Foreign Affairs (США): размышления о национальной безопасности

В год, отмеченный эпидемией и протестами, американцы имеют дело с давно назревшими вопросами о расовой справедливости, экономическом неравенстве и неравенстве в системе здравоохранения. Нынешний кризис также должен подтолкнуть к размышлениям о приоритетах национальной безопасности США. Страна опасно неподготовлена к встрече с рядом угроз. Она не подготовлена не только к будущим пандемиям, но и к развивающемуся климатическому кризису и комплексным проблемам со стороны России и Китая. Её индустриальная и технологическая мощь ослабла, жизненно важные цепочки поставок стали уязвимы, союзные отношения на грани, правительство опустошено. В прошлом, чтобы пробудить США и вызвать качественный поворот, нужны были серьезные потрясения: Перл-Харбор, Спутник, 11 сентября. Кризис, спровоцированный covid-19, должен быть достаточно сильным, чтобы пробудить страну ото сна, позволить ей собраться с силами и достойно ответить на будущие вызовы.

 Среди важнейших приоритетов — модернизация оборонных возможностей США. В частности, нужно отказаться от дорогостоящих устаревших систем вооружения, созданных для мира, который уже не существует. Также нужно обновить внутренние основы национальной мощи: поддержать американские инновации и укрепить стратегически важные индустрии и цепи поставок. Эти проекты укрепят друг друга. Модернизация военной сферы высвободит миллиарды долларов, которые можно будет инвестировать внутри страны в перспективные производства, исследования и разработки. Это не только поможет США соперничать с противниками и подготовиться к нетрадиционным угрозам, таким как климатические изменения и будущие пандемии, но и облегчит экономические страдания, спровоцированные сокращениями бюджета Пентагона. Проведенная таким образом интеграция внутренней и внешней политики сделает их более эффективными. Это поможет США восстановить свое положение в нестабильном мире.

Недальновидные

Десятилетиями директивные органы слишком узко понимали идею национальной безопасности. Они не смогли усвоить — и профинансировать — более многогранный подход, который предусматривал бы угрозы не только со стороны межконтинентальных баллистических ракет и мятежей, но и кибератаки, вирусы, выбросы углекислого газа, онлайн пропаганду и изменения в цепях поставок. Яркий тому пример: нынешняя администрация не смогла понять, что туристы, везущие домой вирус, могут быть столь же опасны, как и террористы, распространяющие патоген. Сотрудники администрации президента Барака Обамы, отвечавшие за национальную безопасность, оставили инструкцию по борьбе с пандемией объемом в 69 страниц, но команда президента Трампа её проигнорировала, сосредоточившись на угрозе биотерроризма. Они ликвидировали департамент по вопросам пандемий при Совете национальной безопасности, реорганизовав его в офис, отвечающий за оружие массового поражения. Они наполнили национальные запасы медикаментов лекарствами от сибирской язвы и оспы, но не позаботились о средствах индивидуальной защиты, необходимых при пандемии. Когда я была госсекретарем, мы создали программу Агентства США по международному развитию, предназначенную выявлять вирусные угрозы по всему миру. Администрация Трампа уничтожила её. Они многократно пытались сократить финансирование Центров по контролю и профилактике заболеваний. Цена этого заблуждения огромна.

Администрация Трампа заблуждалась и насчет нетрадиционных угроз. Они исключили любые упоминания климатических изменений из Стратегии национальной безопасности США 2017 года и пытались помешать Роду Шуноверу (Rod Schoonover), старшему сотруднику разведки, рассказать о них Конгрессу. Администрация недооценила кибершпионаж во время переговоров по вопросам торговли с Китаем и не смогла призвать Россию к ответу за её вмешательство в американские выборы. Неудивительно, что эти страны опять взялись за старое.

Однако проблема не ограничивается Трампом. Администрации обеих партий долгое время недооценивали, как могут сказаться на безопасности экономические стратегии, ослабившие стратегически важные индустрии и разместившие жизненно важные цепочки поставок на другом континенте. По понятным причинам внешнеполитическое сообщество сосредоточилось на новых торговых соглашениях, которые должны были укрепить союзы и расширить американское влияние в развивающихся странах. Демократам следовало прикладывать больше усилий, чтобы препятствовать заключению новых торговых соглашений, когда республиканцы не позволяли поддерживать рабочих, создавать рабочие места и финансировать наиболее пострадавшие сообщества внутри страны. Республиканцы не смогли использовать инструменты принуждения к торговле, чтобы защитить американских рабочих. Среди таких инструментов были гарантии, направленные против несправедливого роста китайского импорта, над которыми работал мой муж президент Билл Клинтон, но уже администрация Буша отказалась к ним прибегать. Кроме того, республиканцы прекратили внутренние инвестиции в фундаментальные исследования, инфраструктуру и экологически чистую энергию. Когда всё это произошло, демократы должны были назвать своё упорство не просто плохой экономической политикой, а угрозой национальной безопасности. Ведь именно её оно и являлось. 

Слепота в вопросах национальной безопасности также выражается в упрощенных подходах к сложным проблемам. Пример тому — рассматривать конкуренцию с Китаем через объектив холодной войны. Крупица мудрости была в речи госсекретаря Майка Помпео, который сказал июле: «Я рос и служил в армии во время холодной войны. И я понял одну вещь: коммунисты почти всегда лгут». Это поразительно бесполезный подход к проблеме. Кряхтение и пыхтение на тему коммунистов может привлечь внимание только аудитории Fox News. Так мы рискуем потерять из виду тот факт, что Китай, а вместе с ним и Россия, представляют собой иную угрозу, отличную от угрозы Советского союза. Нынешняя конкуренция — это не традиционное военное соревнование в силе и огневой мощи. Если мы стряхнем пыль с методички времен холодной войны, это не поможет нам подготовить США к встрече с этими противниками. Ведь они используют новые инструменты для борьбы в серой зоне на границе мира и войны, прибегают к открытому интернету и экономике, чтобы подорвать американскую демократию и выставить напоказ уязвимость её устаревших систем вооружения. Такой подход не поможет построить мировое сотрудничество, необходимое для борьбы с общими проблемами, такими как климатические изменения и пандемии.

Между тем, глубокие внутренние проблемы США мешают им защитить себя и своих союзников. Администрация Обамы скрупулезно собирала коалицию, чтобы заставить Иран сесть стол переговоров. У неё даже получилось добиться пассивного участия России и Китай. А потом было заключено историческое соглашение, которое могло остановить иранскую ядерную программу. Но Трамп резко отказался от соглашения. Сейчас, как и следовало ожидать, иранский маховик раскручивается. Тегеран пытается создать новый альянс с Китаем, а международный санкционный режим разрушен. Это раздражающая, нанесенная самим себе рана, она напоминает о цене непостоянства.

Не всегда проблема заключается в больших изменениях. Иногда вред наносит их отсутствие. Излишняя военизация внешней политики США — это дурная привычка, уходящая корнями в прошлое, ещё президент Дуайт Эйзенхауэр предупреждал о «военно-промышленном комплексе». Когда Джеймс Мэттис (James Mattis) возглавлял Центральное командование США, он сказал Конгрессу: «Если вы не будете в полном объеме финансировать Госдепартамент, я буду вынужден постоянно покупать новое вооружение». Многие генералы поняли его, но политики не услышали, они слишком боятся что слабость обороны спровоцирует нападение. Поэтому они сваливали на Пентагон миссию за миссией, раздували военный бюджет, урезая финансирование гражданских ведомств. Важно подчеркнуть, что на протяжении десятилетий идеологическое сопротивление правых не позволяло инвестировать значительные суммы в американскую дипломатию, развитие за рубежом и внутренние инновации. Сюда относится всё от бюджетов иностранной помощи до внутренней инфраструктуры и финансирования научно-исследовательских работ.

Препятствия для модернизации

Правительство в целом и армия в частности медленно адаптируются к новым угрозам. Во время вторжения в Афганистан и Ирак произошли фатальные задержки в появлении армейских бронированных хаммеров (HMMWV) и спасательных бронежилетов для войск в поле. Сейчас Пентагон снова рискует оказаться неподготовленным, соперничество с Китаем выставляет иные требования. Я видела, насколько трудно изменить такие массивные бюрократические ведомства, как Пентагон. В 2004 году я была единственным сенатором США в Консультативной группе по реорганизации межвидового командования вооруженных сил. Эта группа должна была помочь армии изменить себя в соответствии с требованиями XXI века. Министерство обороны собрало замечательную команду военных и гражданских экспертов в разных областях и приказало им мыслить настолько масштабно и смело, насколько они смогут. Но предложенные нами реформы наталкивались на препятствия, которые остаются и сегодня. Могущественные игроки в Пентагоне, Конгрессе и частном секторе построили свои карьеры, и в некоторых случаях состояния, выполняя все действия определенным образом. Они лично заинтересованы сохранить статус-кво.

По правде говоря, когда на кону стоят жизни людей, разумнее будет полагаться на доказавшие свою эффективность практики, а не на непроверенные инновации. Решения о военной стратегии и закупках имеют глубокие политические и экономические последствия, которые не следует упускать из виду. В качестве сенатора я представляла множество сообществ Нью-Йорка, которые зависят от военных рабочих мест. Я сделала всё, чтобы базы оставались открытыми, а заводы работали, будь то финансирование производства новых труб гаубиц в «Watervliet Arsenal» или разработки современных радиолокационных систем на Лонг-Айленде, или укрепление 10-ой горнопехотной дивизии в Форт Драм. Я знала, как важны рабочие места для моих избирателей. Я была уверена, что каждое ассигнование важно для национальной безопасности. Но распространите эту динамику на 50 штатов и 435 избирательных округов, и вы поймете, почему так сложно вывести из использования устаревшие системы вооружения или закрыть базы, уже не приносящие пользы.

Сегодня живым примером существующей политической реальности является истребитель-бомбардировщик F-35. На его разработку потратили намного больше времени и денег, чем планировали. По оценкам, стоимость всего его срока службы составит один триллион долларов, но он остаётся неприкосновенным. Военно-воздушные силы потратили столько времени и денег на его разработку, что о сворачивании проекта просто невозможно помыслить. Особенно, если учитывать, что F-35 — это единственный самолет пятого поколения, производимый в США. Производство самолёта прямо или косвенно обеспечивает наличие сотен тысяч рабочих мест в сотнях избирательных округов практически в каждом штате. Поэтому в Конгрессе у него целая армия заступников. 

Более разумный военный бюджет

Эти препятствия реформированию армии не новы, но они по-новому неотложны. Пентагон должен адаптироваться к стратегическому пейзажу, который кардинально отличается от пейзажа эпохи холодной войны или войны с терроризмом. Новые технологии, такие как искусственный разум, делают предыдущие системы устаревшими и создают возможности, которых ни у одной страны ещё не было, но которыми все хотят обладать. А ещё есть особенно сложные проблемы в Восточной Азии. Пока США вели дорогостоящие сухопутные войны на Ближнем Востоке, Китай инвестировал в сравнительно дешевые инструменты ограничения и воспрещения доступа и маневра, среди них противокорабельные баллистические ракеты, представляющие значительную угрозу для американских дорогих авианосцев.

Ошибочно будет считать, что Народно-освободительная армия Китая три метра в высоту или что соперничество с Китаем — это в первую очередь военное соревнование. Китай полагался на финансовое принуждение и экономическое управление государством, когда строил инфраструктуру по всему миру. В последние годы, пока администрация Трампа потрошила Госдепартамент и уничтожала альянсы США в Азии и Европе, Китай в два раза увеличил свой бюджет на дипломатические усилия и вливал несказанные суммы денег в развивающие страны. Объем помощи Китая сейчас превышает объем американской помощи, у Китая больше дипломатических миссий, чем у США.

Вот почему военная угроза со стороны Китая реальна. Да, США сохраняет превосходство в огневой мощи, а американский военный бюджет всё еще превышает китайский, но мы не должны позволять себе поддаться ложному чувству безопасности. Успехи Китая привели к тому, что превосходство США в водном и воздушном пространстве региона оспорено. Это не соперничество двух равных военных сил, это новый тип асимметричной угрозы. В песках Афганистана и Ирака американцы поняли, что ассиметричная угроза может быть смертельной. Этот же вывод применим к морю и небу Восточной Азии. Ситуация усугубляется тем, что США столкнулись с этой проблемой сейчас, когда их армия пострадала от неумелого руководства Трампа. Он ослабил гражданский надзор за Пентагоном, оставив свободными множество ключевых постов. В то же время он пытался сделать армию частью своей политической машины. Он прощал военных преступников, несмотря на возражения военного руководства и выводил войска Национальной гвардии на площадь Лафайетт, чтобы провести фотосессию.

Для модернизации и переориентации армии потребуется дальновидность и крепкий характер. Больших усилий потребует пересмотр военного бюджета. Мы получим огромную экономию, потенциально сотни миллиардов долларов за следующее десятилетие, если откажемся от устаревших систем вооружения. Но выбор, где финансирование урезать, а где увеличить, должен быть продиктован четким анализом потребностей национальной безопасности, а не политики. США не может позволить себе повторить ошибку секвестра бюджета, сделанную в 2013 году. Тогда Конгресс, не обладая никакой общей стратегией, заставил Пентагон сократить бюджет. Для этой работы понадобятся особые президент и министр обороны. Они должны уметь проводить тщательный анализ и при необходимости обращаться к Конгрессу. Однако при этом они должны быть готовы принимать тяжелые решения о степени важности миссий и уметь отказываться от ненужных. Конгресс должен быть согласен голосовать да или нет за всеобъемлющий пакет военных реформ, а не спорить из-за каждой поправки.

Изменения в бюджете должны подготовить США к ассиметричному конфликту с технологически развитыми противниками. Например, в проецировании мощи США в мире важную роль продолжают играть авианосцы, но при этом они уязвимы для китайским противокорабельных ракет, стоимость которых весьма низка. Более того, из 11 авианосцев военно-морских сил США только часть находится в море, остальные проходят сложное техобслуживание в порту. Вместо того, чтобы увеличивать флот уязвимых надводных кораблей, военно-морским силам следует инвестировать в ускорение технического обслуживание и в подлодки следующего поколения. Сходным образом, орудия ограничения и воспрещения доступа и маневра заставляют авианосцы и ракетные крейсеры армии США держаться подальше от потенциальных целей. Военно-воздушные силы США должны будут сфокусировать свои усилия не на тактических истребителях ближнего радиуса действия, а на самолётах большей дальности. А это значит, им не понадобится столько F-35s, сколько предполагалось. Лучше сосредоточить свое внимание на разработке B-21 «Рейдер», бомбардировщика дальнего действия, предназначенного преодолеть передовую систему ПВО. Все эти средства следует дополнить механизмами ведения переговоров с Россией и Китаем, чтобы снизить вероятность того, что обычная атака большой дальности будет ошибочно принята за ядерный удар. Это может привести к ужасным последствиям.

Если США переходит от сухопутных войн к потенциальным воздушным, морским и космическим конфликтам, армия должна быть готова к риску сокращения объемов сухопутных сил, находящихся на действительной службе. Вооруженные силы с меньшим количеством солдат и танков больше подходят для нынешней ситуации и стоят меньше. К примеру, поддержание меньшего количества активных танковых подразделений позволит сэкономить десятки миллиардов долларов за следующее десятилетие. Вместо тяжелых танков армии следует инвестировать в орудия, которые принесут преимущество в конфликтах будущего, включая улучшенные системы связи и разведки.

И самое главное, США нуждается в новом подходе к ядерному оружию. Для начала не следует вооружать подлодки ядерными боеголовками малой мощности, а также размещать ядерные крылатые ракеты. Это лишь расширит спектр сценариев применения ядерного оружия и увеличит вероятность того, что обычное недопонимание сможет перерасти в полномасштабный обмен ядерными ударами. В следующие 30 лет планируется потратить один триллион долларов на ядерный арсенал, но не следует этого делать. Вместо этого лучше перестать столь сильно опираться на устаревшие межконтинентальные баллистические ракеты, найти современный и экономичный подход к модернизации и возобновить дипломатические переговоры в области контроля над вооружениями, которые разрушил Трамп. Основной приоритет — продлить договор СНВ-III с Россией. Эллен Таушер (Ellen Tauscher) и я помогли заключить его ещё в самом начале правления Обамы. Кроме того, важно убедить Китай присоединиться к переговорам по ядерному оружию.

Обновленная приверженность к дипломатическому подходу укрепит военные позиции США. Ни Россия, ни Китай не имеют тех возможностей, что дают США их альянсы. С помощью альянсов Вашингтон может проецировать силу по всему миру. К примеру, когда я была госсекретарём, мы получили согласие разместить 2,5 тысяч морских пехотинцев США на севере Австралии, недалеко от спорных морских путей Южно-Китайского моря. Однако Трамп рассматривает систему альянсов США исключительно как пространство для рэкета: он заявил партерам по НАТО, что они должны «или платить США за военную защиту, или защищать себя сами». Несмотря на то, что действительно следует уделить внимание распределению нагрузки, более конструктивным ходом будет подумать над разделением труда. Если США займется модернизацией своего воздушного и морского вооружения, остальным членам НАТО имеет смысл сосредоточиться на усилении сухопутных войск. Так они смогут остановить вторжение в Восточную Европу или вести контртеррористические миссии в Африке.

Восстановить самообеспечение

Вот как США следует модернизировать свой подход к обороне. Я уже назвала три пункта, которые следует развивать в следующее десятилетие в рамках стратегии «умной силы». Это оборона, дипломатия и развитие. Сейчас обратимся к четвертому пункту — обновление внутри страны, перестройка промышленной и технологической мощи страны.

США сократили свой промышленный потенциал и неверно инвестировали в научные исследования. Теперь страна находится в опасной зависимости от Китая и не готова к будущим кризисам. Проблема уходит своими корнями на десятилетия назад. Когда в 2000 году на эсминце «Коул» произошел теракт, я была шокирована, узнав, что в стране существовал только один завод, производивший нужный для восстановления корпуса корабля тип стали. Двадцать лет спустя пандемия показала, насколько США зависит от импорта из Китая и других стран жизненно важных товаров, не только спасительных медицинских средств, но также и сырья, например, редкоземельных минералов, и электронного оборудования. От них зависит функционирование всех сфер, от телекоммуникаций до систем вооружения.

США следует принять план, предложенный бывшим вице-президентом Джо Байдоном, и инвестировать 700 миллиардов долларов в инновации и производство, ввести более строгие нормы для продвижения американской продукции. Цель всего этого — запустить в стране ключевые секторы производства, от черных металлов до робототехники и биотехнологий, восстановить уязвимые цепи поставок и увеличить стратегические запасы товаров первой необходимости. Настало время амбициозной промышленной стратегии. Китай делает всё возможное, чтобы получить преимущество. Он часто прибегает к промышленному шпионажу и несправедливым торговым стратегиям, предоставляет практически неограниченные ресурсы государственным и поддерживаемым государством корпорациям. США не нужно врать или красть, но страна не может бороться, если одна рука у неё связана. 

Трамп использовал национальную безопасность для универсального оправдания общей протекционистской торговой политики. Будет ошибкой поступать также, но директивные органы должны расширить список индустрий и ресурсов, которые они считают жизненно важными. Сейчас мало придавать особую важность только материалам и технологиям, применяющимся в системах вооружения и полупроводниках. Безопасность США зависит также и от контроля над фармацевтическим сектором, экологически чистой энергией, сетями 5G и искусственным интеллектом. Это одна из причин, почему следует отказаться от давнего снижения объемов федерального финансирования научных исследований. Ещё одна причина заключается в том, что инвестиции в фундаментальную науку и медицинские исследования могут принести огромную экономическую прибыль. По подсчетам экономистов Массачусетского технологического института, если США увеличат федеральное финансирование исследований на 0,5% ВВП, то есть на 100 миллиардов долларов в год, то в стране возникнет четыре миллиона новых рабочих мест.

 Объемные новые инвестиции в перспективные производства и научные исследования обойдутся дорого, но они важны для долгосрочных экономических и оборонных интересов США. Они окупятся в будущие годы. Нет сомнений, критики будут предупреждать, что увеличение государственного долга само по себе риск для национальной безопасности. Однако во времена, когда реальные процентные ставки достигли исторического минимума, а безработица — исторического максимума, страна не должна бояться смелых инвестиций. Среди экономистов растет понимание, — Вашингтону не следует замирать от страха перед долгом. Он может позволить себе сделать крупные национальные инвестиции, которые обернутся огромной прибылью, особенно в кризис. Что США не могут себе позволить, так это продолжать откладывать эти инвестиции.

Комплексный подход

Две эти программы — модернизация армии и внутренне обновление — должны осуществляться одновременно. Отказ от устаревших систем вооружения спровоцирует экономическую нестабильность и приведет к серьезным трудностям. По этой причине, его следует совместить с целенаправленными инвестициями в пострадавшие области, применяя перспективные технологии и научные исследования в сферах, наиболее пострадавших от сокращения военного бюджета. По данным экономистов Университета Массачусетса в Амхерсте, один миллиард, затраченный на чистую энергетику, здравоохранение и образование, в среднем формирует больше рабочих мест, чем тот же объем денег, направленный на военную сферу.

Я не предлагаю уволенным с производств рабочим стать программистами, это надуманно и снисходительно. Предыдущие попытки поддержать рабочих, уволенных из-за сокращения оборонных расходов или изменений торговой политики, оказались крайне малоэффективными. Однако правительство США может сделать больше, чтобы помочь потерявшим работу и вышедшим в отставку с военной службы найти новые рабочие места. Их можно создать с помощью новых крупных внутренних инвестиций. В 2008 году, когда военно-воздушные силы США убрали F-16s с Базы Национальной гвардии Хэнкок Филд в городе Сиракузы, штат Нью-Йорк, я помогла привлечь финансирование и превратить её в первую американскую крупную базу дронов, так я спасла множество рабочих мест. В истории США есть множество примеров, когда заводы, сообщества и целые индустрии менялись, если того требовали обстоятельства. Во время Второй мировой войны автомобильная промышленность очень быстро перешла к выпуску танков и бомбардировщиков. В начале пандемии она опять смогла резко измениться и начать производить столь необходимые аппараты ИВЛ и средства индивидуальной защиты. При наличии правильных долгосрочных инвестиций, сообщества могут успешно перестроиться. Питтсбург, один из центров производства стали, перепрофилировался и занимается сферой здравоохранения, робототехникой и исследованиями беспилотных машин.

Множество устаревших систем вооружения производят в регионах, наполненных опытной рабочей силой. Она может и должна стать опорой обновленной системы самообеспечения. Подумайте о Сиракузах. Город долгое время был центром оборонного производства, ярким пятном на удручающем пейзаже экономики. В 2017 году Брукингский институт поместил Сиракузы на последнее место среди 100 других городских агломераций США по признаку экономического роста. Вряд ли город мог позволить себе потерять хоть какие-то рабочие места в оборонном комплексе, ведь лишь они держали его на плаву. Но уже в 2019 году в рейтинге, составленном экономистами Массачусетского технического института, Сиракузы были на третьем месте среди наиболее обещающих технологических центров страны. И всё это благодаря опытным работникам и низкой стоимости жизни. Именно в таких регионах значительные инвестиции в перспективные технологии, экологически чистые виды энергии и научные исследования помогут создать новые рабочие места и помочь США обогнать Китай. 

Та же ситуация и с городом Лима в Огайо. Тысячи его жителей работают на заводе по производству танков. В 2012 году генерал Рэй Одиерно (Ray Odierno), который в то время занимал должность начальника сухопутных войск США, заявил парламентариям: «Нам больше не нужны танки». Несмотря на это, Конгресс сохранил фабрику. Рабочие этого завода, их сообщество, посвятили себя защите США, и страна не должна бросать их. Но при этом, армии действительно не нужны танки. Однако если США действительно серьезно относятся к климатическим изменениям, им необходимо больше заводов по производству экологически чистых транспортных средств. Только Пентагон должен заменить 200 тысяч небоевых машин электромобилями. Некоторые из этих новых транспортных средств можно построить в Лиме, где уже и так есть большая фабрика Форд. И это только один возможный вариант. Если Вашингтон решит расширить внутреннее производство электрических батарей следующего поколения, ветровых турбин и других стратегически важных товаров, то юго-запад штата Огайо отлично подойдет для этих целей. 

Не следует делать вид, что все рабочие места в оборонном секторе можно спасти или заменить. Если в следующем десятилетии мы сократим военные расходы на сотни миллиардов долларов, мы нанесем болезненный ущерб семьям и сообществам по всей стране. Однако, если правительство объединит сокращение расходов со значительными новыми инвестициями в пострадавшие области, то экономический ущерб можно будет минимизировать. Параллельно у США станет больше возможностей, чтобы конкурировать с Китаем на равных и подготовиться к будущим вызовам.

 Для всего этого необходимо руководство сверху. Неопытный главнокомандующий, не обладающий виденьем и сочувствием, станет катастрофой. Сложно представить себе, что с этой работой кто-то справится лучше, чем Джо Байден, бывший председатель Комитета Сената по внешней политике. Байден обладает огромным опытом в области политики национальной безопасности. Он отец военного, а значит, отлично знает, как страна обязана людям в форме и их семьям. Байден — защитник трудящихся, он помогал спасти автомобильную промышленность, когда остальные просто позволили бы ей обанкротиться.

США находятся в тисках такого кризиса, какого они не встречали уже многие десятилетия. В эти времена сложно представить, каким мир будет через четыре месяца, не говоря уже о четырех годах. Однако сейчас страна должна подумать об угрозах, которые будут ей угрожать после окончания пандемии, а также о возможностях, которыми надо воспользоваться. В своих мемуарах бывший госсекретарь Дин Ачесон (Dean Acheson) описывал, как Джордж Маршалл (George Marshall, занимавший должность главы Госдепартамента, призывал членов своей команды думать о будущем. Он говорил: смотрите «не в далекое будущее, но за пределы видения чиновников, захваченных дымом и кризисами текущей битвы. Так далеко вперед, чтобы можно было увидеть вырисовывающиеся формы грядущих событий». США следует попытаться сделать это сейчас. Посмотреть дальше текущей битвы и подготовиться возглавить мир после окончания пандемии. США нужно изменить свой подход к национальной безопасности и обновить основы своей национальной мощи. 

Хиллари Клинтон — госсекретарь США 2009-2013 годах, кандидат в президенты от Демократической партии в 2016 году.