 |
| Анатолий Сердюков: Все, что мы закладывали в планы на 2009 год, успешно выполнено. Фото: Злаказова Лилия |
|
Сказать, что завершающийся год был для Российской армии непростым, значит не сказать ничего. В Вооруженных силах произошли столь крутые перемены, каких военные не видели с начала прошлого века.
Сокращение избыточных офицерских должностей, отказ от полков и дивизий в пользу бригад, настоящая революция в военном образовании и науке - вот далеко не полный список того, что, по мнению авторов масштабной реформы, придаст Вооруженным силам новый облик. О том, что удалось и еще предстоит сделать в Российской армии, министр обороны Анатолий Сердюков рассказал в эксклюзивном интервью "Российской газете".
Через час - в бой
Российская газета: По военному календарю новый учебный год начался еще 1 декабря. Можно сказать, что в него Российская армия вступила полностью обновленной? Или какие-то мероприятия перенесены на 2010-й?
Анатолий Сердюков: Для нас этот год был рубежным по целому ряду позиций. Мы вышли на новую организационную структуру, создали трехзвенную систему управления, перевели все соединения и воинские части в категорию постоянной готовности. По организационно-штатным мероприятиям сделали все необходимое. Если и нужна какая-то доработка, то незначительная. Недавно мы провели ряд совещаний, где каждый командующий докладывал, какая в его частях и соединениях укомплектованность по штату. Практически у всех - не ниже 98 процентов. Сейчас мы их доукомплектовываем. Там, где есть излишки вооружения и военной техники, они будут сданы на заводы и базы центра. Но в целом все, что мы закладывали в планы на 2009 год, успешно выполнено.
РГ: Вы сказали, что теперь в армии все части постоянной готовности. А раньше они какими были? Утром готовыми, а вечером не готовыми?
Сердюков: Для каждого подразделения определены сроки готовности к применению. Но в прежние годы более 80 процентов частей перед тем, как бросать в бой, нужно было доукомплектовывать техникой, проводить отмобилизование резервистов. Это, между прочим, одна из причин, по которой мы стали заниматься обновлением Вооруженных сил.
Многие годы армия сокращалась таким образом, что органы управления оставались прежними, а войск в итоге практически не стало. Раньше, если посмотреть на карту их дислокации, то увидишь множество флажков - в штабах так обозначают воинские части. Начнешь с ними разбираться, и выясняется: офицерский состав полностью укомплектован, а солдат - на два взвода, от силы - на роту. Офицеры даже ходили за них в караул. Чтобы применить такую часть, нужно было сначала призвать туда людей из мобилизационного резерва и провести слаживание подразделений. А в некоторых случаях еще и получить со складов и баз хранения боевую технику и привести ее в порядок. Только после этого части могли бы быть применены. На подготовительные мероприятия иногда требовался целый год.
Сейчас абсолютно другой подход. Все части постоянной готовности. В каждой бригаде есть полный комплект офицеров и солдат. Они на 100 процентов укомплектованы техникой, в которую уже загружены боеприпасы. Поэтому срок готовности любой части составляет один час.
РГ: Вы так уверенно об этом говорите...
Сердюков: Учения, которые мы провели на Кавказе, Северо-Западе страны и в Белоруссии подтвердили боевую эффективность новых частей. А ведь мы их перебрасывали на большие расстояния, вместе со штатной техникой и имуществом. Это была очень сложная, объемная работа. Но мы ее выполнили и убедились в правильности принятых решений.
Конечно, были недостатки. Но они связаны не с новым построением войск, а со слабой подготовкой солдат и офицеров. За многие годы они разучились погружать-выгружать технику, планировать и выполнять ее перевозку вместе с боеприпасами, продовольствием, другими средствами обеспечения. Поэтому решили в следующем году вплотную заняться их обучением - как индивидуальным, так и в составе подразделений.
РГ: И объявили 2010-й годом индивидуальной подготовки военнослужащих. Понятно, что солдаты станут больше стрелять, водить боевые машины, прыгать с парашютами. А что с комсоставом - генералов тоже отправите на полигоны?
Сердюков: Обязательно. В первую очередь необходимо устранять пробелы, возникшие в навыках управления войсками. Как это делать, обсудим на совещаниях со всеми категориями офицеров - от командира взвода до командующего войсками округа. Часть сборов проведем на базе академии Генерального штаба, другие - в видовых академиях и учебных центрах.
Сначала займемся индивидуальной, в том числе физической подготовкой военнослужащих. Затем командирскими навыками офицеров, способностью согласовывать решение боевых задач их подразделений с действиями других частей. Потом - в увязке с другими видами и родами войск. И так по всей цепочке.
Скажем, в новой структуре Вооруженных сил командующий войсками округа должен управлять всей группировкой, которая находится на его территории. Является ли эта часть военно-морской или военно-воздушной - не имеет значения. Такого раньше в нашей армии не было, поэтому опыта руководства разнородными и разновидовыми силами у командующего практически нет. Постараемся его дать.
Служба по расписанию
РГ: Вы упомянули физподготовку. Говорят, что в новом распорядке дня ей отведут больше времени. Это так?
Сердюков: На самом деле мы хотим расписать весь период службы солдата - от первого до последнего дня. В зависимости от его "стажа" будем распределять нагрузку. Если это первые дни, большую часть времени уделим изучению уставов и спорту. После этого начинается усиленная боевая подготовка. Но при этом требования к физической подготовке останутся достаточно жесткими.
Сейчас на базе мотострелковой бригады в Алабино апробируем новую программу. Солдаты там будут заниматься физподготовкой по 4-5 часов в день.
РГ: Хотите из них рэмбо сделать? Не умаются гирями махать? Солдатам ведь еще нужно стрелять, водить...
Сердюков: Не обязательно с первого же дня проводить интенсивные тренировки. Вхождение в новую систему будет достаточно мягкое. Кроме того, для разгрузки введем обязательный час отдыха или сна.
РГ: Что-то вроде "адмиральского часа" на флоте?
Сердюков: Да. Мы предполагаем разделить первую и вторую половину дня так, чтобы сразу после обеда люди имели возможность отдохнуть, восстановить силы и после этого опять интенсивно заниматься служебными делами. Пока идея такая. К ее детальной проработке я привлек достаточно большое количество специалистов из Военного института физической культуры. Понятно, что потребуется не один месяц, но решение мы найдем. Тем более что отношение к физподготовке офицеров тоже надо пересматривать.
РГ: Они тоже будут после обеда отдыхать?
Сердюков: Естественно. Если офицер вместе с солдатами бегает, прыгает, подтягивается на перекладине, он ведь тоже устает и нуждается в отдыхе. Вообще физподготовкой должны заниматься все в подразделении - от солдата до командира. Если восемнадцатилетние мальчишки видят, что офицер точно не добежит до финиша, никакого уважения к нему не будет. Командир взвода, роты должны быть для них примером. Тем более что разница в возрасте у молодого офицера с солдатами небольшая, и командирский авторитет нужно завоевывать.
Конечно, это потянет за собой серьезные изменения в программах физподготовки в наших учебных заведениях. Планируем привлечь к этому и начальников вещевой службы частей, чтобы они обеспечили людей спортивной формой. Надо строить в гарнизонах спортивные городки и спортзалы. Я думаю, и солдатский рацион питания пересмотрим, решим, как их кормить, чтобы набрали нужный вес и не чувствовали себя изнуренными. Все это очень сложные вопросы, но заниматься ими надо.
РГ: Да у вас целая программа оздоровления нации.
Сердюков: Это здравый подход к проблеме, в том числе связанной с укреплением в армии правопорядка. Ведь если человек в течение дня полностью загружен, интенсивно тренируется, то у него не остается ни времени, ни желания выяснять отношения с сослуживцами.
Возвращаясь к вопросу, насколько наши офицеры готовы служить в новых условиях. Хотя на самом деле это не новые, а обычные условия. Когда приезжаешь в часть и видишь, как солдат лежит на кровати, не готовится в наряд или в караул - просто валяется, это нонсенс. В течение служебного дня такого происходить не должно.
РГ: И на гражданку будут уходить более-менее здоровыми людьми.
Сердюков: Плюс давать определенную рекламу армии. Формировать новую установку - на военной службе человека отлично физически подготовили. Мы ведь не просто физическую тренировку организуем, а отрабатываем конкретные элементы той же стрельбы - на лыжах, с колена, лежа, сидя, в разных условиях. Сейчас пытаемся внедрить такую практику в частях специального назначения. А это уже совсем другая служба, когда у молодых людей не возникает ощущение - вроде служишь, а вроде нет, то ли нужен кому, то ли не нужен....
РГ: А в минобороны есть конкретный срок завершения реформ, рубеж, после которого можно сказать - изменения закончены, мы начинаем жить и служить по-новому?
Сердюков: Есть мероприятия, спланированные на 2010-й, 2011-й и последующие годы - вплоть до 2020-го, если говорить о перевооружении частей. Мы четко знаем, что к 2016 году должны выйти на установленную указом президента численность Вооруженных сил в один миллион человек. Безусловно, наиболее затратным по времени станет выполнение задачи по комплексному перевооружению армии и флота. Мы рассчитываем, что к 2012 году в долевом отношении будем иметь до трети, а к 2020-му от 70 до 100 процентов современных образцов техники и вооружения. И, конечно, надо понимать, что о новом облике армии можно будет говорить только после решения всего комплекса проблем социальной защищенности военнослужащих.
Армия - живой организм. Поэтому наверняка появятся какие-то изменения. Но они не будут носить принципиального характера.
В ожидании "Булавы"
РГ: Вы говорите о новых вооружениях. Объемы их закупок на будущий год определены - более 30 баллистических ракет, около 300 единиц бронетехники, 30 вертолетов, 28 боевых самолетов, 3 атомные подлодки, корвет, 5 ракетных комплексов "Искандер", 11 спутников. Не маловато на более чем миллионное войско?
Сердюков: Надо исходить из того, что мы имели в последние годы. Если сравнить объемы поставок, то 2010-й выглядит прорывным во всех отношениях. Мы с прошлого века не закупали в таких объемах ни вертолетов, ни самолетов. Есть основания полагать, что масштабы гособоронзаказа не будут снижаться, а станут только наращиваться. Экономический кризис серьезно ударил по нашему бюджету. И если мы все-таки увеличили количество закупаемого оружия, это очень неплохо.
По поручению президента и правительства мы сейчас пересматриваем номенклатуру закупок, определяем приоритеты в расходовании средств. Это же делали в нынешнем году. Я не так давно доложил президенту, что за счет резкого сокращения ремонтных работ мы увеличили закупку финальных образцов. В том числе самолетов, вертолетов, танков. Хотя есть виды вооружений, которых у нас в достатке. Взять, к примеру, обычный автомат. Их на складах столько, что хватит на несколько армий. Принципиально они не отличаются от образцов, которые нам предлагают. Поэтому смысла закупать новые нет. Пока мы не разберемся с этим хозяйством, заказывать автоматы в следующем году, естественно, не будем. А средства, которые могли быть на них истрачены, отправим на другие нужды.
РГ: Только 10 процентов российского арсенала можно отнести к новому оружию. Вы сказали, что этот показатель в ближайшие годы доведут по меньшей мере до 70 процентов. Такая задача по силам оборонке?
Сердюков: Думаю, что она к ней пока не готова. Мы сделали доклад президенту и председателю правительства по этому поводу. Сейчас проводится цикл совещаний под руководством премьер-министра по отдельным направлениям, вооружениям и отрасли в целом. Думаю, что результатом всей этой работы станет модернизация существующих мощностей оборонки. С тем, чтобы производить не просто новые, а действительно современные вооружения и военную технику. Большая часть того, что делается сейчас, к сожалению, таковым не является.
Оборонную промышленность надо перестраивать, производства делать гибкими. С ОПК ведь произошло то же самое, что с армией. Как сокращали Вооруженные силы, так же "резали" и промышленность. Рост стоимости и себестоимости продукции, сокращение персонала потянули массу других проблем. Оборонка уже не может модернизироваться за счет собственных средств. Небольшие заказы не обеспечивают ее деньгами для масштабного технического перевооружения. В итоге мы имеем огромные цеха, где только маленькая часть используется по назначению. Все остальное простаивает.
Проблем действительно масса, и для их решения требуется серьезнейшая работа. Я думаю, что в первом квартале 2010 года будет разработан план мероприятий по модернизации ОПК. Главное, что понимание того, что и как нужно делать, уже есть.
РГ: Минобороны может как-то ускорить этот процесс?
Сердюков: Наше участие в реформировании оборонно-промышленного комплекса главным образом выражается в определении требований к конечной продукции. Если мы будем заказывать только то, что действительно нужно армии, и выставлять соответствующие тактико-технические задания, промышленность будет вынуждена подстраиваться под гос оборонзаказ, переходить на новые технологии.
РГ: Вы затронули очень важную тему - разницу между новым и современным оружием. Называть новинкой танк или самолет, разработанный в прошлом веке, язык не поворачивается. Пока мы их модернизируем, на Западе создают действительно современный арсенал.
Сердюков: Мы тоже этим занимаемся, не стоим на месте. Вообще эта тема закрытая и свободно рассуждать о ней сложно. Могу лишь сказать, что работа над перспективными видами оружия ведется, есть хорошие наработки. Но это дело не одного года и даже не одного десятилетия.
Вопрос в другом - как все это переложить на промышленность? Ведь она не всегда готова производить вооружение и военную технику с новыми ресурсами и параметрами.
РГ: С "Булавой" так и случилось? Ходят слухи, что из-за технологических проблем с ракетным комплексом отложили закладку четвертой подлодки проекта 955 "Борей".
Сердюков: Закладка состоится, и мы точно не откажемся от "Булавы". Что является причиной неудачных запусков? Я думаю, что причин на самом деле много, в том числе и неготовность производственной базы все делать точно. Тут еще вопрос производственной дисциплины сказался. Кто-то пытается заменить материалы другими, это тоже влечет массу последствий. В общем, там целый клубок проблем и, к сожалению, разрешаются они не так быстро, как нам хотелось бы. Тем не менее я думаю, что ракета полетит.
РГ: Быть может, лучше что-то закупать для нашей армии за рубежом? В царской России да и в советское время в 30-40-х годах в этом ничего зазорного не видели. Некоторые натовские страны до сих пор покупают наше оружие. Никто на Западе по этому поводу истерик не устраивает.
Сердюков: Там, где мы отстали, это надо обязательно делать. Пытаться догонять нет смысла. Нужно купить новые образцы, освоить их, понять применение и уже после этого определиться - имеется в них потребность или нет, готовы или не готовы мы сами их выпускать.
Но тут мы опять упираемся в производство, в конструкторскую составляющую. Есть вещи, где мы достаточно серьезно продвинулись вперед и даже лидируем. А есть, где сильно отстали. Если имеются пробелы в средствах связи, в тех же беспилотниках, я не вижу ничего страшного в том, чтобы приобрести несколько экземпляров за рубежом. Купить хотя бы для того, чтобы разобраться с тактико-техническими параметрами, которые мы хотим заложить в то или иное вооружение.
РГ: И тут же услышать упрек в непатриотичности.
Сердюков: Есть такая инерционная составляющая, когда тяжело это воспринимается. Я ее почувствовал, когда прорабатывался вопрос о закупках некоторых средств связи. Хотя потом мы все равно поняли, что без них не обойтись. Сейчас решение принято, можем закупать эти средства в ограниченных количествах, чтобы освоить современную технику. Такая же ситуация с беспилотниками. Теперь вот по "Мистралю" ведем переговоры.
РГ: Окончательного решения по вертолетоносцу еще нет?
Сердюков: Нет. Строго говоря, мы пока анализируем условия, на которых нам его готовы поставить. Но думаю, шансы очень велики. С французами мы двигаемся вперед достаточно неплохо, хотя ведем переговоры и с другими странами.
РГ: А солдатскую экипировку у французов не будем покупать - для ознакомления?
Сердюков: Вполне возможно. Нас в ней интересуют только конкретные элементы. Скажем, связь и система управления. Это действительно может быть интересно. Чтобы не тратить время, вполне возможно, мы несколько комплектов могли бы купить. Попробовать, понять, как это работает. Мы и сами занимаемся подобными разработками, двигаемся в этом направлении. Но какие-то вещи неплохо бы уточнить.
Премия для контрактника
РГ: Не секрет, что военная реформа в обществе и в армии воспринимается неоднозначно. Вам докладывают о настроении в войсках, о недовольных приказом 400 и массовым сокращением офицерских должностей? Как реагируете на такую информацию?
Сердюков: Информацию получаю и соответствующие решения принимаю. Я очень часто бываю в войсках, и сам вижу многое. Понятно, что некоторые офицеры с нашими решениями не согласны или в силу разных обстоятельств вовремя их не выполняют. Поэтому в воинских частях находятся представители Генерального штаба, которые постоянно осуществляют мониторинг и каждую неделю нам дают информацию из войск. Мы внимательно изучаем их доклады и при необходимости вносим какие-то коррективы.
Что касается 400-го приказа, то я с самого начала говорил, что он не может быть идеальным. Наверняка что-то мы упустим, и он будет воспринят не так, как нам хотелось бы. Какие принципы мы туда закладывали? Главный - создать у офицеров стимул к службе в частях постоянной готовности. А еще - возродить среди них элемент соревновательности. Даже если речь идет о лучших командирах.
Как мне кажется, офицеры отчасти не были готовы к такой постановке вопроса.
РГ: Быть может, потому что даже в лучших частях приказ разделил людей на достойных и не достойных премии?
Сердюков: Поэтому мы несколько изменили систему премирования. Теперь по результатам года в списки отмеченных заносят всех офицеров части. Но есть перечень оснований, по которым ты можешь быть оттуда исключен - за серьезные проступки, неудовлетворительные результаты боевой подготовки, если на человека заведено уголовное дело и ряд других. Мне кажется, такой подход более адаптирован к службе и лучше воспринимается офицерами.
Скорректировали приказ и по должностному предназначению. Понятно, что разведподразделение нельзя сравнивать с подразделением обеспечения. Там абсолютно разные нагрузки по службе. Поэтому мы сделали определенную дифференциацию премиальных сумм. Где-то они чуть выше, где-то чуть ниже. Мы несколько расширили список частей, которые попадают под это стимулирование без специального отбора. Наряду с теми, кто несет боевое дежурство в РВСН, ВВС и Космических войсках, включили подразделения, так сказать, особого риска. Это наши зарубежные военные базы, ряд подразделений специального назначения.
РГ: По 2009-му они известны?
Сердюков: В этом году определять кандидатов на премии было попроще - помогли масштабные учения. Приказ по выплатам в 2010 году в ближайшие дни будет подписан. Более того, в предстоящем году до 33 миллиардов рублей будут увеличены ассигнования на эти цели. С 2010 года станем награждать деньгами около трети офицеров. То есть каждый третий офицер будет получать повышенное денежное содержание. А это уже существенно.
РГ: Сейчас вы поощряете только офицеров. А как быть с другими военнослужащими? Например, на лучшей подлодке премии достаются командирам, а мичманы и матросы-контрактники будто и в море не ходили.
Сердюков: Мы сейчас первую задачу решаем - с офицерами. Потом будем заниматься контрактниками. Уже готовим программу их материальной поддержки. Постараемся в ближайшее время показать ее президенту и запустить с 2011 года. Армии нужны профессионалы, и необходимо стимулировать их приток в войска. Думаю, это справедливый подход.
РГ: До Нового года остались считанные дни. Вы успеваете выполнить свои жилищные обязательства?
Сердюков: Абсолютно все вопросы по жилью нам не удастся закрыть. Но задачи на 2009 год, надеюсь, решим. На запланированные 45 тысяч квартир выйдем. Начиная с 10 декабря активно идет проплата всех контрактов.
РГ: Когда вы говорите, что человек обеспечен квартирой, имеется в виду реальное жилье или строящийся дом, где ему отведены "метры"?
Сердюков: Разумеется, конкретная квартира, на которую есть свидетельство. Правда, был недавно случай, когда людям выдали документы на квартиры в еще не построенном доме. Это, конечно, безобразие. Нормальная практика совершенно иная - вопрос считается закрытым только при наличии свидетельства о регистрации или государственного жилищного сертификата.
РГ: А как вы собираетесь решать вопрос с бесквартирными военнослужащими, уволенными в начале 2000-х годов?
Сердюков: В решении этой проблемы основная нагрузка должна была лечь на субъекты РФ. К сожалению, у них не было и нет возможности обеспечить квартирами всех уволенных из армии. Я думаю, что мы выйдем на определенную программу, по которой вопрос их обеспечения жильем будет, скорее всего, закрываться жилищными сертификатами. По- моему, такой путь самый прозрачный и понятный.
У нас очень много уволенных живут в служебном жилье. Мы их отселить пока не можем. Поэтому возможен вариант, когда таким семьям минобороны будет строить или покупать квартиры. Либо государство станет выдавать им жилищные сертификаты.
РГ: И сколько этим людям еще ждать?
Сердюков: Все будет зависеть от того, на что будем сориентированы. Если на сертификаты - то решим проблему достаточно быстро. Если придется строить и покупать жилье - она растянется по времени. Но в любом случае, полагаю, что ее можно закрыть за три года. Сейчас главный вопрос - когда эту программу примут и когда она стартует.
РГ: В питерском микрорайоне Новая Ижора вы показали премьеру Путину прекрасный городок для военных. Но в этих домах очень большая жилплощадь. Будете там размещать по несколько семей?
Сердюков: На самом деле мы покупали эти коттеджи под служебное жилье.
РГ: Разве в "служебках" метраж значения не имеет?
Сердюков: По служебным квартирам столь жестких ограничений нет. Полагаю, что площадь выделяемого служебного жилья должна соответствовать той должности, которую офицер занимает.
Параллельно изучаем вопрос изменения нормативов по постоянному жилью. Мы уже проработали возможность их увеличения на 25 процентов по Дальнему Востоку. Посмотрим и по другим субъектам. Если вопрос решится положительно, процентов 30 коттеджей мы сможем точно распределить. Кроме того, у нас есть многодетные семьи, которые вписываются в рамки нынешнего норматива.
РГ: Будете собирать их по всем округам и флотам?
Сердюков: Почему нет? Собирать, конечно, не будем, а будем предлагать. Если человек изъявит желание поселиться в собственном доме, предоставим ему такую возможность.
Новая Ижора - это первый опыт. Можно заказывать и покупать домики, приближенные к социальным нормам. Есть варианты очень приличные, оригинальные. Примерно такой же домик, как в Новой Ижоре, но разделенный на две семьи, например. Заводы и у нас имеются в ряде регионов. Будем двигаться в этом направлении. По крайней мере, в тех местах, где многоэтажные дома строить не эффективно. Когда свободной земли хватает, почему бы нет? Это же не Москва. А в средней полосе России и в Сибири площадок для застройки хватает.
Кроме того, сейчас рассматривается вопрос предоставления военнослужащему права доплачивать за лишние метры. Допустим, семье положено жилье площадью 70 "квадратов", а есть возможность получить квартиру в 85. Если офицер готов выложить собственные деньги за дополнительные 15 метров - пожалуйста. Тем более что доплата пойдет по такой же цене, по которой это жилье приобрело минобороны.
В целом хочу сказать, что к решению квартирного вопроса мы стараемся подходить гибко, прорабатываем все имеющиеся варианты. Думаю, если удастся сохранить сегодняшние темпы и объемы, то свою задачу до конца 2010 года обязательно выполним. Плюс создадим хороший задел по служебному жилью.
Продолжение интервью с Анатолием Сердюковым - о реформе денежного довольствия в армии читайте в свежем выпуске "РГ-Недели"
