Массовые беспорядки в Иране вновь заставили мир задуматься: всё ли так гладко в этой стране, последней региональной державе Ближнего Востока, способной действовать самостоятельно и без оглядки на Соединённые Штаты? Кто-то уже прочит Ирану судьбу Сирии, Ирака или Ливии, забывая о том, что многовековая персидская держава — это все же несколько иной случай.
На самом деле у Ирана и Сирии, к счастью, мало общего. Понятно, что и в Иране руку к протестам приложило, хотя бы косвенно, американское разведывательное ведомство (хотя директор ЦРУ США Майк Помпео от этого всячески открещивается). Но в Иране, в отличие от Сирии, все же куда более сильная государственность, которая, к тому же, основана на правлении национального и религиозного большинства.
В отличие от многих других государств Ближнего Востока, Иран не является политическим «новоделом». Если Ирак, Сирия, Иордания и даже Саудовская Аравия в нынешнем виде возникли в результате последствий распада Османской империи, то Иран имеет тысячелетние традиции государственности примерно в тех же границах. Вплоть до начала ХХ века страной управляли тюркские по происхождению династии, что не мешало им принимать персидский язык и персидскую идентичность.
Активное участие тюркских племен Южного Азербайджана в управлении Персией привело к тому, что азербайджанцы, являющиеся, по сути, крупнейшим национальным меньшинством страны, играли и играют колоссальную роль в управлении страной. В настоящее время в Иране проживает от 12-15 до 20-30 млн азербайджанцев. Такая разница в оценках численности объясняется тем, что многие иранские азербайджанцы настолько восприняли общеиранскую национальную идентичность, что идентифицируют себя, прежде всего, как иранцев, а не как азербайджанцев. Так, например, азербайджанцем по происхождению является ныне действующий великий аятолла Ирана Али Хаменеи. Азербайджанцев очень много среди представителей высшей военной, политической, экономической элиты современного Ирана, причем они в подавляющем большинстве совершенно не чувствуют себя ущемленными.
Если в шахском Иране делался упор на персидскую идентичность, в связи с чем шахское правительство прилагало все усилия для ликвидации национальных различий между отдельными группами населения страны (и, в первую очередь, стремилось «персизировать» азербайджанские и курдские группы), то после Исламской революции на первый план вышла общеиранская идентичность, скрепленная религиозно-политическими основами. Это позволило консолидировать вокруг идей Исламской революции представителей практически всех этнических групп страны и, в первую очередь, разумеется, иранских азербайджанцев. Несмотря на то, что за рубежом существуют отдельные политические группы автономистского характера, в целом иранских азербайджанцев нельзя рассматривать как оппозиционное меньшинство и даже как меньшинство, настолько интегрированы они в политическую и религиозную жизнь страны и настолько серьезную роль в ней играют. В этом отношении к персам как основному народу страны примыкают также менее многочисленные ираноязычные народы – талыши, гилянцы, мазендаранцы, луры и бахтиары. Никогда не было в Иране и серьезных проблем с тюркоязычными народами – иранскими туркменами, кашкайцами, афшарами и некоторыми другими группами.
Одна из потенциально проблемных этнических групп многонационального иранского населения – курды. Конечно, в отличие от Турции, Сирии или Ирака иранские курды куда менее политизированы, но, тем не менее, и в Иране еще с шахских времен активно действовали курдские национально-освободительные организации. Курдские племена, общая численность которых в Иране достигает 5,5-6 млн человек, населяют останы Илам и Керманшах и Западный Азербайджан. Отдельный и очень крупный анклав курдского населения расположен в другой части страны – на северо-востоке Ирана, в остане Северный Хорасан. Здесь, на границе с современной Туркменией, сефевидский шах Аббас расселял воинственных курдов для обороны персидских границ от туркменских кочевых племен. Курды – самые поликонфессиональные жители Ирана. Среди иранских курдов преобладают сунниты, много шиитов, есть последователи таких интересных религиозных групп как али-илахи.
В 1940-е годы под эгидой Советского Союза на землях Иранского Курдистана была создана т.н. Мехабадская республика. Затем, во время существования шахского Ирана, правительство проводило политику ассимиляции всех ирано-и-тюркоязычных групп населения страны. Курды не были исключением. Когда произошла Исламская революция и в Иране утвердился политический режим, оппозиционный Соединенным Штатам, Вашингтон стал стремится разыгрывать в Иране курдскую карту. Если в Турции структуры НАТО противостояли курдскому национальному движению, то национальное движение иранских курдов встречало на Западе всяческую поддержку. Так в Иране появилась PJAK (курд. Partiya Jiyana Azad a Kurdistanê) – Партия свободной жизни в Курдистане, которую политологи считают иранским вариантом Рабочей партии Курдистана. В этом нет ничего странного, поскольку партия ориентируется на идеи Абдуллы Оджалана и в идеологическом отношении родственна турецкому и сирийскому курдским движениям. Как бы там ни было, но эта организация в 2004 году сформировала свое военизированное крыло – Самооборону Восточного Курдистана, которая пытается вести вялотекущую партизанскую войну против иранских силовиков в труднодоступных районах Иранского Курдистана. Впрочем, большинство иранских курдов в этой борьбе не участвует.
С другой стороны, иранское руководство предпринимает всевозможные меры для того, чтобы основная масса курдского населения страны оставалась лояльной Тегерану. Во-первых, постепенно улучшается социально-экономическое положение населенных курдами районов страны, некогда входивших в число самых отсталых провинций Ирана. Особенно большие средства вкладываются иранским правительством в борьбу с безработицей. Ведь очень часто именно отсутствие всякой работы и дохода заставляет молодых людей (а молодежи у курдов, в силу высокой рождаемости, много) вступать в радикальные организации. Кроме того, правительство инвестирует средства в строительство дорог и предприятий в Иранском Курдистане, что также способствует повышению не только уровня жизни населения, но и контролируемости региона.
Во-вторых, официальный Тегеран демонстрирует стремление к диалогу с Иракским Курдистаном, подчеркивая, что проблемы курдского народа не являются для него чуждыми. Хотя, конечно, понятно, что в Иране в целом весьма негативно относятся к концепции создания курдского государства на Ближнем Востоке, прекрасно понимая опасность этих планов и для территориальной целостности самого иранского государства.
Естественно, что США в попытках дестабилизации политической ситуации в Иране могут делать ставку, в том числе, и на отдельные курдские группы. Конечно, американские спецслужбы прекрасно понимают, что руками одних лишь относительно немногочисленных курдских радикалов прочный режим исламской республики изменить невозможно, но на фоне выступлений в иранских городах атаки радикалов в Иранском Курдистане могут быть как раз кстати. Тем более, что у США уже есть устоявшаяся традиция взаимодействия с теми же иракскими курдами в соседнем Иракском Курдистане. Вместе с тем, в отличие от Турции или Сирии в Иране радикальные движения не пользуются широкой поддержкой со стороны рядовых курдов, проживающих в западных провинциях страны. То есть, развернуть масштабное вооруженное движение против правительства на этой территории будет очень тяжело.
Еще один народ, среди которого долгое время действуют национально-освободительные организации – иранские белуджи. Они населяют остан Систан и Белуджистан на юго-востоке страны, самую отдаленную и слаборазвитую иранскую провинцию. В отличие от 90% населения Ирана белуджи – сунниты. Они тесно связаны со своими соплеменниками, проживающими в соседних Афганистане и Пакистане. Собственно говоря, это конгломерат племен, контролирующих огромные территории вдоль побережья Индийского океана и вглубь – в Афганистан и Иран. Белуджи до сих пор сохраняют племенное деление, основная их часть занимается традиционным кочевым и полукочевым скотоводством, попутно многие не брезгуют контрабандой наркотиков и оружия. Социально-экономическое положение населения Белуджистана еще более тяжелое, чем в Иранском Курдистане, хотя правительство и здесь пытается активно действовать, решая социальные проблемы местного населения.
В Белуджистане, простирающемся на земли Ирана, Афганистана и Пакистана, государственные границы весьма прозрачны. Это позволяет белуджам беспрепятственно пересекать их как в криминальных, так и в политических целях. Еще в 1980-е годы в Иранском Белуджистане появилось Белуджское освободительное движение под руководством Абдул Азиза Моллазаде, которое активно спонсировали иракские спецслужбы (по широко известному принципу «враг моего врага – мой друг»). С помощью белуджского сопротивления Саддам Хусейн хотел если не сокрушить Иран, то серьезно его ослабить. Но этой цели иракскому лидеру добиться так и не удалось.
Зато иранские спецслужбы благополучно разгромили Белуджское освободительное движение, однако на смену ему пришло куда более опасное движение – «Джундалла», «Воины Аллаха». Эта организация развязала вооруженную борьбу против иранских властей около пятнадцати лет назад, умудрившись за это время уничтожить несколько сотен иранских полицейских и военнослужащих. Урон от деятельности «Джундаллы» иранские власти несут куда больший, чем от курдских радикалов на западе страны.
Так, организация провела ряд громких террористических актов, например 18 октября 2009 года взорвала целую группу высокопоставленных офицеров Корпуса стражей исламской революции, которые прибыли в город Пишин на встречу с шейхами племен Иранского Белуджистана. Во время этого теракта, в частности, погибли заместитель командующего сухопутными войсками Корпуса стражей исламской революции Ирана генерал Нур-Али Шуштари и командующий войсками Корпуса в провинции Систан и Белуджистан генерал Раджаб Али Мохаммадзаде. Все эти теракты привели к тому, что в Тегеране очень заинтересовались ситуацией в отдаленной провинции. Помимо средств на ее социально-экономическое развитие, были значительно усилены воинские контингенты, в том числе и подразделения Корпуса стражей исламской революции, дислоцированные в Систане и Белуджистане. Центральное правительство даже открыло военное училище для местного населения с тем, чтобы готовить кадры для местных подразделений силовых структур из числа самих белуджей.
Для Ирана Белуджистан представляет собой очень важный в стратегическом отношении регион, поскольку именно здесь должна проходить одна из ключевых магистралей для сообщения страны с Китаем и странами Южной Азии. Поэтому вполне понятно, кому выгодна дестабилизация Белуджистана. Вашингтон будет разыгрывать белуджскую карту и дальше, прекрасно понимая, что это – один из наиболее эффективных инструментов в борьбе не только против Ирана, но и против развивающихся ирано-китайских экономических отношений.
Однако ни курдское, ни белуджское движения, разумеется, не «тянут» на роль серьезных сил в борьбе США против Ирана. Так, в Сирии США делали упор на арабо-суннитское большинство, недовольное, в том числе и по объективным причинам, политикой Башара Асада и его алавитского окружения. В Иране несколько иная ситуация. Находящиеся у власти шииты составляют 90% населения страны, в свою очередь из этих 90% большая часть вполне разделяют общеиранскую политическую идентичность. Такого противоречия, как в Сирии (арабы-сунниты против алавитов, курды против центрального правительства), в Иране нет и быть не может. С другой стороны, вряд ли всерьез можно рассчитывать и на «Майдан», то есть на свержение власти в результате выступления столичного студенчества и вестернизированных слоев населения. В Иране слишком сильная власть и слишком мощные силовые структуры, кроме того основная часть населения скорее склонна поддерживать власть, чем дистанцироваться от нее, как это делает прозападная часть интеллигенции.
Вряд ли оправдаются надежды США и на предательство части иранского генералитета. В отличие от Ливии или Ирака, в Иране военная элита более надежна и патриотична, тем более существуют фактически две армии – собственно вооруженные силы и Корпус стражей исламской революции, который также включает в себя все виды вооруженных сил и очень боеспособные подразделения. Но самое главное – Иран это устоявшаяся цивилизация, которая постарается решить свои внутренние проблемы, не прибегая к вмешательству третьих государств.
