Об этом нечасто пишут, но именно Россия сыграла наиболее важную роль в урегулировании недавних конфликтов на Ближнем Востоке. Способна ли она сыграть такую же роль в нормализации отношений между Ираном и США? Сегодня она входит в тройку мировых сверхдержав, первые две из которых – США и Китай. Эта тройка неоднородна с точки зрения политической, экономической и военной мощи. Однако, независимо от комбинации этих ингредиентов, Россия определенно играет важную роль на планете.
Ее никак нельзя назвать великой экономической державой. Ни один российский холодильник, автомобиль или компьютер не пользуется спросом на мировом рынке, и хотя Россия, несомненно, оставила свой след в развитии мировой аэрокосмической индустрии, когда речь идет о передовых гражданских технологиях, она вынуждена опираться на Запад и Китай. В России нет таких мощных технологических компаний, как американская Apple или китайская Alibaba. Крупнейшими компаниями в России являются нефтегазодобывающие гиганты.
Первое, что делает Россию сверхдержавой, это ее недавняя история. Она бесспорно обладала этим статусом в те дни, когда Москва еще была столицей Советского Союза. Другими словами, Россия унаследовала этот статус, вместе с дипломатическими и политическими соглашениями, а также традициями, которые позволяют ей сегодня вести себя как сверхдержава.
Во-вторых, важной частью советского наследия является ядерный потенциал, небольшой части которого достаточно для того, чтобы уничтожить планету. Хотя этот потенциал не смог предотвратить распад Советского Союза, его приходится учитывать всем игрокам в ходе международного взаимодействия.
Это еще более актуально, поскольку, в-третьих, она располагает значительной мощью неядерных сил и умеет его использовать, как мы видели в Грузии, Украине и Сирии, где Россия продемонстрировала свою способность изменять баланс сил, а также проверять НАТО на прочность в Центральной и Восточной Европе и на Ближнем Востоке.
В-четвертых, у России есть сильный лидер, известный своей политической проницательностью и умело использующий комбинацию силы и дипломатии. На протяжении двух последних десятилетий, Владимир Путин не только вывел Россию из темной эпохи девяностых, но и в значительной степени вернул ей утраченный статус сверхдержавы. Путин во многом олицетворяет роль личности в истории, являясь лидером, который может вести свою страну от слабости к силе, от деградации к национальному достоинству. Когда российские войска появились на Ближнем Востоке, ход сирийской войны коренным образом изменился.
Сирийский театр военных действий – один из сложнейших региональных конфликтов. И это связано не только с распадом государственности, наличием множества группировок и течений, а также успехом террористической группировки, известной как ИГИЛ, в создании исламского «халифата».
Помимо упомянутых факторов, и даже в большей степени, чем ими, это обусловлено наличием большого количества региональных и международных сил, вмешивающихся в конфликт, начиная с США и НАТО и заканчивая движением «Хезболла», которое ведет войны от имени Ирана, а также Турции, которая стремится создать для себя плацдарм в Северной Сирии, чтобы не допустить создание курдского государственного образования, и, вероятно, чтобы возродить османское влияние в регионе, существовавшее до Первой мировой войны.
Именно Россия была той державой, которой удалось использовать свою военную, политическую и дипломатическую мощь для спасения сирийского государства и разгрома «халифата» ИГИЛ, а также в рамках Астанинского процесса наладить трехсторонние отношения с Турцией и Ираном для поиска решений, ведущих к деэскалации обстановки и вытеснению из страны оппозиционных военизированных группировок.
Более того, Москве удалось сделать все это, одновременно координируя свои действия с США для предотвращения столкновений в воздухе, а также с Израилем для создания буферной зоны в Сирии между Ираном и Израилем. Эти грандиозные достижения России положили конец опасному сирийскому кризису, который затянулся с момента начала «арабской весны».
Впрочем, здесь следует отметить, что конфликт в провинции Идлиб продолжается до сих пор. И все же, Россия поставила сирийский кризис на путь, ведущий если не к мирному соглашению, то, по крайней мере, к восстановлению спокойствия. Это не могло бы произойти без применения Россией как своей военной силы, так и дипломатической проницательности.
В международных отношениях военные и дипломатические успехи можно превратить в активы, способные приносить пользу и в других областях. Так, в ходе урегулирования сирийского кризиса Россия активизировала свои отношения со всеми заинтересованными сторонами на Ближнем Востоке. В настоящее время Москва использует их, чтобы помочь урегулировать иранский кризис. Буквально на прошлой неделе она вмешалась посредством как секретных, так и публичных каналов, чтобы не допустить войны между США и Ираном, в то же время соблюдая осторожность, чтобы не подорвать особый статус США и лично президента Трампа.
Благодаря целому ряду встреч, состоявшихся в Иерусалиме с США и Израилем, в Москве с Египтом, а также переговоров по телефону с Турцией и Ираном, Москва сыграла огромную роль в нынешнем кризисе, особенно учитывая тот факт, что усилия Японии, Франции, Британии, Швейцарии и Ирака не смогли удержать эскалацию американо-иранского конфликта от сползания к вооруженному столкновению.
Одной из причин обострения кризиса является то, что ни одна из сторон не может достичь своей цели. США хотят вернуть ядерное соглашение с Ираном в начальную точку и заново начать переговоры по этому и другим вопросам. Иран, в свою очередь, хочет сохранить действующее соглашение СВПД без изменений. Саудовская Аравия, ОАЭ и другие арабские государства хотят такого решения, которое остановило бы хуситов, действующих при поддержке Ирана, и положило бы конец войне в Йемене в пользу законного правительства.
Решение этой дилеммы заключается в том, чтобы вновь организовать переговоры между всеми сторонами, подписавшими в апреле 2015 года соглашение по иранской ядерной программе (5+1), для повторного обсуждения нынешнего кризиса и требований различных сторон. Такая встреча позволила бы Ирану заявить, что он не готов возвращаться в начальную точку, в то время как США могли бы сказать, что они все же заставили Иран отступить и начать переговоры о новом соглашении.
В этом случае все участвующие стороны (Россия, Китай, Британия, Франция и Германия) могли бы сосредоточиться на единственной проблеме и достичь соглашения, которое не обязательно будет кардинально отличаться от первоначального.
Образец подобного способа решения проблемы можно найти в новом соглашении НАФТА между США, Канадой и Мексикой. Как известно, Трамп предложил аннулировать его, в то время как Канада и Мексика настаивали на сохранении. Переговоры привели к соглашению, которое является почти идентичным первоначальному (некоторые наблюдатели говорили, что примерно на 90 процентов), но Трамп заявил, что США достигли своей цели. В итоге все стороны оказались в выигрыше. Соглашение осталось практически без изменений, а Трамп смог заявить своим избирателям, что заключил более выгодную сделку, чем его предшественники.
Сможет ли Россия организовать нечто подобное? Удастся ли ей воспользоваться встречами на саммите G20 и один на один между Путиным и Трампом для продвижения такого механизма пересмотра сделки, который мог бы оказаться приемлемым для Ирана, чьи интересы в Сирии пересекаются с российскими? Россия была тем звеном, которое способствовало ирано-израильской «сделке», определившей их сферы влияния в Сирии путем установления 100-киометровой зоны размежевания, достаточной для обеспечения «жизненно важных» интересов обеих стран.
В ходе трехсторонней встречи в Иерусалиме между советником по национальной безопасности США Джоном Болтоном, советником по национальной безопасности Израиля Меиром Бен-Шаббатом и российским секретарем Совета безопасности Николаем Патрушевым, последний подчеркнул необходимость признать роль Ирана в борьбе с терроризмом, а также принять во внимание интересы Тегерана в Сирии.
Нельзя исключить, что Москва заняла эту позицию в стремлении разрядить кризис между США и Россией. В любом случае, она является последним посредником, и если ее усилия потерпят неудачу, в ход неминуемо пойдет оружие.
