Итак! Вскоре Антон Носик выучился (в отличие от 799 999 тоже и тогда же приехавших из СССР) читать на иврите, и стал читать израильские газеты Едиот Ахронот и Маарив. Так как остальные 799 999 русскоязычных людей газет не читали, то новости они узнавали друг у друга, и эти их новости имели к реальной жизни весьма непрямолинейное отношение. Словом, ясно почему Антон Носик вскорости стал звездой русскоязычной прессы, он знал все обо всем и с охотой это все пересказывал от себя!

Едем дальше, Антон Носик вскоре написал статью о том что израильские власти дискриминируют русскоязычное население. Впрочем, в русскоязычной прессе все (без исключения) статьи (на протяжении десятилетий) были всегда именно об этом, но Антон Носик придал старой теме новое измерение. Он писал что приехавших из СССР израильтяне дискриминируют тем что не призывают их в армию. Ведь ни для кого не секрет, - писал Антон Носик, - что репутация защитника родины, чувство локтя после службы в армии, очень помогают найти работу. А хитрые израильские власти, - писал Антон Носик, - не берут русских в армию, обрекая их впоследствии на безработицу.

Едем еще дальше. Оказалось, что регулярные обзоры русской прессы направляют в какую-то комиссию кнессета, и последняя, прочитав статью Носика (чего никто не ожидал) дала рекомендацию армии немедленно призвать всех "русских", и пропустить их через 4-месячный курс молодого бойца.

Продолжаем. В армии подсчитали что призыв, скажем, 300 000 человек на 4 месяца стоит сумасшедших денег, и потому она (армия) хитренько спустила это дело на тормозах, призвав всех на всего лишь 10 дней. Из которых я прослужил 12 дней, так как автобус из военкомата в тель-авиве в пустыню Негев сломался по дороге на 2 дня которые мне не зачли.

Короче! (Это просто выражение такое, короче не получится). Привезли они нас (3000 русских) в пустыню Негев в 3 часа утра, и говорят, станем здесь лагерем, разбивайте палатки. Но тут откуда-то появилась водка Кеглевич и через 15 минут наступило состояние (а) тотального (б) полного алкогольного опьянения. 3000 человек лежали на песке, под звездным средиземноморским небом (с невероятных размеров луной), и в три тысячи глоток душевно затянули песню "Там в степи глухой замерзал ямщик".

На этом наше вступление (к сожалению) заканчивается, и мы переходим к премии НАЦБЕСТ. На следующий день всех новобранцев выстроили в очередь перед некоей палаткой, в которую начали запускать человек по 30. А потом их выпускали через вход с противоположной стороны, и запускали новые 30.

В какой-то момент очередь дошла и до моей тридцатки, нас запустили в палатку, в которой мы увидели 20-летнюю сержантку ( а всем было лет эдак по 35), которая с трудом сдерживала свой смех. Через примерно минуту сержантка бросила на пол макет гранаты и закричала: "граната". Все, как учили, упали на землю и закрыли голову руками. Сержантке, как было видно, это зрелище очень нравилось, и она ржала в полный голос. Отсмеявшись, она выпустила всех через левый вход и крикнула во вход правый: "следующие!"

Ну и, наконец, заключающий абзац. Чем-то эта раз за разом веселящаяся, получающая от жизни удовольствие, сержантка напоминает руководителей премии НАЦБЕСТ."