Зачем мы здесь оказались? Чтобы влачить или созидать? Чтобы бояться или радоваться?
Я ещё не начала писать, а душа сильно–сильно заболела. Потому что вечером позвонила одна подруга и долго плакала, прямо–таки кричала в трубку целый час, а потом — вторая из другого города, а потом — третья…
Первая кричала, что ей нечем кормить ребенка и они голодают, потому что зарплаты хватает на две недели, а потом она отдаёт девятилетнюю дочь бывшему мужу — чтоб хоть кормили. Что холодильник у неё стоит пустой, и она сама давно перебивается хлебом и водой. И при этом работает… Работает журналистом в трёх изданиях, деньги платят не вовремя, хоть она вкалывает как проклятая, что ей 42, что раньше такого никогда не было — и зарабатывала она хорошо, и работала с удовольствием. А теперь — хоть в петлю лезь. Про петлю она сказала отчётливо и осознанно. В петлю — потому что накопился неподъёмный долг за квартиру, который она никогда–никогда не выплатит, что всё время звонят коллекторы и она в отчаянии, потому что она вдвоём с маленькой дочкой и помочь вообще некому. А кто может помочь и чем — это тоже вопрос.
Через час позвонила подруга из Черновцов в таком же отчаянии. Ей 52, и фирмочка, в которой она работала лет 15, дышит на ладан и вот-вот рассыплется. Им всем об этом уже сказали, и она пытается найти работу. Пытается, но не находит. Куда уже только не обращалась, но 52-летние никому не нужны. Даже «Новой почте» — только до 40 берут… Что лето проходит, а она ещё даже не попробовала клубнику — ни одной ягодки, что сын–инженер с трудом устроился в какую-то подозрительную компанию, что больше всего хочется упасть и больше не шевелиться. «Умереть, уснуть», — она, образованная, процитировала Шекспира. Что с утра пила пустой чай — никакого бутерброда не было и пока не предвидится. Что жизнь вокруг — тихий ужас, с кем ни поговори.
Третья — пенсионерка, но ещё работает. Цепляется за работу изо всех сил, потому что на одну пенсию не выжить. На работе пользуются её отчаянным положением и заставляют писать бесконечные отчёты. Она пишет их всё лето, но на клубнику тоже не хватает, потому что всё уходит на лекарства и коммунальные платежи. Ей бы нужно делать операцию, но денег нет. «Как–нибудь перехожу», — говорит она и терпит.
…Я хожу по улицам, езжу в маршрутках и смотрю на лица. Я изо всех сил ищу счастливых людей. Интересно, измеряет ли кто–то «температуру» общества, его настроение. Просто общества, независимо от политических взглядов. Как мать бы измеряла температуру ребёнку: как ты себя чувствуешь, что ты ел сегодня, что тебе сварить на обед, я ведь тебя люблю и так хочу, чтоб у тебя всё было хорошо! Но для этого нужна мать, которая любит и заботится.
Мы все брошены. Нас никто не любит и не заботится. Всё общество и каждый человек — большой и маленький — брошены. Наша жизнь как членов этого общества и граждан этой страны никого не интересует. Никого из тех, кто там, наверху, должны как государственные люди заботиться о нас и строить государство. Нет. Они только наедают щёки и набивают карманы…
Что же будет с нами, с народом: есть ли чем накормить детей, есть ли рабочие места, нужно ли лечить больных людей и заботиться о старых и малых — никого не заботит. Мы брошены на произвол судьбы. Судьба безжалостна к нам. Мы попали не в очень хорошее время в страну, которая летит в пропасть и в которой всё развалено. Работы нет. Денег нет. Кормить детей нечем. Это — горькая правда. Разумеется, есть не очень большая прослойка людей, у которых пока всё благополучно и они почти не ощущают подземных толчков землетрясения. Но это пока. Потому что никого не минует чаша сия.
Подумайте, какое количество ваших друзей мечется в поисках работы, какое количество стариков–соседей тихо голодает за стенкой, какое количество старушек стоит на рынках и продаёт нехитрое своё имущество, чтобы заработать на хлеб, какое количество молодых людей не может найти работу по специальности. Да и нужны ли уже эти специальности: кораблестроители, инженеры, учителя, химики, физики, астрономы, врачи и пр., пр., пр., или все пойдут работать в кафешки, кассирами в супермаркеты, продавцами в секонд–хенды? (Ау, какие профессии ещё существуют?) Или уедут в другие страны искать счастья… Сколько миллионов уже уехало?
Как грустно стало жить на этом свете, господа. И неужели уже никогда–никогда мы не сможем отвлечься от бесконечного и унизительного бега в поисках хлеба насущного и посмотреть вверх — на голубое или наполненное звёздами небо, чтобы наполнить жизнь другими, наиважнейшими смыслами и ответить на вопрос: а зачем мы здесь оказались? Чтобы влачить или созидать? Чтобы бояться или радоваться? Зачем???
фото: twimg.com
Наталья Симисинова, Украина
