Цифровая эпоха не так уж сильно изменила нашу жизнь.
Когда в 1997 году компьютер IBM Deep Blue победил чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова, многим показалось, что достигнута важная веха. Человек впервые проиграл машине, причём на своём собственном поле — в одном из самых интеллектуальных сражений.
Поражение г-на Каспарова усилило беспокойство тех, кто опасается восстания машин. Газеты кричали, что мы уступаем бездушным роботам по всем фронтам.
Но были и те, для кого победа Deep Blue стала вдохновляющим предвестником перехода человечества к технологической утопии. Они предвидят «технологическую сингулярность», когда компьютеры пройдут критическую точку и приобретут сверхинтеллект, превышающий человеческий. После этого машины начнут развиваться самостоятельно в неизвестном нам направлении. «Культисты» во главе с футурологом Рэем Курцвейлом веруют в близость и неизбежность «сингулярности», которая доставит нас в своего рода рай, где граница между человеком и машиной исчезнет, мы выйдем за пределы нашего физического тела и преодолеем ограничения биологического мозга.
Deep Blue (фото James the photographer).
По правде говоря, компьютер не победил нашего чемпиона. Г-н Каспаров проиграл кучке гроссмейстеров и паре программистов. Именно они запрограммировали компьютер на то, чтобы он выполнял правильные расчёты. Вот и всё.
Если бы Deep Blue победил не Гарри Каспарова, а другой компьютер (назовём его Deep Red), мы бы справедливо заключили, что программисты Deep Blue оказались умнее тех, кто работал с Deep Red. И тогда никто не рвал бы на себе рубашку и не вопил, что компьютеры вскоре захватят мир. Мы были и остаёмся повелителями машин.
Философ Клайв Гамильтон из Университета Чарльза Стёрта (Австралия) видит причину паники в том, что наше общество превратило компьютер в фетиш — предмет для поклонения, обладающий якобы магической силой. Мы убеждены, что однажды компьютеры станут чересчур мощными и выйдут из-под нашего контроля. Г-н Гамильтон считает, что этого никогда не произойдёт, и вот почему.
Современные автомобили оснащены бортовыми компьютерами, но, как и тридцать лет назад, машины выполняют всё ту же функцию — везут нас туда, куда мы захотим. Вы снимаете деньги с карточки через банкомат — это более удобно, чем идти в банк и разбираться сначала с оператором, затем с кассиром, но суть та же самая. Мы отправляем электронные письма — деловая переписка ускорилась, но во времена обыкновенной почты, факсов и телефонов люди тоже каким-то образом выживали. Компьютеры позволяют нам играть в электронные игры, смотреть кино и делать покупки, но это не значит, что 30 лет назад люди никак не развлекались и не ходили по магазинам.
Так правда ли, что наша жизнь изменилась кардинальным образом с появлением компьютеров? Промышленная революция и урбанизация принесли с собой намного больше перемен, чем так называемая цифровая эпоха. В сущности, сегодня мы совершаем тот же набор действий, что и тридцать лет назад.
Г-н Гамильтон без обиняков заявляет: нас обманули те, чей заработок связан с созданием, эксплуатацией и продажей компьютеров, а также журналисты, футурологи и все остальные, кого кормит ИТ-индустрия. Мы слишком доверчиво положились на их мнение.
Страх перед машинами тоже легко объяснить: человек и сам не знает хорошенько, на что он способен, и порой в ужасе взирает на плоды своей собственной изобретательности, а некоторым кажется, что машины не просто выполняют за нас тяжёлую и скучную работу, но отбирают у людей кусочек человечности.
Беспокойство это породили не компьютеры. Оно возникло ещё в первые годы промышленной революции, когда началась механизация того, что веками делалось людьми и животными. Когда Стэнли Кубрик и Джеймс Кэмерон пугали нас фильмами о взбунтовавшихся электронных мозгах, они черпали из того же источника вдохновения, что и Мэри Шелли с Гербертом Уэллсом. Франкенштейн лишь обрёл личину Терминатора, а ужас перед неведомыми силами природы превратился в страх перед скрытой мощью вычислительной техники (вспомним «проблему-2000», умело раздутую ИТ-индустрией и СМИ).
Компьютеры в той же мере способны захватить власть над миром, как счёты — овладеть базаром. Помни, дорогая Дороти, что где-то обязательно есть ширма, за которой сидит маленький старичок и дёргает за ниточки.
Г-н Гамильтон напоминает о том, что психологи обнаружили у нас одну любопытную черту: нам кажется, что наша жизнь зависит не от нас, а от решений, которые принимает какая-то внешняя сила. По-видимому, компьютер оказался прекрасным сменщиком «устаревшего» Бога.
Deep Blue — всего лишь мёртвый аппарат. Он смог победить великого Гарри Каспарова только потому, что шахматы описываются точными алгоритмами, ведь это всего лишь игра. Машина сделала это благодаря грубой вычислительной мощи, а с творческими возможностями человеческого разума ей никогда не сравнится.
Компьютер никогда не станет умным или автономным, заключает г-н Гамильтон. Не шахматы делают нас людьми.
Подготовлено по материалам The Conversation.
Источник: compulenta.computerra.ru.
Рейтинг публикации:
|
