В двух случаях администрация Обамы продемонстрировала свое полное замешательство в вопросе важных переговоров и взаимосвязи «мягкой» и «жесткой» силы. 

В вопросе Сирии Обама после двухгодичного промедления, пытаясь придумать собственную «красную черту» и предпринимая нерешительные шаги по отправке стрелкового оружия повстанцам, обнаружил, что он не может повлиять на Россию, которая целиком и полностью поддерживает Башара Асада. Вот что пишет The Post по поводу саммита «большой восьмерки»:

«Обама требует, чтобы Асад в рамках любого мирного соглашения уступил власть – а на это условие не согласен Путин. Россия – основной поставщик оружия Асаду, а администрация Обамы собирается начать вооружение повстанцев по другую сторону гражданской войны, которая, как предполагает ООН, унесла жизни 93 тысяч человек за последние два года». 


Другими словами, у Асада/Путина нет никаких причин уступать в ходе переговоров то, что они выиграли на поле боя. А что, президент на самом деле ожидал, что они уступят?

Тот же самый сценарий наблюдается и в Афганистане, где мы начинаем переговоры с Талибаном:

«Администрация Обамы уже давно хотела начать процесс переговоров перед выводом американских войск из Афганистана, что должно прозойти к концу 2014 года. Высокопоставленные чиновники из администрации президента назвали решение открыть политическое представительство Талибана в Дохе «ключевым» в процессе прекращения кровавого и длительного конфликта.

Однако, говоря на условиях анонимности в преддверии публичного заявления об этом событии, чиновники отметили, что они не ожидают от переговоров немедленных результатов». 

Им не стоит ожидать результатов и в долгосрочной перспективе. Мы уходим с поля боя. Какие рычаги воздействия у нас есть на самом деле? Ожидание, что мы можем при помощи «мягкой силы» вернуть то, что проиграли при использовании «жесткой силы», выглядит как нонсенс. 


В определенной степени то же самое происходит и в отношении Китая. Обама с радостью сокращает наши ВМС, бездействует, когда речь заходит о Южно-Китайском море, и приглашает Китай на совместные военно-морские учения. Почему же тогда его шокирует, что Китай не уступает в вопросах кибербезопасности?  

К сожалению, президент, который считает себя человеком, прекращающим войны и не начинающим их, не представляет себе, что без военных успехов и угрозы военной силы уровень нашего влияния падает, а враги перестают воспринимать нас всерьез. 

Холодную войну мы выиграли не за столом переговоров. Мы выиграли ее, постоянно противодействуя  коммунистической агрессии и имея сильную армию, что в конце концов помогло обанкротить Советский Союз. 

Ошибка сторонников левых взглядов заключается в предположении о том, что у других стран - похожие интересы и взгляды, и что переговоры – это как работа Конгресса над законопроектом о фермерстве, с компромиссами тут и там. Однако когда мы имеем дело с противниками на международной арене, редко случается так, что мы можем убедить их лидеров воспринять ситуацию «с нашей точки зрения» или изменить их собственное восприятие того, «что для них хорошо». 

До тех пор, пока американский президент не решит прекратить разговоры и не перестанет избегать «жесткой  силы» (и военной силы, которая для этого понадобится), наши противники будут нас опережать – как это происходит сейчас.