|
Домы училищные и в них учители и ученики, тако ж и церковные проповедники
Известно есть всему миру, каковая скудость и немощь была воинства Российскаго, когда оное не имело правильнаго себе учения, и как несравненно умножилась сила его, и надчаяние велика и страшна стала, когда Державнейший наш Монарх, Его Царское Величество Петр I обучил оное изрядными регулами. То ж разуметь и о Архитектуре, и о Врачевстве, и о Политическом Правительстве и о всех прочих делах.
И наипаче тое ж разуметь о управлении церкви: когда нет света учения, не льзя быть доброму церкве поведению, не льзя быть нестроению и многим смеха достойным суевериям, еще же и раздорам и пребезумным ересем.
Дурно многие говорят, что учение виновное есть ересей: ибо кроме древних от гордаго глупства, а не от учения бесновавшихся еретиков, Валентинов, Манихеов, Кафаров, Евхитов, Донатистов и прочих, которых дурости описуют Ириней, Епифаний, Августин, Феодорит и иные; наши же Русские раскольщики не от грубости ли и невежества толь жестоко возбесновалися? А хотя и от ученых человек бывают ересиархи,яковый был Арий, Несторий и нецыи иные; но ересь в оных родилась не от учения, но от скуднаго священных писаний разумения, а возрасла и укрепилася от злобы и гордости, которая не попустила им переменить дурное их мнение, уже и по познании истины против совести своей. И хотя от учения своего имели они силу сочинять софисмы, сиесть коварные мудрований своих доводы: обаче кто бы сие зло восписовал просто учению, тот бы понужден был говорить, что когда и врач опоит кого отравою, того учение врачевское виновно есть; и когда ученый солдат хитро и сильно разбивает, того виновно есть учение воинское. И если посмотрим чрез истории, аки чрез зрительныя трубки, на мимошедшие веки, увидим все худшее в темных, нежели в светлых учением временах. Не спесивились так Епископи до четыресотнаго лета, как после возгорелися, наипаче Константинопольский и Римский; ибо тогда было учение, а после оскудело. И аще бы учение церкви, или Государству было вредное, то не учились бы сами лучшия Христианстии особы, и запрещали бы иным учитися: а то видим, что и учились вси древнии наши учители не токмо священнаго писания, но и внешней Философии. И кроме многих иных, славнейшие столпы церковные поборствуют и о внешнем учении, а именно: Василий Великий в слове своем ко учащимся младенцам, Златоустый в книгах о монашестве, Григорий Богослов в словах своих на Иулиана Апостата. Но много бы говорить, аще бы о едином сем нарочное слово было.
Убо учение доброе и основательное есть всякой пользы, как отечества, так и церкве, аки корень и семя и основание. Но сие накрепко наблюдать подобает, чтоб было учение доброе и основательное.
Ибо есть учение, которое и имени того недостойно есть; а обаче от людей хотя и умных, но того несведущих, судится быть за прямое учение.
Обычно вопрошают мнози: в которых школах был онсица? И когда услышат, что был он в Реторике, в Философии и в Богословии; за единыя тыя имена высоко ставят человека, в чем часто погрешают. Ибо и от добрых учителей не вси добре учатся, ово за тупость ума, ово за леность свою, кольми паче когда и учитель будет в деле своем мало, или и ниже мало искусен.
Ведати же подобает, что от пятисотнаго до четыренадесятьсотнаго году, сиесть чрез девять сот лет во всей Европе вся почитай учения в великой скудости и неискустве были, так что у самых лучших авторов, во оныя времена писавших, остроумие видим великое, а света великаго не видим. По четыресотном над тысячу годе почали проявлятися любопытнейшии и потому искуснейшии учители, и помалу многия Академии гораздо великую, и почитай от древних оных Августовых лет большую силу возымели: многия обаче училища в прежней тине остались, так что у оных Реторики, и Философии и прочих учений имена точию суть, а дело не тое. Причины того различныя суть, которыя зде за краткость не воспоминаются.
Таковаго же, тако рещи, привиденнаго и мечтательнаго учения вкусивши человецы глупейшии бывают от неученых. Ибо весьма темни суще, мнят себя быти совершенных, и помышляя, что все что либо знать можно, познали, не хотят, но ниже думают честь книги, и больше учитися. Когда вопреки прямым учением просвещенный человек никогда сытости не имеет в познании своем, но не престанет никогда же учитися, хотя бы он и Мафусалев век пережил.
Се же вельми бедно, что именованные неосновательные мудрецы не только не полезны, но и вельми вредны суть и дружеству, и отечеству и церкви; пред властьми над меру смиряются, но лукаво, чтоб так украсть милость их, и пролезть на степень честный. Равнаго чина людей не навидят; и если кто во учении похваляем есть, того всячески тщатся пред народом и у властей обнести и охулити. К бунтам склонны, восприемля надежды высокия. Когда богословствуют, не льзя им не еретичествовать; за невежеством бо своим удоб проговорятся, а мнения своего изреченнаго переменить отнюдь не хотят, чтоб не показать себе, что не все знают. А мудрии мужие сие между собою утвердили пословие: мудраво человека свойство есть отменять мнение.
Сие предложить судилось за благо, что если Царское Величество похощет основать Академию, разсуждало бы Духовное Коллегиум, каковых исперва учителей определить, и каковый учения образ показать оным, дабы не вотще пошло Государское иждивение, и вместо чаянной пользы, не была бы тщета, смеха достойная.
А как бы в сем опасно и искусно справитися, угодно суть последующие регулы:
1. Не подобе исперва многих учителей, но первый год довольно единаго или двоих, которые бы учили Грамматике, сиесть, язык правильно знать Латинский, или Греческий, или оба языка.
2. На другой год, и третий и прочии, поступая к большим учениям, да и перваго не отлагая для новых учеников, большее число и учителей придастся.
3. Искушать всячески, каков в деле своем есть, кто хощет быть учитель школы: на пример, желая ведать, искусен ли в языке Латинском, велеть ему сложение Русское перевессть на Латинское, тако ж Латинское слово некоего славнаго в языке том автора, перевесть на Русское; и велеть искусным осмотреть и освидетельствовать переводы его, и тотчас покажется, совершен ли есть, или средний, или и того нижае, или весьма ничего. Суть же и иных учений свойственныя искушения, которыя мощно будет особенно списать.
4. А хотя и неискусен в требуемом учении покажется, обаче мощно знать, что остроумен есть, то знатно он за леностию, или за плохим своим учителем не достигнул того, и таковому повелеть полгода или год самому учитися от авторов, в деле том искусных, аще учитель хощет быть. Только ж сие делать за скудость людей, а лучше бы на таковых не надеятися.
5. Определенным и добрым учителям приказать, чтобы они исперва сказывали ученикам своим вкратце, но ясно, кая сила есть настоящаго учения, Грамматики, на пример, Реторики, Логики и прочая; и чего хощем достигнути чрез сие или оное учение, чтоб ученики видели берег, к которому пловут, и лучшую бы охоту возымели и познавали бы повседневную прибыль свою, тако ж и недостатки.
6. Избрать изряднейших во всяком учении авторов, которые свидетельствовани суть в славных Академиях: именно же, в Париже, повелением Короля Людовика четвертаго надесять, так кратко, а совершенно заключена Латинская Грамматика; что мощно надеятися остроумнаго ученика за един год совершенно научить языка онаго, когда у нас за пять и за шесть лет мало кто постизает. Что можно знать по тому, что студент из Философии, или Богословии изшедший, не может перевесть и средняго стиля Латинскаго. Избрав убо, яко же речеся, лучших в Грамматике, Реторике и в прочих учениях авторов, подать в Академию и приказать, чтоб оных руководством, а не иных учено в школах.
7. В Богословии собственно приказать, чтоб учено главные догматы веры нашея и закон Божий. Чел бы учитель Богословский Священное Писание, и учился бы правил, как прямую истую знать силу и толк Писаний, и вся бы догматы укреплял свидетельством Писаний. А в помочь того дела чел бы прилежно Святых Отец книги, да таковых Отец, которые прилежно писали о догматех, за нужду распрь в церкви случившихся, с подвигом на противныя ереси. Ибо суть древние учители собственно о догматах, тот о сем, а другой о ином писавшии. На пример: о Тройческой тайне Григорий Назианзин в пяти словах своих Богословских, и Августин в книгах о Троице и о Божестве Сына Божия, кроме оных, Афанасий Великий в пяти книгах на Ариан о Божестве Святаго Духа, Василий Великий в пяти книгах на Евномиа; о ипостаси Христовой Кирилл Александрийский на Несториа; о двоице естеств в Христе довольно одно послание Леона, Папы Римскаго до Флавиана Цареградскаго Патриарха; о грехе первородном и о благодати Божией Августин во многих книгах на Пелагианы и прочая. К тому ж зело полезны деяния и разговоры Всселенских и Поместных Синодов. И от таковых учителей при Священном Писании нетщетное будет учение Богословское. А хотя и может Богословский учитель и от новейших иноверных учителей помощи искать; но должен не учитися от них и полагатися на их сказки, но только руководство их принимать, каких они от Писания и от древних учителей доводов употребляют. Наипаче в догматах, в которых с нами иноверцы согласни суть; а однако доводам их не легко верить, но посмотреть, если таковое в Писании, или в книгах отеческих слово, и тую ли имеет силу, в яковой они приемлют. Многажды бо лгут господа оные, и чего не бывало приводят. Многажды же слово истинное развращают. Буди зде едино, на пример, слово Господне к Петру: Аз молихся о тебе, да не оскудеет вера твоя, реченно о Петре персонально, о самом лице Петрове, а Латини влекут оное к Папе своему, наводя от того, что Папа не может погрешить в вере, хотя бы хотел. Должен убо учитель Богословский не по чужим сказкам, но по своему ведению учить и, иногда избрав собственное время, показать в книгах и ученикам своим, чтоб и они известны сами были, а не сумнились бы, правду ли говорит, или лжет учитель их.
8. По случаю зде с причины мимошедшаго совета воспоминается, что при школах надлежит быть библиотеке довольной. Ибо без библиотеки, как без души Академия. А довольную библиотеку мощно купить за две тысящи рублей.
Библиотека учителем по вся дни и часы ко употреблению невозбранна, только бы книг по келлиам не разбирали, но чли бы оныя в самой библиотечной канторе. А ученикам и прочиим охотникам отворять библиотеку в уреченные дни и часы.
И ходили б в библиотеку, которые язык умеют, в особенные часы и дни по долженству, а в иные за охоту и в урочное время. Спрашивал бы всякаго свой учитель, котораго он автора чтет, и что прочел, и что писал; а если чего не уразумел, то б ему объяснил учитель. Сие вельми полезно и скоро человека, аки претворяет в иного, хотя бы прежде грубых был обычаев.
9. Обращаяся к школьным учениям, сие видится быть вельми благоуспешно, что могут некая учения двое или трое вдруг одного часа и одним делом подаватися. На пример, уча Грамматике, может учитель с нею учить купно и Географию и Историю: понеже, по регулам Грамматическим, нужно есть делать экзерциции, сиесть обучатися в переводах с моего языка, на язык тот, котораго учуся, и вопреки с языка того на мой язык. То мощно велеть ученикам переводить по части Географию, или Историю одну внешнюю, либо Церковную, или на перемену оба те учения.
Обаче, понеже Историю честь без ведения Географскаго, есть как бы завязанными глазами по улицам ходить; того ради здравый совет есть год, Грамматике определенный, разделить на две части; и полгода первое учить Грамматику с Географиею, особенный в неделе день определяя, в которой на карте будет учитель показывать циркулы, планисферия и универсальную ситуацию мира. А еще лучше бы делать сие на глобусе, и так обучать студентов, чтоб могли перстом показать, когда кто спросит их: где Азия? где Африка, где Европа? и к которым сторонам под нами лежит Америка? Тако ж и особь о Государствах: где Египет? где Хина? где Португалия? и прочая. А другое полгода давать в экзерциции переводить Историю универсальную, да краткую, только бы был автор чистаго языка Латинскаго, яковый есть Юстин Историк, и мощно будет после других смотреть.
И се вельми полезно; ибо ученицы великое ко учению возымеют доброхотство, когда невеселое языка учение толь веселым мира, и мимошедших в мире дел познанием, растворено им будет, и скоро от них грубость отпадет, и еще при береге почитай училищном не мало драгих товаров обрящут.
10. Чин учения таковый добрый кажется: 1. Грамматика купно с Географиею и Историею. 2. Арифметика и Геометрия. 3. Логика или Диалектика, и едино то двоименное учение. 4. Реторика купно или раздельно с стихотворным учением. 5. Физика, присовокупя краткую Метафизику. 6. Политика краткая Пуффендорфова, аще она потребна судится быть, и может она присовокупитися к Диалектике. 7. Богословия. Первые шесть по году возмут, а Богословия два года. Ибо хотя и всякое учение , кроме Диалектическаго и Грамматическаго, пространное есть; обаче в школах сокращенно трактовать надобе, и главнейшия толь части. После сам долгим чтением и практикою совершится, кто так доброе руководство получит. Язык Греческий и Еврейский, (если будут учители) между иными учении урочное себе время приимут.
11. Ректора и Префекта усмотреть прилежных человек, и которых учение и труды уже известны. И укажет им Духовное Коллегиум тщательным быть в деле своем, с таковым угрожением, что ежели нечинно пойдут учения и неблагопоспешно; то они сами суду подпадут в Духовном Коллегиум. И того ради смотреть должны, ходят ли всегда в школу учители, и так ли учат, как подобает. И должны Ректор с Префектом посетить в неделю две школы, а в другую неделю другия две, и так и прочия кругом. А когда в школу приидут, учитель при них учить будет, а они слышати, хотя чрез полчаса; тако ж и вопросами отведовать учеников, знают ли, что уже должно бы им знать.
12. Если кто от учителей противен покажется Академицким уставом, и непреклонен наставлению Ректорскому: таковаго Ректор объявит в Духовное Коллегиум, и по следовании отставлен или наказан будет по разсуждению.
13. Мощно и фискалов определить, которые бы надсматривали, все ли во Академии порядочно.
14. О учениках сие разсуждение: должны вси Протопопы и богатшии и инии Священницы детей своих присылать во Академию. Мощно тое ж указать и градским лучшим приказным людем, а о дворянех, как собственная воля будет Царскаго Величества.
15. Приходящие же тые ученики были б при Академии до конца всех учений, и не отпускать от школы Ректору без ведома Духовнаго Коллегиум. А если бы Ректор или Префект, или иный кто отпустил ученика отай за мзду поданую, и на такого преступника определить жестокое наказание.
16. Всем повсюду известно буди, что где будет человек ученый во Академии, и от Академии свидетельствованный, того на степень духовныя или гражданския чести не может упредить неученый с великим штрафом на власти оныя, которыя бы инако сделали.
17. Новопришедшаго ученика отведать память и остроумие; и если покажется весьма туп, не принимать в Академию: ибо лета потеряет, а ничего не научится; а обаче возымеет о себе мнение, что он мудрый и от таковых несть горших бездельников. А чтоб который не притворял себе тупости, желая отпуску в дом, как то другие притворяют телесную немощь от солдатства; искушению ума его целый год положить. И может умный учитель примыслить способы искушения таковые, яковых он познать и ухитрить не дознается.
18. Буде покажется детина непобедимой злобы, свирепый, до драки скорый, клеветник, непокорив, и буде чрез годовое время ни увещании, ни жестоким наказании одолеть ему невозможно, хотя б и остроумен был: выслать из Академии, чтоб бешеному меча не дать.
19. Место Академии не в городе, но в стороне на веселом месте угодное, где несть народного шума, ниже частыя окказии, которыя обычно мешают учения и находит на очи, что похищает мысли молодых человек, и прилежать учением не попускает.
20. Не надобе хвалитися Академии, но ниже смотреть на тое, что много учеников имеет: сие бо весьма суетно есть; но смотреть, как много есть остроумных и добре учащихся, с великою пользы надеждою, и как бы оных додержать постоянных до конца.
21. И сие есть отнюдь непотребно, паче же и тщетно, чтоб студентов, какие ни приидут, принимать на поденныя деньги Государевы. Приходят бо многие не для учения, но еще иные и неспособные по природе для жалованья только, нищетною нуждою влекомы. Иные же и способные, да сколько похотят при Академии живут, а когда и куда хотят, отходят. Что ж с того добра? Только суетный убыток.
Принимать бы студентов с разсмотрением остроумия, и они бы запись давали на себе, что до конца учений пребудут во Академии, под великим штрафом, если бы обета своего не исполнили без крайней нужды. И так можно будет, оных по совершении школьном, презентовать Царскому Величеству и по Его Величества указу определять оных на разныя дела.
22. Но что паче всего, и почитай едино есть потребно и полезно, быть при Академии или в начале и без Академии Семинариум для учения и воспитания детей, какие вымышлено не мало во иноземных странах. А того некий зде образ представляется:
1. Построить дом образом монастыря, котораго пространство и жилье и всякие к пропитанию, и одеянию и прочиим нуждам припасы были б против числа детей, (каковое определено будет по воли Царскаго Величества) пятьдесят, или семьдесят или больше, тако ж и потребных управителей и служителей.
2. В дому том имеют жить дети и уже и большаго возраста юноши по осьми или по девяти человек в единой избе. Обаче с таким расположением: большие во единой, средние в другой,малые в третией избе.
3. Всякому место определить при стене вместо собственной канторы, где его стоит кроватка складная, чтоб в день логовища знать не было; тако ж шкафа на книжки и иныя вещицы, и стулик для седения.
4. Во всякой избе (сколько оных будет), имать быть Префект, или надсмотрщик, человек хотя неученый, обаче честнаго жития, только б не вельми свирепый и не меланхолик, летами от 30 до 50-го года. А дело онаго сие: насматривать, чтоб между Семинаристы (так воспитываемые в дому том нарицаются) не было ссор, драки, сквернословия, и всякаго инаго безчиния, и чтоб во уреченные часы всяк делал, что должно. А всяк бы Семинарист из избы своей без его благословения не исходил, и то со объявлением причины, куды и для чего исходит.
5. В том же дому подобает быть хотя б трем ученым человеком монахом или мирским, из которых един будет Ректор, дому всего управитель, а два экзаминаторы, сиесть розыщики учения как кто учится, лениво или прилежно.
6. Во всякой избе Префект имеет власть наказывать себе подчиненных за преступление, но малых розгою, а средних и больших словом угрозительным, а потом на неисправляющихся доносить Ректору.
7. Тако ж экзаминаторы за леность во учении с малыми, средними и большими поступать будут, и Ректору доносить.
8. Ректор, верховная власть всех, всяким по разсуждению наказанием наказывать может. А кто непреклонен к исправлению явится, того Ректору не отпускать из Семинариум без ведома Духовнаго Коллегиум.
9. Определить времена ко всякому делу и покою Семинаристом, когда спать ложиться, когда воставать, молиться, учиться, идти на трапезу, гулять и прочая. И вси бы оные часы колокольцем означать, и вси бы Семинаристы, как солдаты на барабанной бой, так на колокольцев голос, принимались за дело, какое на час уреченной назначено.
10. Не отпускать из Семинариум в городы, или куды ни есть, к своим в гости, пока Семинарист не обыкнет, пребывая в Семинариум, и не ощутит знатной пользы таковаго воспитания, а именно: до трех лет, по приходе всякаго в Семинариум, не испускать никуды; а и по третьем году, не больши дважды в год позволить выдтить в гости к родителем или сродником, и то не далече отстоящим, так чтоб не больше седьми дней прошло от нашествия до возвращения в самый дом Семинарийский.
11. А когда и так испущен будет в гости Семинарист, то обаче придавать оному честнаго человека, яко Инспектора или наблюдателя, который был бы при нем везде, и всегда и при всяких случаях, и по возвращении давал бы репорт Ректору, что деялось. А если бы тот приданный Инспектор, поноровя ему, утаил нечто худое: и таковаго плута бить гораздо. А можно будет тое познать и по сему, что возвратившийся Семинарист не может не показати на себе некоей прежних нравов и охоты измены.
12. А когда какие сродники приидут в Семинариум посетить своего тамо сродника, и тех гостей, с ведомом Ректорским, ввесть в трапезу, или иную общую избу, или в сад, и тамо оным с сродником своим разговаривать, и мерно кушанием и питием потрактовать их можно, самому присутствующу Ректору или одному экзаминатору, по разсуждению лиц.
13. Таковое младых человек житие кажется быти стужительное и заключению пленническому подобное. Но кто обыкнет так жить, хотя чрез един год, тому весьма сладко будет.
Обаче ко врачеванию скуки, последствующия регулы угодныя суть:
14. Не принимать до Семинариум, только малых детей от 10 до 15 году возраста, а выше того разве за прошением честных лиц, свидетельствующих, что отрок и в доме родительском жил в страсе и добром насмотрении.
15. На всяк день 2 часа определить на гулянье Семинаристам, а именно: по обеде и по вечери, и тогда б невольно никому учитися, и ниже книжки в руках иметь.А гулянье было бы с играми честными и телодвижными, летом в саде, а зимою в своей же избе. Ибо сие и здравию полезно есть и скуку отгоняет. А еще лучше таковыя избирать, которыя с потехою подают полезное некое наставление. Такое, на пример, есть водное на регулярных судах плавание, Геометрические размеры, строение регулярных крепостей и прочая.
16. Можно единожды или дважды на месяц, наипаче летом, проездиться на островы, на поля и места веселыя, к дворам загородным Государевым, и хотя единожды в год в Санктпетербург.
17. В трапезе чтение будет ово Историй воинских, ово церковных. А в начале всякаго месяца чрез два или три дни чтомы да будут повести о мужах, во учении просиявших, о церковных великих учителях, тако ж и о древних и нынешних Философах, Астрономах, Риторах, Историках и прочая. Ибо таковых повестей слышание и сладко есть, и к подражанию мудрых оных людей поощряет.
18. Можно же еще дважды в год или больше делать некия акции, диспуты, комедии, риторския экзерциции. И то бы зело полезно к наставлению и к резолюции, сиесть честной смелости, каковыя требует проповедь слова Божия, и дело посольское, но и веселую перемешку делают таковыя акции.
19. Могут уставлены быть и некия почести добре и тщательно учащимся.
20. Добре в великие праздники быть при столе оных Семинаристов гласом мусикийских инструментов; и сие не трудно: ибо перваго токмо нанять мастера, а от него наученные охотные Семинаристы должны будут и других научить на свое место туне. И сия седмь воспомянутыя регулы служат ко увеселению учащихся.
21. Подобает быть в Семинариум церкви, аптеке и Доктору, а школы в близкой Академии, куды Семинаристы ходить учитися будут. А если в Семинариум и школы и учители будут: то Академия и Семинариум вместе будут. А для учеников прочиих, которые не похотят жить в Семинариум, можно построить несколько жилья вне Семинариум, и пустить в наем студентом.
22. Регулы учителей, учения и учеников, выше во Академии описанныя, и зде хранитися должны.
23. Семинаристы едини будут люди убогии, и тыя, по милости Царскаго Величества, пропитание и одеяние и прочая нужная возымеют. А другие богатых людей дети, которые должны будут платить за корм и одеяние, а цене быть единой, навсегда определенной.
24. Как приидет Семинарист в совершенный разум, и к большим учениям достигнет; то должен учинить в церкви Семинарийской при прочией братии своей присягу на том, что хощет он быть верен Царскому Величеству и Его Наследнику, и готов к службе, до которой угоден есть и позван будет указом Государевым.
25. Совершившихся в учении Семинаристов не отпустит Ректор от Семинариум, пока прежде не обвестит до Коллегиум Духовнаго, а Коллегиум презентовать оных будет Царскому Величеству. И потом даст оным абшит со свидетельством искуства их.
26. А которые Семинаристы, по совершении учения, угоднейшие покажутся к делу духовному, и они б у Епископов были ближайшии к всяким степенем властелинским паче прочих, хотя бы и равно оным искусных, но не в Семинариум воспитанных, разве бы некий знатный порок на Семинаристе показался, и то не был бы оной порок от клеветы. А на завистников и клеветников определить жестокое наказание.
До зде о Семинарии.
И можно впредь будет больше придумать, или от иноземных лучших Семинариов информации проискать; а от таковаго воспитания и учения воистинну надеятися великой пользы отечеству.
23. О проповедниках слова Божия последующие регулы полезныя суть:
1. Никто же да дерзает проповедать не в сей Академии ученый, и от Коллегиум Духовнаго не свидетельствованный. Но если кто учился у иноверцов, тот бы явил себе прежде в Духовном Коллегиум, и тамо его испытать: как искусен в Священном Писании, и слово бы сказал о том, о чем ему повелит Коллегиум: и если искусен покажется, то дать ему свидетельство, что, аще похощет быть в чину Священническом, мощно ему проповедовать.
2. Проповедали бы проповедники твердо, с доводом Священнаго Писания о покаянии, о исправлении жития, о почитании властей, паче же самой высочайшей власти Царской, о должностях всякого чина. Истребляли б суеверие; вкореняли б в сердца людския страх Божий. Словом рещи: испытовали б от Священнаго Писания, что есть воля Божия, святая, угодная и совершенная, и то б говорили.
3. О грехах во обществе говорить, а не именовать кого, разве был бы публикован от всея церкве.
Но и когда пронесется о некоем лице недобрый некий слух, о сем или оном именно грехе, и тогда проповедник должен о таковом грехе молчать на слове. Ибо если воспомянет грех той, хотя бы и не воспоминал лицо именно; обаче помыслит народ, что на оное лице гром той есть. И тако оному умножится печаль, и он не о своем исправлении, но паче о мщении на таковаго проповедника думать станет. Что ж из того пользы? Если чий грех великий, с презрением закона Божия, самохотно от грешника гордаго явлен будет; то его Епископу, а не коему либо Пресвитеру штрафовать, таким способом, как выше говорилось в делах Епископских о анафеме.
4. Обычай некиим проповедникам есть, аще кто его в чем прогневит, на проповеди своей мстить оному, хотя не именно, терзая славу его, обаче так говоря, что можно слышателем знать, о ком речь есть: и таковые проповедники самые бездельники суть, и оных бы жестокому наказанию подвергать.
5. Непригоже вельми проповеднику, наипаче юному, говорить о грехах властительских, или обличительне к лицу слышателей. Так на пример: не имеете страха Божия, нет у вас любви ко ближнему; немилосердни есть, друг друга обидите. Но должен паче в первом лице, во множественном числе так говорить: не имеем страха Божия, нет у нас любве ко ближнему; немилосердни есмы, друг друга обидим. Ибо сей образ слова кроткий есть, понеже и сам проповедник в числе грешников мешает себе, как то и самая истина есть: много бо согрешаем вси. И так Павел Апостол, обличая учителей, которые, ставя себя высоко, по своему имени ученикам своим нарицатися желали, не воспоминая оных именно, на себя аки бы вину тую приемлет, в первом послании из Коринфом в главе первой, тако ж и на другов своих Петра, Аполлоса. Киждо, рече, от вас глаголет, аз убо есмь Павлов, аз же Аполлосов, аз же Кифин, аз же Христов. Еда разделися Христос? Еда Павел расплся по вас, или во имя Павлово крестистеся? и прочая. А что он вину сия пренесл на себе и на других, сам свидетельствует. Ибо долго о том поговорив, та же в главе четвертой исповедует: сия же братия моя преобразих, на себе и Аполлоса нас ради, да от нас научитеся не паче мудрствовати написанных и прочая.
6. Должен всяк проповедник имети у себя книги святаго Златоустаго и прилежно чести оныя: ибо тако приобучитися складать чистейшее и яснейшее слово, хотя и не будет Златоустому равное; а казнодеишков легкомысленных, каковые наипаче Польские бывают, не чел бы.
7. Аще проповедник видит от слова своего в народе пользу, да не хвалится тем. Аще же не видит, да не сердитует, и людей за сие да не поносит. Дело их есть говорить: а обращение сердец человеческих, дело Божие есть. Аз насадих, Аполлос напои, Бог же возрасти.
8. Безумно творят проповедницы, которые брови своя поднимают, и движение рамен являют гордое, и в слове нечто такое проговаривают, от чего можно познать, что они сами себе удивляются. Но благоразумный учитель, елико мощно, да тщится и словом и всего тела действием таковаго себе показовать, что он ниже помышляет о своем остроумии или красноречии. И того ради часто подобает мешать краткия оговорки с смиренным некиим самаго себе понижением. На пример: молю вашу любовь, да не смотрите, кто глаголет; что бо сам о себе засвидетельствовать могу вам, разве яко грешен есмь? Веруйте слову Божию: ибо от писаний Священных, а не от моего вымысла предложить потщуся, и сим подобная.
9. Не надобно проповеднику шататься вельми, будто в судне веслом гребет. Не надобно руками спляскивать, в боки упиратися, подскакивать, смеятися, да не надобе и рыдать; но хотя бы и возмутился дух, надобе, елико мощно, унимать слезы; вся бо сия лишняя и неблагообразна суть, и слышателей возмущают.
10. По слове, аще лучится в гостях быть, или в каких ни есть беседах с людьми, не подобает проповеднику воспоминать о слове своем, и не точию слова своего хвалить, что есть великое безстудие, но и не охужать самохотне: ибо покажется, что он в похвале слова своего таковым способом поощряет прочиих. А хотя б кто и стал хвалить слово его, то проповедник должен показать на себе, что ему слышать то стыдно, и всячески отводить от похвал и заводить иную беседу.
Мирския особы, поелику участны суть наставления духовнаго. Хотя и не много в сей частице говорить надлежит: обаче подобает предположить малое предословийце к лучшему уразумению: почему миряне нарицаются миряне, и в чем от чина духовнаго имеют разнствие?
Сие имя мир в тройственном разуме употребляемо есть:
1. Мир нарицается вся подсолнечная, от человека обитаемая, но не в сем разуме человецы, служения церковнаго неимущии, нарицаются миряне; ибо и священнический чин в томжеде с прочиими мире живет.
2. Мир приемлется за людей просто, яко суть тварь телесная, но разумная. И не по сему миру мирян именуем, которые вне причта службы церковныя суть. Понеже и Священник и кий либо причетник не похощет отрещися нарицатися мирянин в таковом разуме. И в сем то разуме стоит имя мир, где нечто доброе прилагается ему, на пример: тако Бог возлюби мир и проч.
3. Мир часто знаменует злобу человеческую и суету, или самых человек; поелику злобни и суетни суть, яко же глаголет Иоанн Апостол в первом послании своем, в главе второй: не любите мира, ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любве Отчей в нем: ибо все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть. И не от сего мира миряне нарицаются; ибо Иоанн пишет не к священству, но обще к Христианом. И яко же сам глаголет там же ко отцам, юношам, детем, сие есть ко всем всякаго возраста. И не льзя сказать, что оных словом сим наговаривает в монахи или в церковники.
Подобне, якоже и сие имя, духовный, которое противно есть миру, в третием сем разуме употребляемое, не монахов самых и церковников показует у Павла Апостола в первом послании к Коринфяном, в главе второй при конце, где он душевнаго и духовнаго человека соразсуждает. Ибо там душевнаго нарицает того, который без благодати Духа Святаго сам собою преклонен есть ко всякому злу, а ко богоугодному добру весьма безсилен, яковые вси необновленные суть. Духовнаго же именует того, который просвещен и обновлен, и водим есть Духом Святым. Аще убо Священник, аще мирянин зол, душевен есть; и вопреки аще Священник, аще мирянин, Духом Святым водимый, духовен есть. И потому Петр Святый и имя священства дает не единым церковным служителем, но обще всем Христианом. 1. Петр. глава 2. Вы род избран, Царское священие, язык свят, людие обновления, яко да добродетели возвестите из тьмя вас призвавшаго в чудный Его свет. Подобне и Апокалипсис, глава 5: сотворил есть нас Богови Цари и Иереи.
Сие подобало предложить для того, что за неведением сего многая и деются и сказуются дурости душепагубныя. Сего не ведай человек мирский, думает иногда, что ему спастися не льзя для того самаго, что он не духовный, но мирский есть. Сего не ведяй иный монах наговаривает другаго оставити жену, чада, родителей, и ненавидети их; понеже, рече, заповедь имамы: не любите мира, и яже суть в мире.
Но почему миряне нарицаются? Ответ. Понеже подобало быть определенным учения духовнаго служителем и управителем, яковии суть Епископи и Пресвитеры: того ради, но преизяществу некоему, восприяли они титлу духовнаго чина. А ради служения безкровныя жертвы нарицаются по преизяществу и священницы. И потому уже прочии,которые слыщателие и ученицы оных суть, нарицаются просто миряне.
Речеши: от коего убо из триех вышеименованных разумов мира, миряне тако нарицаются?
Есть сие именование разуму второму прилично; вси бо и священницы и не священницы суть миряне, то есть человецы. Но не священницы нарицаются миряне просто; поелику не суть управители и служители определенные духовнаго учения, но слышателие. И уже нечто сказать надобе о мирянах, поелику надлежат они к духовному управлению.
1. Всем ведомо сие: в первых да будет, что всяк Христианин должен православнаго учения слушать от своих пастырей. Яко же бо пастырие не пасут, аще овец своих словом Божиим не питают: тако и овцы не суть овцы, но всуе тако нарицаются, аще не хотят пасоми быть от пастырей. Того ради если бы кто презирал и ругал, или что горше, тщался бы не допустить чтения, или проповеди слова Божия, без крайней нужды за едину некую горделивую злобу: тот наказанию церковному подлежит, или суду Епископскому, о котором выше слово было, где о анафеме, или, аще силен явится, самаго Духовнаго Коллегиум следованием и декретом.
2. Должен всяк Христианин и часто, а хотя бы единожды в год причащатися святой Евхаристии. Сие бо есть и благодарение наше изящнейшее Богу о толиком смертию Спасителевою содеянном нам спасении. Елижды аще ясте хлеб сей, и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет. И напутствие к живому вечному. Аще не ясте тела Сына человеческаго, и не пиете крове Его, живота не имате в себе. И есть характир или знамение, которым являем себе быть убы единаго мысленнаго тела Христова, сиесть, сообщники единой Святой Церкви, яко же глаголет Апостол 1 Коринф. глава 10. Чаша благословения юже благословляем, не общение ли крове Христовы есть? Хлеб, его же ломим, не общение ли тела Христова есть? Яко един хлеб, едино тело есмы мнози; вси бо от единаго хлеба причащаемся. Того ради, аще который Христианин покажется, что он весьма от Святаго Причастия удаляется, тем самым являет себе, что не есть в теле Христове, сиесть, не есть сообщник церкви, но раскольщик. И несть лучшаго знамения, почему познать раскольщика. Сие прилежно подобает наблюдать Епископом, и приказывать, чтоб им священницы приходские по вся годы о своих прихожанах доносили, кто из них не причащался чрез год, кто же и чрез два, и кто никогда же. И таковых понуждать ко исповеданию клятвенному, аще суть они сыны церкве, и проклинают ли вся полки раскольнические, которые где ни есть в России обретаются, Понуждение же оное клятве, не иное имать быть, только угрожением, что если не похотят клястися, и проклинать именно вся раскольническая согласия; то объявление о оных издастся, что они суть раскольщики. Не малая бо польза ведать о сем: ибо многие раскольщики, под одеждою православия крыющиеся, вместо того, чтоб боялися, еще сами воздвизают гонение на церковь. И не токмо ругают чин священный и, сколько могут, пакостят ему, но мирских, своему безумию несогласных, всячески утесняют, о чем могут засвидетельствовать людие веры достойнии.
3. А когда таким иным способом объявлен будет раскольщик; тогда Епископ должен о оном раскольщике письменно дать знать тому, под чиим он судом, который его имеет послать в Духовную Коллегию.
4. Полезно есть иметь в Коллегиум ведение, сколько во всех Епархиях обретается раскольщиков; сие бо ко многим, разсуждения требующим, случаям помощно есть.
5. Великий грех есть и нетерпящий молчания духовных, что нецыи мирские господа, в своих областях ведая раскольщиков, покрывают для мзды, им подаемой.
Иное дело о раскольщиках явных; ибо от тех напасти блюстися не надобно; но раскольщиков, под видом православия живущих, покрывать сие дело безбожием смердящее. И за сие должни суть Епископи ревновать, и доносить о сем к Духовному Коллегиум; а Коллегиум, по духовном розыске, таковых господ, аще не похотят в том исправиться, может предать анафеме. Духовный же розыск надлежит быть таковым образом: доношение подаст Епископ в Духовную Коллегию на мирскаго господина не просто, что у него раскольщики обретаются; но что господин тот сильно не допускает Священнику прихода онаго, или и посланным Архиерейским сыскивать и обличать раскольщиков, в вотчине его пребывающих, и именовани будут в доношении достоверныи свидетели того. А Коллегиум, слушав свидетелей, напишет увещательне ко оному господину, чтоб попустил свободно сыскивать раскольщиков в своей вотчине. И буде послушает господин, то его больше не утруждать; буде же преслушает, то и сам делом о себе засвидетельствует, что он раскольщиков заступник есть. И тогда Коллегиум приступит к духовному его наказанию всем тем порядком, как выше писано о анафеме. А дело сие не о явных, но о тайных раскольщиках, как объявлено выше, если они простой народ суть: если же учители, и аки бы пастырие раскольнические суть, о тех, как тайных, так и явных дело сие есть. Таковым же образом судятся и духовные, которые имеют за собою подданных.
6. По всей России никого от раскольщиков не возводить на власти, не токмо духовныя, но и на гражданския, даже до последняго начала и управления, чтоб не вооружать нам на нас же лютых неприятелей, и Государству и Государю, непрестанно зло мыслящих.
А если кто в подозрении будет раскольничества, хотя бы и вид на себе являл православия, и того первее привести к присяге, купно с клятвою на себя, и оных, что он не есть и не думает быть раскольщик; и объявить ему жестокое наказание, если бы после противное на нем показалось, и подписаться ему в том своею рукою. Вина же онаго сия есть: когда кто знатным делом своим сотворит себе подозрение, на пример : аще никогда же приобщается Святым Тайнам без всякой благословной вины; аще учителей раскольнических в дому своем покрывает с ведением, что таковые суть, и аще милостыню посылает в раскольническия обители и прочая; а в таковых делех кто обличен будет явными доводами, тогда таковый подозрению раскольничества подлежит.
А если сему противное где явится, то Епископ должен о том скоро писать к Духовной Коллегии.
7. Отселе не быть у мирских ни у кого (кроме фамилии Царскаго Величества) в домех церквам и крестовым попам: ибо сие лишнее есть, и от единыя спеси деется, и духовному чину укорительное. Ходили бы господа к церквам приходским, и не стыдились бы быть братиею, хотя и крестьян своих, во обществе Христианстем. О Христе бо Иисусе несть раб, ни свободь, глаголет Апостол.
8. Когда прихожане или помещики, которые живут в вотчинах своих, изберут человека в церкви своей в Священники: то должни в доношении своем засвидетельствовать, что оной есть человек жития добраго и неподозрительнаго. А которые помещики в тех своих вотчинах сами не живут, оное свидетельство о таких людях подавать людем и крестьяном их, и в челобитных писать именно, какая ему руга будет или земля. А избранный бы также приложил руку, что он тою ругою или землею хощет быть доволен, и от церкви, к которой посвящен, не отходить до смерти. А ежели оный избранный, пред Епископом явится в каком подозрении или расколе, и онаго чина недостоин, сие оставляется в разсуждение Епископле.
9. Волочащихся попов не принимали б господа к себе в духовники. Ибо Священник изгнан за преступление, или своевольно сам оставив врученную себе церковь, уже почитай и не Священник есть, и великий грех приемлет, действуя священническая. А приемлющий его господин тому ж греху участник есть, и сугубо: ибо и помощник греху тому, и правлению церковному противник есть.
Не понуждали б сильные миряне Священников в домы своя входить для крещения младенцов, но носили б тех в церковь, разве бы вельми болен был младенец, или иная некая великая нужда зашла бы.
10. Сказуют, что иногда гражданские управители, и иныя власти, тако ж сильные помещики в случившемся некоем деле, духовнаго наставления требующем, не хотят повиноватися Епископом, в котораго кто Епархии живет, отговариваяся тем, что Епископ оным не пастырь. Ведомо же всем буди, что всяк коего либо чина человек подлежит в духовных делах суду того Епископа, в котораго Епархия пребывает, пока в той пребывает.
11. Но наипаче мирским особам многия случаются трудности в сомнительных браках, и того ради, если таковое кому случится сумнительство, то не дерзал бы таить онаго пред Священником. А Священник, если и сам сомневается, не дерзал бы скоро венчать, но относить дело оное ко разсуждению Епископа. Но и Епископ отсылал бы к Духовному Коллегиум, если и он сам решить недоумеет.
И для чиннаго и известнаго таковых трудностей решения надлежит Коллегом Духовным, избрав собственное время, довольно поговорить о оных, и на всякую трудность написать решение крепкое от Священнаго Писания, и от разсуждения славных древних учителей, тако ж и от уставов Царских.
12. А хотя бы и несумнительный брак чий мнился быть; обаче не подобает венчатися во ином приходе, в котором ни жених, ниже невеста живет; кольми паче во иной Епископии венчатися не подобает. Також и не звать из чужаго прихода или Епархии Священников на венчание; ибо сие, кроме укоризны своих пастырей, еще являет, что так женящиися в подозрении суть неправильнаго сочетания.
Источник: zargradet.ru.
Рейтинг публикации:
|
