Опыт применения беспилотников в Сирии оказался для Кремля бесценным, так как российские военные убедились в действенности этих средств для повышения боевой эффективности. Ведущие аналитики по вопросам безопасности на прошлой неделе сообщили, что в связи с этим в будущих конфликтах Москва планирует более активно применять беспилотные технологии для решения как оборонительных, так и наступательных задач.
Аналитик американского Центра военно-морских исследований (CNA) Сэмюэл Бендетт рассказал, что Россия использует свой опыт электронной борьбы для усовершенствования воздушных и наземных беспилотных систем. В этих областях Москва значительно отстаёт от США, Израиля и Великобритании. Кремль сделал шаг по направлению к разработке беспилотников в 2013 году, создав аналог Управления перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (DARPA), чтобы стандартизировать проектирование устройств, исследования, испытания и расчёты Министерства обороны РФ и ВПК.
«Теперь робототехника участвует в военных выставках», – отметил Бендетт на мероприятии Центра стратегических и международных исследований (CSIS). Он добавил, что усовершенствование искусственного интеллекта в приоритете при разработке систем, которые стали «умнее, больше, быстрее, они могут действовать в группе – образовывать “рой”».
По словам Бендетта, Москва намерена с нуля создать производство беспилотников.
Российские исследователи также объединяют усилия для разработки оборонных беспилотных систем – к примеру, дроны получают возможность уничтожать беспилотников противника шрапнелью. Бендетт говорит, что Россия действует в соответствии со своими опасениями. Страна считает, что «рой» дронов способен уничтожить противоракетную оборону.
Аналитик рассказал, что в России подводные самоуправляемые системы разрабатываются не только для военных целей, но и для поиска энергоресурсов в Арктике. Сейчас большинство морских систем в России – это глайдеры, но в будущем, как утверждает Бреннет, они будут действовать в паре с подводными лодками.
Аналитик CSIS Ольга Оликер отмечает, что Россия в сфере беспилотных технологий играет роль догоняющего. Но благодаря этому отставанию у Москвы больше вариантов применения подобных систем, которые можно приобрести у Великобритании и Израиля.
Оликер говорит, что к самой технологии у России иной подход: «Технология – это дополнение». С другой стороны, Москва ищет максимально эффективный способ её применения.
В основном, российские военные в Сирии использовали воздушные беспилотные системы для разведки и наблюдения, однако они внимательно следили за тем, как террористические организации наподобие ДАИШ применяют квадрокоптеры, начинённые взрывчаткой.
Неизвестно, сохранится ли в отношении дронов историческая тенденция, согласно которой на поле боя офицерам рангом ниже неохотно позволяют принимать решения. Бендетт говорит, что в Министерстве обороны искусственный интеллект изучают с точки зрения тактики и стратегии.
По словам Оликер, военная доктрина Москвы подразумевает, что в принятии подобных решений должен участвовать человек. «В России не любят позволять офицерам низкого ранга» принимать такие решения.
Бендетт заявляет, что в то же время военные изменяют подход к использованию беспилотных систем и с большей уверенностью берут на себя ответственность. В распоряжении России сейчас более 2 тысяч беспилотников, и теперь военные «не рискуют репутацией», используя новую технику.
Оликер рассказывает, что российский ВПК, скорее всего, останется препятствием на пути к цели, которую поставили Министерство обороны (усовершенствование беспилотных систем) и Владимир Путин. По словам президента России, тот, кто станет лидером в сфере искусственного интеллекта, будет властелином мира. Причина кроется в том, что ВПК опирается на устаревшие технологии и громоздкую бюрократию, а также ставит создание новых рабочих мест выше инновационности.
По мнению Оликер, разработка в России не отличается высокой скоростью.