Результаты анализа профилей противников государственной политики показывают, что противники государственной политики:
не имеют структурированных идей и сложившейся идеологии;
не склонны придерживаться навязываемых норм и идеологии, стремятся привлечь внимание, готовы принимать новые идеи, не делят мир на «своих» и «чужих»;
как правило, не являются сторонниками либеральных идей.
При этом протестный потенциал оппонентов государственной политики отличается рядом особенностей:
В силу отсутствия приверженности концепциям противники государственной политики не способны объединиться в политическую организацию.
Могут осуществлять в основном коллективные локальные протесты ограниченного масштаба по конкретным поводам.
В силу стремления к привлечению внимания могут активно распространять информацию по социальным сетям
Распространяемая ими информация носит преимущественно эмоциональный характер.
Между противниками и сторонниками государственной политики прослеживаются статистически значимые различия по таким характеристикам, как послушание, приверженность концепциям и привлечение внимания.
Несмотря на то, что противники государственной власти не являются приверженцами каких-либо концепций идей, им не чужда тема абстрактной, плохо вербализуемой справедливости. Повышение налогов и пенсионная реформа, с их точки зрения, являются несправедливыми. С учетом присущего им непослушания и нонконформизма, такого рода изменения в стране воспринимаются сквозь призму ценностного конфликта.
Проблема здесь видится в том, что ценности в этой социальной среде не предполагают определенных правил поведения в случае конфликта между ними. В ней не выработано транзитивного или иерархического порядка ценностей, т.е. не может быть ценностей, получающих первенство в любой ситуации (ценности одной социальной группы не могут превосходить или уступать ценностям другой).
Противники власти, выдвигая свои ценности (справедливость) как абсолютные, изначально (в силу личностных установок на непослушание и привлечение внимания) предполагают выраженное соперничество с ценностями иных социальных групп. Они не видят поводов для уступчивости и компромисса, поскольку они не сомневаются, что ценность, которую они отстаивают, не может оспариваться в качестве абсолютной ценности. Для них существует только бинарный выбор: либо победа, либо поражение.
Например, по вопросу повышения пенсионного возраста ценностная ориентация на справедливость может быть сформулирована в виде тезиса: «элита хочет продолжать получать супердоходы, а население будет получать все меньше и не доживет до пенсии». Эта символическая основа – ценность справедливости – находит отклик не только у противников государственной политики, но и у гораздо более широких слоев населения. На этой платформе общество может начать спонтанный поиск новых форм своего единства, не опосредованного государственной властью. Запрос на это возрастает.
При этом противникам государственной политики важно демонстрировать масштаб и размеры движения (стремление к привлечению внимания). Отсюда интерес к демонстрациям и стремление сфокусировать на этом внимание.
Для противников государственной политики само выражение протеста становится формой самореализации, безотносительно к содержательным поводам для протестов. Но поскольку смысл и самореализация всегда оказываются индивидуальны, это ведет к фрагментации протестной активности и препятствует консолидации протестной деятельности вокруг какой-либо единой содержательной платформы, способной привлечь широкие слои населения.
Протестные акции становятся локальными и ситуативными и часто конкурируют между собой, что не позволяет протестным инициативам добиваться массового успеха. Организаторы акций, как правило, довольствуются сильно схематизированным и упрощенным представлением проблемы и выставляют свою инициативу в качестве реакции на невыносимые обстоятельства, но не ищут реалистичных и реализуемых решений.
При этом, как бы парадоксально это ни звучало, противники государственной политики провозглашают себя ответственными за общество, но оказываются направленными против него. Парадокс заключается в том, что протест сам по себе отрицает общую ответственность за решение поставленной проблемы и всецело возлагает его на тех, кому адресованы протесты. При этом никто даже не пытается понять тех, против кого направлен протест. Именно поэтому необходима тревожная коммуникация, вызывающая в обществе соответствующую реакцию и способствующая привлечению масс к протесту.
Противники государственной политики имеют выраженные притязания на то, что их стремление к самореализации через протест не должно ущемляться властями. Это находит понимание в среде современной российской молодежи, особенно образованной (отсюда феномен последователей А.Навального). Но это, в свою очередь, накладывает ограничения на потенциал рекрутирования подобных протестных движений, поскольку они становятся зависимыми от остаточной веры в государственную помощь (если захочет, государство поможет), а также от межпоколенческих различий (родители современной молодежи являются продуктом советской эпохи).
Таким образом, протестные инициативы оказываются лишены рефлексии и самонаблюдения. Они не нацелены на реалистичное решение проблем, поскольку руководствуются в основном тревожными ожиданиями и попытками противостоять тому, что угрожает ценностным ориентациям.
Противники государственной политики, по большому счету, не готовы принять на себя управление или участвовать в нем. Более того, сами по себе протестные настроения они относят к влиянию внешних обстоятельств, а не к наличию внутренней мотивации на решение существующих проблем.
С учетом неспособности к объединению (следствие непослушания) протестные движения оказываются гетерархичными, а не иерархичными, полицентричными и не контролирующими процесс собственного изменения. Это ведет к фрагментации протестной активности и препятствует ее консолидации в массовые движения с консолидирующим набором требований.
Источник: доклад Комитет гражданский инициатив «Признаки изменения общественных настроений и их возможные последствия» (стр. 29-32).
