Лев Вершинин: К "салафитской" атаке муфтия Петербурга на День Победы

Лев Вершинин

Писатель, историк, политолог. Родился в Одессе в 1957 году.

Ринат Валиев, глава питерской общины Совета муфтиев России и петербургской общины "Мекка", ранее протестовавший против ношения мусульманами георгиевской ленточки, объявил возложение цветов к могиле Неизвестного солдата идолопоклонством, назвал духовных лидеров, участвующих в возложении, «многобожниками» и «кяфирами». «Я обращаюсь к муфтиям и местечковым имамам, которые участвуют в возложении венков и цветов, у памятников "неизвестному солдату". Если судить с исламской точки зрения, они идут поклоняться идолам под соусом "дани памяти ветеранам"...

Прежде всего, о том, что очевидно. Ясно, что если государство светское, такой подход к оценке государственных праздников со стороны высокопоставленного функционера одной из общественных организаций принципиально недопустим, и властям не стоило бы играть в игры с партнером, у которого ложка всегда длиннее. А теперь о главном...

Учение, принесенное в мир Человеком С Кошкой, было простым и рациональным: вот Книга, - Слово Божье, -- а всё, что вне её, поверяется логикой, разумом и понятием о нравственности. И никакой мистики. В том смысле, что нет ничего божественного ни в камнях, ни в деревьях, ни в рукотворных идолах, а соответствие жизни человека нормам, указанным в Книге, определяется мнением людей, авторитет которых однозначно безупречен.

И все бы хорошо, да только в том беда, что "однозначная авторитетность", которой, несомненно, обладал сам Пророк и т.н. "праведные халифы", не передавалась по наследству. Уже первый раскол в Умме, когда появились ши'а, был отражением этой непростой проблемы, очень тревожившей людей, и если шииты решили задачу просто, - подменив понятие "заслуженной авторитетности" понятием авторитетности наследственной (то есть, внесли-таки в алгебру элемент гармонии), то суннитам пришлось сложнее. Право судить, что хорошо, а что плохо было приватизировано "учеными людьми", а они, при всей своей учености, были всего лишь люди, и ничто человеческое им чуждо не было.

В итоге уже к началу III Хиджры Ислам вступил в нехороший период Великого Кризиса. Поверять – как завещал Человек С Кошкой – верность Книги земной справедливостью стало сложно, поскольку та самая чистая логика подсказывала: толкователи корыстны, лицемерны, играют на лапу друг другу и мало думают о Высшем. Естественно, в массах появилось стремление найти иную, свою дорогу к постжению Истины – и так возник суфизм, то есть стремление (я разумеется, очень огрубляю!) "идти к Богу, проверяя верность пути через себя".

Безусловно, официозом такая тенденция, по понятным причинам, была принята в штыки. Суфиев щемили и мочили по-страшному, а в итоге "официальный Ислам", предельно оторвавшись от масс, оказался на грани пропасти, и только гений мудрого Аль-Газзали, сумевшего совершить то, что казалось невозможным – примирить суфизм с "обычным учением" – вывело учение Пророка из вязкой трясины, на тысячу лет вперед вдохнув живой дух в сухую букву, побочным эффетом чего стало т.н. "таввасуль" -- "обращение к вали". То есть к благодати, исходящей от "святых людей".

Внимание, нюанс. Оставляя в стороне шиизм и говоря о суннизме, следует отметить: с точки зрения Пророка между человеком и Богом не может быть посредников, а "ученые люди" вправе всего лишь судить о том, как соответствует земная жизнь человека заветам Книги. То есть они – что-то типа парторгов. Но не посредников в общении с Высшим, которое расценивается как "навязывание Богу сотоварищей". Стало быть, поклонение "святым, как посредникам" греховно, поскольку, хочешь или нет, в какой-то степени возвращает в мир то самое многобожие, которое категорически отвергал Пророк.

Этот вопрос, однако, был решён. Естественно, ни о какой "божественности" или "чудотворности" умерших (а значит, и их могил) речи не шло и идти не могло. Но, с другой стороны, разрабатывая это принципиально важный вопрос, наиболее интеллектуально честные улемы пришли к выводу, что "лутф" (благодать) и "барак" (благой силой) содержатся в самих по себе праведных делах – строительстве, наставничестве, целительстве, победе над врагом – творимых тем или иным "вали" при жизни, а следовательно, "зийара" -- посещение их могил и молитва над их надгробием – есть не "поклонение мертвым", а своего рода причащение к их делам, ценность которых остаётся и после смерти.

Именно такой подход оказался наиболее позитивным, и очень скоро – Аль-Газзали ещё жил - данный дискурс был узаконен и догматически обоснован наиболее авторитетными законоучителями Уммы от Хорезма до Марокко. Спорным моментом осталось разве что почитание реликвий, связанных с вали, но этот нюанс сочли не слишком важным, на всякий случай согласившись на том, что "лутф" и "барак", оставшись в мире живых, привязаны ко всем вещам, которыми вали пользовался при жизни.

И так по сей день. И только одно направление в Исламе – вернее, в салафийе, которая, в принципе такой дискурс не одобряет, но и не отвергает напрочь – категорически отрицает эту трактовку, требуя "полного возвращения к чистоте". То есть слепого подчинения суждению "авторитетов" -- разумеется, не всех, а только тех из них, которых сами "чистые" согласны таковыми считать. Именно верующие этого направления с восторгом поддержали идею г-на Валиева, и это совершенно не удивляет.

Зато нормальные улемы, сознающие, что речь идёт, по сути, о навязывании российской умме слепого фанатизма, а в близкой перспективе и конфронтации с обществом, от заявления г-на Валиева отмежевались мгновенно и резко. И это хорошо: пока они твердо стоят на такой позиции, экстремистам вряд ли что-то светит. А плохо, что этих "чистых" истинные лидеры (не те, которые на виду, а те, которые прячутся в глубокой тени), вполне это сознавая, стремятся убедить нормальных людей «не мешать». и делают это, - Казань, Владикавказ, Махачкала подтвердят, - не без успеха.

Думается, демарш г-на Валиева говорит о многом. По крайней мере, о том, что властям, если у них с мозгами все нормально, пора выходить из спячки и помочь мусульманскому духовенству. Потому что аргументы "чистых" весьма действенны, и если улемы (живые же люди) поймут, что оставлены один на один с единоверцами, разделяющими взгляды петербургского имама, они просто начнут уходить, оставив Умму на попечение людей, твердо знающих, чего хотят. А чем это чревато для России, пояснять, думаю, нужды нет.

А что точка зрения г-на Валиева и его единомышленников вполне совпадает с высказанными под 9 мая "мнениями" многочисленных идеологов российской "оппозиции" (перечислять имена лень и противно), открыто именующих светлый праздник "победобесием" и требующих его отмены, так в этом, на мой взгляд, ничего странного. Готов допустить, что конечную цель своей кампф "чистые" и "рукопожатные" видят по-разному, но на данном этапе они, бесспорно, союзники.