Американский флаг на русской "тройке"

Недавно мы с вами обсуждали вызвавшую много споров тему Голода в царской России. Некоторые говорят, что голода не было, некоторые утверждают, что был, но не такой и не такое продолжительное время. Есть спор о его причинах и последствиях. Давайте в продолжении этой темы обсудим еще одну, редко упоминаемую историю.

В начале поста вы видите картину Айвазовского «Раздача продовольствия», написанная художником в 1892 году (кстати, только что вернулся из Феодосии, галереи Айвазовского, будет ролик). На русской тройке, гружённой американским продовольствием, стоит крестьянин, гордо поднимающий над головой американский флаг. Картина посвящена американской гуманитарной кампании 1891–1892 годов, в помощь голодающей России.

Будущий император России Николай II заявил: «Мы все глубоко тронуты тем, что к нам из Америки приходят корабли, полные продовольствия». Резолюция, подготовленная видными представителями российской общественности, в частности, гласила: «Посылая хлеб русским людям в годину лишений и нужды, Соединенные Штаты Америки проявляют наиболее волнующий пример братских чувств».

Вот что известно об этом подробнее …

И.К. Айвазовский. «"Приход парохода "Миссури" с хлебом в Россию», 1892 г.

В апреле 1892 года в прибалтийские порты Лиепаю и Ригу прибывали американские корабли, груженные пшеничной и кукурузной мукой. В России их ждали с нетерпением, так как уже почти год империя страдала от голода, вызванного неурожаем

Власти не сразу согласились на предложение филантропов из США о помощи. Ходили слухи, что тогдашний российский император Александр ІІІ прокомментировал продовольственную ситуацию в стране так: “У меня нет голодающих, есть только пострадавшие от неурожая”.

Однако американская общественность уговорила Санкт-Петербург принять гуманитарную помощь. Фермеры штатов Филадельфия, Миннесота, Айова и Небраска собрали около 5 тыс. т муки и отправили ее за свои деньги — сумма помощи составила около $1 млн — в далекую Россию. Часть этих средств пошли также на обычную финансовую помощь. Кроме того, американские государственные и частные компании предложили российским аграриям долговременные займы на сумму $75 млн.

Айвазовский написал два полотна на эту тему — Раздача продовольствия и Корабль помощи. И подарил оба вашингтонской Corcoran Gallery. Неизвестно, был ли он свидетелем сцены прибытия хлеба из США в русскую деревню, изображенную на первой картине. Однако атмосфера на картине всеобщей благодарности американскому народу в тот голодный год очень заметна.

“Неожиданное” бедствие

“Осень 1890?го была сухой,— писал в своих воспоминаниях Дмитрий Нацкий, юрист из российского города Елец, расположенного возле Липецка.— Все ждали дождя, в сухую землю боялись сеять озимые хлеба и, не дождавшись, начали сеять во второй половине сентября”.

Дальше он указывает, что посеянное почти нигде не взошло. Ведь зима была малоснежной, с первым весенним теплом снег быстро сошел, и сухая земля не насыщалась влагой. “До 25 мая стояла страшная засуха. В ночь на 25-е я услышал журчание ручьев на улице и очень обрадовался. Наутро оказалось, что прошел не дождь, а снег, сильно похолодало, и снег сошел только на следующий день, но было поздно. И угроза неурожая стала реальной”,— продолжал вспоминать Нацкий. Он также указал, что в итоге собрали очень бедный урожай ржи.

Засуха была повсеместной в европейской части России. Писатель Владимир Короленко так описывал это бедствие, постигшее Нижегородскую губернию: “По иссыхающим нивам то и дело проходили причты с молебнами, подымались иконы, а облака тянулись по раскаленному небу, безводные и скупые. С нижегородских гор беспрестанно виднелись в Заволжье огни и дым пожаров. Леса горели все лето, загорались сами собою”.

Предыдущие несколько лет тоже были малоурожайными. В России на такие случаи еще со времен Екатерины ІІ существовала система помощи крестьянам. Состояла она в организации так называемых местных продовольственных магазинов. Это были обычные склады, в которых сохранялось зерно впрок. В неурожайные годы региональная администрация ссужала из них крестьянам хлеб.

При этом к концу ХІХ века российское правительство привыкло к постоянным денежным поступлениям от экспорта зерна. В удачные годы в Европу продавалось больше половины урожая, а казна ежегодно получала более 300 млн руб.

Весной 1891 года Алексей Ермолов, директор департамента неокладных сборов, составил записку министру финансов Ивану Вышнеградскому, в которой предупреждал об угрозе голода. Правительство провело ревизию продовольственных магазинов. Результаты были пугающими: в 50 губерниях они были наполнены на 30?% от нормы, а в 16 регионах, где урожай был самым низким,— на 14?%.

Однако Вышнеградский заявил: “Сами не будем есть, а будем вывозить”. Вывоз зерна продолжался в течение всех летних месяцев. В тот год Россия продала почти 3,5 млн т хлеба.

Когда же стало понятно, что ситуация действительно критическая, правительство распорядилось запретить зерновой экспорт. Но запрет продержался всего десять месяцев: крупные помещики и коммерсанты, которые уже скупили хлеб для вывоза за рубеж, пришли в негодование, и власти пошли у них на поводу.

В следующем году, когда в империи уже вовсю свирепствовал голод, россияне продали в Европу еще больше зерна — 6,6 млн т.

А в это время американцы, прослышав о грандиозном голоде в России, собирали хлеб для голодающих. Не зная, что склады зернотрейдеров забиты экспортной пшеницей.

О том, чем оборачивался вывоз хлеба для российского крестьянства, писал известный агроном и публицист Александр Николаевич Энгельгардт:

«Когда в прошедшем году все ликовали, радовались, что за границей неурожай, что требование на хлеб большое, что цены растут, что вывоз увеличивается, одни мужики не радовались, косо смотрели и на отправку хлеба к немцам… Мы продаём хлеб не от избытка, что мы продаём за границу наш насущный хлеб, хлеб, необходимый для собственного нашего пропитания.

Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не станут есть всякую дрянь. Лучшую, чистую рожь мы пережигаем на вино, а самую что ни на есть плохую рожь, с пухом, костерем, сивцом и всяким отбоем, получаемым при очистке ржи для винокурен — вот это ест уж мужик. Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он еще недоедает. Если довольно хлеба в деревнях — едят по три раза; стало в хлебе умаление, хлебы коротки — едят по два раза, налегают больше на яровину, картофель, конопляную жмаку в хлеб прибавляют. Конечно, желудок набит, но от плохой пищи народ худеет, болеет, ребята растут туже, совершенно подобно тому, как бывает с дурно содержимым скотом…

Имеют ли дети русского земледельца такую пищу, какая им нужна? Нет, нет и нет. Дети питаются хуже, чем телята у хозяина, имеющего хороший скот. Смертность детей куда больше, чем смертность телят, и если бы у хозяина, имеющего хороший скот, смертность телят была так же велика, как смертность детей у мужика, то хозяйничать было бы невозможно. А мы хотим конкурировать с американцами, когда нашим детям нет белого хлеба даже в соску? Если бы матери питались лучше, если бы наша пшеница, которую ест немец, оставалась дома, то и дети росли бы лучше и не было бы такой смертности, не свирепствовали бы все эти тифы, скарлатины, дифтериты. Продавая немцу нашу пшеницу, мы продаем кровь нашу, т.е. мужицких детей».

Голод игнорировали не только торговцы — власти первое время не признавали, что в стране настоящее бедствие. Князь Владимир Оболенский, российский меценат и издатель, по этому поводу писал: “Цензура стала вычеркивать из газетных колонок слова голод, голодные, голодающие. Корреспонденции, которые были запрещены в газетах, ходили по рукам в виде нелегальных листков, частные письма из голодающих губерний тщательно переписывались и распространялись”.

К хроническому недоеданию добавились болезни, которые при существующем тогда уровне медицины в империи обернулись настоящим мором. Социолог Владимир Покровский посчитал, что из?за голода к лету 1892 года погибли по меньшей мере 400 тыс. человек. Это притом что в деревнях учет умерших велся далеко не всегда.

20 ноября 1891 года Уильям Эдгар, американский издатель и филантроп из Миннеаполиса, который владел достаточно влиятельным в то время журналом Northwestern Miller, отправил в российское посольство телеграмму. От своих европейских корреспондентов он узнал, что в России настоящая гуманитарная катастрофа. Эдгар предложил организовать сбор средств и зерна для страны, терпящей бедствие. А посла Кирилла Струве просил узнать у царя: примет ли он такую помощь?

Через неделю, не получив никакого ответа, издатель отправил письмо того же содержания. Из посольства отреагировали еще через неделю: “Ваше предложение правительство России принимает с благодарностью”.

Социолог Владимир Покровский посчитал, что из?за голода к лету 1892 года погибли по меньшей мере 400 тыс. человек

В тот же день Northwestern Miller вышел с пламенным воззванием. “В нашей стране зерна и муки настолько много, что это продовольствие вот-вот парализует транспортную систему. У нас столько пшеницы, что мы не сможем всю ее съесть. В то же время самые паршивые собаки, бродящие по улицам американских городов, питаются лучше, чем русские крестьяне”.

Эдгар отправил письма 5 тыс. зернотрейдерам восточных штатов. Он напомнил своим согражданам, что в свое время Россия очень помогла США. В 1862–63 годах, во время Гражданской войны, далекая империя прислала к американскому побережью две военные эскадры. Тогда существовала реальная угроза, что рабовладельческому югу, с которым воевал промышленный, придут на помощь британские и французские войска. Русские корабли простояли тогда в американских водах семь месяцев — и Париж с Лондоном не решились ввязываться в конфликт еще и с Россией. Это и помогло северным штатам победить в той войне.

На призыв Уильяма Эдгара откликнулись почти все, кому он отправил письма. Движение по сбору средств для России развернулось по всем Штатам. Нью-йоркский симфонический оркестр дал благотворительные концерты. Эстафету подхватили оперные исполнители. В итоге только артисты собрали для далекой империи $77 тыс.

Для оказания гуманитарной помощи в США был организован комитет помощи голодающим (Russian Famine Relief Committee of the United States). Финансирование комитета в основном осуществлялось на общественные средства. Был сформирован так называемый «Флот голода» (Famine Fleet). Первый корабль, «Индиана», доставивший 1900 тонн еды, прибыл 16 марта 1892 года в порт Лиепая на Балтийском море. Второй корабль, «Миссури», доставил 2500 тонн зерна и кукурузной муки, прибыл туда же 4 апреля 1892 года. В мае 1892 года другой корабль прибыл в Ригу. Дополнительные корабли прибыли в июне и июле 1892 года. Общая стоимость гуманитарной помощи, предоставленной США в 1891—1892 годах, оценивается в сумму около 1 000 000$ (долларов США).

Гуманитарную муку американцы свозили три месяца. Сам Эдгар доплыл до Берлина, а до Петербурга добирался поездом. На границе его постиг первый шок. “Русские таможенники были так строги, что я почувствовал себя крысой в ловушке”,— писал путешественник. Эдгара поразила российская столица — ее роскошь не слишком соответствовала голодающей стране. Тем более что встретили его по местной традиции с хлебом и солью в серебряной солонке.

Затем американский филантроп проехался по голодающим регионам. Там?то он и увидел настоящую Россию. “В одной деревне я наблюдал, как женщина готовила обед на семью. В горшке варилась какая?то зеленая трава, к которой хозяйка бросила пару пригоршней муки и долила полстакана молока”,— писал Эдгар позже в своем журнале.

Поразили его и сцены раздачи привезенной им гуманитарной помощи. Один чиновник, занимавшийся распределением, разрешил голодным крестьянам взять столько, сколько они смогут унести на себе. “Изможденные люди взваливали на плечи по мешку муки и, едва передвигая ноги, тащили его своим семьям”,— сообщал Эдгар.

Не обошлось и без привычных для России курьезов, которые для американца были непонятны. Уже в Лиепае часть гуманитарки бесследно исчезла. Эдгара предупредили, что местные торговцы пойдут на любые хитрости ради выгоды. Месяцем ранее правительство закупило 300 тыс. фунтов зерна. Оказалось, что почти все оно перемешано с землей и потому было непригодно для употребления.

Есть и такое мнение обо всей это кампании: Роль США Малозначительная. Дело в том что США действительно в те годы получили стабильные урожаи, но чтобы не сбивать цену-капиталисты сжигали зерно, это было выгоднее чем продавать по низкой. Всего от США было 5 кораблей примерно по 2000 тонн. Они пришли весной под самый конец голода. И в основном это зерно пошло на Весенний посев, а не на пропитание.

А еще можно почитать статью — Развенчание мифа о голоде в России в 1891-1911 годах, где утверждается, что голод был вызван только природными катаклизмами, государство активно решало проблемы голода и «голод» не только наносил удар по крестьянскому хозяйству и экономике страны, но и стимулировал их: резко увеличилось производство картофеля, технических и других, не зерновых культур, развивалось животноводство (к примеру, появились новые, степные породы лошадей), ускорился переход к интенсивным формам ведения хозяйства, наконец, за «Царь-голодом» 1891-92 последовал настоящий бум железнодорожного строительства.

П.С. Кстати, эти два полотна Айвазовского в 2008 году продали на аукционе Sothеby’s за $2,4 млн. Покупатели — частные лица — неизвестны.

Рейтинг публикации:

9

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: