|
Этот артефакт обнаружен на Земляном городище Старой Ладоги в пятне полусотни более мелких осколков тиглей, льячек и литейных форм. На формах – фрагменты рисунков, выполненных в скандинавском орнаментальном стиле борре, который охватывает период с 840 по 980 годы, а горизонт залегания этой группы отходов ладожского литейного производства относится ко второй четверти X века.
Скажем о технологии изготовления таких предметов.
Первоначально рисунок вырезался на камне. Потом с каменной формы снимался восковой оттиск. Он обмазывался глиной, а когда глина высыхала, ее обожгли в печи (воск при этом выгорал) и получали, к примеру, то, что мы видим на фото слева.
Глубина этой литейной формы около пяти миллиметров. Для накладки на упряжь коня отливка получится слишком массивной. Значит, скорее всего, мы имеем дело с опокой для печати или тамги мечника, княжьего сборщика дани.
В договоре 945 года Игоря с греками записано, что русские послы раньше приносили в Царьград золотые печати, а купцы – серебряные, а теперь князь повелел приносить ко двору византийских императоров грамоты. До этого времени грамоты писали редко: металлическая тамга вручалась послу в качестве вверительного документа, и этого было достаточно. Но с появлением на Руси христиан начались письменные времена, и печать должна была привешиваться к пергаменному документу – хартии.
При изготовлении простых подвескок и накладок (скажем, на конскую упряжь) могли использоваться бронза, свинец или свинцово-оловянистый сплав. Свинцовыми были и древнерусские печати, употребляемые в межкняжеских сношениях. Какой именно мелалл был залит в данную опоку, возможно, еще удастся установить при лабораторном исследовании.
Итак, перед нами древнейшее в Северной и Восточной Европе изображение хищной птицы в геральдической позе. Поскольку верхняя часть литейной формы утрачена, предложим два варианта реконструкции:
Первые попытки реконструкции ладожского геральдического знака. Лето-осень 2008
При этом нельзя не отметить, что на правом рисунке над головой птицы слишком много места.
Наша реконструкция базировалась на следующих изображениях:
Слева – монета конунга Анлафа Гутфритссона, 939-941 гг.
Графство Йорк, Коппергейт, Англия) Серебро.
Источник:
В. И. Кулаков. Иконография геральдических орлов Германии и Пруссии.
Альманах «Марс». № 1, 1997.
Справа – костяное навершие плетки. XII в. (дата по новогодской аналогии). Высота 39 мм
Старая Ладога. Случайная находка на берегу Волхова.
На монете времен захвата Англии датскими конунгами изображен не ворон Одина, как полагают некоторые исследователи, не орел, а охотничий сокол (об этом говорит ошейник на горле птицы). Подобное мы разыскали на одном из аналогичных ладожскому костяных наверший плеток в коллекции в Новгородского Государственного музея-заповедника. Часть из них опубликована. На наиболее древнем предмете этой серии мы видим на горле птицы заплетенный косичкой ошейник:
.
Навершие плетки из Новгорода.
Начало XI в. Высота 80 мм
Тем же летом 2008 года археолог Татьяна Ершова обнаружила в Пскове захоронение «наместника князя Владимира». О статусе погребенного свидетельствует трапецевидная серебряная тамга – подвеска, на одной стороне которой изображен двузубец, а на другой голова сокола с вырастающим из нее крестом.
 
Псковская серебряная тамга X века. Раскопки Татьяны Ершовой. 2008 год
Фото: Псковский археологический центр
Сделаем прорись:
В январе 2009 года на конференции «Новгород и Новгородская земля. История и археология», посвященной 80−летию академика Валентина Янина, А. Н. Кирпичников, делая доклад о ладожском соколе, продемонстрировал древнерусский псевдодирхем времен Ярополка. (Таких в центральной и северной Европе известно лишь 13 экземпляров.) На монете – та же птичка с тем же ошейником и крестом:
Псевдодирхем Ярополка.
Диаметр 30 мм
Теперь понятно, чего именно нам не хватало над головой сокола при первых попытках реконструкции ладожской литейной формы.
Реконструкции ладожского геральдического знака Рюриковичей.
Апрель 2009.
Куда более архаичное изображение птицы, летящей с гнезда (или от символического изображения солнца), найдено на ободке круглой игральной фишки на том же Староладожском Земляном городище:
Рисунок с ободка круглой «игральной фишки».
890–910 гг. Старая Ладога.
Гравировка на деревянной фишке
из «большого дома» времен Вещего Олега.
Высота рисунка ок. 6 см.
Раскопки Е. А. Рябинина 1977 года.
(Восстановление правильной геометрической формы.
Два варианта расположения рисунка.)
Подробнее о семантике этого предмета:
http://chernov-trezin.narod.ru/Perun.htm
Воспроизведем изображение сокола конца XI – первой четверти XII веков с обломка плинфы из Переяславля Русского (экспедиция М. К. Каргера 1953 г.). Прорись этого рисунка опубликована сотрудником Эрмитажа Денисом Ёлшиным. Автор публикации любезно прислал мне и цветной снимок, сделанный им в фондах Переяславского краеведческого музея (теперь это Национальный историко-этнографический музей-заповедник «Переяслав»).
Сокол из Переяславля Русского. 90-е годы XI – первая четверть XII в.
Фото Дениса Ёлшина
Поищем другие аналогии:
Крючок на одежду воина из скандинавского погребения.
Гнездово. IX–X вв.
Источник:
Сергей Каинов. Скандинавские наемники на Руси (конец IX-середина XI веков).
«Военная иллюстрация. Альманах российской военной истории». Вып.1, 1998.
http://asgard.tgorod.ru/libri.php3?cont=_sk
Обратимся к стилизациям на тему геральдического сокола. Они также происходят из дружинной среды:
Серебряная подвеска из клада в Гнездово. Середина X века.
Источник: Г. С. Лебедев. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., 2005.
Цветная вклейка.
Это направление в развитии образа взлетающего сокола можно назвать декоративным. К нему же стоит отнести и левое из тех изображений, которые приведены на одном из рисунков в статье В. И. Кулакова (ссылку см. выше):
Бронзовые наконечники ножен меча. Вторая половина X века.
Слева – находка в Беломорье у деревни Городище Кирилловского района
Вологодской обл.).
Источник: Голубева Л.А. Новые скандинавские находки в Беломорье //
Советская археология. 1982. № 3. Рис. 1, 2.
Справа – из кургана 58 могильника Шестовица (Днепровское Левобережье,
ныне — Черниговская обл. Украины).
Источник: Блiфельд Д.I. Давньоруськi пам'ятки Щестовицi. Киiв, 1977. С. 147, 148.
Очевидно, что правый рисунок принадлежит совсем к другому стилистическому направлению. Назовем его «знаковым», или «магическим». (К этому же направлению следует отнести и образ летящей с гнезда ладожской птицы из раскопок Е. А. Рябинина, выполненный во времена Вещего Олега, то есть уже после того, как Рюрик ушел из Ладоги на Городище, а Олег в Киев.)
К обоим рисункам из статьи В. И. Кулакова можно найти аналогии.
Приведем для каждого стилистического направления по одной иллюстрации:
ДЕКОРАТИВНО-ОРНАМЕНТАЛЬНОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
Бронзовый наконечний ножен меча.
Гнездово. Середина X века
ЗНАКОВО-МАГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
Бронзовый наконечний ножен меча середины X века.
Гнездово. Курган 73. Раскопки Д. А. Авдусина 1950 г.
Аналогичный предмет с таким же рисунком найден в Старой Ладоге
(См. Кирпичников А. Н. , Сарабьянов В. Д. Старая Ладога. Древняя столица Руси.
СПб., 2003. С. 60).
На груди сокола прочерчен легко узнаваемый образ священного молота Тора, а, значит, речь может идти лишь о скандинавском происхождении данного предмета. Последнее делает немыслимыми все новейшие фантазии о соколе как о тотемном знаке ободритов, якобы занесенном на Русь славянином Рюриком и после превратившемся в трезубец Рюриковичей.
Однако сама гипотеза о соколе и об ободриттском его следе заслуживает внимания. История ее такова: на то, что по-чешски сокол – raroh (что созвучно имени Рюрика), а главный город славян-ободритов: в Германии назывался Рериг, обратил внимание еще в середине XIX века чешский просветитель Павел Иосиф Шафарик. (Однако сегодня это сближение признано случайным.) Позже директор Эрмитажа С. А. Гедеонов в монографии «Варяги и Русь» (СПб., 1876 г.) предложил видеть в геральдических двузубцах и трезубцах рюриковичей именно сокола. Эту идею уже в наше время развил О. М. Рапов.
Ни одного материализованного в рисунке или изделии полабского сокола мы не знаем. Видимо, их просто не существует. Но насколько с лингвистической точки зрения убедительно сближение имени Рюрика и славянского названия сокола?
Вот что по прочтении этих заметок ответила на мой вопрос московский лингвист Анна Владимировна Дыбо:
Чешское raroh, словац. ra/roh, пол. rarog, укр. ра/рiг. В чешском словаре сказано, что это самый быстрый из всех соколов.
Выводят как заимствование из др.-иран. va:rэngan 'название птицы' – по совр. иранским языкам то сокол, то ворон. По виду действительно похоже на заимствование (как все неодносложные слова, кончающиеся на -ог). В славянских языках употребляется как имя мелкого черта (в чеш., пол., укр.). К Рюрику, конечно, прямого этимологического отношения не имеет. Но по созвучию – вполне естественно было бы Рюрику взять себе гербом рарога.
Обратимся к истории Полабских славян, живших с конца VII века на южном побережье Балтийского моря в бассейне реки Лабы (Эльбы). На северо-западе Балтики от реки Травны до истоков Эгдоры живут вагры (wagiri; Из столица – Старгард ныне носит немецкое имя Ольденбург), восточнее – ободриты (бодричами назвал их Шафарик), венды, еще восточнее их расселились лютичи (вильцы, велеты), южнее – лужицкие сербы (сербы и лужичане).
Адам Бременский называет западных славян reregi.
Заметим, что эти славянские племена приходят к Балтике в то же самое время, когда другие славяне, вышедшие с того же Подунавья, появляются в Приладожье и строят на Любше каменно-земляную крепость (по типу славянских крепостей Центральной Европы).
Цитата:
Городище племенного короля ободритов находилось в Мекленбурге, близ Висмара. Это место, как сообщает около 965 г. Ибрагим ибн Якуб, называлось Велиград; саксы его обозначали (в 995 г.) «Михеленбург»; у хрониста Адама Бременского говорится о «Магнополисе» (калька славянского названия); во всех случаях значение совпадает – «великий, большой, главный город». Со своей стороны датчане называли его Рерик…
Йоахим Херрман. Ободриты, лютичи, руяне // Славяне и скандинавы. М., Прогресс.1986.
http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000056/st056.shtml
(Попутно заметим, что и в выписках В. Н. Татищева из так называемой «Иоакимовской летописи» упомянут западно-славянский «град великий при море» на южном берегу Балтики.)
Прибалтийский город Рерик, то ли основанный пришедшими с Дуная в Померанию в конце VII века славянами-ободритами (союзниками Карла Великого), то ли на какое-то время ими захваченный, в 808 году, разрушил датский король Годфред.
Полагают, что Рерик был на месте современного городка Рерика (Германия, федеральная земля Мекленбург). Однако это всего лишь гипотеза, да притом окрашенная в кориченевые тона: деревня Alt Gaarz (древняя, впервые упоминается в XIII веке) переименована в Рерик в 1938 году. По другой версии Рерик находится на шестьдесят верст западнее, и это Старый Любек (также земля Мекленбург) в устье реки Траве.
Заметим, что мы не знаем, где в Мекленбурге протекает и речка Рерик (города нередко назывались по рекам), и когда впервые зафиксировано имя реки.
Теперь о самом Рорике.
Рорик – др.-исл. Hroerikr (Hrørekr) – Рорик Ютландский и Фрисландский из династии Скьёльдунгов, племянник (или брат) изгнанного датского короля Харальда Клака.
Когда к IX веку ослабела франкская империя Каролингов, пришло время ответного натиска «северных людей» – шведов и норвежцев и датчан.
В начале второго десятилетия умирает король Дании Годфред. За его трон с сыновьями Готфреда спорят Скьёльдунги – четыре брата из младшей королевской ветви. Двое гибнут, двое – Гаральд (Харальд) и Хемминг – в 826 году бегут к франкскому императору Людовику Благочестивому и с четырьмя сотнями спутников «омываются волной святого крещения» в Ингельхейме. Братья получают лены той части Фрисландии, которая зовется Рустрингия (или Нордальбингия). Харальду достается Дорестад – порт фризов в устье Рейна и, соответственно, крупный торговый центр. И когда в 837 году гибнет Хемминг (младший из младшей ветви), его сын Рорик, перебираясь в Дорестад, находит приют у своего дяди.
В 841 г. умрет и Харальд. Еще через два года начинает распадаться империя франков.
Рорика обвинили в измене новому императору Лотарю, старшему сыну Людовика и внуку Карла Великого, и заточили в крепость. Но он бежит и объявляется у Людовика Немецкого, брата Лотаря. А, уйдя и от него, становится пиратом. В 850-м, он захватывает Дорестад. Лотарь прощает Рорика, но требует, чтобы он защищал побережье oт викников.
Между тем, в Дании вновь начинается смута. Рорик вступает в борьбу за корону, но она достается сыну Горфреда Хорику. Рорик воюет и с ним и в качестве отступного получает порт Хедебю. Потом он берет Бремен, но в конце-концов уходит и отттуда.
В 852 г. Рорик помогает претенденту на шведский престол Амунду в осаде Бирки (и в этом крупнейшем торговом центре свеонов появляется колония фризских купцов), потом воюет в славянском Поморье на южных берегах Балтики.
В Дорестаде у Рорика дела вновь не идут: в 864 году море украдет у конунга город: после опустошительного наводнения и изменения русла Рейна эта территория станет непригодной для обитания.). К тому же на Дорестад нападают викинги…
Тогда-то, видимо, Рорика и зовут ладожане. И он уходит на Русь «вместе со всей Русью» (Повесть временных лет).
Вернемся однако к первой странице нашей «саги о Рорике».
Полагают, что Рорик родился между 800 и 810 годом. Похоже, что город Рерик был разрушен (напомним дату – 808 год) накануне рождения Рорика. Смысл разрушения Рерика и переселения купцов и ремеслеников в Хедебю понятен: датскому королю надо было, чтобы богатели купцы и мастеровые его, а не чужой страны. Потому и выбран Хедебю – он не на берегу моря, где на город может напасть вражеский флот, не в в устье реки, а в среднем ее течении. Если мать датчанина Рорика и впрямь была славянкой (Иоакимовская летопись), то она вполне сознательно могла выбрать для сына датское имя, созвучное имени уничтоженной родичами ее мужа-изгоя ободритской столицы. Если мать Рорика – датчанка, то выбор имени для сына тем более должен быть определен разрушением Рерика («города в земле данов»), ведь это первый враг отца Рорика уничтожил город и переселил его жителей.
Сходство имен, похоже, и определило судьбу: когда Рорик стал взрослым, ободриты приглашают его на княжение. Можно сказать, что Рорик Ютландский с самого рождения приговорен был в земле ободритов взять на щит одну эмблем датских конунгов – сокола (вспомним об английской монете конунга Анлафа Гутфритссона).
В Ксантентских анналах упомянуто, что в 845 году «королем ободритов» стал некто Рорик, и есть все основания для отождествления его с Рориком Ютландским:
845. В том же году во многих местах язычники наступали на христиан, но из них было сражено фризами более 12 тысяч. Другая часть их устремились в Галлию, и там погибло из них более 600 человек. Однако Карл, по причине своей [военной] праздности, отдал им многие тысячи фунтов золота и серебра, чтобы они ушли из Галлии; что они и сделали. Несмотря на это, были разрушены очень многие святые монастыри, и они увели в плен многих христиан. В то время, когда это произошло, король Людовик, собрав большое войско, отправился в поход против вендов. Когда язычники узнали об этом, они, со своей стороны, отправили в Саксонию послов, и преподнесли ему дары и передали ему заложников и просили о мире. И тот предоставил мир и вернулся в Саксонию. После же этого на разбойников нашла чудовищная смерть, при этом также и вожак нечестивцев, по имени Регинхери, который грабил христиан и святые места, умер, пораженный Господом. Тогда, посоветовавшись, они бросили жребии, которыми их боги должны были указать им средство к спасению, но жребии упали без пользы. Когда же некий пленный христианин посоветовал им бросить жребий перед христианским богом, они это сделали и их жребий упал удачно. Тогда их король по имени Рорик вместе со всем народом язычников в течение 40 дней воздерживался от мяса и медового напитка, и смерть отступила, и они отпустили в родные края всех пленных христиан, которых имели.
Итак, венды (ободриты) нападают на Фризию и Галлию, разрушают монастыри и святые места, уводят полон. Потом торгуются с Людовиком и отдают ему часть пленных. Начинается мор, гибнет Регинхери Заметим, что хотя он и назван «вожаком нечестивцев, это явно не славянин». Регинхери – скандинав, командующий набегом ободритов. И другой скандинав Рорик, король вендов, после того, как бросили жребий перед христианской иконой, устраивает сорокодневный пост, а потом, когда видит, что мор закончился, отпускает всех пленных христиан.
Что должен сделать этот человек в скором будущем?
Разумеется, – креститься..
О попытках Рорика отвоевать корону у датского короля Хорика и о его крещении читаем в Бертинских анналах под 850 годом:
Король норманнов Хорик вступил в войну с двумя напавшими на него племянниками и примирился с ними посредством раздела королевства. Рорик, брат Гериольда, который прежде отложился от Лотаря, собрав войско норманнов, на многих кораблях разграбил Фризию, остров Батавию, и другие места по Рейну и Вахалю. Когда Лотарь не смог тому воспрепятствовать, он обращает [Рорика] в [христианскую] веру, и дарит ему Дорестад и другие графства…
Комментарий: Обычно переводят «Король норманнов Хорик (или Орик – А. Ч.) вступил в войну с двумя напавшими на него племянниками. Примирившись с ними посредством раздела королевства, Рорик, брат Гериольда… и т. д.». Но это явная ошибка перевода: Рорик и есть один из племянников Орика. Примирившись с датским королем и получив от него земли, он нападает на владения Лотаря.
Итак, король Лотарь I за крещение Рорика уступет ему Дорестад и большую часть Фризии. Ясно, что конунг-изгой мог разорить датские земли и заставить Лотаря пойти на мир и территориальные уступку только в том случае, если с ним было могучее войско. Так и было, и флот Рорика насчитывал до 300 кораблей. Чье войско? Хронист утверждает, что норманнов. Но мы помним, что в 845 году Рорик – «король ободритов», а они для живших в глубине материка немцев – тоже норманны, ведь и они приходят с севера.
Вероятно, в нашем построении можно обойтись и без гипотетической матери-славянки Рорика. Она может быть позднейшим мифом, призванным оправдать то, почему именно Рорик Ютландский становится «королем ободритов», а потом приходит на Русь. Главное в нашем сюжете – народная этимологизация имен, их сближение, которое для мифологического сознания само по себе есть и знак, и знамение. Кого же потерявшим по воле датского короля Годфрида город Рерик ободритам звать на княжение, как не датского изгоя Рорика? И кого должны были позвать ладожане в 862 году, после изгнания окупировавших Приладожье врагов Рорика?
В «Житии святого Ансгария» рассказывается, что в в 852-м, «переплыв море», датчане (по другому варианту – шведы) ограбили некий богатый «город в пределах земли славян». Если правы исследователи, считающие, что речь о Ладоге, заметим, что у этого «деяния данов» была своя стратегическая логика. Если около 85% всех найденных в Восточной Европе дирхемов, зарытых от 780 до 900 года, отчеканено до 860 года, то после этого времени серебряная река течет через Ладогу в Данию. «В Западную Балтику арабское серебро поступало лишь со второй половины IX в.», – замечает современный исследователь.
На ладожском Земляном городище слой пожара приходится на конец 830-х. Поскольку в Ингельхейме в 839-м «послы народа рос» оказываются «свеонами», выходит, что находниками, оккупировавшими Приладожье, были шведы. (Нестор относит это событие в 859 году.) Просто за век в Ладоге накопилось слишком большое богатство.
В 852 году датчане пытаются Ладогу отбить. (Слой пожара, впрочем, отсутствует.)
Потому-то в 857 году Рорик требует oт Хорика часть королевства. И получает не что-то, а порт Хедебю. Можно сказать, что Рорик восстанавливает свой Рерик, но уже на датской земле. Но обратим внимание на то, какие именно города на балтийском и североморском побережежиях привлекали Рорика: Дорестад, Хедебю, Бирка…
После изгнания из Северной Руси находников и последовавшей за тем смуты («встал род на род»; следующий слой пожара на Земляном городище) ладожане и приглашают на княжение Рорика: стало понятно, что не укрепив и не защитив Ладогу, торговый путь уже не удержать, а нанимаемый ладожанами защитник должен быть, во-первых, – надежен и проверен в деле, во-вторых, – иметь весомые рекомендации, в-третьих, – враг шведам, в четвертых – иметь свой флот и свою дружину. Во всей Балтийской ойкумене этим условиям соответствовал только один конунг – Рорик Ютландский.
Впрочем, вскоре на Руси выяснится, что старый путь из Варяг в Арабы хиреет: арабские серебряные копи истощаются… И Руси надо пробивать новый путь – из Варяг в Греки.
Первый из русских геральдических трезубцев Рюриковичей принадлежит Владимиру Святославичу. Еще в XIX веке это пытались связать с крещением Владимира и культом Троицы, однако уже первые трезубцы Владимира относятся к языческому времени. (Казалось бы, трезубец как христианский символ могла принять крестившаяся в Царьграде Ольга, однако она использовала двузубец.) До Владимора русские князья (во всяком случае Игорь Рюриковоч, Ольга, Святослав Игоревич, Ярополк Святославич) пользовались, как показал Сергей Белецкий, двузубцами. Полагаем, что, под влиянием геральдического сокола двузубец, который Белецкий связывает его со знаками хазарских каганов, и трансформировался в трезубец – этот блистательный иероглиф русской княжеской династии. И свидетельством тому – серия бронзовых наконечников ножен от мечей с изображениями магического направления, на которых уже со времен Владимира Красное Солнышко сокол графически превращается в трезубец «геральдических знаков Рюриковичей». Так происходит контаминация двух разноприродных по своему происхождению знаков – хазарская и скандинавская (датская) составлящие сливаются в трезубце.
НОВЕЙШАЯ ГЕНЕАЛОГИЯ ЗНАКОВ РЮРИКОВИЧЕЙ IX–XI ВЕКОВ,
любезно присланная мне С. В. Белецким 1 сентября 2008 года
(статья находится в печати)
Примечание: знак, отнесенный С. В. Белецким к Судиславу, увенчанный клюющей себя за спину птицей, взят с киевской подвески:). Три сходных изображения см. Чернов А. Хроники изнаночного времни. СПб., 2006.
Электронный адрес:
http://chernov-trezin.narod.ru/Hroniki.pdf
Подытожим: перед нами проходящий красной нитью через конец IX и весь X век дружинный мотив взлетающего (или пикирующего, что несколько чаще встречается на знаках Рюриковичей) сокола. Его изображением украшались предметы вооружения русских дружинников (есть клейма на мечах в виде сокола) и даже одежда. Эхо этого мотива откликается и в XII веке (см. эпиграф к этой заметке и изображение головок сокола на навершиях плеток конных дружинников, найденных в Новгороде и Ладоге).
На наш взгляд, линия развития данного сюжета прослеживается весьма ясно. Напомним, что сумма архелогических артефактов, которой мы на сегодня располагаем, такова: ладожская геральдическая эмблема в виде взмывающего сокола (повторенная на литейной форме при Игоре Рюриковиче в середине X века в «первой столице Рюрика») – ее отражение в скандинавской плетенке с ободка ладожской игральной фишки конца IX – начала X веков – сокол середины X века на английской монете датского конунга Анлафа Гутфритссона – сокол на бронзовых крючках одежды дружинников X века и сокол на наконечниках ножен мечей середины и второй половины X века, графически уже почти превращенный в «трезубец Рюриковичей».
Набор этих параллелей, да и сама верность образу взлетающего/пикирующего сокола указывают нам на датский след этого геральдического сюжета и на датчанина Рорика Ютландского, который, надо полагать, и привез на своем щите на Русь эту датскую эмблему. О чем и говорят три разновременных и стилистически отличных друг от друга ладожских предмета, найденных в разные годы, в полусотне метров друг от друга – одно из них времен Вещего Олега, другое Игоря Рюриковича, третье – времени закладки каменной ладожской крепости посадником Павлом.
Позволим себе еще одну пространную выписку:
.
Как показывают новейшие археологические исследования, истоки раннесредневековой геральдики чётко прослеживаются в дружинной эмблематике Северной и Восточной Европы эпохи викингов. Первым геральдическим изображением в древностях нашего континента можно теперь считать эмблему прусских дружинников, возникшую в конце X века и представлявшую собой фигуру взлетающей вертикально хищной птицы, помещённую на щите миндалевидной формы, в западноевропейской геральдике получившем впоследствии название «Normannenschild» (в русской геральдике – «варяжский щит»). Данная эмблема с изображением в несколько упрощённом стиле Еллинг, украшавшая в виде налобной подвески оголовья коней воинов Северной Самбии, воспроизводила щит с изображением хищной птицы. Появившаяся в конце X века в местной воинской среде под влиянием скандинавов, в прусском археологическом материале она сохраняет устойчивую иконографию до начала XII века. Предшественники данного геральдического изображения известны в германских древностях с VI века, восходя к иконографическим традициям провинциально-римского искусства. По очертаниям клюва и характерному рисунку коротких крыльев данные изображения представляли ворона. Как и его иконографический предшественник – орёл Юпитера – ворон на изделиях германских мастеров прикладного искусства эпохи переселения народов осмыслялся как спутник/вестник царя богов – Водана-Одина в северной мифологии. Данное изображение на щите воина первоначально воспринималось как сакральный оберег его владельца. Накладки с фигурами различных мифических существ украшали щиты скандинавских вождей уже в VII–VIII вв. Позднее эти обереги превратились в знак социальной принадлежности воина-профессионала. Этот факт прекрасно иллюстрируют изображения на ковре из Байё, где дружинники Вильгельма Завоевателя носят на своих миндалевидных щитах стандартизированное профильное изображение взлетающего дракона.
В. И. Кулаков. Указанная статья.
http://www.geraldika.org/01_1997_04.htm
Находка, сделанная Староладожской экспедицией А. Н. Кирпичникова, показывает, что считавшаяся древнейшей «эмблема прусских дружинников» как минимум на полвека (а, скорее, – на век с лишним или два) моложе ладожской эмблемы.
А вот как тема геральдического орла жила в поколениях Рюриковичей:
Рисунок фрески Софийского собора в Киеве, сохранившейся сегодня лишь частично. У Ярослава Мудрого плащ расшит орлами (возможно, двуглавыми), а у его сына (по Высоцкому средняя фигура в верхнем фрагменте – Изяслав) на плаще на уровне сердца черный одноглавый орел.
Источник: М. Грушевский. Иллюстрированная история Украины. Киев. 1997.
Фрагмент прориси. Одноглавые орлы на плаще левой фигуры. По С. А. Высоцкому это второй сын Ярослава Изяслав Ярославич, которому предназначался киевский стол.
Иллюстрация книге М. Грушевского – реплика копии XVIII века с рисунка Абрагама ван Вестерфельда 1651 года. Сама эта копия воспроизведена в статье исследователя Софии Киевской С. А. Высоцкого. Сравнение с ней показывает, что если намек на двуглавость верхнего орла на одежде Ярослава вызвает сомнения и должна толковаться как графическая интерпретация, то одноглавый орел у сердца сына Киевского князя прочерчен корректно.
Однако в Софии Киевской работали местные мастера: в период написания фрески (1045) Ярослав жестко разошелся с греческими церковными иерархами и как раз в 1043–1046 годах воюет с Византией – организовывает поход на Царьград. Несколькими годами позже он поставит во главе русской церкви первого митрополита из русских – Илариона. По самой манере письма, по отмеченной В. Н. Лазаревым «индивидуальной портретности» ясно, что семью Ярослава и, разумеется, его самого писали свои иконописцы.
Ярослав не мог позволить изображать себя и своих домочадцев в одеяниях с гербами врага. Не мог он, воюя с Византией, и доверить эту ктиторскую роспись грекам. И о том, что и на одежде Ярослава были одноглавые орлы, свидетельствуют прорись В. Н. Лазарева и к реконструкции С. А. Высоцкого и художника-реставратора Ю. А. Коренюка. Правда, и прорись, и реконструкция основана лишь на рисунке с рисунка голландского художника XVII века.
Ярослав Мудрый. Реконструкция С. А. Высоцкого и Ю. А. Коренюка.
http://artclassic.edu.ru/catalog.asp?ob_no=15172&cat_ob_no=15168
Однако все еще сложнее. После того, как поновления XVI века с сохранившейся части фресок были сняты, Лазарев показал, что воспроизведенная нами по копии с рисунка голландца группа – первоначально была на фреске группой не сыновей, а дочерей Ярослава. (Сыновья же написаны на противоположной стене).
Кроме того, на плаще у оказавшегося дочерью «сына», орлы вообще утрачены.
И еще существенное возражение: византийские мастера, особенно провинциальные, нередко писали двуглавых орлов на императорских одеяниях. (Особенно много таких изображений в Сербии.)
Казалось бы, это делает наши предыдущие построения весьма шаткими.
Но решающим аргументом становится другое: сохранилась черно-белая фотография с реплики этой фрески: мы имеем в виду утраченную фреску в новгородской церкви Спасе на Нередице (начало XIII века), на которой уже не Ярослав Мудрый, но другой новгородский князь Ярослав Владимирович так же подносит Христу образ храма. На левом плече князя в таком же медальоне, какой мы знаем по рисунку XVII века, сделанному с фрески из Софии Киевской, – сокол. Именно сокол, а не половинка византийского двуглавого орла, как может показаться на первый взгляд. И доказательством – все тот же ошейник охотничьего сокола, который мы видели и на древней датской-английской монете, и на навершие новгородской плетки конного дружинника. Отличие только в том, что у сокола за два века (ровно два, если считать от прихода Рюрика к ободритам) отросла лапка (впрочем, она есть и на датской монетке), да по причинам сугубо композиционным изображено лишь одно крыло.
Князь Ярослав Владимирович, сын Владимира Мстиславича.
Фрагмент фрески в Спасе на Нередице.
Фреска написана после смерти князя в 1207 г.
Сербские или греческие орлы, видимо, все же повлияли на это изображение. Но переосмыслены они были в привычной графике русской геральдической традиции. Хотя Ярославова ссора с греками за полтора века забылась, очевидно, что художник, ориентируясь на софийскую фреску с изображением двойного тезки новгородского ктитора, воспроизвел ряд характерных деталей, дошедших до наших дней лишь на копии XVIII века с голландского рисунка века XVII. Среди заимствований со знаменитого и прославленного оригинала оказались и медальоны с геральдическими соколами Рюриковичей.
Вот и в статье В. И. Кулакова, на которую мы не раз ссылались в этих заметках, помещена прорись с миниатюры из Тверского Амартола, где изображение взлетающего сокола читается на щите воина. Клюв птицы не направлен влево и вверх (как на уже известной нам датской монете X века).
Сокол на щите.
С миниатюры из Тверского Амартола (ок. 1300 г.)
Можем ли мы после этого констатировать, что найден, как утверждает А. Н. Кирпичников, фрагмент древнейшего русского герба? Адресуем этот вопрос специалистам.
СНОСКИ И ПРИМЕЧАНИЯ СМ. ПОСЛЕ ФОТОГРАФИЙ В КОНЦЕ СТРАНИЦЫ
Телерепортаж об этой находке:
http://www.rtr.spb.ru/vesti/vesti_2008/news_detail.asp?id=7092
Однако тут ошибочная датировка: формочка найдена выше большого дома, а он 930 года. И формочку А. Н. Кирпичников предварительно датирует второй четвертью X века.
Просьба писать в Гостевую книгу, или по почте (адрес на титульной странице сайта).
P.S. Для сравнения – более далекие (архетипические или вовсе случайные) аналогии.
Напомним однако предупреждение знатока русской сфрагистики Н. П. Лихачева:
«Самое прикосновение к родовым знакам способно увлечь к скифам и индо-скифским царям, и еще дальше… В вопросе о происхождении, о заимствованиях и влияниях необходима крайняя осторожность».
Древнегреческие накладки на щит. Ок. VI в. до н. э.
Слева – из могильника Красный Маяк в Абхазии.
Справа – из развалин архаического святилища на острове Самос.
Источник:
Г.Т.Квирквелия. Обкладка гоплитского щита с изображением орла из Колхиды.
/Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века.
Материалы X международной научной конференции 29 мая – 3 июня 2001 г.
Ростов-на-Дону. 2002. С. 17–20.
http://annals.xlegio.ru/life/mobcm10/mobchm10.htm
Солнечный сокол (Богиня Нехбет).
Нагрудное украшение из гробницы Тутанхамона.
Золото, лазурит, бирюза, сердолик, стекло.
В когтях две «державы» с иероглифами shen (вечность) и ankh (жизнь)
Июль–август 2008;
Июнь 2009
Раскопки на Земляном городище Старой Ладоги.
Фотографии сделаны 16 августа 2008 года:
На переднем плане Владимир Кильдюшевский.
За ним – раскоп: нижний венец большого дома первой половины X века, а в центре его – очаг
(белые плиты).
Сергей Белецкий
|
