В своём неуемном стремлении создавать сенсации и «подогревать» своих сторонников, президент США делает новые заявления, от которых, возможно, стоило воздержаться.
Выборы в американский конгресс все ближе. Республиканская партия остро нуждается в делегировании популярности от президента к местным кандидатам. В то же время напряжение в борьбе за медиапространство в масштабах всей страны достигает новых высот. Последний месяц Дональд Трамп живет в несвойственном и чрезвычайно напряженном режиме, ведь ему приходится совмещать обязанности главы государства с ролью единственного общепризнанного авторитета среди республиканцев. Этакая расплата за то, что всех других консервативных лидеров он в том или ином смысле уничтожил на своём пути в Овальный кабинет.
Выступая перед многотысячными толпами в разных уголках страны по четыре раза в неделю, то есть через день, президент по большей части перебирает в речах одни и те же темы: нелегальная иммиграция, процветание экономики при нем и упадок до него, несправедливая (по отношению к США) международная торговля, стратегическое соперничество с Китаем и Россией, успехи в обуздании КНДР…
Но каждое выступление транслируется на всю страну, а значит, полностью повторяться нельзя, единственное, что можно, — все время обострять риторику, ведь только так удастся поддерживать заинтересованность своих сторонников в активном участии в политической жизни и одновременно создавать одну за одной волны громких заголовков, монополизируя информационное поле.
Создаётся ощущение, что в этой погоне за голосами, в попытке в одиночку вести предвыборную кампанию чуть ли не за всю партию, Дональд Трамп перешёл некоторую невидимую черту. Черту отказа от собственной политической тактики в угоду сиюминутной необходимости.
Ещё будучи кандидатом в президенты, да и потом неоднократно, Трамп заявлял, что считает одним из главных промахов предыдущих администраций громогласное объявление о своих будущих действиях по различным направлениям внешней политики. Такие предупреждения, говорил нынешний президент США, давали возможность врагам Америки время на подготовку ответных мер, а также делали самих американских лидеров заложниками собственных слов.
Сам президент-миллиардер до сих пор всегда воздерживался от всякого анонсирования своих внешнеполитических решений. Даже тогда, когда большинству аналитиков и причастных сторон уже было все очевидно. Так было и с выходом из Парижского соглашения по климату, и с иранской ядерной сделкой, и с ракетными ударами по Сирии, и с решением о высылке российских дипломатов, и с торговой войной с Китаем… Всякий раз глава Белого дома подогревал интерес публики заявляя, что решение вскоре будет принято, но никак не давая понять, каково будет это решение, потом, подобно взрыву, громыхало само событие, а уже потом президент разъяснял свою позицию, мотивы и последствия.
Совершенно иначе выглядят заявления, которые Трамп делает в последнее время, в том числе и в ходе своих предвыборных выступлений.
Дело Хашогги
Само по себе запутанное и до сих пор неоднозначное дело об убийстве американского журналиста и саудовского подданного Джамаля Хашогги предоставило американской оппозиции массу возможностей для давления на президента. Это, разумеется, совершенно не значит, что демократы были причастны, как не может служить доказательством причастности и то, как этим убийством незамедлительно воспользовалась Турция… Политика — искусство возможного, а значит, упускать возможности — как минимум непрофессионально.
И турецкие власти, и американская оппозиция поспешила столкнуть Трампа и саудовскую королевскую семью лбами, предоставив президенту ложный (в условиях отсутствия доказательств) выбор между стратегическим партнерством оправданным прагматическими соображениями и западными ценностями как таковыми.
Точно такая же ситуация создалась после покушения на Скрипалей, когда демократы и Великобритания (куда более надежный союзник США, чем Турция) требовали от Трампа отказаться от всякой мягкой риторики и жёстко покарать Россию (которая, в отличие от Саудовской Аравии, далеко не стратегический партнёр Америки)…
Разница в реакции «лидера свободного мира» на эти аналогичные ситуации представляет большой интерес. В случае с делом Скрипалей американский президент тянул с решением двадцать два дня, отвечая всем интересующимся, что он ещё разбирается в подробностях дела. Только потом, без всякого предварительного анонса было обнародовано решение о высылке российских дипломатов. Что касается дела Хашогги, то тут Трамп тоже не спешит с окончательным решением, но, отвечая на вопросы журналистов о карательных мерах, он неоднократно заявил, что считает отмену договорённостей по экспорту американских вооружений нецелесообразной, так как это будет означать потерю огромного количества денег и рабочих мест.
Трамп, таким образом, сделал как раз то, за что критиковал своих предшественников, — ограничил круг своих ответных мер. Причем ещё не имея всей информации о деле. По крайней мере, официально.
На счастье американского президента, сами саудиты играют с ним в унисон — королевская семья отрицает свою причастность к убийству, встречается с родственниками Хашогги, предполагаемых виновников арестовывают, ответственных чиновников увольняют в отставку… то есть всеми силами создаётся картина в худшем случае — заговора с целью подрыва авторитета правителей, в лучшем — несчастного стечения обстоятельств.
А вот если представить, что король Салман или, что более вероятно, наследный принц Мухаммед вышел на публику и заявил, что это суверенное дело Саудовской Аравии и что королевская семья вольна поступать со своими подданными как ей угодно… Как бы тогда выглядел Трамп, уже успевший неоднократно заявить об огромном значении саудовских денег для американской экономики?
Гватемальский «караван» эмигрантов
Другая внешнеполитическая проблема, в решении которой Трамп явно отошёл от своей былой манеры «неожиданных» решений, связана с одним из важнейших для консерваторов вопросов — нелегальной миграцией.
Около двух недель назад в СМИ стали появляться сообщения о группе беженцев, численностью около 3000 человек, медленно продвигающейся по Гватемале в сторону Мексики. Караван (как называют его американские СМИ), состоящий из уроженцев Гондураса, Сальвадора и Гватемалы, избрал пунктом своего назначения Соединенные Штаты.
Сама по себе эта ситуация ничего нового для американках пограничников не представляет. Поток беженцев, пытающихся пересечь южную границу США, не ослабевает уже много лет. Однако в условиях надвигающихся выборов эта конкретная проблема не могла остаться без ответа с самого верха, и реакция Трампа, как и в случае с Хашогги, разительно отличается от его обычного образа действий.
В случае конфликтных ситуаций с другими государствами Трамп никогда не грозит какими-либо конкретными мерами до того, как эти меры применить. Даже в дни острейшего конфликта с КНДР он обещал показать «огонь и ярость» и быть «предельно жёстким», но не называл никакой конкретики.
В ситуации с «караваном», президент США призвал Гватемалу остановить беженцев, пригрозив остановить финансирование американских программ гуманитарной помощи этому центрально-американскому государству. Однако никаких официальных документов подписано не было. Чуть позже, когда беженцы чуть не штурмом взяли пограничную переправу и проникли на территорию Мексики, Трамп смягчил риторику и заговорил о уменьшении ассигнований, а не о прекращении… и опять же — никаких документов.
Ещё одно громкое заявление Трамп сделал когда стало известно, что в боях между мексиканской полицией и иммигрантами систематически побеждают иммигранты, число которых возросло до 5000 человек. Президент США объявил, что если власти Мексики так и не преуспеют в решении проблемы «каравана», он прикажет американской армии — не национальной гвардии, а именно армии, — полностью перекрыть южную границу США, даже если это принесёт ущерб торговле. «Они не пройдут», — решительно заявил верховный главнокомандующий…
Этот своеобразный анонс проблематичен сразу по трём причинам. Во-первых, Трамп обещал никогда не анонсировать свои решения по подобным конфликтным ситуациям, а теперь от собственных слов отказаться будет непросто. Во-вторых, применение армии США на американской земле — очень сложная материя с точки зрения права, и сможет ли Трамп осуществить свою угрозу, совершенно неясно.
И, наконец, в-третьих, если бравые солдаты все же оцепят всю границу длиной в 3000 километров, что именно они будут делать, когда 5000 беженцев, прошедших через огонь, воду и дубинки полицейских, будут штурмовать их КПП. Откроют ли они огонь? Если да, то как быть с международными СМИ, многие из которых пристально следят за судьбой «каравана»… хочет ли Трамп навсегда стать «кровавым»?
Если же солдаты будут арестовывать беженцев, то это ничем не отличается от обычной процедуры, согласно которой после первичных процедур опознания и допроса иммигрантов отпускают на волю (на территории США) до заседания суда. Как же тогда быть с «они не пройдут»?
Сделав именно то, за что критиковал Обаму, — анонсировав своё решение, — Трамп однозначно выиграл пару политических очков в краткосрочной перспективе, но создал громадную проблему в будущем, когда ему, скорее всего, придётся в той или иной форме отказаться от своих слов…
Выход из договора РСМД
Ещё одна тема, совершенно неожиданно всплывшая в риторике Трампа на одном из его масштабных предвыборных выступлений, — планы США по выходу из договора о ракетах средней и малой дальности. Этот договор, подписанный в 1988 году США и СССР, запрещает участникам разрабатывать, испытывать и иметь на вооружении баллистические и крылатые ракеты наземного базирования, имеющие дальность действия от 500 до 5500 километров.
Сама по себе эта проблема не нова: Россия и США на протяжении нескольких лет периодически обменивались обвинениями в несоблюдении условий договора, а экспертное сообщество в это время готовило почву для его отмены. Так, российская сторона утверждает, что нарушением со стороны американцев является возможность оперативного переоборудования пусковых установок ПРО под крылатые системы «Томагавк». Специалисты из США в то же время выражают сомнения по поводу активно разрекламированной в ходе сирийской операции российских войск ракеты «Калибр», которую, по некоторым данным, можно запускать из установки, замаскированной под стандартный грузовой контейнер, которому, в общем-то все равно, на корабле он или на суше. И те и другие аргументы совершенно не противоречат здравому смыслу, но без доступа к секретным данным определенно сказать, кто прав, а кто нет, конечно же, нельзя. Не исключено, что правы обе стороны…
Однако Дональд Трамп вытащил эту проблему на свет и поставил вопрос ребром — либо Россия и Китай (который не является участником договора) соглашаются на переговоры по новому, трехстороннему и более совершенному договору, либо США выйдут из соглашения в одностороннем порядке. Вроде бы ультиматум, или нет? Нет.
Снова и снова мы можем наблюдать, как предвыборная гонка сделала Трампа непохожим на самого себя. На примере не менее стратегически важных международных соглашений, таких как иранская ядерная сделка или Парижское соглашение по климату, мы знаем, что американскому лидеру куда более свойственно сначала без особых церемоний разорвать соглашение, а потом склонять стороны к переговорам.
А в данном случае — ничего, кроме угроз, да и то озвученных не на специально организованном мероприятии, а так — вскользь, на предвыборном митинге. Да ещё и советник Трампа Джон Болтон спешно направляется в Москву, причем, судя по всему, внепланово, где встречается с первыми лицами без какого-либо внятного публичного заявления по результатам…
Тут, как и в описанных выше случаях, просматривается совершенно определенная модель поведения американского президента. Он делает громкое заявление, этакий анонс, которое не может не понравиться его сторонникам, а потом, когда первоначальный эффект произведён, спускает историю на тормозах. Своеобразное замалчивание со стороны администрации уже чувствуется в деле Хашогги; история с «караваном» и истерия по ДРСМД тоже, скорее всего, закончатся либо ничем, либо почти ничем.
И хотя новая тактика Трампа, сводящаяся к «кормлению» своих сторонников громкими обещаниями, может и принести его партии желанные голоса, в долгосрочной перспективе ни среди мировых лидеров, ни среди американского народа уважения ему это не добавит.
Сможет ли Трамп вернуться к вполне оправдавшей себя тактике отказа от анонсов и публичного шантажа? Это напрямую зависит от результатов выборов. Ведь если республиканцы проиграют, по многим вопросам Трампу, кроме пустых обещаний, и ответить-то будет нечего…
Национализм
Именно поэтому в борьбе за голоса избирателей и места в конгрессе все средства хороши. Трамп настолько увлекся радикализацией риторики, что открыто признал себя националистом.
В самом этом факте ничего удивительного нет: лозунги «Сделай Америку снова великой», «Сначала Америка», «Покупай американское, нанимай американцев», а также «Мир посредством силы» недвусмысленно намекали, к какой именно идеологии тяготеет Дональд Трамп. Широко применяемая им риторика суверенитета, национальных интересов и государственной безопасности тоже не оставляли большого пространства для сомнений.
Намного важнее в этом заявлении американского президента то, что он вытаскивает национализм на свет как официальную идеологию, в то время как последние десятилетия она была вытеснена в пространство политического закулисья и прикрывала своё неприглядное лицо под масками менее радикальных политических течений.
Если сторонникам Трампа удастся победить на выборах 6 ноября, это будет уже не просто победа республиканцев, это будет победа партии Трампа-националиста.
А это, в свою очередь, даст сигнал Трампу, что обострение и радикализация такого рода — вполне действенные инструменты политической борьбы. Кто знает, какие ещё идеологии он захочет вытащить из тьмы забвения… Мы же все помним, во что порой перерождается национализм?
