Начиная с 2014 года Соединенные Штаты Америки реализуют проекты, нацеленные на снижение влияния России в мире. В 2017 году в эти проекты был включен и Китай. Сегодня же геополитические игры Вашингтона приобрели еще более глобальный характер и распространилась практически на все государства и регионы, включая Центральную Азию
С момента распада Советского союза центрально-азиатские государства испытывают на себе американское влияние и даже давление практически по всем направлениям – в политической, военно-стратегической, экономической и идеологической сферах.
При этом, важно отметить, что геостратегия США зачастую сталкивается и вступает в противоречие с интересами других мировых центров силы, таких как Россия, Китай, Евросоюз и страны арабского мира.
В целом американская политика в центрально-азиатском регионе является элементом Евразийской стратегии США, охватывающей Центральную Азию, Каспийский и Кавказский регионы, Афганистан, государства Среднего Востока, Южной Азии и Китай.
Данная стратегия нацелена на сохранение доминирования Вашингтона в мировой экономике и финансовой системе, на закрепление военно-стратегического превосходства Америки и расширение ее геополитического влияния, на сдерживание стратегических противников, к которым, согласно доктрине безопасности США, относятся Китай и Россия, а также на борьбу с так называемым «международным терроризмом», что по факту служит цели осуществления контроля над исламским миром.
Центральная Азия – значимый, но не единственный элемент американской стратегии. Однако, учитывая критическую важность стран региона для установления гегемонии США над Евразией, можно прогнозировать, что роль и значение региона будет возрастать.
При изучении внешней политики, проводимой Вашингтоном в последнее время, бросается в глаза ее противоречивость, сочетание рационального и взвешенного подхода с идеологически ангажированными, порой агрессивными и самонадеянными действиями, дающими повод обвинять Белый дом в великодержавном и одностороннем подходе к мировым делам.
Основания говорить о такой ситуации можно отыскать в перечне недавних инициатив США. Например, 3 декабря 2019 года Палата представителей Конгресса большинством голосов одобрила законопроект, который обязывает администрацию Трампа усилить давление на Пекин в связи с притеснениями мусульман в Китае, что в свою очередь вызвало негативную реакцию со стороны китайских властей.
Законопроект «Об уйгурах» стал более жесткой версией законопроекта, принятого Сенатом в сентябре 2019 года и раскритикованного Пекином. Теперь документы должны быть согласованы обеими палатами Конгресса, и их окончательный вариант должен будет подписать президент, после чего они приобретут статус закона.
Инициатива призывает президента Дональда Трампа ввести персональные санкции в отношении члена политбюро Коммунистической партии Китая, названного ответственным «...за репресии в отношении мусульман, проживающих в Синьцзян-Уйгурском автономном районе».
Излишне говорить, что законопроект нарушает нормы международного права и международных отношений, и является вмешательством во внутренние дела Китая. Более того, как заявил МИД Китая, Вашингтон грубо искажает реальные факты и политику центральных властей в отношении Синьцзяна, что является системной предвзятостью, которая стала краеугольным камнем нынешней внешней политики США.
Дело в том, что в сентябре 2019 года в Китае отметили интересную дату – 30 месяцев в стране не было терактов. Примерно в то же время, когда освобождали от международных терриристических организаций территории Сирии и Ирака, на северо-западе Китая происходило нечто похожее – но без армейской операции. Шансов прочитать от этом мало, потому, что «глобальные СМИ» пишут только о «концлагерях, в которых томится минимум миллион мусульман-уйгуров».
Тем временем, Пекин регулярно знакомит, в основном мусульманские страны со своим опытом дерадикализации той части уйгурской молодежи, которая совершила «легкие» преступления. Например, человек является членом подпольной террористической ячейки, но теракт не совершал. Что делать? В Китае полагают что таких людей надо учить. Причем по решению суда. Отправить на двухлетние курсы (с постоянным проживанием, но с правом возвращаться домой на субботу и воскресенье), где джихадистов учат грамоте, а также пригодным в повседневной жизни профессиям.
Это важно. Дело в том, что около тридцати лет в уйгурских деревнях и городских общинах проповедники вели кампанию за отказ от изучения китайского языка и вообще от обучения в школах. Уйгурам внушали, что китайцы являются оккупантами. Были кампании за отказ от регистрации браков. Проповедники работали прежде всего с детьми. Потом дети подросли.
То есть людей намеренно загоняли в средневековье, изолировали от общества, не давали шанса в это общество как-то вписаться. Им оставили только один путь – джихад.
Почему так произошло? Начиная с 1978 года Пекин был занят перестройкой всей системы, а управление десятимиллионным народом уйгуров на северо-западной окраине отдали его лидерам, которые докладывали центру, что у них все под контролем, но сами были озабочены только «деланием» денег.
Тем временем, в Афганистане шла война, занявшая почти все 1980-е годы. Китай тогда был в конфронтации с СССР и поэтому выстраивал разные линии сотрудничества с моджахедами. В итоге Афганистан «подарил» «Аль-Каиду» не только США, но и Китаю.
В начале 2000-х годов в сельской глубинке Китая сформировалось «потерянное поколение» уйгуров. В городах и деревнях Синьцзяна поселился страх. Все начали бояться всех, боковым зрением наблюдая, кто идет рядом и что делает. Сегодня подобную ситуацию можно наблюдать в Израиле.
Потом наступило «китайское 11 сентября» - 5 июля 2009 года на улицы Урумчи (столицы Синьцзяна) джихадисты вывели несколько тысяч уйгуров, вооруженных топорами и ножами. Они шли по улицам и убивали прохожих, всего было убито 197 человек. Нападение с ножами на прохожих – так было в Лондоне, но сначала в СУАР. Автобус или грузовик, врезающийся в толпу – это было в Ницце и других европейских городах, но сначала в Синьцзяне. Теракты начали нарастать и в 2014 году они происходили каждые две недели, и уже не только в Синьцзяне – в Пекине, на юге Китая.
В 2013 году появился проект «Один пояс, один путь», подразумевающий партнерство со множеством стран Евразийского континента, с заходом торговой инфраструктуры в Африку и Латинскую Америку, который в том числе проходит и через Синьцзян.
Построено или строится множество железных дорог. Более ста шоссейных дорог ведут в Кыргызстан, Казахстан, Пакистан, Монголию, Таджикистан, Россию, Афганистан. В СУАР построено четыре новых аэропорта и реконструировано семь старых. Проведено 17 мощных оптических кабелей. Урумчи, с его небоскребами и многоэтажными автомобильными эстакадами, стал «международным наземным портом» - хабом, куда сходится множество логистических цепочек. Здесь работают технопарки и зоны инноваций.
Поэтому понятно, почему терроризм в этой части Китая получил мощную подпитку извне. Так же понятно, что все усилия Пекина пошли бы прахом, если не ликвидировать террористическую угрозу в сухопутном коридоре, связывающем Китай с западной частью Евразии. Никакой армейской операции не было, в том числе потому, что оружие джихадистов было в основном кустарным. Так или иначе, китайские правоохранители за короткий срок обезвредили более двух тысяч подпольных ячеек, изьяли массу стреляющих и взрывающихся самодельных устройств.
Поэтому можно говорить о том, что в Синьцзяне есть интересный опыт по профилактике и оздоровлению общества. Большую роль играет туризм. Сегодня гостиницы заполнены местными и иностранными туристами. Самое интересное – те самые «школы вместо тюрем». Это место, в котором «потерянное поколение» уйгуров должно измениться. От успеха этой китайской инновации зависит и избавление мира от терроризма. Во множестве стран считают, что универсальным лекарством от джихадизма является экономическое развитие. Считается, что богатый человек на станет на путь террора. В Китае добавляют, джихадизм является результатом намеренного отупления и расчеловечивания человека, а действенным лекарством является просвещение.
Какой путь выберут страны Центральной Азии? На примере СУАР видно, что основой внешней политики США является системная предвзятость, т.е. необъективность оценок и заявлений в свою пользу, а потому, чтобы не пасть жертвой геополитики Вашингтона нужно изучать и понимать политические устремления разных стран региона.
