Широкое употребление русского языка в Латвии оказалось главной бедой страны

 «Русский язык в Латвии – такой же иностранный, как и любой другой», — считает президент Эгил Левитс

Президент Латвии Эгил Левитс призвал изгнать русский язык с рынка труда и неустанно над этим работать, поскольку широкое употребление русского в Латвии – главная беда страны. Призыв президента стоит воспринять серьезно. Ранее были приняты ряд откровенно идиотских законов, направленных на искоренение русского языка. Ради этой цели латыши не пощадили собственную экономику.

В Латвии проживают чуть более 1,9 млн человек, около 35% из них составляет русскоязычное население. Несмотря на это, Рига с 1991 года взяла курс на максимальное вытеснение всего русского из общественной и образовательной сферы. Вот и теперь президент Латвии Эгил Левитс выступил на проводившейся в Риге конференции «Язык – это глагол. Государственный язык XXI века», где упомянул «проблему необоснованного требования знания русского языка на рынке труда в Латвии».

Боль латышского народа

Левитс высказал свою застарелую боль: «Спустя тридцать лет после восстановления независимости знание русского языка по-прежнему чрезмерно востребовано на нашем рынке труда. Эту проблему должно решить государство. И государство не должно быть трусливым».

Президент добавил, что раз уж латышский язык является единственным государственным в Латвии, то он должен быть общим для всех ее граждан – независимо от их национальности.

«Русский язык в Латвии – такой же иностранный, как и любой другой. Требовать его знания на законных основаниях можно только в случае, если работа связана с зарубежной страной, где необходимы знания этого языка. Не может быть так, что от человека, который ищет работу, требуют знаний русского языка там, где это не нужно. Это дискриминация латышей на собственной земле, подобное недопустимо», – утверждает глава государства.

Он называет русский язык в Латвии «наследием советской оккупации», забыв, что еще до советского периода латвийские земли в течение двух веков пребывали в составе Российской империи. По мнению Левитса, русский язык нужно изгнать в том числе и для того, чтобы заманить обратно на родину те сотни тысяч молодых латышей, которые в последние годы уехали жить в страны Западной Европы.

«Нам нужно положить конец этому советскому наследию, поскольку иначе из рынка труда будут исключены наши соотечественники, которые возвращаются из заграницы, и молодые люди», – считает президент.

На днях он совершил визит в Рижскую государственную классическую гимназию, где глава этого учреждения Роман Алиев, а также директор Рижской 34-й средней школы Наталья Роголева отчитались о том, как руководимые ими учебные заведения перешли на латышский язык.

Кто такой Эгил Левитс

Президент Латвии, называющий себя латышом, родился в семье еврея, Ионы Левита. В 1940-м, когда в Латвию пришла советская власть, Левит-старший деятельно с ней сотрудничал, участвовал в национализации банков и предприятий.

В 1941 году он успел вовремя эвакуироваться, в отличие от других представителей семейства Левитсов, уничтоженных немецкими и латышскими нацистами, а в 1972-м покинул Латвию по израильской визе и осел в ФРГ. Там его сын Эгил получил юридическое образование, а в 1992 вернулся на родину.

Пользуясь тем, что наивные «туземцы» смотрели тогда на приезжих с Запада, как на полубогов, Левитс быстро сделал политическую карьеру, объявив себя латышским националистом и борцом с «наследием советской оккупации». Латышский же журналист Лато Лапса, «раскопавший» столь неудобные факты о семье борца за «латышскую Латвию», подвергся этим летом давлению со стороны спецслужб.

Сбросить наследие «оккупации»

Как отмечает политолог Александр Носович, Эгил Левитс воспроизвел давний тезис о том, что даже после освобождения из-под «оккупации» латышам нет свободы на своей земле из-за языка «оккупантов». Потому что вся постсоветская экономика Латвии – это сфера услуг, а там без русского языка как без рук. И не только потому, что 35% жителей Латвии – русскоязычные.

До недавнего времени важными клиентами латвийской сферы услуг являлись россияне.

«Приедет в Ригу коррупционер из Москвы открывать счет в банке – с ним надо общаться по-русски. Приедет Алла Пугачева на фестиваль в Юрмале – ее надо обслужить в ресторане по-русски.

Если разговаривать с ними на латышском или даже на английском, они пойдут к конкурентам, которые будут разговаривать с ними на русском. Так и получается, что латыши из глубинки не могут найти работу в Риге и на Рижском взморье. Старые с советским образованием еще могут, а молодежь, которую русскому языку в школе не обучали, вынуждена эмигрировать из страны, в которой ее государственный латышский язык не востребован», – описывает Носович главную латышскую беду.

В данном случае президент выражает общие устремления латвийского политического класса. Еще до начала его президентства, осенью 2017 года, тогдашний министр образования и науки Карлис Шадурскис инициировал полный перевод на латышский язык всего среднего образования в Латвии, включая частные школы. С самого начала власти не скрывали, что цель реформы – чисто политическая.

«Здесь просто не будет почвы для дезинформации и пропаганды – всего того, что сейчас называется «русским миром», – заявлял Шадурскис в интервью.

Власти добились своей цели – в 2018 году изменения в законах «Об образовании» и «Об общем образовании» были приняты коалиционным большинством Сейма. Причем, что характерно, запретили преподавать на русском языке и частным вузам – хотя из-за этого Латвия лишилась больших доходов в сфере экспорта высшего образования.

Этого националистам показалось мало. Были разработаны и приняты поправки к «Закону о труде». Работодателям запретили требовать от сотрудника знание «иностранного языка», «если его использование не входит в его рабочие обязанности».

Латвийский бизнес оценил борьбу с русским языком в целом отрицательно. Этот вопрос в августе 2019 года обсуждался в ходе заседания совета по экономике Торгово-промышленной палаты (ТПП) Латвии. Там представитель Латвийской ассоциации интернета Ина Гуделе заявила, что условия на рынке труда таковы, что знание русского просто необходимо.

«Латышская молодежь менее конкурентоспособна на рынке труда, потому что она говорит только на латышском и английском языках», – сказала Гуделе.

Согласие с ней высказал президент ТТП Айгар Ростовскис. По его словам, независимо от политической обстановки, знание любого иностранного языка является преимуществом. Он напомнил, русский используется не только в России, но и является языком межнационального общения на всем восточном рынке.

Закон о запрете требования русского языка при приеме на работу, который протащили радикалы, действовал в значительной степени вхолостую, ведь работодатель всегда найдет причину отказать соискателю, который его чем-то не устраивал. Для основательной зачистки сферы услуг от русского языка требовалось нечто большее, чем законодательный акт.

«Для этого нужно отказаться от всей «прогрессивной постиндустриальной модели экономики», которую Латвия строила тридцать лет после распада СССР. Получаемые на выходе фрустрация и глубочайший комплекс неполноценности и дают ту самую пресловутую русофобию в Латвии. Сравнение русских со вшами в шубе от правящих политиков, предложения отправить их домой в вагонах для скота – это все от чувства беспомощности, осознания того, что никуда зависимость латышей от «оккупантов» не делась, и сами же латыши за десятилетия постсоветского транзита воссоздали эту зависимость на новых основаниях», – отмечает Носович.

Язык важнее экономики

В итоге латыши начали «зачищать» свою экономику таким образом, чтобы не оставить в ней питательной среды для русского языка.

Они разгромили банковскую отрасль и ужесточили правила в ней в такой степени, что нерезиденту открыть свой счет в латвийском банке практически невозможно.

Они начали заносить в списки нон грата российских звезд шоу-бизнеса, артистов и общественных деятелей, после чего организаторы российских фестивалей, проводившихся в Юрмале («Новая волна», «Голосящий КиВиН», Comedy Club), предпочли перевести их на территорию РФ.

После этого пространство применения русского языка в Латвии действительно сузилось. Но не схлопнулось до конца.

В стране действует такая контора, как Центр государственного языка (ЦГЯ). Ее волонтеры всюду подслушивают, подглядывают и доносят – на тех негодяев, кто на работе не употребляет латышский язык «в необходимых объемах». Изобличенных «нарушителей» штрафуют, обязуют сдавать языковые экзамены, а особо «закоренелых» по суду увольняют с работы.

Недавно «языковые инквизиторы» начали борьбу с объявлениями на русском, которые публикуют в социальных сетях. В конце апреля владелица рекрутингового агентства рижанка Ольга Коноплова получила официальное предупреждение. Женщине вменили в вину тот факт, что она вывесила на русском языке объявление о найме, «не соблюдая нормы трудового законодательства, которые обязательны для подобного рода объявлений».

Латвия сама страдает от столь яростной борьбы за латышский язык. В прошлом году Рига заявила, что хотела бы переманить к себе работников белорусского IT-сектора, недовольных властью Александра Лукашенко. Но в Латвию перебрались только единицы оппозиционных айтишников: они выяснили, что обучать детей на новом месте жительства можно только на латышском языке, а открыть банковский счет чрезвычайно трудно.

Рижский журналист Юрий Алексеев так рассказывал белорусам, с чем им придется столкнуться в Латвии: «Нанимайте делопроизводителя-латыша, юриста-латыша, секретаршу-латышку и латышского переводчика лично для себя, если вы – директор. У нас в Латвии есть такие профессиональные латыши, целый класс, которые нанимаются в русские фирмы. Правда, они дорого стоят, от тысячи евро в руки за секретаршу, а дальше – по восходящей».

Валентин Жуков, ВЗГЛЯД

Рейтинг публикации:

8

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: