Я могу всё ещё ощущать её в их яростных спорах о деньгах и их страхе за своё и моё будущее. Я помню, как отец моего лучшего друга настаивал, чтобы он «получил профессию» — поскольку в тяжёлые времена Великой Депрессии — а то поколение больше всего боялось, что они могут вернуться — это было единственным (как он считал), что может удержать вас на плаву.
Экономическое бедствие подобного порядка никогда вас не покидает. И для поколения молодёжи, которая ещё до пандемии Covid-19 появилось на этих берегах, уже охваченных устремляющимся в космос студенческим долгом; где три человека — Уоррен Баффет, Джес Бероуз и Билл Гейтс — обрели большее состояние, чем половина американского населения вместе взятого, где саморазрекламированный миллионер (который не раз разорялся) оказался в Белом Доме, где потрясающее неравенство, которое нынешняя эпидемия коронавируса оставила в руинах, для этого поколения преследование лишь началось.
В этом контексте постоянный автор TomDispatch Номи Принс считает, что два итога «Американского века», Великая Депрессия и кризис с коронавирусом имеют нечто общее, и что более ранний должен сказать нам об иначе неизвестном мире катастрофы, в который мы вошли. В процессе она представляет, что может на самом деле означать «новое открытие» такого призрачного мира.
Том.
* * *
Многие экономисты полагают, что рецессия уже идёт. Так что миллионы американцев борются со счетами и потерей работы. Хотя привидения финансового кризиса 2008 года, который довел неравенство в этой стране до космических высот, всё ещё с нами, становится совершенно ясно, что экономическое бедствие, привнесённое пандемией Covid-19, уже многократно превзошло первоначальный шок того кризиса. Хотя мир определённо испытал свою долю потрясающей встряски в прошлом, этот цикл событий, вероятно, окажется беспрецедентным.
Быстрота, с которой коронавирус забирал жизни и рушил экономику, и опустошительна и в памяти беспрецедентна. Что бы не произошло далее, новая и определяющая глава истории мира пишется прямо сейчас, и мы становимся историей.
И всё же, чтобы собраться с мыслями, стоит взглянуть назад почти на столетие, на то время, когда другой экономический кризис охватил страну. Хотя со времён Великой Депрессии США прошли долгий путь, остаются уроки, которые необходимо вынести из неё — о том, куда мы движемся сегодня. Четыре ключевых фактора той эры — безработица, экономика, рынок и действия ФРС — могут обеспечить нам дорожную карту, чтобы ввести эту эру в исторический контекст.
Безработица тогда и теперь
В 1933-м, в разгар Великой Депрессии, уровень безработицы в США достиг ошеломляющих 24.9%. В зловещей параллели с сегодняшним днём тот двузначный скачок от эры замечательно низкой безработицы, 3.2% было в год кризиса — 1929-й. К середине 1931 года массовые увольнения стали новой формой, а отчаяние всеобщим и широко распространённым.
Перейдём к настоящему. В феврале уровень безработицы был на уровне, близком к 3,5%. Но к 22 маю после карантинных мер и шока коронавируса в городе и стране, в том числе коллапса воздушной индустрии и профессионального спорта, новые данные по безработице за 10 недель достигли по оценкам 40 миллионов, и большая часть рабочих мест потеряны за самый короткий период в американской истории.
В апреле официальный уровень безработицы достиг 14,7%, худший показатель со времён Великой Депрессии, и в эти официальные данные не охватывают полный спектр происходящего бедствия. В них исключены сотрудники, которых Бюро Статистики Труда считает «слабо связанными» с рабочей силой, что означает, что они не ищут работу, поскольку перспективы мрачны, или те, кто работает лишь на частичной занятости. Если вы учтёте их, то уровень безработицы будет на уровне Великой Депрессии 22.8%. Конечно, некоторые отрасли промышленности испытывают большие неприятности, чем другие. Безработица в сфере досуга и туризма, например, в апреле, достигла 7,7 миллионов, или 47%.
Что ещё хуже, больше всего пострадали работники с низкой заработной платой. Согласно недавнему исследованию Федеральной резервной системы, хотя каждый пятый американский работник потерял работу, среди американцев с самым низким доходом цифра составила 40%. Среди наиболее высокооплачиваемых американских работников (многие из которых могли работать на дому) этот показатель составлял «всего лишь» 9%.
Президент банка ФРС Сент-Луиса Джеймс Буллард уже предсказал, что к концу июня безработица может достичь 30%. Другие экономисты ФРС предполагают, что она может стать ещё выше, превзойдя уровень Великой Депрессии, бросающая в дрожь мысль. Пока страна, подталкиваемая желаниями переизбрания президента Трамп, быстро «вновь открывается» (какова бы ни была цена смертности Covid-19), многие работники без сомнения вернутся или будут вновь на работе, но не избегая очевидной реальности, что количество «временных» увольнений станет постоянной реальностью.
Экономика: спустя столетие по большей части то же самое
Когда впервые появился Covid-19 и были введены карантинные меры, фондовый рынок рухнул и многие виды бизнеса были вынуждены приостановить обычные операции. Различные экономисты и комментаторы СМИ начали размышлять о V-образной форме восстановления — то есть о быстром падении, за которым последует быстрое восстановление.
Однако по мере того, как потрясение и неопределённость только расширялись, становилось всё более очевидным, что эта модель оказалась фантазией. На данный момент лучшим представимым вариантом восстановления была бы U-форма, при которой нижний период длился бы значительно дольше до того, как у нас начался бы подъём. Но и на это не стоит рассчитывать. Подумайте о возможности длительной L-формы, при которой подавляющее большинство американской экономики просто еле ковыляет бесконечные месяцы, если не годы (пусть даже фондовые рынок восстанавливается).
В 1930-е американский ВВП сократился на 8,5%, причём экономика сократилась вследствие краха фондового рынка 1929 года. Она сократилась ещё на 6,4 % в 1931-м и ещё на 12,9% в 1932 году. Сотворил это с экономикой не только крах фондового рынка. Свой вклад внесли экономические излишки 1920-х и заимствования. Деньги, влитые в фондовый рынок в предшествующие годы неравенства породили масштабные финансовые спекуляции. Вместо финансирования производственных инструментов рынки создавали лишь иллюзию стабильности и процветания, одновременно обогащая немногих на самом верху. (Во времена Дональда Трампа звучит знакомо?).
Но тогдашний президент-республиканец Герберт Гувер не хотел признавать, что дно было достигнуто у него на глазах. 1 мая 1930 года он, например, заявил: «Теперь мы преодолели худшее и объединёнными усилиями мы быстро восстановимся». (Подобное заявление должно бы вызвать некую тревогу в Америке 2020-го). Это заявление стало маркером почти двухлетнего падения среднего Доу-Джонса до самого низкого уровня Великой Депрессии всего в 41 пункта 8 июля 1932 года. Его неспособность признать то, что было прямо у него перед глазами, лишь продлило Великую Депрессию.
Обращаясь к настоящему, Закон о лечении, подписанный президентом Трампом 27 марта, даёт по оценкам правительственные льготы на $2.2 триллиона ( значительная часть из них пойдёт крупным корпорациям и зажиточным людям). Это вкупе с поддержкой экономики ФРС, может добавить ещё, возможно, до $6.2 триллионов. То, что быстро прояснилось для Уолл-Стрит, которая ранее увидела падение 34% Доу, это был один из лучших месяцев для фондового рынка за более чем 33 года.
Руководители Кольцевой выучили главный урок момента: даже если рынок не является экономикой, он всегда жаждет большего. Они всегда готов к зелёному свету от Уолл-Стрит на очередной пакет стимулов, разработанный для помощи корпоративным интересам, пусть даже большинство американцев с Главной Улицы просто остались далеко позади.
В то же время ВВП упал на 4.8% в первом квартале 2020, до того, как разразился Covid-19 и сопутствующая социальная ситуация. Иными словами ВВП во втором квартале этого года гарантированно будет поистине ужасным. Оценки варьируются от 20% до 30% , любая из которых затмит Великую Депрессию.
Фондовый рынок: казино затмевает экономическую проблему
Ревущие Двадцатые получили это прозвище не только из-за свободной контрабандной выпивки, но из-за неистовой финансовой спекуляции — и отсутствию норм защиты граждан от гнусных махинаторов с Уолл-Стрит. Достигнув рекордных высот летом 1929 года, в сентябре фондовые цены начали падение. К середине октября падение набрало скорость. 24 октября возникла паника, ставшая известной, как «Чёрный Вторник», тогда рекордные 12 894 650 акций торговались инвесторами и спекулянтами, стремившимися получить прибыль прежде, чем рынок достигнет дна.
К следующему понедельнику — «Чёрному Понедельнику» — рынок уже был в свободном падении. И за ним последовал «Чёрный Вторник», когда фондовые цены на фоне рекордного объёма продаж упали ещё более. Миллиарды долларов были потеряны, и тысячи инвесторов просто исчезли. ( Однажды я даже написала роман о том времени под названием — вы догадались — «Чёрный Вторник».)
К тому моменту за три дня Доу упал на 24.8%, хотя через несколько недель фондовые цены частично восстановились, да и стоимость бондов выросла на фоне слухов, что ФРС собирается закупить правительственные ценные бумаги. (Опять же, это звучит знакомо в 2020-м).
Банкиры, тогда поддержанные ФРС, и в самом деле влили ещё больше спекулятивных денег в рынок после краха, но ничто из этого не удалось скрыть из-за очевидных тогда системных проблем в экономике, что означало, что цены вскоре снова упадут. К июлю 1932 года фонды стоили только 20% от стоимости их в 1929-м, и страна погрузилась в Великую Депрессию. Потребовались годы, последовательные федеральные действия и в итоге промышленная мобилизация к Второй Мировой, чтобы действительно изменить ситуацию.
Перейдём к 2020 году. К 23 марту, когда эпидемия коронавируса шла полным ходом, Доу потерял около 35% своей стоимости. С тех пор фондовые рынки, упавшие с февральского пика, приподнялись, и Доу вырос почти на 30%.
Как и в 1929-1930 это может оказаться иллюзией, в частности поскольку апрельский рынок не показал долговременных экономических показателей впереди. Во многом это было ответом на нечто, чего не было в те годы краха Великой Депрессии: крайнего взвинчивания со стороны ФРС.
ФРС: Обновленный механизм со времен Последней Депрессии
После Краха 1929 года банкиры Уолл-Стрита в стремлении к наживе подталкивали ФРС поддерживать процентные ставки низкими, чтобы они могли с лёгкостью занимать деньги. В мае 1932 года ФРС, наконец-то, инициировала массированную программу покупки бондов, согласившись покупать их еженедельно на $26 миллионов у каждого из банков-участников.
Мысль была такова, что эти банки продадут бонды Казначейства США и используют эти деньги для выплаты своих долгов. Затем они могли использовать оставшиеся деньги для отчаявшейся Главной улицы. Однако они не начали столь щедрую программу кредитования (ещё одна реалия Великой Депрессии, которая может прозвучать и сегодня).
В итоге ФРС понизила ставки с 2,5% в 1934 году до 1,5% в сентябре 1937-го, стремясь влить больше денег в систему. Однако и это не поощрило вливание заимствований, да и не снизило ставки до нуля.
После карантина Covid-19 ФРС и в самом деле снизила ставки до нуля. Как заявил 13 мая председатель ФРС Джером Пауэлл: «Масштаб и скорость падения не имеют прецедентов, это существенно хуже любой депрессии после Второй Мировой». Он добавил: «Мы действовали с беспрецедентной скоростью и силой». Его коллега, секретарь Казначейства Стивен Мнучин, даже воспользовался термином, что это «война».
Из-за количественных смягчений — покупка ФРС ценных бумаг, чего на существовало в годы Великой Депрессии — балансовые отчёты теперь показывают около $7 триллионов трат. Это почти вдвое превышает показатели прошлого лета и равны трети от $21.5 триллионов ВВП. ФРС вливает деньги в рынки и связывает обязательства, поддержанные долгом — украв термин, введенный совсем недавно президентом, примененным к развитию вакцины против коронавируса – «скорость искривления».
Имея в своем распоряжении поистине целый арсенал, чтобы вести эту «войну», ФРС оказалась измучена финансовым эквивалентом стероидов. Центральный банк страны готовится предоставить деньги финансовой системе в количестве и способах, непредставимых в эру Великой Депрессии.
Почему история имеет значение
То, что происходит сегодня, конечно, не повторение Великой Депрессии. Тот кошмар был вызван длительным крахом рынка благодаря банкам, лгущим об истинной ценности определённых ценных бумаг и чрезмерного долга в системе. Сегодняшний кризис катализирован пандемией, распространяющейся по планете, кризисом спроса и предложения по всему миру и коллапсом глобальной экономической системы, равно как и широко распространёнными мерами карантинных ограничений. Однако в обеих эрах определённые факторы являются общими, когда экономическое бедствие было умножено чрезмерным корпоративным долгом, раскачиванием рынка со стороны ФРС и потрясающим уровнем неравенства.
Сто лет назад ФРС пробовала поддерживать рынки лишь слегка, предполагая, что этого будет достаточно для поддержки экономики. Сегодня прошло много времени и председатель Пауэлл пообещал, что это «средств хватит». Результатом может стать финансовое перетягивание каната, которое протянется многие годы.
ФРС может печатать деньги, но не рабочие места. Она может покупать бонды, но не может вылечить вирус. Может продолжать пытаться стимулировать рынок, но не может развеять опасения.
Как оказывается, экономике нужно намного большее, чем монетарная поддержка ФРС. Как даже Пауэлл отмечал 13 мая: «Дополнительная финансовая поддержка могла бы дорого стоить, но оно того стоит, если поможет избежать долговременного экономического ущерба и оставит нас в состоянии сильного восстановления. Это компромисс для наших избранных представителей, которые обладают властью налогообложения и расходов».
Кроме того необходимо следующее — больше стратегических действий вашингтонских политиков, которые в годы Трампа более резко разделены и расколоты, чем когда-либо. История говорит нам, что политические действия более значимы во времена кризиса. Во время Великой Депрессии состояние государства было настолько скверным, что в 1932 году Герберт Гувер проиграл президентское голосование демократу Франклину Делано Рузвельту просто разгромно. Однако вплоть до 1934 года, даже с готовностью президента сделать очень многое для помощи американцам с проблемами, страна медленно выбиралась из болезни.
Хотя безработица тогда оставалась на уровне около 22%, национальное настроение поднималось (и люди начали снова тратить) частично благодаря растущему доверию к программам «Нового Курса» президента Рузвельта. В них входило создание Управление Долины Тенесси — первого национального регионального поставщика энергии — многочисленные программы создания рабочих мест и принятие Закона о Социальном Обеспечении 1933 года, который защищал вклады обычных людей в банках, и отметьте, что подобные обращенные в будущее, стабилизирующие экономику программы были поддержаны обеими партиями.
Перед лицом сегодняшнего опустошения, несмотря на федеральные пакеты стимулов на много триллионов долларов, настоящие политические действия в лучшем случае ничем не примечательны. Усилия по облегчения направлены на помощь банкам и крупным корпорациям, а не экономике Главной Улицы. Не предложено никакого значимого плана настоящих национальных действий, чтобы дать людям снова работу так, чтобы это соответствовало новым нормам эры Covid-19.
Рузвельт понимал, что подобная возможность укрепления уверенности, предпринимая банковские реформы (с удивительной помощью банкиров), запуск инициатив общественных работ и организация инфрастурктурных программ означала для построения страны, совершенно противоположные спекулятивной деятельности, спровоцировавшей Крах 1929 года. Именно такого рода вещи и необходимы, чтобы поддержать экономику в наши поистине дурные времена (станет коронавирус сезонным или нет).
Вливание триллионов в банки Уолл-Стрита и крупные корпорации может подтолкнуть вверх цену их акций, но не решит поистине значимых вопросов. Борющийся за выживание малый бизнес, выпускники высшего образования и колледжей в удушении, которым негде осесть, и работники в опустошённом бизнесе, которые не увидят возвращения работ в ближайшее время, и всем им гарантировано одно — они останутся позади практически при любом варианте двухпартийного «восстановления». Для них отчаянно необходим «Новый Курс», который создаст подушку для работников, новые пути для молодёжи, лучшие перспективы здравоохранения для всех и инфраструктурные проекты, которые соответствуют вызовам мира после коронавируса.
Как сказал американцам президент Рузвельт в середине Великой Депрессии: «В событиях человеческой истории существует таинственный цикл. Некоторым поколениям дано многое. От других многое ожидается. У этого поколения американцев — рандеву с судьбой».
Пока Дональд Трамп находится в Белом доме и сосредоточен на оптимизации своих перспектив переизбрания, он один встречается с судьбой. Но сейчас, как никогда, важно не упускать из виду мечту о том, что завтра может быть лучше, чем сегодня. В конце концов, единственный реальный путь вперед — это встретить сложные вызовы пандемии Covid-19 с помощью креативных и долгосрочных решений.
