Современная элита не может «родить» героя-одиночку, который «взорвет» ситуацию
Как это принято у нас на сайте, прогноз на год следующий начинается с анализа выполнения прогноза на год предыдущий, дабы можно было сравнить и покритиковать автора. Сам прогноз для России на 2010 год можно посмотреть здесь; я же могу отметить следующие аспекты этого прогноза.
Начался он с констатации того факта, что мы упустили потенциальные возможности, предоставленные в 2000-е гг., и не смогли сократить нашу зависимость от мировых цен на энергоресурсы. При этом предполагалось, что в 2010 году деградация нашей экономики будет активно продолжаться, что и случилось, главным доказательством чего стало то, что при рекордных среднегодовых ценах на нефть роста экономики практически не было. Однако рекордные цены на нефть позволили руководству страны полностью проигнорировать это ухудшение; соответственно, все рассуждения о том, как можно было в 2010 году исправить ситуацию, оказались достаточно иллюзорными. Впрочем, в прогнозе и было написано, что все это возможно только в случае резкого падения цен на нефть.
Довольно много места в прогнозе уделялось «коррупционному консенсусу» современной российской «элиты». Приведенный там анализ я и сегодня считаю, в общем, вполне адекватным, хотя к нему нужно добавить многие серьезные детали, которые сегодня стали понятны. В частности, рассуждения о том, что современная элита не может «родить» героя-одиночку, который «взорвет» ситуацию, были верны до конца прошлого года; сегодня это, скорее всего, уже не так. Связано это с тем, что в 2010 году в нашей элите произошел принципиальный переход, связанный с возрождением политических процессов на федеральном уровне. То, что этот процесс не был описан в прогнозе, – некоторый недостаток, но я ожидал его несколько ближе к выборам.
Суть этого процесса, по моему мнению, состоит в том, что современная российская «элита» (напомню, кавычки я ставлю из-за того, что эта часть населения не отождествляет себя со страной, в которой она живет, и не видит своего будущего и будущего своих детей в ее рамках), которая выросла из советской номенклатуры, пыталась и управлять страной в рамках номенклатурной, административной техники. При этом все многообразие советской модели было утрачено, и формы управления все более и более скатывались к чистому феодализму, в частности, в рамках принципа «Вассал моего вассала – не мой вассал», который полностью исключает ответственность не только перед обществом, но и по властной вертикали. Для восстановления такой вертикали необходима идеология (даже в форме присяги «помазаннику Божьему»), но у нас даже в Конституцию был внесен пункт, который ее запрещает.
Соответственно, в рамках этой административной модели и введенной в 90-е годы «табели о рангах» доступ к благам и возможностям стал регламентироваться почти исключительно административным рычагом, без привязки к верности идеологии. Соответственно, весь смысл «служивого сословия» был полностью выхолощен: служить сегодня можно только непосредственному начальнику. Точнее, до логического завершения эта схема пока все-таки не доведена, но «элита» активно к этому стремится.
Это относится не только к чиновникам, но и к предпринимателям, для которых наличие административной «крыши» является обязательным условием и необходимой составляющей для выживания. Более того, даже борьба с чиновным рэкетом ведется в рамках соблюдения «табели»: жаловаться на санэпидстанцию или милицию можно только в том случае, если они превышают некоторые свои неформальные «полномочия», занимаясь «беспределом». А до того жалобы бессмысленны и даже опасны для жалобщика.
Я уже писал в одном из предыдущих прогнозов для России, что основная проблема этой «элиты» – начало сокращения совокупного «пирога», который предполагается к разделу в рамках упомянутого коррупционного консенсуса. В 90-е годы, конечно, тоже был спад, но тогда еще был колоссальный пласт нераспределенного имущества; в 2000-е годы оно уже было в основном поделено, но это был период экономического роста. И когда осенью 2008 года начался кризис, подавляющая часть «элиты» верила (и эта уверенность была подкреплена массовой пропагандой), что это ненадолго. Кроме того, была общая уверенность, что для настоящей «элиты» (т. е. тех, кто занимает в «табели о рангах» достаточно высокое место, или является «клиентеллой» таких лиц) все будет в порядке, поскольку для компенсации доходов достаточно будет «отжать» лиц, находящихся в нижней части элитной пирамиды. Тем более что это соответствует общей тенденции на реализацию феодально-административной модели.
Ну действительно, почему какие-то там начальники районной СЭС или мелкие гаишники и таможенники должны покупать себе «мерседесы» и многокомнатные квартиры? Они должны жить «по статусу», нужно прекращать эти перегибы «демократии 90-х». Пусть будут счастливы, что их вообще пустили в административную пирамиду, и рассчитывают на будущую карьеру, а не на грабеж «мирных жителей», поскольку доходов последних становится слишком мало даже для власть имущих.
И вот здесь, в конце прошлого года, произошел принципиальный перелом, который радикально изменил всю модель. Он, с одной стороны, существенно ухудшил ситуацию (чуть позже я напишу, почему), с другой – дал шансы на тот самый «взрыв», который я считал маловероятным в прогнозе на 2010 год. Собственно, сама потенциальная возможность такого взрыва была заложена еще в 2008 году, когда единый до того пост «отца нации и гаранта Конституции» был разделен на два. В рамках феодально-административной системы такого образования сколько-нибудь долго быть не может в принципе, но какое-то время противоречия еще не вылезали на поверхность. Они проявились только в конце прошлого года, но зато достаточно быстро приобрели яркие и четкие черты.
Дело в том, что вопрос о том, кого «сбрасывать с корабля» по мере сокращения «пирога», решился не в рамках феодально-административной модели, а по чисто политическим механизмам. Другого, собственно, и быть не могло: уж слишком велика (пока?) наша страна, но политиков у нас сегодня практически нет. А для феодалов-администраторов стало откровением, что если «гарант Конституции» сохранит свой пост, то вся «команда» «отца нации» потеряет свои посты и возможности, бóльшая часть – значительный объем «честно нажитого» капитала, а некоторые – и свободу (если не жизнь). Независимо от сегодняшнего статуса!
Абсолютно аналогичная ситуация будет в противоположном случае, разве что за одним небольшим исключением: некоторые из команды «гаранта Конституции» смогут получить политическое убежище в Англии или США. Другое дело, что сама мысль о «жизни на одну зарплату», которая в этом случае для них практически неизбежна, вызывает у них ужас.
Массовое осознание этого обстоятельства пришло к представителям российской «элиты» только в конце года – и это вызвало, в прямом смысле этого слова, шок. Его последствия я буду обсуждать в прогнозной части настоящего текста, но, в общем, сегодня не вызывает сомнений, что тот «фазовый переход», который я планировал на текущий год, произошел несколько раньше, и не исключено, что его спровоцировали как раз чрезвычайно удачные внешние обстоятельства, которые не только дали возможность «элите» отойти от «мобилизационного сценария», но и показали, насколько сильно ухудшилась объективная ситуация в стране.
Еще в прогнозе обсуждались основные идеологические сценарии, которые должны были получить развитие в прошедшем году. Я считал, что это – националистический и имперский сценарии. В реальности мы получили даже больше. Националистический сценарий проявился в выступлениях на Манежной площади, многочисленных конфликтах на национальной почве, информация о которых скудно просачивается из регионов, и во многих других (хотя и не столь явных) эффектах.
Имперский сценарий проявился в рамках развития системы Таможенного союза (ТС), Единого экономического пространства (ЕЭП) и т. д. Но поскольку он явно был взят на вооружение частью команды «отца нации» (что естественно, поскольку упомянутые структуры управляются правительством), то проявился и третий, ультралиберальный сценарий, который, соответственно, стала двигать команда «гаранта Конституции» (точнее, часть его команды). Поскольку главным противовесом ТС и ЕЭП является вхождение России в ВТО, президент Медведев сделал этот процесс главным в рамках своей экономической программы. Именно этим противостоянием объясняется дикий «наезд» на лидера Белоруссии именно в те дни, когда он должен был подписать документы по ТС, именно в рамках этого противостояния развиваются многие внутри- и внешнеполитические процессы последнего года... Впрочем, об этом – в прогнозной части текста.
В конце прогноза говорилось о влиянии на ситуацию в России двух вариантов развития экономики США – дефляционного и инфляционного сценариев. Тут, в общем, можно ничего не комментировать, за исключением констатации того факта, что на практике был реализован чисто инфляционный сценарий, который как раз и позволил России получить от экспорта нефти доходы, достаточные для остановки многих негативных экономических сценариев. В то же время восстановить ситуацию 2004-2008 гг., когда на потоке нефтедолларов были запущены внутренние «финансовые пузыри», не получилось, и это значит, что позитивный эффект от инфляционного сценария в российской экономке становится все менее и менее выраженным. И вот здесь – самое время перейти собственно к прогнозу.
Начать имеет смысл с того, что инфляционный сценарий не дал позитивных эффектов того масштаба, который ожидался российской «элитой». В частности, снова раздуть пузыри на внутренних рынках не удалось, или они носили уж слишком локальный характер (фондовый рынок), и, как следствие, эффект «просачивания» запустить не удалось. Соответственно, доходы домохозяйств хотя и несколько выросли в номинальном выражении, но не смогли даже компенсировать рост инфляции.
В то же время аппетиты естественных монополий и рост цен, связанный с эмиссией доллара (продовольствие, энергоносители, металлы), будут и дальше приводить к увеличению издержек реального сектора, который сможет выйти на докризисный уровень только в отдельных секторах, связанных с прямой поддержкой бюджета. Как только эта поддержка будет прекращаться, спад будет возобновляться. Исключения составят экспортные отрасли, хотя и в них есть проблемы, поскольку рост внутренних издержек не прекратится.
Таким образом, ключевым элементом ситуации в стране становится не собственно цены на нефть, а их значение относительно «нулевого» уровня, обеспечивающего бездефицитный бюджет. А этот уровень все время растет, и сегодня уже точно превышает уровень $100 за баррель. Об этом в начале года регулярно говорит министр финансов, причем в достаточно жесткой форме (об этом – чуть ниже). Более того, анализ его выступлений показывает, что сам он абсолютно убежден, что этот уровень цен на нефть долго не продержится. Соответственно, есть несколько вариантов выхода из положения.
Министерство экономического развития предполагает сценарий бюджетного стимулирования экономики за счет дефицита бюджета. Пока опыт показывает, что такое стимулирование не очень эффективно (что является следствием и качества работы министерства, и абсолютно вредительской денежной политики, и объективных обстоятельств, в частности, структуры российской экономики), так что против него активно выступает Минфин. Сам он предлагает другой сценарий, основанный на жесткой экономии и бюджетной дисциплине. Как в такой ситуации можно обеспечить рост 3-4, а то и 7%, как обещает Кудрин, я не очень понимаю, так что склонен считать, что тут имеет место откровенная демагогия.
Вообще сам Кудрин, судя по его выступлениям, совершенно не уверен, что ему удастся удержать бюджет от обрушения. Это естественно в ситуации предвыборного года, когда имеет место жесточайшее противостояние двух политических кланов, каждый из которых активно работает на популистском поле. При этом Кудрин оказался меж двух огней: с одной стороны, он всегда считался человеком Путина, с другой – лидером либерального крыла в правительстве. До какого-то времени это Путина устраивало (у него всегда были две опоры – силовая и либеральная), но после того, как его начал активно «поддавливать» с либеральной стороны Медведев, казалось, что Кудрин и тут обрел мощного сторонника (одно время политологи даже считали, что США давят на Медведева с целью заставить его заменить на посту премьера Путина на Кудрина). Однако реальность предвыборной ситуации обернулась для Кудрина серьезными проблемами: он не обладает самостоятельным политическим ресурсом и по этой причине не может жестко сказать «нет» популистским предложениям (разве что своей отставкой, но это сегодня в российской верхушке категорически не принято), но и профинансировать их не может никак.
Единственный его шанс – искать помощи у Госдумы, но последняя полностью контролируется «Единой Россией». Кудрин ее всегда игнорировал, считая ниже своего достоинства с ней работать, и сегодня это принесло ему серьезные неприятности: объяснить «ЕР», которая апеллирует к своему лидеру Путину, что инициативы последнего нереализуемы, у Кудрина не получится. Следовательно, он жаждет «свободных» выборов, т. е. таких, в рамках которых в Госдуме не будет монополии «ЕР», и кто-то сможет его поддержать. Другое дело, что рычагов влияния на эту ситуацию у него нет совершенно.
Но зато в этом вопросе его готов поддержать Медведев, у которого, впрочем, тоже нет рычагов влияния на предвыборные механизмы. Он так и не создал (возглавил) собственной партии; соответственно, он не имеет мощной региональной силы, способной вмешиваться во все предвыборные процессы, а губернаторы живут в такой ситуации своей жизнью, и уж точно не будут портить отношение со своими местными единороссами, поскольку в большинстве случаев вполне успешно с ними сосуществуют. А это создает серьезные проблемы для Медведева с точки зрения выборов 2012 года, поскольку (особенно в случае успеха «ЕР» на думских выборах) ему будет крайне сложно одержать на них победу, даже если от «ЕР» на выборы пойдет не Путин.
А поражение на выборах, с учетом анализа, сделанного в первой части прогноза, – это тотальная катастрофа не только лично для Медведева, но и для всей его команды. Как, впрочем, и для Путина, в случае его поражения. Причем здесь уже речь идет не только о потере статуса и будущих доходов: тут риски уже будут куда серьезнее. Как уже отмечалось, «пирог» резко сократился, и любой ресурс важен, даже тот, который, казалось бы, уже был распределен. При этом административные и аппаратные войны будут возникать независимо от желания основных действующих лиц.
Описанные (и не описанные) процессы будут происходить и усиливаться благодаря тому, что падает жизненный уровень населения и уменьшаются доступные к разделу ресурсы. При этом возникнет еще один фронт раскола в элите: та ее часть, которая уже прочно ориентировалась на переезд на Запад, будет продолжать настаивать на переделе бюджета, не особо волнуясь по поводу падения жизненного уровня населения. Другая же часть, которая уже поняла, что жить все-таки придется в России, будет требовать усиления социальной поддержки.
Что касается чиновников мелкого и среднего звена, для которых политические вопросы находятся выше уровня компетентности, то для них рядовой человек с его доходами – чуть ли не единственный источник дохода. Иными словами, современная концепция российского государства предполагает, что чиновная должность – это место «кормления». Классический пример – создаваемая у нас на глазах ювенальная юстиция, которая быстро становится инструментом отъема детей у родителей и разрушения семьи. Поскольку уж коли появляются чиновники, у которых единственное «подведомственное» образование – это дети, то должны же они как-то получать свой гешефт! Если добром не дают – значит, нужно становиться злым, нравится это кому-то или нет.
Впрочем, экономические проблемы будут не только у рядовых граждан, но и у членов элиты, поскольку сокращение «пирога» и требования «вассалов» (игнорировать которые нельзя, поскольку в кризисной ситуации именно они обеспечивают необходимую поддержку) будут заставлять искать ресурсы где только можно, в т. ч. и у других членов «элиты». Это значит, например, что количество и масштаб рейдерских захватов будет нарастать, причем если раньше это обычно были захваты «своими» (с точки зрения принадлежности к «элите») собственности или бизнесов «чужих» (т. е. выросших «без разрешения»), то теперь будут нарастать и операции против «своих».
Собственно, главным вопросом в такой ситуации является то, возможно ли у нас возобновление острого кризиса (вялотекущий идет и без того) без падения мировых цен на нефть (перехода к дефляционному сценарию в мировой экономике). Мне кажется, что это все-таки маловероятно, поскольку единственный вариант, который может привести к таким последствиям, – это резкое сокращение бюджетных расходов, а денег до выборов 2012 года все-таки хватит. Но вот распределять их придется гораздо более осторожно, а это усилит внутриэлитные противоречия. В частности, резко вырастет скорость ротации чиновников, и многие из них вместо теплой пенсии будут отбиваться от следователей и уголовных дел.
Кроме того, поскольку каждый чиновник будет опасаться повторения с ним сценария, случившегося с его предшественником или соседом по кабинету, то выглядеть его поведение будет достаточно типовым образом: он будет резко увеличивать усилия по «прихватизации» имеющихся у него ресурсов, активизировать свое вступление в какой-то мощный клан (что приведет к тому, что в течение нескольких месяцев вся страна разобьется на «вовиных» и «диминых» вообще и на более мелкие группы в частности), будет активно выводит все «честно нажитое» за рубеж, а также раскачивать ситуацию, активно борясь с противоположными кланами. Частично эти тенденции уже реализуются: в частности, в 2010 году был поставлен рекорд по вывозу капитала.
Еще одним фактором нестабильности станет внешняя политика. Уже в 2011 году началась агрессия США и НАТО в Ливии, которую либеральная часть российской элиты, в общем, поддержала, а силовая (и сырьевая) – нет. Не исключено, что одной из причин такого раскола стали деньги, вложенные в ливийскую экономику, но ситуации, подобные ливийской, будут происходить все чаще (ибо в мировой экономике объем ресурсов тоже сокращается), и все чаще наши интересы в мире будут игнорироваться самым циничным образом.
Но вернемся непосредственно к экономике. Еще одним конфликтом (может быть, проходящим «за кулисами») станет конфликт между Минфином и правительством с одной стороны и Центробанком – с другой. Он, естественно, быстро примет политические рамки, но суть его от этого не изменится: речь идет о денежной политике, точнее, курсе рубля. Идеей фикс Игнатьева и его команды в ЦБ является низкая инфляция. Какой в ней смысл в нынешних экономических условиях, я не понимаю совершенно, но руководство ЦБ, как и полагается правоверным либерал-монетаристам, до такой мелочи, как экономическая реальность, не опускается, особенно в ситуации, когда эта реальность противоречит либеральным мантрам...
Здесь необходимо сделать принципиальное отступление. Сегодняшняя структура экономики России такова, что рост тарифов естественных монополий на Х% вызывает достаточно быстрый рост цен на 0,5Х%. Т. е. среднее повышение тарифов, например, на 20% автоматически приведет к росту инфляции на 10%. Это связано и с примитивизацией экономики, и с сокращением объема добавленной стоимости в обрабатывающем секторе, и с отсутствием внутренних резервов у компаний, и, наконец, с высоким уровнем монополизации. С учетом других обстоятельств, «естественный» уровень инфляции для России сегодня никак не ниже 14-16%, а значит, единственный шанс для ЦБ сделать ее «однозначной» (т. е. ниже 10%) – это понизить стоимость импорта в рублях, т. е. повысить курс рубля.
Разумеется, такой подход снижает конкурентоспособность российской экономики, еще более ухудшая ее структуру, но такие проблемы в компетенцию ЦБ не входят. Зато они волнуют Минфин, поскольку сокращают налоговую базу. Вообще повышение налоговой нагрузки, устроенное Минфином, заставляет бизнес все активнее и активнее уклоняться от уплаты налогов, а попытки усиливать давление только приводят к росту безработицы, т. е. увеличению расходной части бюджета. Тем самым доля «серого» (т. е. легального, но осуществляемого нарушением закона) бизнеса в нашей экономике стремительно растет, а это приводит и к росту криминалитета, и к большому объему неучтенного налично-денежного обращения, и ко многим другим неприятностям.
Еще одной проблемой станет финансовый сектор, что связано с принципиальным отказом нашего Центробанка рефинансировать рублями российскую банковскую систему и необходимостью возвращать взятые на Западе кредиты. Поскольку кредитовать реальный сектор экономики невозможно, банки вынуждены заниматься или финансовыми спекуляциями, или работой с неучтенным денежным оборотом. Первое станет невозможно (точнее, масштаб таких операций будет сильно ограничен) в случае падения мировых цен на нефть и сокращения финансовых потоков, приходящих в страну. Второе, напротив, в ситуации повышения налогов и падения доходов реального сектора становится все более и более востребовано, но жестко преследуется со стороны государства. Сочетание этих факторов приведет к постепенному ослаблению чисто коммерческой составляющей банковского сектора и усилению его государственной компоненты.
В общем, все перечисленные проблемы будут нарастать, но, еще раз повторю, скорее всего, «слома» в наступившем году не произойдет, если только он не будет вызван внешними факторами, т. е. переходом мировой экономики к дефляционному сценарию. Если такой переход все-таки произойдет в 2011 году (отметим, что повлиять на него мы практически не можем, что, собственно, и показывает реальное снижение международного статуса нашей страны), то события резко ускорятся.
Отметим, что даже в случае резкого развития событий на Западе (а уже в конце апреля ФРС должна будет принять достаточно резкое решение, поскольку развитие событий требует от нее одновременно и ужесточения, и ослабления денежной политики) у России все-таки есть ресурсы для того, чтобы «дожить» до 2012 года, однако политическая ситуация все-таки резко обострится. В частности, внешняя картина будет напоминать кризис августа 1998 года (поскольку, как и тогда, бóльшая часть экономики существует за счет перераспределения нефтяных и бюджетных денег), но только на первом этапе.
Дело в том, что тогда, как только прошла острая девальвация, возродились существующие еще с советских времен производственные цепочки. Сегодня их просто нет, причем нет несколько раз: нет заводов, нет оборудования, нет персонала. Это значит, что «осень 98 года» серьезно затянется, причем довольно большие (даже с социологической точки зрения) группы лиц (и в региональном, и в профессиональном аспекте) не просто потеряют работу, но и не смогут сохраниться в прежнем статусе. Теоретически здесь можно попытаться на оставшиеся в резервных фондах деньги закупать оборудование и восстанавливать упомянутые цепочки, однако вопрос о том, кто это будет делать, остается открытым.
Важным элементом, отличающим нынешнее состояние российской экономики после начала дефляционного шока и падения мировых цен на нефть, от ситуации 1998 года является ситуация с импортом. Дело в том, что, в отличие от того времени, сегодняшняя ситуация отличается падением мирового совокупного спроса, что означает, что у мировых производителей на складах скапливаются колоссальные объемы продукции, которая никогда не будет продана по ценам, предполагавшимся изначально. Это создает условия для заваливания российских рынков западной продукцией по демпинговым ценам. С учетом падения жизненного уровня это может найти большую поддержку со стороны населения, но разрушит остатки производства отечественной продукции, тем более что значительная часть последней сегодня работает на импортных комплектующих (сырье), которые сильно дешеветь не будут. Теоретически преодоление этих проблем требует существенного усиления таможенного режима и разработки и строгой реализации промышленной политики, однако не очень понятно, как можно не то что решать эти задачи, но даже их качественно поставить в условиях господства среди «элиты» либеральной парадигмы.
Разумеется (и это нужно напомнить еще раз), в полной мере эти негативные тенденции проявятся только после смены инфляционной модели на дефляционную, в частности, после падения мировых цен на энергоносители. Этот момент, как можно посмотреть в прогнозе мировой экономики на 2011 год, может и не наступить в 2011 году, однако сами по себе они будут развиваться и проявляться и вне привязки к точке «слома» инфляционного сценария. Кроме того, для России мощным стимулом к развитию негативных тенденций может стать (и почти наверняка станет!) развитие предвыборной кампании.
В то же время позитивные тенденции, как уже было отмечено, связаны в основном с перераспределением бюджетных по происхождению денег, и в этом смысле являются крайне неустойчивыми. Разумеется, мы все хотим, чтобы они максимально развивались, но хоть сколько-нибудь реальной гарантии этого нет и быть не может. А падение качества управления в условиях обострения политической борьбы только усугубит ситуацию.
Еще одним важным моментом станет проблема дефицита региональных бюджетов. Рассчитывать на федеральные средства в такой ситуации наивно, но какая может быть альтернатива? Привлекать иностранные инвестиции? И что на них строить, и что производить? И, главное, кому это продавать?.. При тех тенденциях, которые сегодня складываются в мировой экономике, сложные конструкции в рамках глубокого разделения труда очень и очень зависят от конкретной конъюнктуры, риски производства весьма велики и все время увеличиваются. В такой ситуации нужно выстраивать локальные системы разделения труда, а не пытаться встроиться в глобальные.
Иными словами, заменить (уже) выбывающие финансовые ресурсы смогут только те регионы, которые сегодня (а лучше вчера) начнут заниматься развитием малого и среднего бизнеса на своей территории. Хотя это и противоречит сегодняшней модели развития экономики, в которой малый и средний бизнес является полем кормления для чиновников. И, как это и было в 90-е годы, когда регионы разделились на «сильные» и «слабые», в текущем году нас, скорее всего, ждет еще один раздел, причем на этот раз главным фактором станет наличие собственных источников прибыли, никак не зависящих от внешних факторов.
На этом, собственно, я и заканчиваю прогноз. Он, как обычно, получился больше не по фактам, а по тенденциям, и, быть может, его еще придется дополнять и уточнять по мере приближения к выборам. Я рассчитываю, что мои читатели проявят в этом отношении активность и объяснят мне, когда пора будет это сделать.
