целой гаммы машин, включая модуль с 30-мм автоматической пушкой.

Вести ближний бой на нем неудобно – это признают эксперты Пентагона. Но высокую защищенность от мин он действительно обеспечивает. Вот только в войне нового формата уничтожать эти машины противник станет не самодельными взрывными устройствами, а огнем артиллерии, реактивных систем или ПТРК. 

Стало быть, в существующем виде JLTV не просто бесполезны, они прямо вредны, так как снижают боевые возможности пехоты. А других нет. А существующие программы тяжелых транспортных вертолетов тоже состоят из слонов, вроде CH-47 Block II, изначально разработанных под требование возить эти самые JLTV. А русские свободно летать над полем боя им не дадут, тем самым множится на ноль вся нынешняя американская концепция подвижного боя. И так далее и тому подобное.

И это еще не касаясь разного рода итогов сравнения с возможностями НОАК, которые тоже совсем не радуют.

Отсюда получается, что кардинально переделывать необходимо практически все. Конечно, оружейные корпорации Америки, кроме тех, кто уже готовился пилить пирог поставок JLTV и CH-47 Block II, подобному повороту скорее рады. Дело сулит шикарный денежный дождь на исследования и всякие опытные разработки с последующим перевооружением.

Но при любом варианте развития событий раньше 2028, а вероятнее даже 2030 года, процесс переоснащения произведен не будет. Значит, до этого периода Америке на внешнеполитической арене требуется репутация принципиального пацифиста. От того Трамп и начал пытаться на ходу переобуться в голубя. Глядишь, оппоненты, нет, полностью конечно не поверят, но есть вероятность, что малость расслабятся и темпы своих работ снизят. Тем самым повышая шанс их снова "догнать и перегнать".

И все бы было хорошо, если бы не журналисты. Выступления Трампа ориентированы внешнему миру, а слова министра сухопутных войск США направлены исключительно на внутреннюю аудиторию. В первую очередь, на собственных военных и оружейные корпорации. Но так как Америка является страной как бы демократической, выделение денег из бюджета требуется хотя бы в общих чертах согласовывать с народом. А значит, общаться с прессой, которая обожает секреты немедленно на весь мир печатать. Отсюда и возникает этот парадокс.