Не так далеко от Украины есть государство, чья недавняя история очень схожа с нынешней ситуацией на Украине и в соседней Молдове. Это Республика Босния и Герцеговина. Бывшая югославская республика, прошедшая сквозь горнило гражданской войны, признанной самой жестокой со времен Второй Мировой на территории Европы, вот уже двадцать лет живет без войны. Находясь под неусыпной американской и европейской опекой, республика по определению должна быть среди лидеров демократизации и стать примером для многих, идущих по пути к западным идеалам.
Гражданская война в этой республике в целом напоминает нынешнюю украинскую ситуацию. Западные страны активно поддерживали "демократический” выбор боснийских мусульман и хорватов, не замечая военные преступления своих подопечных и резко осуждая руководство Республики Сербской и стоящего за ней Белграда. Если взять новостные ленты и стенограммы выступлений западных политиков тех лет и поменять географические названия, то можно получить практически полное совпадение текстов: имперская Россия (ранее Сербия), поддерживающая пророссийских сепаратистов в ДНР и ЛНР (ранее Республику Сербскую), не дает вставшей на путь демократии Украине (Боснии) войти в лоно европейской цивилизации.
Но между гражданской войной 1992-1995 годов в Боснии и нынешней ситуацией на Донбассе — целых двадцать лет. Именно они позволяют достаточно точно оценить будущее Украины.
Политические перспективы
Дейтоновские соглашения 1995 года остановили активные боевые действия. В результате было создано государство из трех образований: Федерации Боснии и Герцеговины (хорваты и босняки), Республики Сербской (сербы) и округа Брчко (смешанное население). По мнению международных посредников, эта модель децентрализации должна была нивелировать желание сербской общины выйти из состава республики. Не правда ли, ситуация очень схожа с мирными инициативами по Донбассу, как, в общем-то, и по Приднестровью в Молдове?
С момента подписания мирного соглашения в Дейтоне в стране фактически введено внешнее управление в лице Высокого Представителя Международного Сообщества в Боснии и Герцеговине (фактически управляющего из ЕС). В качестве примера можно вспомнить, что даже такие атрибуты государства как флаг, гимн, национальная валюта, закон о гражданстве были разработаны испанским дипломатом Карлосом Вестендорпом, занимавшим пост Высокого Представителя в 1997-1999 годах. До сих пор Высокий Представитель не только советует боснийскому руководству, что делать, но обладает законодательным правом и даже властью увольнять местных чиновников. Параллели с министрами-иностранцами и советами в американском посольстве на Украине просматриваются невооруженным взглядом.
Сейчас в руках у Запада главным оружием являются перспективы евроинтеграции региона. Лишь в феврале 2016 года Босния и Герцеговина подала официальную заявку на вступление в ЕС, хотя процесс подготовки республика начала практически 10 лет назад. Однако, высокопоставленные чиновники ЕС считают, что вступление республики в союз возможно не ранее 2025 года. Кстати, договор об ассоциации был подписан еще в 2008 (вступил в силу лишь в середине 2015 г.), а договор о либерализации визового режима — в 2010 году, но это не стало кардинальным ускорителем экономического роста Боснии и Герцеговины.
На Украине все происходит по той же схеме. Только появляется какое-то "недопонимание” со стороны Киева, как тут же усложняется процесс установления безвизового режима и отодвигаются прогнозные сроки присоединения к единой Европе.
Проблема отделения территорий
Хотя в название Боснии и Герцеговины часто вставляют слово федерация, формально республика является унитарным децентрализованным государством (Украина тоже постоянно заявляет о своей унитарности).
После обеспеченного Западом отделения Косово от Сербии, парламент Республики Сербской принял решение о возможности выхода из состава Боснии, если большая часть стран-членов ООН и ЕС признает независимость албанского анклава. Так как на сегодняшний момент эти условия выполнены, боснийские сербы формально могут инициировать отделение, что очень не нравится американцам и европейцам. По мнению Запада, косовский прецедент не распространяется ни на сербов в Боснии, ни на жителей Донбасса. Здесь принцип другой: постепенное уменьшение прав противников центральной власти под видом демократических реформ и укрепления государственности.
Экономика
Экономика балканской республики также оставляет желать лучшего. И это при том, что Запад постоянно декларирует поддержку страны. Процесс деиндустриализации остановить не удается. Сальдо внешней торговли отрицательное, причем импорт превышаетэкспорт в 1,5 раза!
Если посмотреть на данные Всемирного банка (http://pubdocs.worldbank.org/pubdocs/publicdoc/2015/10/779381443795253068/BiH-Snapshot.pdf), столь любимые экспертами, то обращает внимание позитивность отчетов. Все, мол, идет хорошо, есть пусть и небольшой, но прогресс. Во всех бедах виноваты мировой кризис 2008 и наводнение 2014.
Но вот если посмотреть внимательнее, то всплывают некоторые противоречия. Международные институты два десятка лет помогают бизнесу, но при этом уровень безработицы около 43%, а среди молодежи 62%, и несмотря на «положительные сдвиги» он продолжает расти, что способствует массовому выезду населения на заработки за пределы страны. Одним из ключевых элементов экономической реформы считают принятие нового трудового кодекса, который предусматривает в частности переход на европейские стандарты трудовых договоров и снижение роли профсоюзов. В условиях нынешней ситуации на рынке труда подобные новшества, по мнению многих жителей страны, лишь ухудшают их положение и снижают уровень социальной защиты.
Уровень потребления в 2015 г. слегка вырос, однако лишь благодаря росту банковских кредитов на приобретение импортных потребительских товаров. То есть благосостояние домохозяйств проедается за счет иностранного продукта, а не за счет стимулирования собственного производства. Доказательством этого может служить и тот факт, что в отличие от потребительского кредитования уровень кредитования банками частных предприятий снижается.
По данным того же Всемирного банка, экономика Боснии является несбалансированной. Основную роль играют частные мелкие предприятия (в основном сферы услуг и торговли) и крупные госкомпании с неэффективным управлением. Страна имеет один из самых слабых экспортных потенциалов в Европе (31% ВВП), не смогла за эти годы привлечь иностранные инвестиции и крупные компании, создать необходимый бизнес-климат (этот показатель один из самых низких в Европе).
Процесс межэтнического урегулирования
В отношениях между сербами, хорватами и босняками продолжает сохраняться напряженность. Этому способствует не только сложная экономическая ситуация в стране, живая память участников гражданской войны, но и внешнее влияние.
Одним из шагов к дискредитации сербской стороны стала попытка Великобритании в июле прошлого года провести через Совбез ООН резолюцию о геноциде в Сребренице, фактически признающей сербскую сторону единственной виновной в гражданской войне. Принятие этой резолюции дало бы юридическое основание требовать ликвидации сербской автономии как результата античеловечных и противозаконных действий сербских боевых формирований. Кроме того, это позволило бы боснийскому и зарубежным судам в очередной раз развернуть кампанию по уголовному преследованию сербских политических и военных руководителей. Однако проект был заблокирован российским представителем в ООН.
В ответ на это сербская сторона объявила о возможности проведения референдума по вопросу подотчетности законов Республики Сербской боснийскому суду. Референдум был отменен лишь 9 февраля 2016 года под давлением США и ЕС как на политическую элиту Боснии, так и на лидеров соседних стран, и, в первую очередь, Сербии.
Еще одним способом повлиять на сербов является длившееся в Международном трибунале по бывшей Югославии уже более семи лет судебное разбирательство в отношении бывшего президента Республики Сербской Радована Караджича. Оглашение вердикта состоялось 24 марта 2016 года, признание Караджича виновным неожиданностью не стало. Онполучил 40 лет одиночного заключения.
Несправедливость международных судебных инстанций сербское население доказывает сравнением вердиктов суда в Гааге по сербским, хорватским и мусульманским лидерам. Например, ни один хорватский генерал не был признан виновным в военных преступлениях. А суд над одним из лидеров боснийских мусульман Насером Оричем был организован так, чтобы, по мнению многих наблюдателей, лишь создать ощущение непредвзятости. Орич, обвинявшийся в военных преступлениях, проводимых босняками в той же Сребренице еще до печально известного расстрела мусульман сербскими военными, был формально приговорен всего к двум годам лишения свободы и тут же отпущен за счет учета срока предварительного заключения в период следствия. Обвинительный приговор не мешает мусульманскому населению Боснии считать Орича национальным героем.
Параллели с ситуацией на Украине опять-таки напрашиваются сами собой. Глядя на решения МТБЮ, нынешние руководители, да и простые жители ЛНР и ДНР вряд ли будут испытывать иллюзии в отношении собственного будущего под «защитой международного права». Тем более, что призывы создать некие международные трибуналы по Украине в той или иной форме систематически всплывают как среди политиков, так и в СМИ.
Социальное положение и внутренняя политика
Босния испытывает серьезные проблемы в социальной сфере. На фоне событий в Украине зимой 2013-14 годов незамеченными остались новости о выступлениях в Боснии. А между тем, в феврале 2014 года по крупным городам республики с преимущественно мусульманским и хорватским населением, включая и столицу Сараево, прокатились демонстрации и митинги. Протестующие требовали от правительства бороться с безработицей и обуздать коррупцию.
Так же как и на Украине, демонстранты жгли покрышки, нападали на госучреждения, оказывали сопротивление сотрудникам правоохранительных органов, но это не растопило сердца американских и европейских лидеров и правозащитников. Наоборот, в отличие от украинского майдана Запад занял абсолютно противоположную позицию, а Высокий Представитель даже угрожал вводом военных подразделений стран-участниц ЕС для подавления беспорядков.
Коррупция также не способствует позитивным переменам в стране. Её корни восходят еще к периоду гражданской войны. В то время как лидер мусульман Алия Изетбегович боролся за независимость своей республики, его сын Бакир возглавлял довольно прибыльный бизнес платного вывода мирных граждан из зоны боевых действий, организовывал нелегальные поставки продовольствия, обеспечивая в период военных действий продуктами закрытые рестораны для политической и военной элиты.
После войны Изетбегович-старший пристроил к доходным местам многих своих родственников, но Бакир продолжал лидировать в семейном бизнесе. После смерти отца он оставался серым кардиналом в «Партии демократических действий», которую до своей смерти возглавлял его отец, и наконец, выйдя из тени, был избран президентом мусульманской общины в верховный орган Боснии Президиум.
Аппетиты Бакира были столь велики, что это вызывало даже недовольство западных кураторов, а распределение между «своими» иностранной финансовой помощи в размере около 1 миллиарда долларов вышло на уровень ООН.
Как и Украина, Молдова совпадает в сценарии с Боснией и Герцеговиной вплоть до мелочей. Но что действительно должно радовать украинских и молдавских любителей поживиться за государственный счет, так это то, что «правильное» политическое поведение обеспечивает индульгенцию по экономическим преступлениям. Протестовавшие в 2014 году требовали принятия мер в отношении Изетбеговича, но это никак не повлияло на его карьеру.
Подводя итог, можно с достаточной точностью заключить, что ситуация в Боснии и Герцеговине является примером для нынешних Украины и Молдовы. Экономическое и политическое положение в балканской республике — это то будущее, которое уготовано тем, кто рассчитывает, что путем переворота, военного конфликта, отказа от национальных традиций у себя в стране можно расчистить путь в светлое завтра европейской семьи. Будущее этих республик видно довольно отчетливо. Нет оснований полагать, что США и ЕС, успешно превратившие Боснию в собственный протекторат, откажутся от этой схемы в отношении других стран, особенно если их политическая и бизнес-элита готова на компрадорство.
