Мао Цзэдун: революционер, философ, прагматик

Перефразируя выражение основоположника философского прагматизма Чарльза Пирса, можно сказать, что ложь для китайца, если она приносит успех – это и есть истина. И спекуляция на наивной вере варваров в слово безусловно оправдывается, если она служит пользе дела. В этом и состоит смысл классических стратагем №1 (Обмануть императора, чтобы он переплыл море), №6 (На востоке поднимать шум, на западе нападать), №10 (Скрывать за улыбкой кинжал), №14 (Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу) и №25 (Украсть балки и заменить их гнилыми подпорками) (31), активно использовавшихся Мао в его внешнеполитической деятельности и неоднократно упоминавшихся в его произведениях.

***

Прагматизм Мао Цзэдуна выступил одним из мощнейших факторов, обеспечивших Китаю превращение из отсталой полуколониальной страны в мощную ядерную державу, с которой приходилось считаться даже США и Советскому Союзу. Утилитарно воспринятая марксистская доктрина оказалась для маоистского Китая не столько теорией, объясняющей некие социальные процессы и "освящающей" ту или иную деятельность в политической практике, сколько социоформирующим началом, "символом веры", скрепляющим устои китайского общества, на протяжении десятков лет (со времен Синьхайской революции 1911 года и до образования КНР) находившегося в состоянии идеологического хаоса и являвшегося, по меткому выражения, Сунь Ятсена, "кучей рыхлого песка". И это лишний раз демонстрирует, насколько важное место занимали в системе политической власти Китая идеологические ценности. На протяжении веков эта страна управлялась не столько посредством законов, сколько на основе системы идеологического воспитания и принуждения. Фактически маоизм в качестве мощной объединяющей нацию идеи занял место традиционного конфуцианства, потесненного в сложный для страны период середины XIX – начала XX вв. пестрым разноцветием как западнических, так и националистических идеологий, ни одна из которых не оказалась способной сцементировать китайское общество и привести его от "традиционализма" к "модернизму". Китай, тысячелетиями видящий свое высшее предназначение в приобщении "варваров" к цивилизации, к "правильным", сиречь конфуцианским, культурным ценностям, а именно это и являлось содержанием пресловутого синоцентризма, получил новую систему "единственно верных" истин, которые надлежало распространить на весь "отсталый" – капиталистический, мелкобуржуазный, ревизионистский мир. Поднебесная империя под руководством вождя-марксиста вновь обрела свою историческую миссию: стать центром мира – как в идеологическом, так и в геополитическом отношении.

Если для КНР коммунистическая идеология всегда являлась всего лишь функцией от геополитической панидеи, своеобразной "одеждой" для великоханьского национализма и глубинных геостратегических устремлений, то Советский Союз, напротив, на протяжении всей свой истории фактически был заложником господствующей идеологии. Приверженность идее пролетарского интернационализма заставляла советских руководителей вопреки политическим интересам и самому здравому смыслу оказывать финансовую и военную поддержку режимам, в сущности, индифферентным к коммунистическим идеалам и даже являвшимся геополитическими противниками России. Многие государственные руководители тех времен цинично эксплуатировали стремление СССР экспортировать революцию в их страны и повести их под знаменем своей идеологии. Так, например, турецкий лидер Мустафа Кемаль, усиленно демонстрируя в 1920-21 гг. притворный интерес к марксистскому учению и ненависть к буржуазным ценностям, добился заключения в 1921 году Московского и Каррского советско-турецких договоров, согласно которым Турция возвращала себе обширные земли в Анатолии, присоединяла к себе входившие прежде в состав Российской империи закавказские территории в 23 600 кв. км, а также получала безвозмездную финансовую помощь в размере 10 миллионов рублей золотом!

Весьма похожая ситуация сложилась и в 1930-40-е годы, когда "красный партизан" Мао Цзэдун начал заигрывания со Сталиным, поддерживавшим тогда правительство Гоминдана. Результатом стал приход к власти КПК и значительная военная и финансовая помощь, оказываемая Китаю вплоть до начала 60-х годов.

В отличие от СССР, Китай всегда чутко бдел свои национальные интересы. Великоханьская панидея "Срединного государства" имела мало общего с коммунистической доктриной. Однако именно последняя поспособствовала утверждению Китая в качестве могущественной мировой державы. Достигнув этого статуса, КНР уже без всяких экивоков на марксистские идеалы заявил о своих геополитических амбициях. Сохранив, тем не менее, "маоцзэдунъидеи" в качестве социоформирующего начала.

Китай и сегодня не собирается отказываться от официальной маоистской идеологии. Ведь именно она на сегодняшний день является для китайцев универсальной и общепризнанной системой ценностей, возводящей национальное в ранг безусловного. Как писал Цзян Цзэминь, "если бы у партии, государства, на­ции, особенно у такой большой партии, как наша, у такого боль­шого государства и такой многочисленной нации не было бы верной руководящей теории, мощной духовной опоры в виде вер­ной теории, то невозможно было бы и представить себе нашу партию, государство и нацию. Они превратились бы в кучку разрозненных песчинок, лежащих на блюде, нечего было бы и говорить о цементирующей, боевой силе и творческом потенци­але; у них не могло бы быть прекрасного будущего" (32).

***

По словам Мао Цзэдуна, он сделал лишь две вещи, которыми он может гордиться в преддверии "встречи с Марксом": победа над Чан Кайши и выдворение японских оккупантов. Показная скромность всегда была отличительной чертой Великого Кормчего. Во время "Великого похода" он демонстративно подбирал брошенные солдатами изорванные сандалии: "Починю и буду носить", в Яньани он наряжался в куртки с огромным количеством заплат и питался простой чумизой. Да и его быт в Запретном городе не отличался особой прихотливостью. Никогда не позволял себе Мао и похвальбы своими успехами – за него это всегда делали другие.

Уже при жизни Мао превратился в полубога. Еще в Яньяни американских посланников поражали потоки инспирированные Лю Шаоци потоки славословия и "слащавых до отвращения панегириков" в адрес вождя. Тогда же впервые прозвучал гимн "Алеет Восток":

Алеет Восток, поднимается солнце,

В Китае родился Мао Цзэдун.

Он – борец за счастье народа,

Он – великий спаситель страны.

Именем Мао назывались школы, а детей с юных лет учили распевать: "Мы – послушные ученики Председателя Мао".

В годы "культурной революции" только китайский тираж цитатника Мао – "Маленькой красной книжки", обязательной для разучивания всеми гражданами КНР, превысил отметку в миллиард экземпляров и вышел на второе место в мире после Библии. Изречения из нее зачитывались за столом перед едой, перед школьными занятиями и рабочими сменами. По всей стране открывались "комнаты лояльности", где два раза в сутки – утром и вечером – собирались китайские семьи, чтобы отдать знаки почтения Мао Цзэдуну. "Храм революции" в двадцатиметровой фигурой вождя, установленный на его родине в Хунани, ежедневно посещали десятки тысяч паломников. Чуть ли не во всех странах открылись маоистские организации, пламенным словом, а где и винтовкой претворяющие в жизнь идеи великого вождя.

Сегодня из иконы Мао Цзэдун превратился в популярный бренд. Луноликий Мао взирает на нас с тишоток и винных этикеток, картин авангардных художников и флаконов с туалетной водой. Модные диджеи используют в своих композициях семплы из стихотворений Председателя, а радикальные антиглобалисты, сдав в макулатуру труды Генона и Ги Дебора, разыскивают по букинистам потрепанные томики "Избранных трудов" Мао Цзэдуна.

Мода на Мао возвращается. Марксизм умер, да здравствует маоизм!

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: