Реагирование на наиболее опасные угрозы является для России главной задачей текущего момента. Но давайте допустим, что мы всё-таки преодолели кризис и начали планировать (и реализовывать) некоторые средне- и долгосрочные геополитические проекты.
Вероятно, наиболее интересным и эффективным для нас было бы организовать прямую атаку (не военную, не пугайтесь) на Великобританию.
Резоны понятны – именно эта страна является точкой опоры для США на европейском континенте. Выбив эту опору, Россия не просто решала бы ключевую свою задачу – отнимала у США их главный геополитический актив – но и, теоретически, могла бы сама претендовать на него. Что, в случае успеха, гарантировало бы просто разительную перемену на геополитической карте мира.
Но давайте реально смотреть на вещи – скорее всего, такая атака не увенчается успехом. У РФ явно недостаточно для этого информационных ресурсов, экономической мощи, политического влияния. Вариант с каким-то военным блефом тоже вряд ли будет успешным – Великобритания является членом ядерного клуба и на прямую военную угрозу может дать весьма серьёзный ответ.
Разумеется, остаются варианты сложных многоходовок по ослаблению Великобритании, в том числе и её ядерного щита. Но это и долго, и сомнительно, и почти наверняка наткнется на противодействие британских спецслужб, которые известны своей высокой компетентностью.
Поэтому сразу скажем – нет, лобовой атакой эта задача не решается. И действовать придется гораздо шире – не очень избирательно, не слишком «умно», без дальнего прицела на перехват американского инструмента влияния в свои руки. Но главное, что с гораздо большими шансами на успех.
Вероятно, многие уже догадались, что речь пойдёт о том, чтобы бросить Европу в хаос, не выбив её из рук Америки, а просто разбив этот актив на десятки территориальных сущностей, которые вынуждены будут вспомнить и о своих национальных корнях, и о своих национальных интересах.
Думаю, нет нужды объяснять, насколько опасна современная Европа для России. Если бы можно было вести речь о какой-то самостоятельности принимаемых европейцами решения, я даже назвал бы Европу главной геополитической угрозой современной России.
И дело тут не столько в военной мощи европейских стран, которая, в общем, сама по себе довольно сомнительна. Дело в той постоянной, перманентной ментальной агрессии, в том манящем образе милой бюргерской старушки, которая всех досыта накормит плюшками и напоит парным молоком.
Да, именно эта «бабушка», с застенчивой улыбкой передвигающая межу на наш участок, и является угрозой как российским геополитическим интересам, так и самой России. Именно она, заманивающая в свой лагерь сначала бывшие соцстраны, а затем и государства – члены бывшего СССР, и является той яркой, украшенной ширмой, в помощью которой хитрые ребята из американских и английских спецслужб активно продвигают свои интересы и всё активнее влезают в зону жизненно важных интересов РФ.
И эта бабушка, при всей её внешней милоте, должна пострадать. Тем более, что из-за собственных ошибок ЕС потихонечку начал трещать по швам, и Москва проявит крайнюю недальновидность, если не подтолкнет бабушку на улицу с активным движением большегрузного транспорта.
Так уж исторически сложилось, что Европа сильно зависит от российского газа. Германия – на 60%. Страны Восточной Европы – ещё больше. Большая зависимость у Италии, Греции, Австрии и т. д.
Помимо этого, двусторонняя торговля между РФ и ЕС довольно велика. И если со стороны России идут, в основном, энергоносители, то в обратном направлении это, прежде всего, товары «глубокого передела», с большой прибавленной стоимостью, которой обеспечиваются многие и многие рабочие места европейцев.
Добавим и то, что закупаемые ЕС российские энергоносители чаще всего и стоят в начале многих цепочек создания прибавленной стоимости. И спровоцировав в Европе дефицит тепла и электроэнергии, мы наверняка либо остановим некоторые из этих цепочек (а они могут быть ориентированы не только на Россию), либо сделаем конечный продукт европейских производителей слишком дорогим для того, чтобы нормально торговать с США, Японией и Китаем.
То есть, тем самым мы ударим по любому европейскому экспорту, а не только по тому, который идет в Россию.
Мне довольно сложно подсчитать, каковы будут итоговые цифры потерь для европейской промышленности. Но это будет гораздо больше, чем десятки миллиардов долларов. Сотни миллиардов? Триллионы? Скорее всего, если говорить о пролонгированном эффекте, речь пойдёт именно о триллионах.
Но уверен, что и потери сотен миллиардов вывели бы слабую европейскую экономику из равновесия.
А это огромная безработица, отсутствие социальных пособий, моментальное прощание с сытой европейской жизнью, что обязательно скажется на электоральных перспективах нынешних европейских проамериканских элит.
А теперь добавьте в этот букет десятки миллионов беженцев и мигрантов из мусульманских стран, разом оставшихся без пособий и возможности сытно кушать, ничего для этого не делая.
Уверен, что это обязательно закончится социальным взрывом, силу которого даже прогнозировать трудно.
Но в любом случае, вероятность того, что Европейский Союз схлопнется, как карточный домик, весьма высока.
Для того, чтобы процесс протекал более предсказуемо и эффективно, России следует, вероятно, предпринять некоторые дополнительные шаги. Например, дестабилизировать другие регионы, откуда Европа традиционно получает энергоносители – Северную Африку или некоторые режимы, расположенные на берегу Персидского Залива. Думаю, наиболее перспективно тут выглядит Катар, хотя и Саудовская Аравия подошла бы очень даже.
Разумеется, всё это будет иметь ужасные последствия для всей мировой экономики. Но в том-то и дело, что Россия, взявшая курс на протекционизм и дистанцирование от мировых глобалистских процессов, перенесет это очень даже комфортно. Более того – выбывающие доходы почти наверняка получится компенсировать ростом мировых цен на нефть. Дело в том, что хотя нефть и газ формально разные ресурсы, цены на них даже сейчас взаимозависимы. А в случае крупного топливного кризиса (а прекращение газоснабжения Европы со стороны России даже без гражданской войны в Катаре вызовет огромный топливный кризис) спрос на нефть гарантированно вырастет – и с целью частичной замены выпавшего газа, и как психологическая реакция на творящийся в мире беспредел.
Негативный момент тут только один – Китай является очень крупным покупателем энергоресурсов. И паника на мировых биржах, с последующей необходимостью платить в разы больше, чем раньше, вряд ли вызовет в Пекине бурную радость. С учетом же того, что Китай зависит от экспорта своей продукции в другие страны, и общее падение мировой экономики будет воспринято им не очень позитивно.
Этот аспект весьма непрост. Но очень многое будет зависеть от момента, который будет выбран для такой атаки. Китай наверняка терпеливо перенесет все неприятности, если Россия сделает это для «самообороны». Просто потому, что понимает – он будет следующим после РФ. Ещё лучше он отнесется к этому в том случае, если Москва атакует Европу уже после начала демонизации Китая американцами – это вполне может быть истолковано, как превентивный акт коллективной обороны. Но некоторая щепетильность тут, вероятно, всё-таки нужна. Во всяком случае, идти в такую штыковую атаку, оставаясь зависимыми от множества импортных позиций и, как следствие, от Китая, рискованно – как минимум, он может потребовать слишком большую компенсацию за свой отказ присоединиться к антироссийским санкциям.
А санкции, разумеется, обязательно последуют. И вопрос о том, когда мы будем готовы их относительно безболезненно перенести, является, заодно, и вопросом о времени начала возможной эскалации на европейском направлении.
Итак, задача номер один – максимально болезненное для ЕС размежевание с Европой, которое, в идеале, должно вызвать глубочайший внутренний кризис этого объединения и, возможно, социальную деградацию с последующим межэтническим хаосом.
Могут ли наши основные противники извлечь из этого хоть какую-то выгоду? Вряд ли – скорее всего, они постараются минимизировать потери описанным несколько ранее способом. То есть, создав некий «эрзац-ЕС» из стран Восточной Европы, Прибалтики и Украины. Эта угроза, разумеется, заслуживает того, чтобы отнестись к ней серьёзно. Но очевидно и то, что решать эту задачу в обстановке хаоса, когда восточноевропейские страны изнывают от энергетического кризиса, когда элиты этих стран находятся под подозрением у собственных избирателей и вынуждены идти на выборы под миролюбивыми лозунгами, настаивающими на восстановлении отношений с Россией – гораздо сложнее, чем решать очередное геополитическое уравнение в спокойной обстановке своих кабинетов.
С другой стороны, мы должны понимать, что предпринимаемые европейцами и их американскими патронами усилия по диверсификации газовых потоков, снабжающих ЕС, могут когда-нибудь увенчаться успехом. Источников для удовлетворительного снабжения Европы энергоресурсами довольно много, и помимо России, газ может пойти и из Закавказья, и из Средней Азии, и с Ближнего Востока. Более того – по разведанным запасам газа Иран уже сейчас обгоняет Россию, и его возможный выход на европейский рынок может полностью изменить газовый баланс на европейском континенте, значительно ослабив позиции РФ. А значит, окно возможностей у России не так уж и велико – вероятно, с учетом традиционной нестабильности на транзитных путях из Малой и Средней Азии, это порядка десяти лет. И за эти годы Москва должна, если она все-таки хочет хоть чуть-чуть ударить американцев по рукам, обеспечить устойчивость своей экономики, как обязательное условие успеха в будущем противостоянии, и стимулировать напряженность на упомянутых транзитных путях.
