Киевский режим не уверен в боеспособности ВСУ и совершенно справедливо опасается, что они не в состоянии противостоять Российской армии Это понимание, казалось бы, должно побудить Зе-команду проводить взвешенную и миролюбивую политику. Но вместо этого Киев ведет себя все более агрессивно, устраивая провокацию за провокацией, подчеркнуто игнорируя все призывы и предупреждения Кремля. На что рассчитывает руководство «незалежной»? Судя по поступающим с Украины новостям, все надежды возлагаются на организацию «всенародной повстанческой войны», которая должна развернуться после «российской оккупации» всей ее территории. Подобная «стратегия» несколько изумляет. Ведь после освобождения страны, если оно произойдет, членам фашистско-олигархического режима придется либо сесть на скамью подсудимых, либо спасаться бегством. И террористическая активность созданного ими бандподполья не только им не поможет, но, напротив, серьезно усугубит их положение. Но дело в том, что концепция партизанской, вернее, террористической войны не является собственной выдумкой Зеленского или кого-то из его окружения, а спущена и навязана западными кураторами. Идея эта не нова, покойный ныне русофоб Збигнев Бжезинский еще весной 2014 года предложил втянуть русских в тяжелые городские бои в Харькове и Киеве. Это, как он полагал, должно нанести российской армии большие потери и затянуть конфликт на долгие месяцы.
«С моей точки зрения, это должно быть оружие, особенно эффективное в войне сопротивления в условиях крупных городов. Нет никакого смысла пытаться вооружить украинцев так, чтобы они могли противостоять российской армии на открытом пространстве: российская армия — это тысячи танков и командующие, готовые применить сокрушительную силу. Нам стоит обратиться к урокам, которые мы извлекли из эпизодов сопротивления в условиях городов во время Второй мировой войны и войны в Чечне, чья столица была местом ожесточенных боев в течение трех месяцев. Суть в том, что, чтобы попытки вторжения стали успешными в политическом смысле, необходимо захватить крупнейшие города. Если крупные города, такие как Харьков или Киев, начнут сопротивляться и боевых действий в городских условиях будет не избежать, конфликт затянется и повлечет за собой огромные расходы», — заявил Бжезинский, выступая на конференции в Центре Уилсона.
Восемь лет Запад пытался реализовать этот план, всеми силами стараясь втянуть Россию в вооруженный конфликт с Украиной, и продолжает эту линию. Британия поставила киевскому режиму значительную партию ПТРК, о которых так пекся Бжезинский, впрочем, на затяжные городские бои силами ВСУ западные кукловоды не надеются и делают упор на бандеровский «резистанс». Теперь, когда маски сброшены, глава британского МИДа Лиза Трасс, выступая в Австралии, с предельной откровенностью призвала превратить Украину в «Афганистан и Чечню» для России.
Не думаю, что большинство украинцев в восторге от роли «собаки истребителя танков», которую отводит их стране Запад, но их никто и не спрашивает. А украинское руководство послушно формирует «территориальные силы» (которые было бы правильнее называть террористическими), которые после «оккупации» должны стать ядром «национального сопротивления». Насколько реально воплощение этих планов, и какую угрозу может нести украинское террористическое подполье, если нашей стране придется освобождать земли Юго-Западной Руси? Прежде всего, следует отметить, что значительная часть будущих «сопротивленцев» идет в тербаты не для того, чтобы воевать или партизанить. Ведь «патриотизм» на постмайданной Украине – это социальный лифт и возможность серьезно поправить свое благосостояние. Но далеко не все использующие этот «лифт» собираются воевать или, тем более, партизанить. Для многих преступных сообществ в «незалежной» политизированность является прикрытием, а силы территориальной обороны (СТО) – возможностью легализоваться. Кстати, даже такой нацистский главарь, как Андрей Билецкий, выступая на круглом столе в Киеве, назвал СТО «профанацией, существующей лишь на бумаге». Кстати, в начале Великой Отечественной войны многие кадры, оставленные в зоне оккупации для ведения подпольной работы и партизанской войны, отступили с войсками, значительная часть просто бездействовала, а кое-кто даже перешел на сторону врага. Из тех же, кто честно выполнил свой долг, не многие пережили первую зиму – сказались отсутствие опыта и предательство. По сути дела, в 1942 году партизанское движение приходилось воссоздавать с учетом ошибок первого года. И надо сказать, что для партизанского движения в СССР в предвоенный период подбирались самые надежные и проверенные люди, а не криминальный сброд, участники нацистских уличных бригад и хулиганы из околофутбольной тусовки, как на Украине. Сегодня на Украине царит культ ОУН-УПА* (организации, запрещенные в России), и их деятельность усиленно мифологизируется. Реальность же такова, что наиболее крупные бандформирования были разгромлены в ходе войсковых операций еще до конца войны. Да, небольшие банды «ховались» по лесам еще очень долго и терроризировали жителей и местные власти, но серьезной проблемы для государства они не представляли. В конце концов их добили усилиями местных сил правопорядка и истребительных отрядов.
При этом надо отметить, что украинские националисты имели определенную популярность на Западной Украине. В довоенный период в них видели некую защиту от польских оккупантов, проводивших бесчеловечную политику в «Восточных Кресах». Во время же украино-польской резни 1944 года они стали чуть не единственной силой, способной защитить украинское население от ответных действий «Армии крайовой» и коллаборационистской польской вспомогательной полиции. Однако с приходом советской власти все изменилось. Из «защитников» в глазах населения бандеровцы превратились в грабителей, насильников и жестоких убийц, мешавших установлению мирной жизни. Даже их политические «акции» были направлены против сельской администрации, учителей, священников и, например, медработников, которые отказывались воровать для них медикаменты. Подобные меры не могли вызывать симпатий населения. Заблокированные, без поддержки извне, бандеровцы были вынуждены уходить в труднодоступные районы. От голода и безысходности они начали грабить еще недавно «свое» сельское население, в тяжелое время забирая последнее. Стали обыденными факты насилия над женщинами. В результате они лишились массовой поддержки сельского населения и перестали представлять кого-либо, кроме себя. Власти начали создавать из местных жителей контрповстанческие формирования. Уже в сентябре 1944 года на территории Западной Украины действовали 203 истребительных отряда, которые наравне с войсковыми частями НКВД принимали участие в ликвидации бандформирований. Там же, в населенных пунктах были организованы 2947 вооруженных групп самообороны. Далее последовали амнистии для сдавшихся бандитов. В период с 1944 по 1953 годы добровольно сдались властям 76 тыс. боевиков ОУН-УПА, причем получили прощение даже те, на ком была кровь. Эти обычно привлекались к активной борьбе со своими вчерашними «побратимами». Оставшиеся главари вынуждены были удерживать боевиков репрессиями и уничтожением колеблющихся. Начались внутренние разборки. Хотя некоторые банды и отдельные бандеровцы просуществовали до конца 50-х, серьезной угрозы для власти они не представляли. Сегодня в лесах не «напартизанишь»: тепловизоры, вертолеты, БПЛА и многие другие технические средства серьезно сужают такую возможность. Тут могут сколько-то продолжительное время скрываться только одиночки и маленькие группы, не имеющие боевой ценности. К тому же немного современных городских жителей будут в состоянии выживать в лесу длительное время. К этому можно присовокупить крайне невысокую популярность необандеровцев у украинского населения, о чем, в частности, свидетельствуют результаты выборов постмайданной Украины. Сегодня их откровенно боятся, но если ситуация изменится, можно не сомневаться, что в «ястребках» нехватки не будет. А вот помощь и поддержка террористов едва ли будет массовой.
В отличие от послевоенных лет, главной ареной террористической войны, которую попытаются развязать бандеровские недобитки, станут города, и это еще больше оттолкнет от них население. В том случае, если новые власти Малороссии и Новороссии сумеют эффективно сочетать меры социальной поддержки населения с энергичными оперативными мерами, предоставив амнистию ряду категорий лиц, связанных с преступным режимом (дабы не расширять, а сузить базу враждебных сил), можно ожидать, что бандеровское подполье очень быстро перестанет представлять из себя серьезную угрозу. Украина – не Вьетнам, не Афганистан и даже не Чечня. И это, скорее всего, понимают и на Западе. А идеи насчет «всенародного сопротивления» – это не только из разряда самоуспокоения, по типу «а вдруг сработает», но и попытка самооправдания за отказ от защиты киевского режима, в духе «мы не дадим вам рыбку, а дадим удочку». Борис Джерелиевский, Аналитическая служба Донбасса *- запрещенная на территории РФ организация
Источник: news-front.info.
Рейтинг публикации:
|
